Небо

       Она невероятно любила небо. Смотреть на него. Мечтать, смотря на звёзды, что так ярко сияют на нём. И там она видела жизнь. Для неё небо было чем-то живым, необыкновенным. И каждый вечер, перед сном она поднимала штору и, облокатившись на подоконник, смотрела на невероятные картины неба. То это могучие, тяжёлые тучи, то лёгкие тёмные облака, то это полностью усыпанное небо звёздами.        Со временем привычка не ушла, а стала только сильнее. Теперь каждый божий день по ночам она садится на подоконник с бокалом красного вина и, долгое время думая о своей теперешней жизни, смотрит на небо. Перед глазами появляются не самые приятные картины жизни, которые часто отдаются неприятной болью в сердце. Но вглядываясь в тёмную бесконечность, где просто не существует времени, ведь какая она была сто лет назад, такая она и сегодня в этот час, понимаешь, что всё временно. Наверное, скоро по чёрной полосе пройдутся белой краской, и всё будет хорошо.        Но жизнь ведь очень интересная штука, и заглатывая очередной раз дурацкую жидкость, она просто смеётся. Смеётся от своей беспомощности, безысходности. Она никак вот прямо сейчас не может повлиять на всё то дерьмо, что скопилось в её жизни. Она совершенно ничего не может сделать. И смотря на небо, в какой раз убеждается, что она просто жалкий человечек в этом грёбанном мире. Но знаете, иногда, смотря на небо, она понимает, что хоть она и мала и невероятно беспомощна перед многим, но она послана же сюда не просто так, поэтому надо вершить свою жизнь так, как только захочется, и, наверное, небо одобрит её выбор. Ведь оно никак не будет препятствовать её решениям, только лишь изредка чуть поправляя их, чтобы всё было хорошо.        Неведомая сила дурманит ей разум, и она начинает рыдать, всё ещё смотря на небо и понимая, что сейчас могла бы не сидеть здесь одна, а находится с ним. И не важно где. Главное с ним. От осознания всей своей глупости и гордости к ней приходит необъяснимая решительность. В глазах вспыхивает неведомый до этих пор огонь, а сама она слазит с столь любимого подоконника, и берёт в руки телефон. На часах всего лишь два часа ночи. Отличное время для приключений, да, Канаева?        Написав подруге записку, в которой говорилось, что наша всеми обожаемая брюнетка не вернётся домой к утру, и, чтобы Комиссарова шла на работу одна, Даша пулей вылетела из дома и побежала к самому роскошному отелю Москвы.        Иногда странные и просто невероятные желания дурманят наш разум, застилая своей пеленой глаза. И ты совершаешь то, что не совершил бы, наверное, никогда. Но сегодня, наверное, именно тот день, когда все эти несбывшиеся желания сбудутся.        Входя в отель, она уже заприметила у стойки рецепции Егора, который, увидев её, подорвался с места и побежал к ней. — Даш...Привет...А ты, вообщем-то, что тут делаешь? Время же,— он повернул свою голову, быстро бросая взгляд на часы.— Уже пол третьего. — Привет,— издав лёгкий смешок, а затем сразу сделавшись серьёзной, она продолжила.— Егор, а ты не знаешь, где Павел Аркадьевич?        Парень опустил свои глаза, не желая видеть взгляд Канаевой, что так и говорил:" А чего же ты ещё ожидал? Ты ведь понимал, что мы только друзья. Прошу, только не огорчайся". — Ну так, что?—тихо перебила размышления парня Даша.— Ты знаешь где Павел? — Наверное, в своём люксе.— пожав плечами, он начал медленно разворачиваться в сторону рецепции. — Спасибо...— отголоском раздался голос брюнетки, которая уже была в лифте. Канаева, ты правда хочешь застать его в пол третьего ночи одного и в своём люксе?        Двери лифта открылись, и Даша неторопясь стала выходить из него. Почему-то вмиг вся её смелость улетучилась, а ей на смену пришла некая тревога и страх. И вот, уже находясь напротив его номера, она робко постучалась, надеясь на то, что он ещё не спит и, если это вообще возможно, ждёт её.        Но услышать заветное:" Входите", ей так и не посчастливилось. Немного расстроившись, брюнетка решила, что раз итак находится на последнем этаже, то можно подняться на крышу, и просто посидеть, и посмотреть на небо.        И вот она уже идёт по небольшой узкой лестнице, ведущей прямо на крышу "Элеона". Секунда, и дверь распахивается, давая широкий обзор Канаевой на необъятное ночное небо.        Подходя ближе к ограждению, Даша сначала высоко запрокинула голову к звёздам, а потом, опустив её, шумно выдохнула. Да, а ведь её жизни совсем нельзя позавидовать. В ней творится просто какая-то неразбериха, да и проблемы наваливаются на неё, как снежный ком. То этот недавно потерянный миллион, хотя кого обманывать, все операции с этими дурацкими деньгами закончились ещё месяц назад, и можно даже сказать, что всё закончилось более – менее хорошо; то Паша, с которым у неё отношения стали ещё более непонятными. А как ещё можно назвать такие отношения, когда у молодых людей было всего лишь два или три свидания, несколько бессонных ночей, в рабочее время вечное игнорирование друг друга, похожее на прятки, и просто невероятная недосказанность?        Поток её мыслей прервался лишь тогда, когда она своим взглядом коснулась оранжереи, тоже находившейся на крыше. Но только про неё многие сотрудники даже и не знали, а если и знали, то входить туда не могли, не считая Павла и Дарьи. Однажды на их свидании он привёл её туда, показывая прекрасные растения. А какой там был запах! Это свидание запомнилось ей надолго. А ещё теперь у неё есть ключи от этого, скажем, садика на крыше. Их дал ей тогда Паша. И сейчас она шарила по всем своим карманам, пытаясь найти тот предмет, который поможет ей попасть в эту замечательную оранжерею.        Найдя ключи, она быстром шагом зашагала в сторону небольшой стеклянной дверки, и расправившись с замком, брюнетка легонько толкнула её. Проходя внутрь, Даша увидела то, что совершенно не ожидала увидеть.        На белом кожаном диване, что стоял посередине оранжереи, сидел Павел, уткнувшись в свой смартфон, и всё ещё не замечая девушку, что только что вошла в это помещение.        Чуть отойдя от небольшого удивления, Дарья всё-таки решила заговорить с парнем, как всегда беря всю инициативу в свои руки. — Привет... А ты что здесь делаешь?— подходя ближе, спросила она, внимально наблюдая, как Павел опешил от столь неожиданного в данный момент родного голоса. — Привет, я бы это хотел у тебя спросить. Ты почему не спишь?— уступая Даше место рядом с собой, проговорил парень. — Не хочется,— она слегка улыбнулась, поворачивая голову в его сторону и запечатляя на его губах быстрый поцелуй. Отстранившись и вспомнив причину своего прихода в отель, она наклонила голову вниз и продолжила.— Ты помнишь, о чём мы говорили несколько дней назад? — Канаева, тебя там Павел Аркадьевич ищет. Поднимись к нему.— встретив в коридоре на третьем этаже Дашу, быстро проговорила старшая горничная. — А... Ладно, спасибо.— чуть насторожившись, ответила та. В её голову начали пробираться мысли, что что-то случилось, потому что раньше Павел не только сам находил девушку, появляясь спонтанноно, но и никогда не просил кого-то позвать Канаева к нему. Постучавшись три раза, Даша дёрнула ручку и вошла в номер, застав седячего за столом серба, роющегося в бумагах. — Привет, присаживайся.— он указал головой на соседний стул и сразу же опять погрузился в бумаги. Выполняя указ начальника, Дарья послушно села и сложила руки замочком в ожидании его дальнейших действий. Просидев так минут пять, она немного кашлянула, тем самым заставив его вспомнить, что он находится в люксе не один. — Ах, да, прости. Даш, тут такое дело...— он взял какой-то листок и протянул ей.— Вот. Усердно вчитываясь в строки, она всё больше не понимала, хмуря брови. — Что это?— она вернула ему бумагу, удивлённо вздёрнув одну бровь. — Даш, помнишь мы с тётей готовили проект по созданию парижского "Элеона"?— всё также копаясь в бумагах, начал парень.— Так вот, сделка, прошедшая вчера, была успешно заключена и теперь...— Павел не успел договорить, будучи нагло перебитым. — Ближе к делу, пожалуйста. — Ты опять не даёшь мне договорить... Ладно, вообщем, так как этот проект мы готовили только вдвоём, то в Париж на время строительства должен поехать кто-то из нас, а так как тётя заведует питерским "Элеоном", то поехать должен буду я. — И причём тут я? — Ты поедешь со мной?— увидев удивлённый взгляд девушки, он продолжил.— Всего лишь на год-два, а там... А если ты захочешь, то можно и навсегда. Даша немного не понимала происходящего, как будто находясь в другой Вселенной. Да, она знала про проект Галановых, но не ожидала его скорого воплощения в жизнь. Да и такого вопроса парня явно не думала услышать, хотя он когда-нибудь бы точно задал его. И всё это можно было объяснить. Хоть у них и были непонятные отношения, но оба чувствовали привязанность друг к другу. И вопрос Павла был вполне логичен. Вряд ли эти двое безумно влюблённых смогут друг без друга, и речь идёт не только о физиологических потребностях, речь идёт о потребности быть рядом друг с другом. Но вот только они всё никак не могли признаться друг другу в чувствах. Для обоих эти слова были невероятно значимыми, и говорить их они невероятно боялись. — Я могу подумать?— робко и хрипло произнесла Даша, наблюдая как Павел до сих пор копался в бумагах. — Да, да, конечно. Я тебя не тороплю. — Хорошо. Это всё? Я могу идти?— поднимаясь со стула и поправляя подол платья, спросила девушка. — Да, идти. — Помню.— отвечает он.— Ты обещала подумать. — Да...Но у меня к тебе есть один вопрос...— поворачивая голову в его сторону, она прикрывает глаза.— Почему тогда, когда мы говорили, ты даже не осмелился и один раз посмотреть на меня?— миг и её глаза широко раскрываются, пристально смотря на парня и ожидая ответа, на который она, кажется, и сама знала ответ. — Боялся...— тихо говорит он, опуская взгляд вниз, что бы не встретиться с её глазами, которые задают немой вопрос:" Чего?", на который он сейчас же ответит.— Боялся сразу же прочитать в твоих глазах отказ. — Почему ты тогда был так уверен в моём отказе?— она дотрагивается до его руки, смотря на столь манящие губы. — Я и сейчас думаю, что ты откажешь.— вставая с дивана, произносит парень, касаясь правой рукой до пионов. — Но почему?— подходя к нему и приобнимая за талию, спрашивает Даша. — Знаешь, я могу назвать сейчас тысячу причин, но считаю самой важной ту...— он выбрался из её объятий, которые сами по себе говорили, что она любит его заботится о нём, шумно выдохнув и прикрыв глаза рукой.— Тебе не кажется, что у нас с тобой всё слишком... Сложно?        Ну, наконец-то он осмелился озвучить то, что было как-то само по себе неприятно говорить, ведь оба пытались наладить отношения, цепляясь за каждую ниточку, которая вследствие, к сожалению, обрывалась. — Кажется...Вот поэтому мы с тобой до сих пор никем друг другу не являемся.— взглянув на парня и увидев его печальную ухмылку на лице, она продолжила.— И в этом не виноват ни ты, ни я. В этом виноваты мы.        Невероятно трудно говорить такие слова, когда с тобой рядом стоит тот, кому они адресованы. Говорить их с дрожью в голосе, но со всей серьёзностью и правдой. И знаете, ведь неважно какая это будет правда. Правда вообще не должна быть сладкой. Правда — это горечь. — Мы никогда не говорили друг другу о своих проблемах и вообще мыслях.— она начала повышать тон, срывая голос, произнося колючие слова.— Мы никогда не открывались друг другу. И даже после нескольких ночей друг с другом мы как были чужими друг другу, так и остались.— Даша захватила ртом одинокую слезу, катившуюся по её губе, и посмотрела наверх. Там были резные стеклянные окна, открывавшие прекрасный вид на небо.        Простояв друг к другу спинами минут 5, Канаева всё-таки решила прилечь, чувствуя как усталость берёт своё. У неё сегодня был один из сложных дней, даже если не включать сюда её разговор с Павлом. Нет, у неё сегодня было сначала большое количество номеров, оказавшимися очень грязными, потом она встретила Никиту Андреевич, который попросил помочь ему в одном деле, оказавшимся простым зовом на свидание. И как же Канаевой уже надоело говорить ему о том, что между ними ничего нет и не может быть. После очередного подката второго хозяина отеля Даша узнала от своей рыжей подруги, что та скоро съедет с их съёмной квартиры к своему парню. Да, такое заявление не обрадовало Канаеву, и так вымотанную за день. И теперь даже не удивительно, почему брюнетка пришла к Павлу. К единственному человеку, который, наверное, всегда ждёт её и грезит встречи с ней. К тому парню, что сейчас сидит на полу, облокатившись спиной на спинку дивана. — Красиво...— он тоже смотрит на небо, чуть улыбаясь и гладя своими пальцами правой руки внутреннюю сторону руки девушки, изредка целуя её. — Небо... Оно всегда превосходно.— подтверждает она его слова, а глаза становятся стеклянными.— Оно как было всю жизнь прекрасным, так и останется... Останется смотреть, как все мы суетимся, бежим куда-то... От кого-то.        И они оба поняли кто и от кого бежит. Здесь просто нет других вариантов. Это как тест, в котором только два варианта ответа, и они почему-то невероятно схожи. И как бы ни складывать эти ответы, они всегда будут давать один результат – их производное. — Когда однажды я был в Швейцарии, мы с "друзьями" поднялись на Маттерхорн.— удостоверившись, что она слушает, он продолжил.— Помню, была ночь. Небо было покрыто миллионами звёзд, так ярко сверкающих над нашими головами. Вокруг нас горы.— Паша прикрыл глаза, лучезарно улыбаясь, вспоминая ту ночь.— Мы сами в пещере. Это было просто как-то невероятно. Ты и природа, и никого кроме вас. — А почему ты сейчас никуда не ездишь?— чуть приподнимаясь на локтях, спрашивает она, смотря на него. — Нет времени, да и не с кем. — Ну не знаю...— загадочно начала она милым голоском, заставляя парня встать со своего предыдущего места и непонимающе посмотреть на неё.— Вот время, я считаю, всегда найдётся, если чего-то по-настоящему захотеть. А поехать тебе всегда есть с кем. Я разве не подхожу на роль твоей спутницы?— издавая смешок, продолжала она, наблюдая за ничего не понимающем Павлом.— Говорят ты в Париж собрался... — Значит ты... — Не перебивай меня...— она встала с дивана и подошла к нему вплотную, кладя правую руку на его плечо.— Да, я согласна.— искренняя улыбка до ушей осветила её лицо, а сама Даша запечатлила мимолётный поцелуй на губах Павла. — Даша...        Его счастью и радости не было предела. Да и как может быть иначе, когда любимая девушка согласилась поехать с тобой? И теперь как никогда он уверен, что Даша – его собственность.        Знаете, а ведь все мы иногда рисуем свою идеальную жизнь. Жизнь, где у тебя будет большая дружная и самое главное счастливая семья. Семья, в которой будут мама, папа и, возможно, дочь или сын. И когда мы сначала рисуем розовыми красками всё это, а потом погружаемся в жестокую реальность, то на душе становится невероятно ужасно. Этот ужас – печаль и разочарование текущего. Но! Не всегда же всё так ужасно, и сегодня Павел, мечтающий о совместной жизни с Дашей, в этом убедился. — Что?— её глаза были полны небывалым азартом, а левая рука стала медленно спускаться вниз с плеча его пиджака, вызывая у парня мурашки по всему телу. Да, даже теперь их каждая близость была как первая. — Ты же очень устала...— поймав её за запястье, начал он, ухмыляясь её решительности. На что девушка лишь широко улыбнулась и, положив свою правую руку на его волосы, поцеловала его, на что тот только углубил поцелуй, беря её на руки и начиная кружить в воздухе. И вмиг вся оранжерея наполнилась громким и заливистым смехом девушки, отдающимся теплом в его сердце. — Пообещай мне, что чтобы ни случилось, ты будешь доверять мне, рассказывать всё, что у тебя там...— она коснулась указательным пальцем правой руки до его рубашки в том месте, где у него находилось сердце. — Обещаю.— улыбнулся он, а потом немного подумав добавил.— И в горе, и в радости быть с тобой...— Павел даже не успел закончить свою, в каком-то смысле, забавную реплику, которую обычно говорят на свадьбе, будучи перебитым девушкой, всё также безудержно смеявшейся, на последних словах. — Честным, Паша, честным. — Ну, я хотел сказать немного не это.— он усадил брюнетку на край дивана, начиная стягивать с неё футболку.— Но так тоже можно.        И больше не надо никаких слов. Здесь и всё так понятно. Когда люди созданы друг для друга это и так видно. По словам, поступкам. Это никак не спрятать, не уберечь. И как бы некоторые ни хотели сознаться себе в своих искренних чувствах, это не возможно утаить. Это невероятный дар богов — любовь, который мы должны, нет, обязаны беречь. Но беречь не от себя, а от других.        И в эту ночь над ними было всё тоже небо, что и сотни тысяч лет назад. Оно было такое же тёмное, звёздное. Оно было, есть и будет таким ещё несколько миллиардов лет, нежели только люди содержат своё обещание, данное под ним, в ту звёздную ночь, когда начали свершаться чудеса.

И как бы мы не бежали от себя, своего счастья, небо всё равно сведёт нас с тем, или с кем с чем, или кем надо. И ты уже не сможешь на это повлиять, всё также находясь под ночным звёздным небом.