Когда ты будешь готова

      Девушка коснулась лицом серебряной жидкости, падая в неизвестные чужие воспоминания.       Почувствовав себя на земле, она напряженно вздохнула. Гермиона боялась открыть глаза, но вокруг была тишина и еле слышный шорох. Приоткрыв один глаз, Грейнджер чуть не подпрыгнула. Чертова камера Азкабана! Сзади послышались шаги, и она резко обернулась — Люциус! Девушка уже и забыла, как он выглядел в тюрьме. Сердце сжалось от боли.       За стеной послышался скрип открывающейся камеры и неровные шаги. Люциус подошел к стене с дырой и, заглянув в нее, отпрянул. — Грейнджер! — шепотом выругался он.       Гермиону дернуло вверх, но она успела увидеть себя, испуганную, дрожащую от холода, это было его воспоминание о ее первом дне в Азкабане.       Люциус вновь мерил шагами камеру. Гермиона с любопытством заглянула в щель — она тоже металась по камере, с самым безумным выражением лица. Малфой сел на кровать, обхватив голову руками, он что–то серьезно обдумывал. — Сядьте, мисс Грейнджер, — тихо проговорил Малфой, — не будите всех остальных. Я так устал от воя и всхлипов.       Люциус заглянул в ее камеру, Гермиона вспомнила этот момент. Их ссора, когда он впервые взял ее за руку. — Я давно вижу, что злоба переполняет вас. Вы же чувствуете, что дементоры стали проявлять к вам повышенный интерес.       Гермиона помнила все до последней буквы и заткнула уши руками, но даже так слышала обрывки фраз. — Они отнимают твою человечность, ты стала чудовищем, не так ли?       Девушка видела как в замедленной съемке этот момент, Люциус, помешкав, просунул руку между камнями в стене. — Ну-ну, тише, — заговорил Люциус, — дай руку.       Гермиона физически ощутила это прикосновение. Холод пронзил ее тело. Она видела, как Люциус задумчиво смотрит на маленький клочок неба в окне с решетками под потолком.       Ее вновь дернуло вверх.       Люциус писал письмо на обрывке бумаги. Она не хотела читать, ей было стыдно заглядывать в чужие письма, но раз уж он сам пустил ее в воспоминания, девушка мельком между строчек пробежала по листу глазами.       «Драко, я в порядке. Жив, здоров. Сошел с ума лишь частично, (это шутка, сынок). Надеюсь у тебя все в порядке. Осталось меньше года до моего освобождения. Я вернусь, обещаю. Живи по чести, будь уважаемым главой семьи. Прости, что оставил тебя так надолго. Последний год я сидел с человеком, с которым хотел бы видеться дальше. Все поймешь, когда посмотришь в глаза тому, кто принес это письмо».       Гермиона ошарашено посмотрела на Люциуса, который уже тогда знал, что хочет быть с ней, раз смог вот так сразу признаться сыну. Она была в шоке, понимая, что Драко и вида не подал, о том, что понял. Лишь спросил, читала ли она письмо.       Девушка стояла рядом с Люциусом, который взглядом провожал ее силуэт, уходящий по коридору тюрьмы. Она видела его чуть дрожащие руки, сжимающиеся в кулаки.       Вновь толчок, и она стоит в Мэноре.       Драко кинулся к отцу. Люциус стоял на пороге с чуть потерянным видом. Вернулся из Азкабана.       Гермиона оказалась в зале.       Малфой пил виски, наполняя бокал вновь и вновь. Драко сидел рядом на облучке кресла. Он постоянно похлопывал отца по плечу, будто боясь, что он вновь пропадет. — Где Грейнджер? — спросил Люциус после очередного бокала.       Драко замешкался. — Отец, я так понимаю, что она уехала с Крамом.       Тумблерс в руке Люциуса лопнул. Гермиона вздрогнула от неожиданности. — Давно? — Почти год. Она уехала с ним сразу после турнира, который прошел в Англии. Газеты долго писали об этом.       Гермиона видела, как почернели от злобы глаза Люциуса. — Отец, это всего лишь Грейнджер, брось. — Спасибо за совет, сынок, — медленно сказал Люциус. — Присси! — вскрикнул он, и перед ним появился домовик, — приготовь одежду, верхнюю мантию. — Отец, — попытался остановить его Драко.       Люциус прервал его жестом, вскинув ладонь вверх, чтобы Драко не наговорил лишнего. В тот вечер он пришел, вернулся из Азкабана, и тут же отправился за ней. Она помнила их поцелуй на том балконе, свое бешено стучащее сердце.       Гермиона поняла, что он хотел показать ей, что готов был идти за ней, несмотря ни на что.       Вновь Мэнор, Люциус сидел в кресле. — Отец, когда ты вернулся? — спросил зашедший Драко. — Вчера.       Драко подозрительно осмотрелся. — Один?       Люциус зло ухмыльнулся.       Гермионе стало больно. Его вид убивал ее. Ведь она заставляла его несколько раз возвращаться в Мэнор одному.       Малфой устало разбирал бумаги на столе, часы показывали начало первого после полуночи. Драко ворошил поленья в камине, чтобы сжигать ненужные бумаги. В раскрытое окно ворвалась сова. Мужчины замерли от неожиданности. Птица, повернувшись к Люциусу, протянула ему лапку. Прочитав записку, лицо Малфоя изменилось. Драко злобно поджал губы, но промолчал. Люциус кивнул сыну и вышел из кабинета. Гермиона знала, что было дальше. Он отыскал ее среди ночи, чуть не угодил к аврорам за незаконное проникновение в отель. Тогда он впервые покрывал ее тело поцелуями, вжимаясь в нее, заставляя впиться в его спину ногтями.       Воспоминания завертелись вихрем, пока она не оказалась в Косом переулке, стоя рядом с Люциусом и Крамом. — Мистер Крам, — поприветствовал его Люциус. — Мистер Малфой, спасибо, что пришли, — сказал Виктор, было видно, что он чувствует себя неловко. — Я вас слушаю, — хмыкнул Малфой.       Крам указал на столик, за который они присели. Люциуса, похоже, забавляла ситуация. Он вальяжно откинулся на стул. — Мистер Малфой, сложившаяся обстановка приняла неприятный оборот. — Весь во внимании, — криво ухмыльнулся Люциус. — Ваше нахождение рядом с Гермионой делает мою жизнь невыносимой, — честно признался Крам. — Что вы мне предлагаете? Больше не появляться рядом? — хохотнул Люциус. — Нет. Забрать ее, если ей лучше с вами, — мужественно сказал Крам.       Девушка поняла, что он так и не смог ее отпустить. — Гермиона любит свою работу, я не могу влиять на ее решение. Но думаю, мы можем найти выход, — задумчиво произнес Малфой. — Но знайте, это будет подло, она будет ненавидеть вас. — Так будет лучше, — проговорил Крам.       Гермиона с болью думала о том, что готова ненавидеть их обоих. Но не могла. Один пытался избавиться от нее, потому что любит, второй хотел сыграть в свою пользу, но не он заставил болгара уволить ее.       Гермиону стало мутить от перемещений по воспоминаниям. Люциус нервно расхаживает по незнакомому кабинету. В кресле сидел красный от злости Драко. — Отец, я не понимаю, о чем ты? Причем тут Грейнджер? Мне предложили работу, я согласился. — Черт! Она думает, что я заставил Крама уволить ее. Даже слушать меня не хочет. Думает, что я просил болгар за тебя. Для нее очень важно остаться на этой работе. — Глупо идти вновь у нее на поводу, — сказал Драко, — да и не думаю, что она вернется.       Гермиона поняла, что это тот день, когда она не открыла ему. Слезы покатились по щекам. Драко пожал плечами. — Ты что опять пойдешь за ней? — фыркнул Малфой младший. — Нет. Верней, я не думаю, что ей это надо. Иногда мне кажется, что я сплясал на костях своей гордости, связавшись с Грейнджер, — Люциус презрительно поморщился. — Грейнджер повезло, как не везло матери, — задумчиво протянул Драко. — Я любил Нарциссу. Но тут все иначе. Раньше мне не приходилось добиваться. Мне вложили кольцо в руку и сказали: Женись! Сейчас же, мне впервые в жизни захотелось надеть на женскую руку кольцо самостоятельно.       Гермиона открыла рот от неожиданности. Как и Драко. — Не сейчас, — усмехнулся Люциус. — В перспективе.       Гермиона вынырнула из воспоминаний. Кружилась голова и подташнивало. Что случилось дальше, она и так знала, он пришел за ней на свадьбу к друзьям и вложил в руки этот фиал с серьезным разговором.       В голове царил бардак, мысли спутались в тугой узел, который больно давил на виски. Будто под Империусом она схватила летучий порошок и кинула горсть в камин: «Малфой Мэнор». Зеленое пламя вихрем закрутило ее. Она знала, что теперь ее точно ждет разбор полетов, но с ужасом думала о том, что воспоминания могли быть прощанием. И он не примет ее. — Грейнджеер, — протянул голос Драко, когда Гермиона вышла из камина. — Будешь моей новой мамой? — хохотнул он. — Драко! — оборвал его голос отца.       Девушка обернулась, Люциус стоял у дверей, скрестив руки. — Люциус, ты прав, мое поведение отвратительно, — виновато улыбнулась Гермиона. — Теперь ты готова? — недоверчиво спросил он.       Гермиона кивнула, осторожно подходя к нему.       Драко, находившийся в комнате замотал головой. — Все, ухожу, ухожу! — забормотал он. — Гиппогриф меня задери.