Печаль лепестков увядающего цветка

Склад был расположен в 3 часах небыстрой езды по шоссе, но поскольку апокалипсис вносил свои коррективы в движение транспорта, поездка обещала растянуться раза в три. Сидя за рулем и неторопливо объезжая оставленные машины и, по возможности трупы, я продолжал думать о том, что стало с моим миром. Ведь он был разрушен полностью и окончательно. Я не особо верил, что человечество возродится после такой катастрофы, и, если честно, что люди смогут осилить такое испытание самих себя. Все приближаясь к цели, я со своим новым другом частенько видели тех, кто сдался, не начав борьбу. Грустные, печальные лица, обезображенные следами от выстрелов. Ветер тихонько трепал покачивающиеся на веревках тела. Многие вешались на балконе, на улице, не выдерживая того ада, что происходит здесь всего пару дней. Жизнь и смерть будто поменялись местами, и вместо счастья и радости в людях поселилась печаль, а мертвецы обрели бессмертие. Это… так странно… или нет? В чем же смысл нашей жизни теперь? То, что мы едем, туда, на военную базу, где может быть даже есть те, кто помогут? А может там лишь зомби? А может там никого нет, лишь одинокие ящики с провизией, оружием, военной броней и прочим подобным. Даже если там есть танк, в чем его смысл, если у нас кончатся боезапасы и топливо. Зачем мы куда-либо идем, если можно так же отдохнуть, повиснув на ветру?.. — Эй, ты о чем там задумался? — меня пихнул в плечо Джош, но проследив за моим взглядом до очередного висельника, печально усмехнулся: — Им ничем не помочь, друг мой. Они мертвы… Они выбрали свой путь, и я уважаю их выбор. Кем они были и что делали в этом мире — нас не касается. Не думай об этом, и если тебя кто-то попросит убить, сделай это, черт побери, не спрашивай зачем, ведь тебе не понять, ведь это не твоя боль… — я взглянул на Джоша. — Я знаю, и я отпустил одного… Спасибо за понимание. Ты прав, нужно сосредоточится на деле. Что у нас? Каков план проникновения? Пути отхода? Опасно ли там? — спрашивал я, неспешно просачиваясь сквозь полупустое шоссе. — Как тебе сказать?.. В целом, место было весьма защищенным до начала апокалипсиса, там было много солдат и некоторое количество военной техники. Но где-то полгода назад склад стали расформировывать, и на текущий момент там есть лишь оружие, некоторая военная одежда и броня, а так же сухпаек и, в целом, все. Откуда я знаю все это? Я работал там, до последнего момента. Убежал оттуда, когда началась вся эта заваруха. Думал, смогу выжить, взял военный джип… и в итоге, меня в одном из переулков обокрали, сам ели ноги унес, я видел этих воришек вчера… они были весьма мертвы, — мой собеседник нервно расхохотался. — вот как бывает, когда предаешь свои идеалы, ведь я, по сути, дезертир… — Не переживай по этому поводу, — сказал я ему тогда. — Ты сам просил: без прошлого. Мы с тобой просто выжившие, а в выживании все средства сойдут. Может там кто-то все еще жив. — Хотелось бы… — ответил Джош, но я не придал этому значения, мне хватает и своей боли, без погружения в чужую. Джош полез в карман и, выудив от туда весьма неплохой нож, сказал мне: — Знаю мы знакомы мало, но в знак нашей маленькой дружбы и в ответ на твою помощь, я подарю тебе вот этот нож. В свое время, он мне много помогал и был хорошим другом, так же, как ты сейчас. Я не знал, что и ответить, о чем и сказал ему. Он, закатившись смехом, заявил, что ничего слушать не желает и должен хоть что-то подарить, а тем же портянкам я вряд ли буду рад. Немного посмеявшись, я принял его подарок, к которому прилагалась небольшая кобура для этого ножа, крепившаяся к бедру. Спустя несколько часов, в далеке мы увидели нашу конечную цель. Подъезжая к складу, мы наблюдали лишь уныние и запустение. Здесь не было живых… внезапно Джош, едва ли не вышибив дверь автомобиля, открыл ее и побежал куда-то, я даже не успел остановиться. Резко затормозив, я, захватив нож, который мне подарил Джош, побежал вслед за своим новым другом. Не добежав всего несколько метров, я увидел картину, которую никогда не смогу забыть: Джош и некая девушка, стоят в лучах восходящего солнца, вокруг тишина, лишь ветер трепет невысокую траву, и это правда прекрасно, если бы не тот факт, что из той девушки, торчит длинный, железный стержень, пробивший ее насквозь, от левого плеча, до правого бока. На ее лице не отражается эмоций, она смотрит словно сквозь тебя, видит что-то чужое, иное, совсем другое, что не принадлежит этому миру, она не видела Джоша и той красоты, что природа подарила на рождение этого дня. От увиденного я опустился на колени, а Джош, стоял ни живой ни мертвый. Похоже это была его любовь, точно. Джош упоминал, что его девушка разбирается в медицине. Похоже она прибыла сюда с группой военных за лекарствами, где и умерла. Неожиданно я услышал тихий шепот Джоша: — Элизабет, моя милая Элизабет, — он легко, почти невесомо коснулся щеки той девушки, которую, похоже, при жизни звали Элизабет, и что самое удивительное в этом, на неуловимое мгновение, она узнала его и, когда в её глазах в последний раз загорелся свет жизни, прошептала: — Прости, Джош… — а потом упала замертво. Элизабет теперь и правда была мертва. Джош опустился перед ней на колени и заплакал. Я не знал, что сказать ему. Как он и говорил, тогда, во время поездки, кто-либо никогда не сможет понять всю боль другого. Именно поэтому человечество обречено на вечное одиночество. Я долго смотрел на плачущего Джоша, на его мертвую девушку, на солнце, что придавало всему этому неповторимую, мертвую красоту, на зомби, которым не было дело до нас, живых. По крайней мере, пока. Оставался лишь один день… Спустя пару минут Джош, подскочил словно из небытия и, не обращая внимания ни на что, пошел в сторону ближайшего ангара, глухо кинув мне: — Пошли. Склад, а точнее группа строений, была расположена П-образной формой, образуя в центре двор, в котором мы находились сейчас, и произошла эта встреча… За главными зданиями было несколько домиков и сараев. По молчаливому обоюдному согласию, мы решили не ходить туда, еще когда подъезжали к складам. Мы вошли в центральное здание. Повсюду царила разруха, кровью и смертью пропитался воздух вокруг. Несколько зомби бесцельно шатались по зданию в поисках только им веданных вещей. — Значит так. Здесь, в центральном здании, находятся общие складские помещения, кабинеты командиров и заведующих всеми показателями склада. Так же здесь расположена столовая и медчасть. Остальное по мелочи, зайдешь при осмотре, если будет интересно. В правом здании расположена автостоянка, когда я здесь последний раз был, там ничего уже не было, разве только за топливом стоит зайти. А левое здание заброшено уже как пару лет, раньше там была большая казарма, когда здесь кроме склада была и военная часть, но нас расформировали и большую часть распихали в другие места, — Джош, проведя небольшой инструктаж, пошел в левую сторону, сказав мне напоследок: — Ты иди пока, медикаментов еще возьми, оружия, брони, все, что хочешь, все, что плохо лежит — это теперь наше… если тут никого нет конечно. Кричи, если что. Я… мне нужно сходить кое-куда, — и Джош ушел. Вспоминая позже эти события, я вновь и вновь буду жалеть, что не пошел с ним, не сказал, что-нибудь ободряющее, пусть это и не помогло бы, но он бы остался жив. Я остался один. К сожалению, на тот момент у нас не было раций, и мы не могли связаться в случае опасности, но все же разделились. Я пошел в противоположную сторону и, пройдя двадцати метров, зашел в первый попавшийся кабинет без таблички. Здесь оказалась небольшая комнатка, уютно обставленная. Ничего не свидетельствовало об убийстве или смерти здесь. Помещение было прибрано, и солнце ярко освещало стены, увешанные фотографиями и небольшими картинами. Вновь место, вырванное из прошлого мира, вновь истории прожитых дней и мертвых людей. Вновь вся эта боль, как отражение нашей цивилизации на теле Земли. Я не сомневался в своем предположении: все было хорошо, было всего несколько зараженных, никто ничего не боялся, но один из зомби укусил военного, он скрыл это и пошло заражение, люди из этой комнаты выбежали всего на пять минут, как думали они, но они не знали, что уже мертвы. Я присел на красный диван, который был в этой комнате и закурил. Молча выкурив сигарету, как бы отдавая последнюю дань усопшим в этом мире, я, не взяв ничего из этой комнаты отдыха, вышел отсюда, захлопнув за собой дверь. Больше я не заходил в кабинеты и подобные места. Слишком много боли там осталось. Слишком много прошлых, солнечных дней хранят они, теперь это не моя история… с другой стороны, мне повезло больше, ведь история всех местных военных закончилась раньше моей. Проблуждав некоторое время по комплексу, я наконец-таки нашел склад. Там сразу было и оружие, и сухпайки, и броня с прочей одеждой, и что самое главное, там были тележки для перевозки ящиков. Набив один ящик оружием и патронами, я, не особо присматриваясь, наполнил еще два едой, военной одеждой и медленно покатил тележку к выходу. По пути, правда, зашел еще в столовую, там был всего лишь зомби-повар. Жуткое зрелище было, я с помощью ножа подарил ему покой. Взяв около сорока банок тушенки и примерно столько же рыбных консервов, а так же две буханки все еще лишь слегка черствого хлеба, я стал вновь продвигаться к выходу. Брать много отсюда было бессмысленно, лекарства и некоторое колличество электроники уже было, а того, что я взял, хватит нам обоим с Джошем. Через несколько минут я дошел до центрального выхода и стал ждать своего друга. Его довольно долго не было, и я начал волноваться. Через пятнадцать минут я отправился на поиски. Джош Когда я остался один, все мои мысли были о том, что произошло всего несколько минут назад. Почему, почему она не смогла спастись? Я знал, знал ответ на этот вопрос, она была медсестрой, не солдатом, и не смогла бы дать отпор, пусть и владела начальной военной подготовкой. Нельзя быть готовым выстрелить в своего коллегу, убежать от человека, который пару минут назад был живым. Нельзя успеть понять, что вокруг тебя уже лишь ходячие трупы, а не люди. И она мертва. Элизабет, моя бедная Элизабет. Я присел и оперся спиной о стену, все больше и больше погружался в свои мысли. Спустя несколько минут, я, немного шатаясь от нервного напряжения, встал и побрел в комнату своей девушки. Нужно было взять фото, я понимал, что это лишь прибавит боли и страданий, но не мог уйти отсюда с пустыми руками. Повернув дверную ручку, я вошел в комнату. Здесь было все чисто и прибрано. Кровать аккуратно заправлена, на полках ровным рядом стоят книги по общей медицине и парочка женских романов. Меня не особо интересовало это. Я подошел к тумбочке и открыл верхний ящик. Там, среди прочих вещей и документов, лежал личный пистолет Элизабет. Она не брала его, хотя в последние дни было введено военное положение на этой базе, и всем, кто мог держать оружие, оно выдавалось. — Элизабет, бедная Элизабет. Я сел на кровать, что стояла рядом, взял фото, которое стояло на прикроватной тумбочке. На нем были я и она на фоне осеннего пейзажа. Прошло несколько минут. Из пучины воспоминаний прожитых дней, меня вырвал какой-то звук в соседнем помещении. Насторожившись, я встав с кровати направился туда. Войдя в соседнюю комнату я увидел несколько трупов с простреленными головами и нашего сержанта. — Эй, я… я хотел сказать… «Зря я побеспокоил это место», — пронеслось в моих мыслях. Когда сержант повернулся ко мне, я понял, он мертв. Его глаза наполовину вылезли из глазниц, а нижней челюсти не было. Похоже, он хотел застрелить себя, но ему это не удалось. Его глаза были налиты кровью, и, увидев меня, он зарычал. Я не успел ничего сделать, он бросился на меня, и мне оставалось лишь пытаться откинуть его от себя. — На помощь! — закричал я, не подумав, что могу привлечь еще больше зомби. Но все обошлось, ко мне подоспел мой друг. Но за мгновенье до этого, сержант прокусил мне руку, несильно, но я почувствовал, как вирус бежит по моим венам.