Она моя душа

Выключаю огонь под кастрюлей с овсяной кашей. С холодильника достаю сыр и колбасу, и сервирую стол. Поворачиваюсь к плите, чтобы взять кашу и поставить на стол, но слышу стук в дверь. Поспешно оставляю все на плите и бегу к двери, чтобы предотвратить стук. Открыв дверь, вижу перед собою красивую девушку. На вид ей двадцать лет. Она одета в платье, а голову украшает платок. В руках она держит большой сверток. Видно, что он достаточно тяжел для нее, но я не решаюсь ей помочь, чтобы не смутить, так как просьбы об этом не поступало. - Добрый день, - говорит девушка и делает паузу, ожидая моего ответа. - Добрый день. Я могу Вам помочь? – я никогда ее не видел. - Я Селин, дочь Айсун, - девушка мило улыбается. – Мама просила Вам передать, - она протягивает сверток и он такой же тяжелый, как я и ожидал. – Это нога молодого ягненка. Отец сам зарубил его со своего стада. – Девушка наклоняется к земле и берет небольшую корзинку с баклажанами и протягивает мне. – Вот еще баклажаны к ягненку. Пусть Ваша жена приготовить Вам хороший ужин. - Спасибо Селин. И передай госпоже Айсун наше приветствие и здоровья, - я перекладываю сверток в левую руку, а правой забираю протянутую мне корзинку, – как только корзинка оказывается в моих руках девушка быстро оборачивается и убегает, звонко смеясь. Опешив от такого подарка, я закрываю дверь, оставляя корзину у входа, а мясо кладу в холодильник. Мельком смотрю на часы – почти девять утра. Тихонько подымаюсь по лестнице, правда, не знаю, зачем я делаю это почти бесшумно, так иду будить свою сонную женщину. Не хочу, чтобы она проспала все утро. Упираюсь коленом в матрас, а затем и вовсе ложусь на бок, почти нависая над Дефне. - Любимааааая, - тихонько протягиваю я. – Соня, давай просыпайся. Глажу ее волосы, из-за которых невидно ее лица. Дефне медленно пробуждается. Я убираю волосы с лица и вижу, как появляется маленькая, чуть заметная улыбка, видеть, которую я обожаю каждое утро. Утренний вид Дефне всегда пробуждает во мне нежные, сокровенные эмоции. У нее такой ранимый вид, что я хочу сорвать с себя рубашку, под которой будет синий костюм с большой буквой “С” на груди и крушить всех, кто посмеет не так взглянуть на мою жену. - Ммммм, - протягивает Дефне, когда провожу указательным пальцем по ее носику. Дефне поворачивается на спину, заводить руки за голову и потягивается. В эту самую секунду наклоняюсь и целую ее губы - нежно и неспешно, правда, не позволяя своему языку вторгнутся в ее рот, на, что есть своя причина. Дефне кладет свою руку на мой затылок, пальцами зарываясь в волосы, и слегка водит ногтями по коже, массируя ее. Дефне перебирает инициативу в поцелуе на себя, подключая к поцелую свой остренький и сладкий язычок, который так и хочет встретится с моим. Что я и делаю. Просовываю язык в ее ротик, и вот уже наш невинный поцелуй перерастает во что-то иное. Дефне усиливает хватку на затылке, привлекая меня еще ближе к себе, а ее тело начинает слегка двигаться подо мною. Ах, Дефне, ах. Не делай это со мной. Но я всего лишь мужчина, и поддаюсь на коварство своей жены. Целую ее подбородок, а Дефне запрокидывает свою голову назад, утопая голову в подушке, подставляя свою идеальную тонкую шею для моих ласок. Я склоняюсь к месту, где пульсирует ее вена, чтобы провести там языком, но беру себя в руки. “Омер, остановись, пока не стало слишком поздно” – трезвонить у меня в ушах. Дело в том, что неделю назад, за день до приезда в горный домик, Дефне утром почувствовала спазмы в низу живота. И они были достаточно сильными, чтобы мы в панике обратились в больницу. До ожидаемого срока еще было 4 недели. Осмотрев Дефне, врач сказала, что это были схватки Брендона или Брестона, или еще какими-то, не могу вспомнить. Как оказалось - это тренировочные схватки - больно, как при родах, но женщина не рожает, а как бы тренируется. Шок – был первый, что я испытал, услышав об этом. Когда с уст доктора слетели фразы, что причиной такого состояния может быть физиология, секс, резкие движение, то я себе дал обещания, что больше интимных отношений у нас не будет. Правда, в этой суматохе и потерей нервных клеток было нечто невероятное. Мы увидели своего малыша на мониторе аппарата ультразвука. То есть мы и раньше его видели. Но тогда он был в виде небольшой непонятной точки, следующий раз – комочек, а теперь – полноценный ребенок. Когда доктор скользнул датчиком по верху живота Дефне, то на мониторе сразу же показались маленькие пяточки. Настоящие маленькие пяточки. Господи Боже, я даже посчитал пальчики на его ножке – ровно 5 на одной и столько же на второй. А личико… Я даже сделала шаг вперед, не веря своим газам, так меня впечатлила реальность картинки. Малыш похож на Дефне. Такой же овал лица, ровный маленький носик. Хотя Дефне сказала, чтобы я не выдумывал, и по картинке сложно сказать, на кого он похож. Я не стал спорить. - Дефне, прошу, остановись. Не соблазняй меня, - умоляю ее. - Прошло уже больше недели и все хорошо, - да, сначала Дефне была сама напугана тренировочными схватками, но приехав в горный домик, и спустя пару дней, когда этих схваток больше не появлялось, ее сексуальный темперамент вернулся. Может она и чувствует себя нормально, но будь я проклят, если из-за меня, Дефне не доносит беременность весь положенный срок. Хоть мне и трудно отказывать своей жене, и каждый наш затянувшийся поцелуй, отправляет меня в ванную, чтобы снять напряжение, но я не поддамся на ее уговоры. Секс только после родов. Уж извини меня, моя Дефне. - Дефне, завтрак на столе стынет, - от этих слов Дефне как будто просыпается. Еда – еще одна слабость моей жены. Если бы я съедал весь тот объем пищи, что ест Дефне, меня бы пришлось передвигать подъемным краном, но на Дефне это сказывается мало. У нее по-прежнему стройные ноги, со спины, так и не скажешь, что она на девятом месяце. Правда, живот у нее стал очень большим, из-за чего она немного заваливается назад, а руки всегда смыкаются под животиком. Когда она появляется в поле моего зрения, то сначала показывается ее живот, а уже потом и вся остальная часть Дефне. - Омер, - восторженно говорит она, когда я кладу в ее тарелку ложку овсяной каши. – Как вкусно. - Дефне, в приготовлении каши нет ничего сверхъестественного. Это же не звезды с неба доставать, - чувствую, как начинаю краснеть. Ну, правда. До Дефне я был холостяком и сам готовил себе еду. И готовил я не только омлет. В моем арсенале много блюд с рыбы и мяса. А это всего лишь каша – молоко и овсяные хлопья. - Чем сегодня займемся, - сверкает она. В ее голосе неподдельное желание. - Не тем, о чем ты подумала, - прищуриваю глаз. Ее щечки тут же приобретают розовый цвет, а глаза она опускает, делая вид, что ищет что-то в своей тарелке. - Дефне, не будь такой, - ласково говорю, проводя по румянцу пальцами. Всякий раз, когда она желает интимных отношений и высказывает это вслух, приводит ее щечки в такое состояние. И если у нее это вызывает застенчивость, то у меня желание – стянуть скатерть со стола, усадить ее идеальную попку на стол, сорвать с нее футболку и ласкать ее грудь своим языком и ртом часами. А после, когда она будет умолять меня взять ее, то врываться быстрыми точными движениями в ее тело, которые приведут нас к оргазму. Господи Боже, как хорошо, что я сейчас сижу и Дефне не видит огромную выпуклость в моих штанах под столом. Я тверд, как скала. - Ладно, если ты не хочешь свою жену, то чем ты хочешь заниматься, - она расправляет плечи, стараясь выглядеть обиженной, хотя ей трудно это удается. Зная, что я не буду с ней заниматься сексом, мучает меня, соблазняя и открыто говорит о ласках. Она не хочет ничего плохого, просто так дурачится со мною. Может и я виноват, что началась такая игра. Ведь правила, мы не обговаривали. Я понимаю, что она надувает губки понарошку, но в глубине души это меня задевает. И в первую очередь – мужское достоинство. Меня так и трясет сказать ей, чтобы она больше меня не соблазняла, но чувствую, что этот разговор может куда больше принести урон, чем ожидаемое послабление. Поэтому, пусть будет хуже мне, чем ей. Мы заканчиваем свой завтрак. Дефне кладет оставшиеся кусочки колбасы в прозрачную емкость и несет в холодильник. - Любимый, что это? – она отодвигается от дверки холодильника, указывая на сверток. - Это мясо ягненка. Соседка принесла со своего хозяйства. Там, - указываю на входную дверь, где стоит корзина. – Еще есть баклажаны. - Мммм, здоровья соседке. Я приготовлю самое вкусное мясо, которое ты когда-либо ел. - Беру тебя на слово, - подымаясь, иду в ее сторону. Привлекаю в свои объятия и крепко обнимаю. – Я люблю тебя, Дефне Ипликчи, - говорю ей макушку головы, а затем оставляю короткий поцелуй там. - Откуда это? – она отклоняется от меня, чтобы увидеть мое лицо. - Мне нельзя сказать своей жене, что я ее люблю, - игриво говорю. - Можешь, конечно, ты можешь это сказать, - нежно, понижая голос, говорит Дефне, подымается на пальчиках ног, чтобы достать до меня. Я немного наклоняюсь, облегчая задачу, а затем она нежно целует меня в щеку. - Я уберу все со стола, - отпускаю Дефне, она начинает убирать стол, расставляя посуду по местам. Я иду к камину, где возле окна стоит моя папка с бумагами и карандашами. Господи Боже, если я не нарисую коллекцию и не отдам Синану, он съест меня живьем. - Дефне, - громко говорю. – Ты не хочешь немного порисовать на улице? - Конечно. Я сейчас к тебе присоединюсь. Пока Дефне заканчивает свои дела, я беру папку, два пледа и черешню. Отношу все к топчанам, которые находятся в саду под яблонями. Расстилаю пледы на топчаны, черешню ставлю на столик, что ближе к Дефне. Усаживаюсь удобно на топчан и открываю папку. Это будет та коллекция, которая приведет к краху Дениза. Рассматриваю первый эскиз, над которым я работал два месяца. И не находя изъяна в паре туфель, откладываю его. Беру другой эскиз в руки. Но теперь же подправляю простым карандашом носок туфель. Он был острым, но проведя плавную линию, делаю округлым. - Как красиво. Но пусть бы был острым, - вздрагиваю, когда слышу голос Дефне. Я всегда погружаюсь в свои мысли, когда рисую. Трудно меня вывести из такого состояния. - Значит, говоришь, что было лучше, - вскидываю бровь от такого не скоромного замечания. - Значит, говорю, - уверенно она отвечает. Ох, как же мне нравиться такая Дефне. - Давай, я помогу тебя прилечь, - Дефне кивает. Подымаюсь со своего топчана. Подаю руку Дефне, а она, опираясь на нее, усаживается на свой топчан. - Удобно? - Спасибо. Очень. Быстро целую ее в лоб, пододвигая к ней ближе черешню. Она тут же принимает угощение. Я же возвращаюсь на свое место и вновь беру тот же эскиз. Не нравиться мне и такой носик туфель. А, что если я дам оценить эти туфли Дефне? - Может, оценишь? – протягиваю ей эскиз. Дефне прожевывает. Вытирает об себя влажную руку и берет эскиз. Она внимательно рассматривает рисунок. Даже переворачивает его, вызывая у меня улыбку. - Даш мне карандаш? – я протягиваю ей его. – Можно исправить? – ох, как же вызывающе она себя ведет. Я киваю в знак согласия. Дефне начинает двигать рукой. С моего места не видно, что она делает, но по закушенной губе, могу понять, что процесс ее затягивает. Я откидываюсь на спинку топчана и закрываю глаза в ожидании ее рисунка. То есть моего, но с ее исправлениями. - Омер, ты спишь? – слышу я Дефне. Быстро открываю глаза. Кажется, я задремал. Вот, что делает свежий горный воздух с людьми мегаполиса. - Нет, - потираю глаза пальцами, пытаясь избавиться от сна. - Извини. Я не знала, что ты спишь. Вот, - Дефне протягивает рисунок вместе с карандашом. И, о Боже. Она была права. Округлый каблук не идет к этим туфлям. Но и я был прав, когда решил, что и острый тоже не идет. Хотя, это только оправдание моего эго. Дефне вернула туфлям острый носок, но каблук сделала выше. Вот этот идеальный баланс. - Дефне, это идеально, - я смотрю то на нее, то на эскиз. В оригинале, я придумал гладкую кожу для туфель, а что, если поиграть с текстурой? – Что скажешь, если это будет замша? - Очень подойдет. Можно сделать их не черными, а темно фиолетовыми. Они подойдут ко многим нарядам. - Я хочу, чтобы мы вместе поработали над этой коллекцией. Ты согласна? – Я давно думал привлечь Дефне к работе, но все время был отвлечен. Согласись, согласись – молчаливо прошу ее. - Конечно, - тут же отвечает она. Я передаю ей несколько листов чистой бумаги и простой карандаш. А еще три готовых эскиза, на которые хочу, чтобы она взглянула. - Это не простая коллекция, - выпаливаю я после некоторого времени молчания. - Почему? – спрашивает Дефне, когда наши взгляды встречаются. И я решаю ей рассказать свой план по уничтожению Дениза. - Эта коллекция будет большой трудностью для Дениза. - Почему? – не давая досказать, спрашивает Дефне. Моя же любопытная. - Помнишь тот пожар в офисном здании. Не помню, говорил ли я тебе, но это устроил Дениз. Пожар стал поводом для кражи рисунков. Вот почему мы видели твои эскизы на показе. Мне надоело с ним соперничать. Точнее, мне надоело, что он соперничает не честно. Тогда мы могли… - я недосказываю. Но по глазам Дефне, которые наполняются слезами понятно, мое окончание предложения. - Как… - она опускает глаза, а спустя секунду подымает их на меня. И теперь же в них читается злость и борьба. – Какой твой план. Ведь он у тебя есть? - Да. Мы пустим нашу коллекцию по себестоимости. Для Дениза это будет крахом. А потом я выкуплю часть его акций с правом голоса, - я не придаю значения деталям. - А фирма выдержит? - Да. Синан меня заверил в этом. - Тогда, давай нарисуем самые красивые модели. Чтобы женщины всей Турции с гордостью носили крах Транбы, - вот это моя женщина. - Я ничего другого и не ожидал от тебя, - говорю я. Хотя в душе, я немного волновался, что Дефне может быть против такого исхода. К тому же, деньги я буду вкладывать в акции личные. Мы склоняемся над нашими пустыми листами, и начинает рисовать, полностью погружаясь в процесс. - Какой твой любимый цвет? – погружен в работу я не сразу понимаю смысл ее вопроса. - Я художник и дизайнер. У меня нет любимого цвета, - отвечаю я. Дефне прищуривает глаза, а затем поднимает вверх бровь. - Не может быть. Даже у художников есть любимый цвет. - Ладно, - сдаюсь я. – Черный. - Почему? - Откуда это? – вскидываю бровь теперь уже я. - Хочу немного больше знать о своем скрытном муже. - Черный это благородный цвет. Он мощный и глубокий. Есть всего несколько цветов, с которым он не дружит. Он универсален. Поэтому так, - Дефне улыбается, и так нежно и заманчиво на меня смотрит, что у меня невольно возникает вопрос. - Что? Почему мой ответ вызвал у тебя улыбку? – улыбаюсь я. - Не ожидала от тебя такого ответа. Но мне понравилось. - Теперь, моя любопытная, мы можем вернуться к нашим делам? - Можем, - отвечает она и вновь склоняет голову над бумагой. - Омееер… любимыыый, - слышу я. Подымаю глаза и вижу свою жену, сидящую рядом со мной. – Отдался весь процессу? – медленно улыбка растягивается на моем лице. – Уже поздно. Я пойду ужин приготовлю. А ты можешь работать. - Нет-нет. Я тебе помогу, - складываю все эскизы в папку. Беру ее листок с рисунком и протягиваю в папку, но мой взгляд задерживаются на нем, который быстро меняется – рисунок – Дефне. - Что? – спрашивает Дефне. - Он идеальный, - рисунок еще не окончен, но уже видно, что туфли станут главной темой коллекции. Беря папку под руку, а руку Дефне под вторую мы идем в дом. Я нарезаю мясо на крупные куски и складываю их в глиняный горшок. Туда же отправляю морковь и картофель, которые очистила и нарезала Дефне. Покрываю содержимое водой и ставлю горшок в духовой шкаф, разогретый до 200 градусов. А затем завожу таймер на 3 часа. Делом Дефне есть баклажаны, которые она запекает, а потом делает из них соус. - Пойдем отдыхать, - предлагаю я. На, что Дефне кивает. Мы присаживаемся на диван возле зажженного камина и отдаемся своим делам. Дефне читает, а я в уме заканчиваю свой рисунок. Когда приходит время, я достаю кипящий горшок с ароматным мясом. Мы сервируем стол и наслаждаемся мясом. - Нужно поблагодарить Айсун за мясо. Самое вкусное, что я ела. - Обязательно, - отвечаю я. Мы заканчиваем наш ужин. Дефне собирает посуду, а я ее мою. Моя жена вымотана за день и поднимается на верх в спальню. Я же выпиваю бокал виски перебирая эскизы. Прикидываю цвета, фактуры кожи, все, что может сделать эту коллекцию еще более привлекательной. Взглянув на часы, иду в ванную, где чищу зубы и надеваю пижаму – брюки, футболку, а наверх еще и рубашку. Все, чтобы прикосновения Дефне не были настолько сладкими. Открываю дверь спальни и вижу свою любимую в постели. Футболка поднята к груди, оголяя животик, а ее руки внизу живота. Я замираю на пороге, прикидывая, сколько времени займет поездка в Стамбулу, и успеем ли мы. - Снова? - Иди сюда, - Дефне протягивает руку. Я ложусь в постель рядом с ней. – Дай руку. Я протягиваю ей руку, которую она кладет на живот. - Чувствуешь? – Мой рот открывается, чтобы задать вопрос “что я должен чувствовать”, но тут в мою ладонь попадает удар. Наши взгляды встречаются, как и всякий раз, когда мы одновременно чувствуем нашего ребенка. Я поглаживаю нежную кожу ее животика. Некоторое время ничего не происходит, и я убираю ладонь. Но вдруг, живот начинает активно покачиваться. Малыш делает кувырок или потягивается, и останавливается поперек живота. - Не больно? - Нет, - улыбается она. – Такое бывает. Твой малыш будет футболистом. Уж очень он активный. Такой же своенравный. Как думаешь, попросим лечь его, чтобы мамочка могла дышать? – обращается она к своему животику. - Малыш, позволим вздохнуть мамочке полной грудью? – произношу я в живот Дефне. В ответ тишина. Точнее – малыш не двигается. – Малыыыыш, - зову его снова. - Сладкий, - посмеиваясь, обращается Дефне. По интонации смеха, слышно, что такое положение дискомфортно для нее. Я вновь провожу ладонью по животу, а затем его целую. И ребенок, слава Всевышнему, возвращается в прежнее положение, а Дефне вздыхает полной грудью. Вечернее общение с малышом, думаю уже окончено. Поэтому начинаю двигаться в сторону подушки. Как вдруг живот Дефне из округлого превращается в твердый пик. - Что… что происходит, - смотрю то на живот, то в глаза Дефне. Моя жена начинает хохотать. - Малыш иногда так балуется. Это не больно, - сразу же добавляет она, видя мои ошарашенные глаза. В этой ситуации, склонен верить Дефне. Легонько прикасаюсь к пику, а потом двигаю пальцем к низу живота. Возвышенность передвигается одновременно с моим движением. Я так удивлен, что чувствую, как моя бровь поднимается вверх, а потом начинаю улыбаться. Передвигаю в бок палец, и возвышенность идет за ним. Убираю руку и животик вновь становиться округлым. Легким рывком кладу ладонь на пупок Дефне, и получаю резкий удар, от которого Дефне задыхается. - Прости, прости. Все хорошо? – поспешно говорю я. Дефне начинает смеяться. Громко и весело. - Господи, Омер, ты такой ребенок. - Что? Что я сделал? – с улыбкой переспрашиваю. - Иди сюда, - я склоняюсь над Дефне, а она поправляет свою футболку, натягивая на свой животик. - Я люблю тебя, - говорю я.