Любовь, ненависть, или что-то ещё?

      Школа. Нудные уроки и давящие на голову своими бесконечными и нудными лекциями учителя. Скука. Странные и иногда бесящие одноклассники. Во время уроков чувствуешь себя одиноким, замученным учеником, которым может открыть рот только по нужде или по приказу учителя и никак иначе. «Думаю, я встречу свою старость прямо за школьной партой», — промычала Дюпен, кладя подбородок на согнутые локти. Говорить вообще было не охота, впрочем, как и слушать преподавателя. Агрест вновь мило восседал со своей, ненавистной для Маринетт, соседкой Лэйлой Холсен. Девушка, как всегда, не стесняясь учителя, во всю «раскрашивала» своё хитрое личико, а парень просто смотрел на неё, стуча колпачком от ручки по парте. — Аля, спрячь мои глаза, я видеть этого не хочу! — ныла Маринетт, обращаясь к подруге. Но Сезер была полностью сосредоточена на предмете и не обращала внимания на нелепую просьбу девушки, — Ну, Аля! — Пока не услышу всей истории без лжи и преувеличений, продолжу игнорировать, — делая себе пометки в тетради, ответила подруга. — Ладно, потом расскажу. В столовой, — Дюпен-Чен открыла свою рабочую тетрадь и принялась конспектировать информацию по новой теме.       Безостановочный говор других ребят и стук посуды создавали громкую трель в ушах и мешали сосредоточиться на разговоре. Пристальный взгляд Сезер, сидевшей напротив, и чужие спины позади девушки вызывали боязнь того, что кто-то начнёт случашь, а потом растрезвонит большей половине школы, добавив от себя «остринки» в историю Мари, переделав её в конечном итоге в очередную волну сплетней по совместительству с гиперболой и иносказанием. Над ней будут издеваться. Нет, уже издеваются. Какой ужас. Окинув взором столовую, придвинув стул ближе к столу и пригнув спину, Маринетт решила начать: — В общем, я очень везучий человек. Я решила наплевать на весь мир и свалить из дома ко всем, кхм, прелестям. Но кто же знал, что я хожу за руку с «везучестью». Помимо того, что я попала под дождь и меня потом ещё окатили холодной водой, так я ещё оказалась невесть где! Промокшая, продрогшая и почему-то не удивленная этому, зная, что я Маринетт (!), я нашла местечко, где могла переждать дождь. Но, угадай, кто пришёл на помощь бедной девушке? — не заметив, как произнесла очень громко последнюю фразу, Маринет всплеснула руками. — Эм, Агрест? — тихо ответила Аля. — Сorrectement!* — И ты, я так понимаю, поэтому и оказалась у него дома. — И осталась на ночь, потому что, видите ли, кому-то захотелось из себя изобразить джентльмена! Хотя, конечно, у него такой шикарный дом, просто огромный! Я бы прыгала от счастья, если бы жила в таком же! Может быть, тогда бы я утёрла нос этой Холсен! — А потом? — А потом я решила уйти оттуда, ибо не находила нужным оставаться там ещё какое-то время в компании с Агрестом. Мне хватило пережить одну ночь, и я ужасно соскучилась по дому! Но, убраться по-тихому мне не удалось. Я забыла свой телефон, и пришлось вернуться обратно в особняк семьи Агрестов. А потом… я нашла странную комнату. Она отличалась от остальных и цветовой гаммой, и интерьером. И тут до меня дошло — это комната мамы Адриана. — Его мамы? — воскликнула Сезер и шепчя, продолжила, пригнувшись вперёд, — Она же умерла, вроде. — Не знаю, может быть. Я вообще о ней ничего не знаю и не слышала. — Это потому, что Адриан не любит говорить о себе! — Да я уже поняла это! — захлопала глазками Дюпен, — Но всё же стало интересно. Я нашла её фотографии с маленьким Агрестом — младшим, но он сам же вдруг заявился в комнату, наорал на меня и приказал выйти. Честно, я никогда не видела его таким… встревоженным и злым. Я сказала, что выйду, но он молниеносно схватил меня на руки и, перекинув через себя, вышел оттуда, закрыв дверь, — остановившись, Маринетт вздохнула и через секунду продолжила, — Короче, я больше в жизни не вернусь в его дом! — Даже если вновь что-то забудешь? — Аля ехидно улыбнулась, заправляя прядь волос за ухо. — Даже так. Пусть лучше сам вернёт! Тоже мне, лицемерный и двуличный придурок! — скрестив руки перед собой, девушка сердито надула губки. — Ну, Слава Богу! — облегченно вздохнув, произнесла Сезер. Маринетт озадаченно посмотрела на подругу. Чему она восхищается? — Я уж думала, что вы… — Аля! — Да что? Я ещё не закончила! — И не надо, оставь свои мысли, какими бы они ни были, при себе! И почему ей так повезло? От воспоминаний стало только хуже и мучительней. Опять думать об Агресте, его семье и о том, что вообще происходит — мда, Маринетт, не позавидуешь тебе!

***

      День был ясным и солнечным, притом хотелось есть. Что-нибудь сладкое или вредное, но вкусное и сытное. Почему бы не пойти в супермаркет и не набрать себе того, что так помогает поднять настроение? Расставшись с Сезер возле школьной площади, Маринетт достала телефон и воткнула наушники в уши. Музыка ведь тоже помогает расслабиться. Решив посетить просторы интернета, Мари обхватила рукой мобильное устройство и перестала следить за дорогой. Единственное, что даже через громкую музыку не улизнуло от ушей Дюпен, так это новые недовольные вопли Холсен. Мари даже подняла голову, чтобы посмотреть на эту картину. Сестры Лингрен опять в чём-то провинились и не угодили «королевишне», вот она и выносит свой вердикт их адрес. «Да вам языки пообрезать мало за это! Как вы могли сказать ему такое?! Неужели нельзя было промолчать? — Лейла кипела от негодования и глупости своих недоподруг. «Иногда даже жаль их, хотя, они же пытаются копировать её», — подумала Мари пере тем, как вновь погрузиться в мир музыки и интернета.       Что больше всего Маринетт нравилось в торговых центрах, так это отделы с одеждой и сладостями. Особенно, если у неё было плохое настроение. Разглядывая коробки с печеньями и тортиками, взгляд голубых глаз остановился на упаковке воздушного безе и пирожных с кремом. Уже представив себя на диване с чашкой чая и компании сладостей, девушка невольно облизнулась, протягивая руку к коробкам. «Да твою ж мать!» — противником желаний темноволосой был её собственный рост. —«Зачем класть то, отчего нельзя отвести глаз на самую верхнюю полку?» Усердно пытаясь дотянуться до еды, Мари, прикусив губу, встала на носочки, но, увы, не достала. Даже после десятой и пятнадцатой попытки. Убрав с лица выпавшую из прически прядь волос, Дюпен, положив руки на талию, стала искать способ получить желаемое. Но в ближайших отделах ни покупателей, ни случайных прохожих не было. И почему это настолько не удивительно? «Ладно, раз помощи ждать не от кого, придётся сова пробовать самой!» — вздохнув, темноволосая ухватилась за одну из полок, встав ногами на самую нижнюю. Но даже так ничего не получалось. Удалось лишь свалиться на пол и уронить на себя коробки с зефиром. — Девушка, позвольте, я помогу вам.