Вынужденное перемирие, или стечение обстоятельств

Драко бродил ночными коридорами замка, рассуждая о том, как глупо поступил, поддавшись секундному побуждению. Тот поцелуй, пожалуй, был самой большой ошибкой после помолвки, и ведь время вспять не вернешь, слова, сорвавшиеся из уст, навсегда впечатаются в глубины памяти, а ощутимое напряжение, зависшее в воздухе, ещё долго будет преследовать Малфоя в воспоминаниях, точно также, как и вкус её податливых губ. И чем он только думал, разрушая те хрупкие границы воцарившегося перемирия? Чем угодно, но только не головой, ведь мысли он разумно, ничего этого не произошло бы и жизнь шла бы своим чередом: помолвка с Асторией, окончание школы и свадьба - совершенно ненужная ему, однако очень важная для поддержания статуса чистокровности - слияние капиталов двух многоуважаемых семей и пригретое местечко в компании отца. Союз с младшей Гринграсс, Малфой не мог назвать желанным, удачным - предопределенным или же выгодным - но никак не желанным. Астория, как никто другой, подходила на роль заботливой жены. Манеры, изысканность и утончённость вкусов делали её идеальной партией для единственного наследника одного из древнейших чистокровных родов, но при этом неиссякаемый азарт, плескающийся в синеве глубоких глаз и неукротимый темперамент, пробивающийся сквозь многочисленные слои воспитания создавали гремучую смесь и даже аристократическая холодность ума не помогала Гринграсс сдерживаться от эмоциональных порывов. Завернув за угол, Драко остановился, понимая, что возвращаться в больничное крыло пока не стоит, пересекаться с Грейнджер желания не было, поэтому он развернулся, направившись в то место, где сможет побыть наедине со своими мыслями, не боясь попасться на глаза завхозу и его крикливой кошке.

***

Подземелья встретили Малфоя привычной прохладой и сыростью, в воздухе витал еле различимый запах мха и пыли, осевшей на портретных рамах, в извилистых коридорах царила полутьма, разбавленная несколькими полосками света от почти что истлевших свеч. Нужную дверь, скрытую от посторонних глаз неприметным гобеленом, Драко отыскал без проблем, ведь на протяжении последних нескольких лет наведывался сюда довольно часто. Маленькая комнатушка, по размерах ненамного превосходящая чулан для метел, стала для Малфоя тем местом, куда он приходил каждый раз, когда искал ответы на волнующие его вопросы или уставал от чрезмерного внимания сокурсников и даже когда просто хотел побыть наедине с собой. Он уже и не помнил, как наткнулся на это помещение, кажется, это был четвертый курс, его только выписали из больничного крыла, после того инцидента с клювокрылом и Драко ожидал, что все будут его жалеть, а получилось с точностью до наоборот — отовсюду слышались насмешки, мол, он жалкий трус, даже слизеринцы, его собственная свита, потешались над очередной неудачей; в который раз Поттер превзошел его, и Драко был зол и скитался подземельями, в надежде скрыться от назойливых однокурсников, и вот тогда он случайно набрел на эту дверь. Потянув за ручку, Драко услышал короткий скрип, походящий больше на кряхтение старого домового эльфа, дверь давно следовало бы подчинить, да что-то руки у Малфоя не доходили, столько всего в последнее время навалилось, что он и позабыл о таком незначительном пустяке. Переступив порог, слизеринец только было хотел направиться к диванчику, расположенному напротив двери, когда заметил, что там уже кто-то сидел. Смутно различимый силуэт двинулся, как только Драко сделал первый шаг, Малфой среагировал незамедлительно, вынув волшебную палочку из кармана мантии, и меньше чем через мгновение, помещение осветил яркий свет люмоса. Малфой мог подумать о ком угодно, но он уж точно не ожидал увидеть перед собой зарёванную Пэнси. За все семь лет обучения он ни разу не видел, чтобы Паркинсон плакала, посему данное зрелище окончательно выбило и без того несобранного Драко из колеи. — Пэнс, что-то случилось? — встревожился Драко, как только отошел от ступора. — Нет… Нет, конечно же ничего не случилось, всё хорошо — негромко шмыгнув носом, выдавила из себя подобие ухмылки слизеринка и, возможно, Драко бы ей поверил, если бы не красные глаза и опухшее после слез лицо. — Врешь ты конечно убедительно, да вот только твой внешний вид говорит всё за тебя, — хмыкнул Малфой, скрещивая руки на груди, — у меня выдалась свободная ночка и я готов побыть твоей жилеткой, — фирменно ухмыльнувшись, пожал плечами Драко, Пэнси кисло улыбнулась, смахивая с глаз подступившие слёзы.

***

Гермиона вернулась в больничное крыло практически сразу же, после ухода Малфоя, ловко пробралась в помещение и быстро прошмыгнула к своей кровати. Забравшись под одеяло, она крепко зажмурила глаза, пытаясь провалиться в объятия Морфея, вот только как бы не старалась, сон к ней не шёл, ведь в голове не утихал вихрь из мыслей, напрямую связанных с Малфоем, а точнее словами, которые он произнес. «Как прежде уже никогда не будет…» И ведь был прав, как прежде уже не будет, особенно, после того поцелуя, оставившего за собой приятное покалывание на губах и чувство неудовлетворенности. Грейнджер не хотела этого признавать, но ей было мало, чертовски мало, она не успела распробовать вкус его губ, почувствовать на себе как следует его прикосновения и не помнит, то ли обжигающими, словно пламя, они были или же легкими и невесомыми, словно порыв весеннего ветра. Внутри точилась настоящая борьба между голосом разума и эмоциональным порывом, который подталкивал Гермиону подорваться с кровати, пойти к Малфою и продолжить начатое. Ничего подобного прежде гриффиндорка ещё не испытывала, даже при первом поцелуе с Виктором или же с Роном не было таких сильных всепоглощающих эмоций, которым она не могла найти логического объяснения. Буквально ещё вчера Грейнджер презирала Малфоя настолько сильно, что ей становилось тошно от одного его вида, а сейчас она была готова наброситься на него и целовать до потемнения в глазах, до тех пор, пока не начнёт задыхаться от аромата его туалетной воды с резкими нотками лайма. Гермиона всё ещё не могла поверить в то, что данные мысли принадлежали ей, человеку с холодным, рациональным мышлением, всегда собранному и готовому к любому развитию событий, однако, как оказалось, к подобному Грейнджер совершенно не была готова и в её планы уж никак не входило испытывать влечение к своему врагу, пусть и бывшему. Ворочаясь в постели, Гермиона всё же не оставляла попыток заснуть, желая забыться сном, надеясь, что он поможет ей выбросить из головы Малфоя, стереть из памяти тот поцелуй, получалось, однако, так себе, ведь воспоминания этой ночи, наверное, на всю жизнь въелись в глубины сознания, как будто вирус, иммунитет к которому не успел выработаться. Понимая всю тщетность своих попыток уснуть, Гермиона поднялась с кровати. Как только босые ноги коснулись каменного пола, она вздрогнула, но искать в темноте тапочки не стала, пошла к ширме Драко прямо так, мысленно прокручивая в голове с чего начнет разговор. Чуть ранее гриффиндорка слышала, как скрипнула дверь и была уверенна, что это вернулся Малфой, больше не было кому приходить в лазарет в столь поздний час, посему топталась возле ширмы сокурсника минут пятнадцать, не меньше, прежде чем решилась на отчаянный шаг: — Малфой, нам нужно поговорить, — получилось неуверенно и хрипло, словно Гермиона не разговаривала по меньшей мере несколько суток, — я думаю, мы должны обсудить, то что происходит… между нами, — то и дело закусывая нижнюю губу, полушепотом выдавила из себя девушка, — можно… могу ли я войти? — чуть громче добавила она, однако ни через минуту, ни даже через пять ответа не последовало. Грейнджер простояла так ещё несколько минут, затем, понимая, что разговора не получиться, хотела было вернуться в кровать, однако упертость, присущая ей с раннего возраста, не позволяла вот так вот просто отступиться, ведь в случае, если сейчас уйдет - она проиграет, и кому? Наглому, напыщенному слизеринцу? Ну уж нет, ни за что. — Я понимаю, что задела твое самолюбие своим отказом, — придав голосу серьезности, проговорила Грейнджер, — но давай ты не будешь вести себя, как маленький обиженный ребенок, — и снова тишина, которая начинала выводить Гермиону из себя, казалось, Малфой специально испытывал её терпение, как будто хотел посмотреть на сколько её хватит. — Хорошо, раз ты молчишь, говорить буду я, — раздраженно прошипела Гермиона, напрочь забыв о том, что своим возгласом может разбудить мадам Помфри, — тот поцелуй несомненно был ошибкой, минутной слабостью, и нам не следует обострять на этом внимание, — вошла в раж гриффиндорка, — мы ведь взрослые люди и оба понимаем, что ни к чему хорошему это бы не привело, не так ли? — хмыкнула Грейнджер и снова не дождалась ответа. Нет, ну Малфой, как минимум, решил довести её до белого каления. — Будем считать, что молчание — знак согласия, — фыркнула гриффиндорка, уперев руки в бока, — думаю, нам следует, как можно быстрее разобраться с проклятием и покончить со всем этим, — на эмоциях взмахнула руками Гермиона, — ты так и будешь продолжать играть в молчанку? — не выдержала она. — Ну что, что ты от меня хочешь, хм? — теряя последние крупицы терпения, с вызовом вопросила Грейнджер. — Хочешь, чтобы я признала, что мне понравилось? — подавшись вперед брякнула она. — Да, черт подери, да, мне понравилось и да, где-то глубоко в душе я жалею, что не промолчала, это ты хотел услышать? — с надрывом воскликнула девушка, прежде чем раздвинуть ширму и каково же было её удивление, когда перед взором предстала идеально застеленная постель. — Какая же я дура, — с соответствующей интонацией протянула Гермиона, в то же время испытывая не абы какое облегчение, ведь если бы Малфой услышал её признание… О чём o чём, но об этом Грейнджер хотела думать в последнюю очередь. К счастью, ей всё же удалось избежать этого позора. Задвинув ширму, Грейнджер развернулась, намереваясь как можно быстрее вернуться в свою кровать, однако не смогла ступить и шагу, ведь перед ней стоял довольный, словно кот объевшийся сметаны, Малфой.

***

— Давай по-порядку, — громко выдохнув, выдал Малфой, перебивая бессвязное хмыканье подруги, — ты сейчас прекратишь реветь и спокойно всё объяснишь, хорошо? — опустив руку Пэнси на плечо, медленно проговорил Драко, на что Паркинсон ответила одобрительным кивком головы. — Уизли превзошел сам себя, мы были на астрономической башне, снова разгорелся конфликт, и он обозвал меня мопсом, — взревела Паркинсон, не в силах остановить поток из слёз, — я понимаю, что не являюсь первой красавицей Хогвартса, но… — Так весь этот сыр-бор из-за рыжего? — не мог поверить своим ушам Драко, из уст сорвался короткий смешок. — Стоп, подожди… — враз нахмурился Малфой, когда догадка озарила его разум. — О нет, нет… Пэнс, тебе ведь не может нравиться Уизли, — отрицательно замотал головой парень, отказываясь в это верить, однако правда была безжалостной, ведь Пэнси зарыдала пуще прежнего. — Давно? — С окончания четвертого курса, — сквозь слезы, честно призналась Паркинсон. — Почему молчала? — приобняв подругу за плечи, спросил Драко. — Сначала потому что не могла сама себе в этом признаться, а потом… Потом, боялась, что вы с Блейзом не поймете, он ведь гриффиндорец, к тому же - друг Поттера, ко всему прочему, он ещё и Уизли, — пробубнила Пэнси, опустив взгляд к полу. — Ну и дурёха ты, — по-доброму усмехнулся Драко, — нашу дружбу никто не разобьет, тем более Уизли, — заверил подругу он. — Успокоилась, вот и хорошо, а теперь, ещё кое-что: как вы с Уизли оказались на астрономической башне и что вы там делали? — Долго рассказывать, — попыталась отмахнуться Пэнси. — А я как раз никуда не спешу, — отстранившись, Драко выжидающе посмотрел на сокурсницу и та, протяжно выдохнув, сдалась, решив начать с самого начала. — После того, как Тео попал в больничное крыло, поднялась шумиха, — шмыгнула носом Пэнси, пытаясь совладать с собой и перестать всхлипывать, — Дамболдор, конечно же успокоил всех, заверив, что Нотт сорвался с метлы случайно, мол, неудачно увернулся от бладжера, но Гойл, да и другие члены команды видели, как всё было на самом деле, — слизеринка поддалась немного вперед, прежде чем продолжить, осмотрелась по сторонах, — все было нормально, как вдруг, ни с того ни с сего, он замертво упал с метлы, понимаешь? — хмыкнула Пэнси. — Его не толкнули, он не потерял контроль из-за бладжера, а просто упал. — Есть какие-то догадки, что с ним могло случиться? — Была одна, — качнула головой Пэнси, — видишь ли, Крэбб рассказал, что у Нотта в последнее время были проблемы со сном, его мучили кошмары и он принимал зелье сна без сновидений, вот мы с Блейзом и подумали, что все дело в нем, мало ли, может быть оно было приготовлено неправильно, как ты знаешь, в зельеварении Тео не блещет, — слегка повела плечами девушка, — мы были у него в комнате, нашли в тумбочке несколько пустых флаконов и один начатый… — Так значит, всё из-за зелья? — спросил Малфой. — В том то и дело, что нет, — отрицательно завертела головой Пэнси, — с зельем всё нормально, вот тогда-то мы и решили объединиться с Поттером и Уизли - у них есть мантия невидимка и карта мародеров, а у нас с Блейзом план. — Какой ещё план, что вы оба задумали? — Мы всё думали над тем, что могло произойти с Теодором, и Блейз неожиданно провел аналогию с тобой и Грейнджер, с тем, как вы попали в больничное крыло, — продолжила Паркинсон, — и мы пришли к общему решению — наведаться на восьмой этаж. По традиции договорились с Поттером и Уизли встретиться на астрономической башне, план был идеальным, но мы с Забини не учли одного: команда из слизеринцев и гриффиндорцев получилась так себе, в итоге мы рассорились и разошлись каждый своим путем: Блейз вернулся в гостиную, я пошла сюда… — А шрамоголовый и рыжий, должно быть, отправились на восьмой этаж, спасать Хогвартс от сил зла, — искривляя губы в язвительной усмешке, иронично процедил Драко. — Да нет, не думаю, — махнула рукой Паркинсон, — ты же прекрасно знаешь, что Поттер и Уизли без Грейнджер, как слепые котята, даже если они и пошли на поиски зацепок, толку от них всё равно мало. — Черт, Грейнджер, точно, — вспомнил Драко, — ладно, Пэнс, мне ещё кое-что нужно прояснить, так что я пойду, — направившись к двери, бросил через плечо Малфой, — а ты и думать забудь о том, чтобы реветь из-за Уизли, он не достоин ни одной твоей слезы, — добавил он прежде чем захлопнуть за собой дверь.

***

Когда Драко вернулся в больничное крыло, то застал одну очень любопытную картину: Грейнджер стояла возле его ширмы и распинаясь о чем-то говорила, настолько увлеченно, что даже не заметила, как он вошел. Малфой тихонько приблизился к ней, дабы лучше расслышать, о чем же все-таки она разглагольствовала и то, что донеслось до ушей, хорошенько так потешило его самолюбие. — Ну что, что ты от меня хочешь, хм? — Драко прямо-таки чувствовал раздражение, волнами исходящее от сокурсницы, она была не на шутку рассержена. — Хочешь, чтобы я признала, что мне понравилось? — выдала она то, чего Малфой ну никак не ожидал услышать. — Да, черт подери, да, мне понравилось и да, где-то глубоко в душе я жалею, что не промолчала, это ты хотел услышать? — с надрывом воскликнула девушка, прежде чем раздвинуть ширму. Конечно же, Драко знал, что ей понравилось, только дурак бы этого не понял, однако ему нравилось, что она признала это в голос, более того, признала, что жалеет о том, что отшила, и что она уж точно не была бы против продолжения банкета. — Какая же я дура, — послышался протяжный возглас Гермионы, что тем не менее, не помешало Драко уловить еле заметные нотки облегчения, проскользнувшие в её голосе. Малфой сделал ещё два шага вперед. В этот момент она обернулась и замерла на месте, в тот же час раскрасневшись, словно спелый помидор, что ещё больше потешило самолюбие Драко. — Так значит, понравилось? — медленно приближаясь к неподвижно застывшей на одном месте Гермионе, точно хищник к угодившей в капкан жертве. — Я так и знал, — хрипло прошептал Малфой, наклонившись к гриффиндорке. От его глаз не укрылось то, как тяжело она дышала и как неосознанно облизнула пересохшие губы, а он не спешил, медленно опуская руки на талию Гермионы, вглядываясь в её глаза, в которых, всего лишь на короткое мгновение, проскользнуло желание. Он наслаждался тем, как она вздрогнула, когда его ладонь оказалась под пижамной рубашкой, ему нравилось то, как она реагировала на его прикосновения и он соврёт если скажет, что не хотел в сию же минуту сорвать с нее тоненькую, ненужную ткань, однако сдерживался, вместо этого, вплотную приблизился к Гермионе и потянулся к её губам. Она закрыла глаза в предвкушении, только веки слегка подрагивали, а он, невесомо коснувшись её губ своими, прохрипел: — Спокойной ночи, Грейнджер. Затем, отстранившись, обошел её и скрылся за своей ширмой, неудовлетворенный, зато довольный собой. Пускай Грейнджер испытает то же, что и он несколькими часами ранее, а потом… Потом, когда она перебеситься, можно будет наверстать упущенное и плевать, на всё и всех, он всегда получает то, что хочет, а в данный момент - он хочет её.