Она моя душа

Люди бывают двух типов: интроверты и экстраверты. Бессомненно, я первый тип. Мне нравилось слышать тишину и тихо радоваться своему успеху. Мою гармонию нарушила красивая, добрая, нежная женщина. Я влюбился по уши, и моргнуть не успел. Я долго выборивал свое счастье у судьбы, и достигнув успеха, был сражен наповал несправедливостью. Оказалось, ее любовь была неправдой. Такой себе несбыточной сказкой для меня. С нашего разговора по душам, у бабушки Дефне, прошло две недели. Она говорила о том, что я уже слышал и до этого. Но только тогда она была услышана мной. Удивительно. Правда? Я как то немного смягчился по отношению к ней, поставив себе вопрос – а как бы я поступил на ее месте? А самое главное, я понял, что она не смогла бы меня влюбить в себя, если бы я этого не хотел. А это означает, что она со мной была по причине денег, но влюбился в нее я сам. Еще она сказала, что любит меня. И я поверил ей. Откровенно говоря, я это не только знаю, а и чувствую. Работать, жить, целоваться и даже спать со мной женщина смогла бы ради сделки. Но вот родить ребенка - не думаю. И это придавало мне надежду на дальнейшие отношения. Ведь чего скрывать или кривить душой, я тоже ее люблю. Я мог говорить что угодно, но, правда в том, что я жить не могу без нее. И даже в порыве гнева я не смог отказаться от нее. И причина вовсе не была в ребенке, хотя до нашего разговора я убеждал себя в обратном. Эти две недели мы провели, скажем, так, в гармонии. Я стал возвращаться сразу после работы домой. Хотя пару вечеров я провел в мастерской, заканчивая обувь для школьников. Мы вместе ужинали. К моему удивлению, я не стал препятствовать ее работе в Пасионис, более того Синан дал ей какой-то проект. Я не вникал в подробности этого дела, так как с Синаном у нас напряженные отношения; Дефне мне не рассказывала ни о чем, ну а я не спрашивал. Выходные мы тоже проводили вместе, что чувствовалось абсолютно нормально. Но было то, что начало меня беспокоить. Как оказалось, простить Дефне легче, чем это ей показать. Меня обуревали странные чувства, которые я до сих пор не испытывал, поэтому разумно не мог их идентифицировать. За, что меня, конечно, нельзя винить, ведь не каждый день со мной играют в любовь на прокат. Эти чувства смесь гордости, немного тщеславия и еще что-то, что одним словом нельзя описать. И именно последнее не давало мне полностью сблизиться с Дефне. Это как бы Вас побили, а потом погладили по головке, а Вы бац, и приползли на коленях назад. Сумбурно. Но я и сам не могу понять. Сохраняя в памяти поступок Дефне и причиненную мне боль, я все же готов продолжить с ней отношения дальше. Но я боюсь, до ужаса боюсь, что она может это расценить как мою слабость. Она причинила мне боль, а я быстро и вернулся к ней. Может она это расценит как беспроигрышную возможность, что меня можно обманывать и впредь, а я буду вновь к ней возвращаться. Все больше задумаюсь о том, смогу ли я подавить память об проклятом прокате так, чтобы никогда ее этим не попрекнуть. Если такое вдруг всплывет, даже если я буду в самом большом гневе, то не уверен, что Дефне сможет отреагировать на это спокойно. - Синан, - в пятницу вечером, около 16.00 я вхожу в кабинет своего партнера. – Новостей от “Corona” нет? – Меня стало волновать, что больше месяца они не отвечают на мой отказ ничего не исправлять для их коллекции белья. Просто это странно, если не абсурдно. - Нет, ничего такого, - отвечает мне Синан, не отрываясь от каких-то журналов. Он жестом приглашает меня пройти в глубь кабинета и присесть в кресло, что я и делаю. – Послушай, Омер, тебе не кажется это очень странным. - Кажется, - правду говорю я. - К тому же они полностью оплатили нашу работу. Ладно. У меня тут пару идей есть, как нам расширить наши рынки сбыта. Помнишь, как ты в Англию хотел… - чувствую вибрацию у своего сердца, которая характерна для входящего сообщения. Синан продолжает говорить, а я достаю свой телефон и читаю смс-сообщение, которое, конечно, от Дефне. Да-да. Она снова начала писать мне свои взбалмошные смс. И это прекрасно. “Что приготовить?” Я тут же активирую всплывающую клавиатуру и начинаю писать ей в ответ, как вижу, что на экране загораются три точки, свидетельствующие о том, что она снова набирает текст. Три точки гаснуть и на экране новое смс. “Может чечевицу?” “А мясо? Какое ты будешь мясо? Мммм, я хочу курицу” “Плов. Плов тоже будет хорошо” Сообщения с такой скоростью приходят, что я просто не успеваю на них отвечать. Моя страстная Дефне. Я хочу написать ей, чтобы она ничего не готовила, и пригласить ее в ресторан, но и в этот раз мне не удается ей ответить. “Приготовлю все. Я убегаю…Встретимся дома.” - Ты улыбаешься? – спрашивает меня Синан. Я быстро кладу телефон обратно во внутренний карман пиджака и подымаюсь с места. Поправляю брюки и делаю шаг в сторону двери. Да я улыбаюсь. То, что они сделали год назад, я никак не могу изменить. Это было не в моей власти. Конечно, есть и моя вина, что не смог распознать ложь. Но я был так влюблен… У меня будет ребенок. Поэтому я решил продолжить жить дальше. И насколько это возможно вернуть отношения с Дефне обратно. То есть, построить новые, которые не будут основаны на обмане. Конечно, если я смогу справиться с моими новыми запутанными чувствами. - Легкой работы, Синан – произношу я, не удосуживая ответом его вопрос. А потом еще добавляю. – Дефне меня ждет. – От этих слов лицо Синана искрится удивлением, а потом на нем появляется улыбка. Я знаю, о чем она свидетельствует: “А я же говорил”. Он наклоняет голову к правому плечу и хочет еще что-то произнести. Но, не желая слушать его подколок, даже если это и не так, выбегаю с кабинета, но направляюсь не к себе, а к Дефне. Она сообщила, что уйдет раньше с работы. Поэтому хочу, чтобы ее отвез Шюкрю. Даже страшно подумать, что она умчится на такси, или и того хуже на автобусе. Я не знаю, как давно она ушла, поэтому позвонил своему водителю. Слава Аллаху, он ее отвез. Я зарываюсь в условия контрактов и даже не понимаю, что на часах уже 7 вечера. Дефне готовит ужин – первое, что сразу же проноситься у меня в голове. Эта мысль у меня сразу же вызывает улыбку. Я даже не предполагал, что буду волноваться из-за пропущенного ужина. Еще две недели назад, я приходил к 9 или 10 вечера. И не прикасался к ужину, который Дефне всегда мне оставляла. Как только я открываю входную дверь, в нос врезаются невероятные ароматы. Ох, я даже и не осознавала, насколько я голодный. Ближе подхожу к столу. Он уже накрыт разными яствами. Господи, я думал, она шутила на счет того, что она все приготовит. Оказывается мою жену стоит бояться. На столе вареная чечевица с зеленым луком, плов, котлеты, овощной салат и чернослив и мои любимые пряные оливки. Боюсь, что мы не сможем съесть такое количество еды. А может она пригласила гостей и мне не сказала? - Дефне, - крикнул я, отправляя в рот зеленую оливку. – Ты где? Не успел я повернутся в сторону лестницы, как появляется Дефне. От увиденного на секунду закрыл глаза и взмахнул головой, прогоняя этот мираж. Она была одета по-домашнему: белые брюки и голубая футболка. Волосы небрежно собраны в высокий хвост. Эта домашность не уменьшала ее нежность, сладость и уязвимость. Я хотел схватить ее в охапку и нежно сжать в своих объятиях. Она сменила свой гардероб. На место узких джинсов и блузкам, которые оголяли ее живот, пришли легинсы и футболки на размер больше ее предыдущих, а также свободные платья. Не то, чтобы я знал ее гардероб… Ладно, я знаю ее любимые джинсы и майку. Знаю, что ей нравиться ее черное платье с шифоновой струящейся юбкой и к ним одевать много браслетов от Pandora, что я ей подарил, на левую руку. Я всегда поглядывал на ее украдкой, как она укладывала свои волосы и долго подбирала аксессуары к одежде. Все изменения были связаны с ее фигурой. Она на третьем месяце беременности и животик стал более выпуклым. - Дефне, я переоденусь и сразу же спущусь к тебе, - мне не обязательно было переодеваться. Я мог бы снять пиджак, и мне было бы удобно. Просто нужна была минута, чтобы перевести дыхание. Дефне никогда не осознавала, как влияла на меня. И то, что она беременная никоим образом не приуменьшало ее сексуальность. Она могла натянуть на себя три слоя одежды: пижаму с микки маусом, заношенную кофту и шарф. Но все равно была желанной для меня. Может от долгого воздержания, но в Дефне я стал замечать женщину. Конечно, она и есть женщина. Просто я снова начал видеть в ней сексуальный объект. Клянусь, что узнав о прокате, я думал, что в этом плане у меня с ней все. Я стал замечать за собою, что чаще пялюсь на ее пухлые губки, на изгиб шеи и…, да простить меня Всевышний, на грудь, которая стала еще пышнее. От Дефне исходили такие волны, что попадая в радиус их действия, во мне просыпался мужчина с плотскими желаниями. И даже ее предательства не было достаточно, чтобы я перестал ее хотеть. Я извращенец? Может быть. Но это полностью заслуга Дефне. Это она делает меня таким. Я быстро переоделся в джинсы и черную футболку, и спустился в столовую. - Извини, я так проголодалась, что не удержалась, - жуя, проворковала Дефне, когда я присаживался на стул за обеденным столом. Она издавала довольное мычание, что свидетельствовало о степени ее голодности и вкусности блюда. - Правильно. Не стоило меня ждать, - быстро ответил я. Я наполнил свою тарелку и принялся жевать. Дефне умела готовить очень вкусно. И это было одно достоинство из многих, за которое я ее полюбил. Доедая последнюю ложку плова, я мысленно сделал себе заметку, чтобы завтра в спортзале прибавить силовых тренировок. Как-то не хочется разжиреть. - Ох, - потирая живот в области желудка произнесла Дефне. - Я наелась. Мы откинулись на спинки стульев и начали обсуждать рабочий день и всю неделю целиком. Мы весело посмеивались над Кораяем, который кряхтел, чтобы мы занялись одним модным журналом. И, естественно, он уже продумал фото сессию на Бали с пингвинами в руках моделей. Корай талантливый фотограф, но никудышный географ. Он так и не понял, почему это съемка не возможна. - Чай, - спросил я Дефне, привставая со стула. Сейчас я отчаянно нуждался в чашке кофе. - Аааа, я сделала шоколадный крем, - вскрикнула Дефне так, как будто мы голодали, а этот крем был единственной надеждой для нашего спасения. Не успев отойти от стола, как она промчалась мимо меня и достала с холодильника две белых десертных тарелки с шоколадным кремом в них. Они были украшены сливочным кремом и маленькой клубничкой сбоку. Я замычал. Я наелся так пловом и котлетами, что мог бы не есть еще неделю. Но эта спелая красная клубника вызвала бурное слюноотделение, что я сдался и взял десерт с рук своей жены. Если я умру от обжорства, то пусть будет это в удовольствие. Последняя ложка крема и глоток кофе. И я еле дышал – в прямом смысле этого слова. Я сделал вдох, настолько глубокий, насколько позволял мне мой вспучившийся живот. - Дефне, я разжирею, и в этом будешь виновата ты, - с укором, но в шутку произнес я. Смысл моей фразы до меня дошел не сразу. На фоне шоколадного помутнения у меня отмер мозг, а мой язык жил сам по себе и болтал все, что ему понравиться. Услышав мою фразу, Дефне ни как не отреагировала – она не изменилась в лице, не фыркнула, не выдала себя движениями. Просто изменилась аура между нами – она стала неуютной, не комфортной. И это я ощутил отчетливо. Дело в том, что забеременев, Дефне менялась не только физически (набор веса, увеличившийся животик), но и эмоционально. Она всегда была стойкая к внешним возбудителям и могла постоять за себя. Но сейчас она была словно беззащитный маленький котенок. Она могла внезапно расплакаться или долго смеяться с шутки. Свою новую эмоциональность она не замечала, но вот физические изменения ее волновали больше чем я мог себе представить. Правда! Я никогда не подразумевал, что вес ее может волновать или огорчать. Однажды, я застал ее в гардеробной. Она меня не заметила, потому, что дверь была открыта, а я стоял за стеной, и наблюдал за ней в противоположное зеркало. Она не смогла застегнуть молнию на джинсах. Тогда она их сняла, тяжело вздохнула и отложила в шкаф на самую высокую полку, а затем тихо произнесла “Дефне, ты должна быть сильной. В тебе растет ребенок”. А когда она плакала над мелодрамой со счастливым концом, то не на шутку я испугался. В общем, она совершала такие поступки, которые были не характерны для нее. От безысходности я ввел в поисковую систему Google запрос “эмоциональное состояние беременных” и когда на экране появились тысячи ссылок с ответами, то с облегчением вздохнул. Прочитав некоторые статьи я пришел к следующим выводам. Первое - это нормально. Второе - это проходит. Третье – не нужно наступать на “больное место”. И вот только, что я наступил на это больное место, сказав слово, которое начинается на “раз” и заканчивается “жиреть”. Знаете пословицу - не было счастья, да несчастье помогло. Секунду… Нет это не та поговорка. Нужная поговорка гласит, что мне нужно вырвать язык и засунуть его… ну как фантазия покажет. Поставив пустую тарелку на стол, Дефне, немного смутившись, промолвила. - Я уберу со стола, - она поставила пустые тарелки одна поверх другой и удалилась в сторону кухни. Я остался сидеть на стуле, спиной к кухне, подбирая слова, чтобы разрядить обстановку. Но кроме слов “прости”, “я не то имел ввиду” и “это нормально, ведь ты беременная” решил, что лучше вообще ничего не говорить. Ибо это только приведет ее в ярость. - Дефне, тебе нужна помощь, - я стал лицом к ней, пристально ее рассматривая. - Нет, - быстро ответила она, смывая пену с тарелки. - Тогда я буду в своем кабинете. Переполненный желудок и вдобавок меланхоличное настроение не создавало благоприятных условий для работы или творчества. Поэтому достав книгу с полки, я погрузился в чтение. Книга была занимательной. Один лист сменялся другим, как вдруг услышал вскрик “Ай”. Да так громко и так встревожено, что книга выпала из рук, а меня словно парализовало, потому, что боялся выйти и увидеть страшную картину, от чего Дефне смогла так вскрикнуть. Какие бы фантазии не создавало мое воображение, пересиливая себе, я вышел с кабинета и направился в зону отдыха – откуда я услышал Дефне. - Дефне, что произошло, - спросил я, когда увидел ее на диване, с поджатыми ногами и телефоном в руках. На первый взгляд с ней было все хорошо. - Нихан, - она сделала паузу. – Нихан рожает, - с дикими глазами добавила она. Она поднялась с дивана, подошла ко мне и скромно, даже застенчиво попросила. - Омер, можно мы поедем в больницу. Все уже там. - Конечно, - не раздумывая, ответил я. Она была настолько взволнована, что я стал переживать за Дефне. Все-таки, это лишняя эмоциональная нагрузка на нее. Больница нас встретила безупречно белыми стенами, что уже нагнетало нервное напряжение. Я не боюсь больниц, но и не горю желанием сюда попасть. Войдя в приемный покой, Дефне спросила у медстестры, где родильное отделение. Получив ответ, мы направились на четвертый этаж. Дверь лифта открылась. Впереди был длинный белый коридор с бесконечными коричневыми дверями по обеих сторон. Странно, в мире так много цветов и оттенков. Почему врачебные заведения выбирают белый цвет для декор? Мы вышли из лифта и завернули направо за угол. Над входной дверью была надпись “Родильное отделение”. За дверью была стойка медсестры отделения. Я открыл дверь для Дефне, она быстро проскачи внутрь и взволнованно спросила о месте нахождении Нихан. - Она в родильной палате. Вы же можете подождать в комнате для посетителей. По коридору прямо и первый поворот направо, - ответила медсестра. В комнате ожидании мы встретили тетю Тюркан, Эсру и Сердара. Дефне бросилась в объятия к своей бабушке и что-то быстро стала говорить. Я поприветствовал Эсру поцелуем, а с Сердаром мы пожали руки. Я хотел было спросить его, как он себя чувствует, но тут меня как будто озарило. Почему он в комнате ожидания, а не рядом со своей женой? Я уже прищурил глаза в непонимании и начал озвучивать крутившийся на языке вопрос – “Почему ты здесь”, как услышал голос своей жены. - Сердар, брат. Подожди. А почему ты не с Нихан? - Дефне, ты же знаешь меня. Больница… кровь… и все такое. Ты же знаешь, что я не переношу все это. В общем, я не смог пойти с ней. - Сердар, - Дефне смотрела на своего брата и ее глаза не узнавали его. – Она же твоя жена. Ты должен быть рядом и поддерживать ее. Причем тут ты. Сейчас ведь главное она и ребенок! – срываясь на крик, произнесла она. - Дефне, я весь на нервах. Перестань давить на меня. Я мужчина в семье. - Вот именно, Сердар, - ответила Дефне, отшатнувшись от него. В ее ответе было столько боли и не понимания. Мне показалось, что в выражении “Вот именно” скрывалось не только ее укор, что Сердар не хочет поддержать свою жену. Но и неспособность его быть взрослым, что ли. И брать на себя ответственность. Что он ввязывается в аферы. И что, ей пришлось искать выход, чтобы спасти его. Чувствовалось, что Дефне не раз его спасала. А любовь на прокат был самым страшным поступком, на который она пошла ради него. Дефне взмахнула головой, явно отступая назад в своих обвинениях, и присела на мягкий кожаный диван у стены. Она выглядела очень уставшей и огорченной. Настенный часы показывали 23.20. Сколько будет рожать невестка Дефне, было не известно. Я не хотел, чтобы Дефне оставалась здесь. Дома ведь лучше будет ей. И если она захочет, то я не сомкну глаз и буду ждать звонка от Сердара о здоровье Нихан и ребенка. Я подошел к Дефне, присел рядом с ней и обнял за плечи, теснее притягивая ее к себе. - Дефне, давай я отвезу тебя домой. Не зачем здесь ждать всем. Думаю, твой брат позвонит нам, как только Нихан родит. Дефне дрожала в моих объятиях. И я сразу понял, что такая реакция не только на поведение ее брата. - Дефне, в чем дело, - мой голос звучал мягче сладкой ваты. - Мне страшно, - прошептала Дефне, положа голову мне на плечи. - Дефне, я уверен, что с Нихан будет все в порядке. Я думаю, что они это обговаривали, - я выпалил это на одном дыхании, желая быстрее успокоить ее. Но спустя секунду уловил интонацию, с какой она произнесло слово “страшно”. – Страшно? – быстро повторил я. А потом меня осенило. Она испытывает страх, потому, что боится самой оказаться в такой ситуации. Каким же я глупым был. Я закрыл глаза, коря себя за такую оплошность. Я всегда справлялся о ее физическом здоровье. Но никогда не спрашивал и даже не задумывался, что она испытывает, будучи беременной. Почувствовав ее сомнения, я незамедлительно и утвердительно ответил. - Дефне, тебе нечего боятся. Я буду рядом. Сейчас и потом. И не оставлю тебя ни на секунду. - Правда? – привставая с моего плеча, и прямо встретившись со мной взглядом, спросила она. - Безоговорочно. Это был ответ на любое значение, которое она вложила в произнесенное “правда”. Правда, что я ее не брошу. Правда, что я буду ее поддерживать. Правда, что я сделаю все для нее и ребенка. Правда, что молю всевышнего, чтобы я мог справиться со своими чувствами и быть с ней, как с женой. И что может быть важнее, что моя жена и мой ребенок? Я понял, что Дефне не уедет домой, пока не услышит хорошие новости. Поэтому откинулся на спинку дивана, устраивая на своем плече свою жену. Дефне быстро уснула. А я остался на страже ее сна. Ближе к 3 часам утра мы узнали, что родился мальчик. Нихан и малыш в порядке. 7 месяцев спустя Она продолжает склоняться надо мной. И вот уже прикасается тыльной стороной своей ладони к моему обнаженному животу. А я не могу дышать… Секунда, и на нем оказывается крошечный комочек счастья – мой новорожденный малыш. Акушерка подтягивает его ближе к груди, так, что мой подбородок упирается в его головку. Как только она убирает свои руки, мои тут же смыкаются на его маленьком тельце. Звуки, шум, сигналы внешнего миру замирают, а мой сосредотачивается только на моем ребенке. Я закрываю глаза, потому, что не могу справиться от переполняемых меня чувств. Первое, что испытываю – это любовь. Но она такая странная… Обычно, когда мы испытывает чувство любви, то ждем ее в ответ. Но не в этом случае. Мне достаточно, что я люблю этого маленького человека. Удивительно ему еще пару часов, а у меня появились бессознательные инстинкты оберегать и защищать его. Я готов уничтожить или более того убить любого, кто посмеет причинить вред ему. Просто невероятно. Отчетливо чувствую мокрый след на щеке. Мужчине не следует проявлять свои эмоции таким образом. Особенно, когда на тебя смотрят другие глаза. Может и так, но мне плевать. Я даже не думаю об этом. Я просто наслаждаюсь ровными и быстрыми ударами сердца моего малыша. Крышесностно. Клянусь. Моя ладонь настолько велика, что окутывает его как одеяльце. Маленькие карие глаза, словно угольки, рассматривают мое лицо. Интересно, а знает ли он, что я его отец. Уголки моих губ быстро опускаются вниз, а потом возвращаются в изначальное положение, брови скачут вверх, символизируя мое замешательство. А потом я снова улыбаюсь, потому что его малюсенькие пальчики сжали мой указательный палец. Из-под нежнейшего кашемира белой шапочки выглядывает черный пушок его волосиков. Моя улыбка становиться еще шире – а заметила ли Дефне, что у малыша мой цвет волос, а не ее? Надеюсь, она не будет дуться на меня, что мой сын копия меня. Или же это мне только так кажется? Разглядывая его, я замечаю, что он лежит на мне в какой-то странной позе. Ножки согнуты в коленях и плотно поджаты к его груди, и упираются в мою грудь. Улыбка сходит с лица, уступая панике. Аллах, только чтобы все было хорошо. Я отрываю взгляд от ребенка и перевожу на акушерку, которая все еще стоит рядом со мной. - Он как-то неправильно лежит на мне. И ножки странно согнуты, - тихо млямлю я, убирая руку, чтобы она внимательно посмотрела на его позу. В ответ, получаю ее и без того широкую улыбку. Господи, ну, чего она бесконечно улыбается? - Омер, это нормально для новорожденных. Ему не больно и очень комфортно. В такой позе он провел все 9 месяцев. Успокоившись, я вновь смотрю на него. Он приоткрывает ротик и это похоже на зевок. А потом карие глазки закрываются, и он засыпает, все еще держа меня за палец. - Я оставлю Вас двоих одних, - не то вопрос, не то констатация факта. И я выбираю второе, кивая головой в знак согласия. Ведь какой же это может быть вопрос, если я отец? - Привет, малыш, - произношу я, проводя пальцем по пухлой щечке.