Потерянный во Времени

      Я иду по оживленному шоссе, прямо по середине дороги. Мимо меня проносятся многочисленные машины, не сигналя, не тормозя. Под моими ногами пыль, грязь и прерывистая белая линия. Вот она есть, а вот пропала. Теперь опять есть. Белый цвет сменяет черный, а черный сменяет белый. Вот и с моей жизнью сейчас происходит нечто похожее.       Вот меня нет.       А вот я есть.       Сзади слышится скрежет покрышек об асфальт и разрывающий монотонный шум гудок. Я останавливаюсь и поворачиваюсь назад. Из остановившейся в метре от меня машины выходит мужчина. Да даже не мужчина, и даже не выходит — выползает с готовыми вырваться наружу матами потный грязный мужик. Если убрать из его продолжительной речи всю нецензурную брань, он поинтересовался: какого, собственно, черта я мешаю движению. Не видя моей реакции, он машет перед моими глазами рукой, а затем достает такой же потрепанный, как и он сам, телефон. Кого вызовут на этот раз? Полицию, скорую помощь? А может, сразу психушку? Не имеет значения. Я смотрю на наручные часы, дрожащая стрелка которых подходит к цифре двенадцать.       Три, два, один…       Мужик вдруг останавливается, ошалело смотрит сначала на свою руку с зажатым в ней телефоном, потом на свою машину. Ничего не поняв, садится в салон и выруливает на соседнюю полосу.       Щелк — и невидимый выключатель выключил меня из этого мира. Я вас вижу, а вы меня — нет. Странно, не правда ли? Зато очень интересно. И это еще не всё.       Сначала я пытался «вылечиться». Потом решил немного изучить сей феномен. После десятого раза я просто плыву по течению.       Думаю, стоит вам рассказать, с чего всё началось.       Был… Нет, не обычный солнечный денек. В тот день объявили штормовое предупреждение, но учебу, конечно, никто не отменял. Возвращался домой я под хлещущей с неба водой и сильнейшими порывами ветра, что, казалось, хлестали прямо в лицо. Зонт доставать я не рискнул, всё равно от него сейчас было бы мало толку.       Промокший и злой я дошел до огромного моста. Под ним шли трамвайные пути, по которым время от времени стремительно проносились трамваи с разноцветными, слишком яркими для сегодняшнего дня вагонами. Рядом со мной за низким ограждением плыл нескончаемый поток машин. Я был мокрым с ног до головы, так что даже не пытался уворачиваться от брызг из-под колес, а торопился пройти это место. Асфальт под ногами пружинил, железные ограждения дрожали.       Мост был стар. Мост устал держать многотонный вес машин уже не первое десятилетие. Он жалобно скрипел, когда очередной набитый людьми автобус долбил его по стыкам, дрожал всем своим существом, когда под ним один за другим неслись гусеницы поездов, и совсем не чувствовал меня — пушинку, по сравнению со стоящей на его спине тяжестью машин.       Я уже дошел до середины моста, когда понял — что-то не так. Земля под ногами заходила ходуном, послышался скрежет шин и крики людей.       Мост не выдержал. Мост начал заваливаться в сторону. Вырывались из земли бетонные опоры, съезжались в кучу не успевшие спастись машины, я лишь прижался к перилам. Может, во всем виновато мое везение, а может, съеденный накануне лишний кусок пирога, но хлипкое металлическое ограждение вдруг полетело прямо на линию высоковольтных проводов, а следом за ограждением полетел и я…       Знаете, как описывают полет писатели? Все эти «свобода», «радость», «легкость»? Забудьте это и никогда больше не вспоминайте. Я чувствовал лишь дикий, животный страх. Всё внутри меня сжалось, лишь из легких рвался наружу дерущий горло крик.       Помню, как рвались подо мной провода. Помню ту адскую жару, пожирающую всё тело, и даже на мгновение показавшийся мне запах жареного мяса. Хотя, скорее всего, последнее являлось иллюзией, созданной моим воспаленным сознанием. Всё это было…       …А через несколько секунд я вновь был на том злополучном мосту. Рядом всё так же ехали машины, где-то подо мной прошумел трамвай.       Сначала я был в ступоре. Несколько долгих секунд я просто не мог пошевелиться. Что будет, если я продолжу свой путь? А если я развернусь и пойду в другую сторону? Если я обращусь в полицию, как они поступят? Надо было решать, что делать. Стоять столбом тоже не вариант, и я пошел.       Пошел, конечно, вперед. Не знаю уж, что меня подтолкнуло, но шагал я всё быстрее и быстрее, пока не перешел на бег. Сердце стучало где-то в горле, весь воздух вмиг стал свинцовым и не хотел покидать мои легкие. Внутренний голос кричал: «Остановись! Одумайся! Ты уже совсем рядом с тем местом!», но ни через шаг, ни через десять ничего так и не произошло. Мост оставался неподвижным. Остановился я только тогда, когда нога моя коснулась твердой земли. Оглянулся — всё та же уставшая громадина. Не сдвинулась.       В голове моей было пусто, лишь одна мысль пульсировала, словно проблесковый маячок: «Это всё глюки, сраные глюки. Очнись же и иди домой!» Весь путь до своей квартиры я прошел на автопилоте. Оставшийся вечер я уговаривал себя, что не сошел с ума, а просто перетрудился. Мне нужен был отдых, долгий и спокойный отдых. Так же было решено больше никогда в жизни не прикасаться к дискам с фильмами наподобие «Пункта назначения», да и вообще не калечить свою психику. Да, это правильно. Это правильно…       Так прошла неделя. Воспоминания о том дне скоро заменили более радостные — я наконец-то смог поговорить с девушкой, в которую был влюблен, а через несколько дней она согласилась пойти со мной на один из недавно вышедших фильмов. Моей радости не было предела, и я заранее начал готовиться к такому важному для меня событию. Погода становилась всё лучше и лучше. Вместо серого дождя за окном всё чаще стало появляться яркое солнце, а к выходным синоптики обещали значительное потепление.       В субботу и правда стояла прекрасная погода — все лужи давно высохли, ласковое весеннее солнце грело спину, а на деревьях уже распускались первые листья. Последнюю пару отменили, от чего мое настроение взлетело до небес. Скинув тетради в рюкзак и напевая себе под нос какую-то песенку, я поспешил домой. Мне предстояло переодеться и зайти за цветами, так что времени зря я не терял.       Вышел из цветочного я за полчаса до сеанса. В моих руках был прекрасный букет для прекрасной девушки, душа моя пела, а ноги сами несли на остановку. Взглянув на белые розы, я лишь подумал: «Этот день уже ничего не сможет испортить!» — и это была моя последняя мысль перед тем, как в меня на полном ходу влетел мотоциклист. Розы выпали из рук, осыпая своими чистейшими лепестками грязь и мусор, а я же безвольной куклой повис между стеной и мотоциклом, что меня к этой стене, собственно, и пригвоздил. Последнее, что я услышал — это крики прохожих и хруст собственного позвоночника.       Как вы уже могли догадаться, я опять выжил. Хотя, будет правильнее сказать, не умер. Секунду спустя я уже опять стоял на долбаной остановке с букетиком в руках и целым позвоночником.       Вот тут меня и проняло. На свидание я так и не явился. В то время, когда я должен был мило беседовать с Александрой, я сидел дома, обливаясь холодным потом.       Так прошла ещё неделя, затем другая. Мне было всё так же страшно, я не знал, как себя вести, и что вообще делать в такой ситуации. Чего скрывать, я и сейчас не понимаю ничего из вышеперечисленного, но меня просто перестало это волновать.       Миновал месяц, за ним второй и третий. Подобные приступы мучили меня всё чаще, а позже к ним присоединилась еще одна странность — меня будто бы стирали из этого мира. Я видел всё и всех, я мог брать в руки предметы, я мог ходить и разговаривать, вот только меня никто не замечал. Иногда подобные приступы длились пару секунд, а иногда и несколько часов. Лишь полгода спустя они приобрели некое подобие цикличности — я стал пропадать ежедневно на три часа. Вот только с каждым днем я пропадал на пару минут дольше. За эти три часа я мог сделать всё, что угодно, и никто не мог на меня как-то повлиять. Сначала это было даже весело — я воровал пирожки из институтской столовой, мог зайти в любое место, какое только захочу, и делать всё, что взбредет мне в голову, но это слишком быстро наскучило. На мелкие хулиганства меня больше не тянуло, а на более крупные я по своей природе был просто не способен.       Друзья постепенно перестали со мной общаться, да и я сам больше не рвался в общество. Всё равно через какое-то время я исчезну, а все люди забудут обо мне. Так зачем тешить себя надеждами о светлом будущем и любимой девушке?

***

      Я повернул с широкой дороги на тротуар. Всё-таки, я проживу на этом свете чуть меньше, чем предполагал. Посмотрев на часы, я отметил, что сегодня был «стерт» на пять минут дольше вчерашнего. Многовато… Значит, осталось совсем чуть-чуть.       Сегодня я буду видим людьми полчаса. Не много и не мало, как раз успею дойти до магазина и купить еды. Всё-таки воровать я не стал. Не могу я просто так подставлять людей, работающих здесь. Набрав в корзину нужных продуктов, я занял очередь на кассе. — Пакет надо? — прогнусавил голос из-за прилавка. — Нет, спасибо. — Карта наша есть? — Нет, и не надо. Пробейте мне уже, пожалуйста, товар. Я тороплюсь.       Что-то пробурчав себе под нос, кассирша начала пробивать продукты. Слушая монотонное пиканье, я уставился куда-то в пространство и не успел сразу среагировать, когда на меня полетело что-то очень тяжелое. — Простите, пожалуйста! Извините! — Этим чем-то оказалась довольно симпатичная девушка. В её руках было что-то объемное, и она не заметила турникет. — Осторожнее надо быть, — я поставил девушку на ноги и обратился уже к кассирше. — Сколько с меня? — Пятьсот шестьдесят три рубля.       Высыпав деньги на исцарапанное блюдце и буркнув: «Сдачи не надо», я собрал свои немногочисленные покупки и направился к выходу. Мой взгляд коснулся стрелки часов.       Три, два, один…       Теперь я вновь невидим.       На улице уже стемнело. Зажглись фонари, оставляя дорожки ярко-желтых конусов по всей аллее. Осталось пройти всего ничего — и я дома, но тут откуда-то справа послышался крик. Сначала я подумал, что мне показалось, но когда он вновь повторился совсем рядом, я бросился на помощь. Пакет с продуктами полетел на ближайшую скамейку, а из кармана я достал единственное, что смогло бы спасти сейчас эту девушку от двух огромных мужиков-шкафов — зажигалку. Подбежав к одному из них сзади, я подпалил ему футболку и тут же отпрыгнул назад. Пока он размахивал руками, загорелась одежда и на втором. С дикими криками они кое-как сбили друг с дружки пламя и скрылись из виду с квадратными глазами и словами: «Ведьма! Баба — ведьма!»       Ухмыльнувшись, я подхватил свой пакет и направился было в сторону дома, но тут же остановился, как вкопанный. — Спасибо, что помогли мне.       Я оглянулся по сторонам — никого, кроме нас во дворе не находилось. — Уже второй раз за день. — Улыбнулась девушка, и я признал в ней ту самую, которая сбила меня в магазине. — Вы меня видите? — Сказать, что я удивился — не сказать ничего. — Конечно, вижу. — Тут пришла её очередь удивляться. — Вот, передо мной стоите, в джинсах и куртке черной. С вами всё в порядке? — Да, спасибо. Я в полном порядке. А теперь извините, я очень тороплюсь.       Быстрым шагом я направился к дому. Какого черта, спросите вы? Да я и сам не знаю. Когда я решился оглянуться, двор уже был пуст.       На следующий день, выкидывая мусор, я вновь услышал голос: — Эй, спаситель! Может, хоть на чай зайдешь? — Из двери напротив моей высунулась милая физиономия. — Вы меня преследуете, что ли? — Я не верил глазам. Опять эта девушка, и опять видит меня, скрытого от остальных. — Да заняться мне больше нечем. — Надула губки странная особа. — Я, вообще-то, поблагодарить тебя хотела. — А вдруг я окажусь еще пострашнее вчерашних мужиков? — Бросил я с неоправданной злобой. — Совсем ничего не боишься? — Тебя — не боюсь.       Посмотрите, смелая какая. Не боится она. А ведь и вправду нечего бояться, я и мухи не обижу, а уж на девушку тем более руку не подниму.       Плюнув на всё, я принял её приглашение и решил побаловаться чайком. Всё-таки, быть невидимкой очень скучно, а здесь такая приятная компания, да еще и аппетитный запах чего-то сладкого заполнил всю площадку.       Просидели мы за разговорами не меньше двух часов. Я узнал, что девушку зовут Катерина, и что она пару дней назад переехала в квартиру напротив. Катерина на пару лет младше меня, что меня очень удивило, ведь при первой нашей встрече я подумал, что ей не больше семнадцати. В основном говорила, конечно, она. И не просто трепалась ни о чем, как большинство современных девушек, а рассказывала действительно интересные вещи. Мне было приятно общение с ней. Было ощущение, что я знаю её всю жизнь. Но лишь одно мне не давало покоя…       Слово — за слово, мы затронули тему о перемещении во времени и параллельных вселенных, о суперспособностях, о Добре и Зле. — Я бы хотела на время стать невидимкой, — говорила она, катая по дну кружки давно остывший чай. Я лишь горько усмехнулся. — Не думаю, что тебе бы это понравилось. — Почему ты так думаешь? Это же так весело! — В её глазах будто затлели маленькие угольки. — Я бы делала, что хотела, брала вещи, которые мне нравятся, могла бы выйти на улицу с немытой головой, в конце концов! — С каждым новым желанием она с мечтательно прикрытыми глазами загибала палец. — Делать, что захочется, тебе надоест ко второй неделе, — подражая её манере, я начал загибать пальцы. — Брать вещи, не принадлежащие тебе — это воровство. Не думаю, что тебе захотелось бы быть преступницей. А голову помыть — дело пяти минут, — я кивнул на её каре. — плюс посушиться десять. Тебе эти пятнадцать минут погоды не сделают.       Поняв, что её аргументы на этом закончились, Катерина лишь горько вздохнула и подлила себе ещё чая. Я не смог смотреть на её грустное личико, так что решил провести некий эксперимент. — Хочешь, покажу тебе кое-что интересное? Ты только сразу не пугайся, хорошо? — Конечно, хочу. А почему я должна испугаться? — Ну, мало ли, — я неопределенно хмыкнул. — И пообещай мне, что не сразу побежишь вызывать мне психушку. — Заинтриговал. Обещаю.       Ополоснув посуду, мы направились на улицу. Сейчас как раз было то время, когда во двор выходили молодые мамочки, чтобы прогуляться с колясками, и старички, чтобы погреться под вечерним солнцем. — Смотри внимательно, — сказал я Катерине, оставшейся на крыльце, а сам направился к скамейке со старушками.       Подойдя вплотную к одной из них, я начал откровенно кривляться, махать руками и ногами, нелепо танцевать, но старушки оставались на своих местах и продолжали обсуждать какие-то свои старческие дела. Следившая за всеми моими манипуляциями Катерина смотрела на меня огромными глазами. Наигравшись, я вернулся на крыльцо и, взяв девушку за руку, поднялся обратно на наш этаж.       Когда мы закрыли дверь в квартиру Катерины, на меня посыпались вопросы: — Что это сейчас произошло? — Я невидимка. — Ты шутишь? — Ты ведь сама всё увидела. Я понятия не имею, почему так происходит, но сделать ничего не могу. — Подожди-ка, — девушка прислонила ладонь ко лбу. — Но ведь я видела, как ты вчера общался с кассиром. — Это долгая история. — Прошу, расскажи мне.       И я рассказал. Всё, что знал наверняка, и всё, что лишь мог предположить. Всё это время девушка меня внимательно слушала, изредка задавала уточняющие вопросы и, знаете, мне стало легче. Впервые за несколько месяцев я смог рассказать кому-то о своем даре (или всё же проклятье?). С души будто упал огромный камень. — Через десять минут я опять появлюсь. — И надолго? — Не могу знать. Ежедневно мое время пребывания здесь уменьшается. Сегодняшний день может забрать у меня несколько секунд, а может и час, но никогда ещё секунды не возвращались.       Катерина задумалась. Я не знал, что можно у неё спросить, поэтому просто смотрел в окно. Спустя несколько минут я поднялся с места, а девушка вздрогнула от неожиданности. — Мне пора идти. Спасибо за угощение. — Хорошо. Приходи, если станет грустно.       И я приходил. По несколько раз за день находил новый повод, чтобы зайти к необычной соседке и побыть с ней ещё хоть немного. После недели общения я понял, что больше не могу жить без этого лучика света и предложил ей быть вместе. Как ни странно, она согласилась. Каждое утро она готовила мне прекрасный завтрак и дарила свою очаровательную улыбку. Я был счастлив, безумно счастлив.       Однажды она спросила: — Сколько времени тебе осталось? — Теперь я существую меньше минуты. — Что будет, когда время закончится? — В уголках её прекрасных глаз блестели кристаллики соленых слез. — Я не знаю.       Крепко обняв её, вдохнул запах цветочного шампуня.       Я боялся. Я очень боялся.       Весь следующий день мы провели вместе в объятьях друг друга. В нужный час мы вышли на улицу, держась за руки. Сегодня, как назло, капал противный дождик. Я взглянул на часы и стал отсчитывать секунду за секундой. Катерина до боли сжала мою руку.       Три, два, один…       Я ожидал увидеть что угодно: и адское пламя; и рой бабочек, подхватывающий меня и несущий в неизвестность; Сатану, Ктулху, да кого угодно! Но ничего не произошло. Совсем ничего. Мы простояли так несколько долгих минут, но ничего так и не случилось.       Как не случилось и на следующий день. Как не случилось больше никогда. Постепенно Мое время возвращалось. Меня стали замечать люди на улицах. Мне перестали видеться все те ужасные кошмары. Я больше не умирал.       Всё это время Катерина не отходила от меня ни на шаг, будто боялась, что некие Силы могут передумать и забрать меня навсегда. Я всё так же люблю её и сейчас собираюсь сделать ей предложение. Пожелайте мне удачи.