Прости меня

      Каштановые волосы девушки, идущей по тротуару, не контролируют себя от резких порывов холодного ветра, задевая девушку то за лоб, то за щеку, то даже липнут к алой помаде на ее губах, что самое противное. Погода обещает желать лучшего. Даша нервными движениями руки устает поправлять их, заправляя прядь за ухо. И зачем она вышла на улицу с распущенными волосами, если смотрела прогноз погоды?       Просто ему так больше нравится, и она прекрасно это помнит.       Как только издалека брюнетка видит отель, ее посещает идея, что сейчас можно просто развернуться и пойти в противоположном направлении обратно, уходя от всех проблем. Как обычно. Только вот Комиссарова вряд ли пустит ее домой, узнав, что Даша так и не поговорила с ним.       Переступив через порог, она снова направляется к стойке ресепшн, как и несколько часов назад. Уже издали завидев Канаеву, Егор ничуть не удивляется. Он предполагал, что она вернется, чтобы поговорить. Только жаль, что не с портье. Но надежда же умирает последней? — Егор, привет еще раз, — Дарья весело улыбается. Хотя в душе она безумно волнуется, словно школьница перед первым свиданием. — Не подскажешь, где сейчас Павел Аркадьевич? — Он, кажется, в своем номере, — все-таки мечты не сбываются. Правда не все. — В 412. — Спасибо, — все с такой же улыбкой произносит Канаева, разворачиваясь и направляясь в сторону лифта.       Зайдя, она нажимает на кнопку, которая должна поднять брюнетку на 4 этаж, к его люксу. Двери раскрываются на нужном этаже, и брюнетка, не спеша перебирая ногами, движется в конец коридора. 410 411 412 Дарья, тебе сюда.       Сердце колотится в бешеном ритме, дыхание рваное, как будто Канаева только что пробежала на скорость слишком длинную дистанцию. Она поднимает сжатую в кулак руку, чтобы постучаться, но почему-то не делает этого. Когда она работала горничной и стучалась в этот номер почти каждый день, это не вызывало никаких затруднений. Забыла, как это делать за целый год?       И не известно, постучалась бы она в конечном итоге, или нет, если бы дверь сама не открылась перед ее носом. Встретившись глазами, ни серб, ни брюнетка, не могли сказать ни слова.       Куда же пропадает вся наша гордость в те моменты, когда она нам так нужна? Почему мы вечно что-то не договариваем, из-за чего потом на нас наваливается огромный ком проблем, нарастающий с каждым днем? Может, стоит уже задуматься о том, что иногда надо быть чуточку посмелее? Особенно это сейчас относится к тебе, Канаева. — Здравствуй, — она все-таки прерывает их немую связь. Хотя, кажется, они могли говорить таким образом вечно. Словно существует какая-то невидимая нить, благодаря которой они понимают друг друга без слов. — Даш, это правда ты? — Он не верит. Просто не верит, что она сама приехала к нему. Что она вернулась, и сейчас начинает с ним разговор. Может быть, это все просто обычный сон? Но если это так, то Павел точно не хочет просыпаться. — Да. Может, пропустишь в номер? — он, не говоря ни слова, только отходит от дверного проема, пропуская брюнетку внутрь.       В этом люксе все по-прежнему. Убираясь в нем каждый день, Даша уже успела привыкнуть тут ко всему. Вечно пустые бутылки элитного алкоголя, стоящие на столе. Ее всегда интересовало — сколько времени потребуется для того, чтобы он опустошил весь бар? После того, как ты уехала, такое происходило не раз. Разбросанные на полу и столе вещи, мусор, фоторамка на тумбочке, которую Даша частенько рассматривала, а также знакомая помятая кровать. Сколько же красивых девушек успело на ней побывать за год? Не поверишь, только Кристина. И то, была бы воля Павла, она бы не спала на ней. Роскошное платье, с большим вырезом в зоне декольте, повешенное на спинку стула, видимо, тоже принадлежало его будущей жене. — Даш, мы так и будем молчать? — Канаеву выводит из раздумий голос серба, от которого ее тело сразу же покрывалось мурашками. — Я думаю, нам все же надо поговорить. — Да, конечно. Понимаешь… Просто даже не знаю, с чего начать, — голос предательски дрожит. И ведь брюнетка говорит правду — сколько бы она не продумывала план этого разговора у себя в голове, сейчас там почему-то пустота. — Хотя, может быть, перенесем наш разговор на попозже? — с каждым словом расстояние между ними сокращается, и Даша даже не замечает, что Павел находится буквально в десяти сантиметрах от нее. Он натягивает на себя коронную улыбку, по которой Канаева так скучала, хотя никогда и не признается в этом. — Что скажешь? — Паш, — внутри него все переворачивается. Как же долго он ждал того момента, когда она скажет это снова. Ни тетя Эля, которая каждой фразой либо ругала, либо что-то требовала от него, ни Кристина, из чьих уст его имя звучало обыкновенно, не могли сравниться с Дашей. Она произносила это по-особенному, не так как все. — Пожалуйста, выслушай меня.       Но серб не выполняет ее просьбу. Он лишь впивается в ее губы страстным поцелуем, который так часто снился ему во снах. Спустя год, он все еще не забыл их вкус. Его можно сравнить с медом, как бы странно это не звучало. Одной рукой Павел обхватывает брюнетку за талию, а второй пробирается в ее волосы, запах которых он до сих пор помнит. Сначала опешив, Даша вскоре обвивает руками его шею, отвечая на поцелуй, сплетаясь своим языком с его. Павел притягивает Дарью все ближе и ближе к себе, желая не отпускать никогда. Паш, ты забыл, что у тебя есть невеста, и свадьба уже через 3 дня? Из-за нехватки воздуха им приходится прервать поцелуй, но они могли бы простоять здесь вечность, ведь им никогда не надоест упиваться друг другом. Отстранившись от брюнетки, Павел лишь глупо, но искренне улыбается, смотря в ее шоколадные глаза, которые уносят его куда-то в космос. Он готов смотреть в них вечно, видеть каждый раз по утрам, просыпаясь. А она в ответ лишь проводит пальцами рядом с его губой, стирая помаду, которая еще пару минут назад была на ее губах. — Паш, пожалуйста, мне надо тебе кое-что сказать, — не прерывая зрительного контакта с молодым человеком, произносит Дарья, все еще притягивая к себе. — Вот теперь я весь во внимании, — серб поднимает уголки губ. Хотя, он бы сейчас с удовольствием продолжил начатое. Но все-таки он не может не разрешить Канаевой сделать то, что она хочет. — Знаешь, я ведь никогда тебе не говорила этого… А зря, — Павел слегка настораживается. — Паш, я люблю тебя. Прости за то, что уехала тогда. На самом деле, я просто боялась своих собственных чувств, вот и все, — брюнетка слегка ухмыляется, произнося это с некой печалью. — Но я вернулась, поняв, что просто не могу без тебя, — каждое ее слово залечивало раны в его сердце, которое так сильно искалечилось за весь этот год. Точно так же, как и ее. — Даш, тебе не за что извиняться, — с улыбкой произносит Павел. — Это я виноват, что отпустил тебя тогда, — он притягивает ее к себе, зарываясь носом в волосы, вдыхая любимый аромат.       Дарья выбирается из его объятий, но только для того, чтобы еще раз заглянуть в глаза, которые просто опьяняют ее. И вскоре она сама тянется к нему, вовлекая в будоражащий поцелуй, который, возможно, перерастет во что-то большее. И кажется, что вот оно — счастье. Что плохая полоса в твоей жизни, которая длилась очень долго, заканчивается, и начинается белая — полоса, полная веселья и радостных событий.

       Но осталась одна небольшая проблема. Вы вдвоем забыли то, что через три дня у Паши свадьба, Даш. И невеста на ней — совершенно не та, которую он сейчас целует и желает никогда не отпускать. Не ты. Казалось — выбор очевиден. Вы вместе сбежите прямо накануне свадьбы в непонятном направлении, ведь ключевое слово здесь — вместе. Но в жизни не всегда происходит все так, как в сказках, Канаева.