Когда ты будешь готова

      Люциус был зол. Его взбесил приход Крама и то, что он стоял как осел и не собирался никуда уходить. Напряг и решительный отказ Гермионы. Но не для того он почти год думал о ней, нашел её и приехал, чтобы уйти ни с чем. Люциус выдохнул, приводя свои мысли в порядок и успокоившись. — Хорошо, поедем, как только ты будешь готова, — сказал Малфой и зашагал к выходу.       Гермиона не могла справиться с собой, в ней боролись двойственные чувства: решительная позиция остаться здесь и желание уехать с ним прямо сейчас. Она провожала его взглядом до выхода, где стоял Виктор, все так же сжимая в руках бокалы. — Мистер Крам, — недобро поприветствовал его Люциус и прошел мимо. Крам подошел к Гермионе, нерешительно подавая бокал, который принес. — Я помешал, — хмуро сказал он. Теперь в нем узнавался тот нелюдимый парень, с которым она познакомилась на Турнире Трех Волшебников в Хогвартсе. — Ничего, — попыталась небрежно сказать Гермиона. Где–то внутри она давила в себе порыв побежать за Люциусом. — Кто он? — спросил Крам, хотя и понимал, что скорей всего не имеет права на такие вопросы.       Гермиона пожала плечами: «Его имя Люциус Малфой. Прости, уже поздно, отправлюсь спать». Она натянуто улыбнулась и направилась к выходу. Виктор в растрепанных чувствах остался стоять посреди темного зала, где минуту назад потерял последнюю надежду на завоевание сердца Гермионы Грейнджер. ***       Гермиона долго не могла уснуть. Приезд Люциуса оказался неожиданным, но даже готовься она заранее, это ничего бы не изменило. Чувство замешательства и неловкости все равно никуда не деть. Она не могла себе ответить на вопросы: кто они друг другу, зачем она Люциусу? И главный — что она чувствует к нему?       Она понимала, что Малфой приехал не просто к ней, а забрать ее. Гермиона была даже испугана. За самим Люциусом, будто по пятам, ходил дух Азкабана. Она очень живо видела эту картину — темные, мокрые стены, решетка, и он за стеной. Гермиона тряхнула головой, стараясь не думать о прошлом. Но ее не покидал образ их первого поцелуя, там, в Азкабане, когда между ними была решетка, а в душе отчаянье и страх.       Ей казалось, что и сам Малфой не понимает, что делает. Даже в страшном сне она боялась себе представить, что вернется в Лондон, да еще и под руку с Люциусом Малфоем, не менее обсуждаемом в магическом обществе персонажем. Катастрофа, не меньше. Она так и видела перед глазами лицо Гарри, удивленное и брезгливое.       Она привыкла к одиночеству, но смириться с ним так и не могла. Ей необходимо общение, поддержка и совет. Единственный друг, который не осудит — Луна, вот кому стоило написать. Гермиона взяла пергамент и чернила. Рука надолго зависла над листом, не в силах описать все чувства, которые Гермиона так хотела выплеснуть на бумагу.       Привет, дорогая подруга. Прошел почти год с нашей последней встречи. И хотя мы регулярно пишем друг другу, я соскучилась по тебе и всем друзьям. Очень надеюсь на скорую встречу. Гарри с Джинни должны скоро пожениться, торжество они запланировали на конец сентября, но ты, конечно, все это знаешь. Не знаешь только одного. Рука Гермионы задрожала, и ей стало нестерпимо холодно. Признание, что он все же ей нравится и что между ними вспыхнула какая–то привязанность в Азкабане, давалось нелегко.       Люциус Малфой вернулся. Он приехал ко мне. Я так боюсь наделать глупостей. Мне очень не хочется возвращаться в Англию, ты знаешь почему, хотя там и вы — мои близкие. Но Люциус хочет вернуться вместе со мной. Только для чего? Гермиона понимала, что мысли прыгают, а в письме выглядят еще более запутанными.       Не хочу сделать кому–то из нас больно. Мы оба натерпелись, стоит ли сейчас сближаться, я не знаю. Жду ответа. Гермиона.       Она свернула пергамент и привязала к лапке совы, проживающей с командой. Глухо ухнув, птица вылетела в окно. В темном небе на фоне луны было видно удаляющуюся точку, которая несла важное признание в Англию.       Гермиона ворочалась под одеялом, пытаясь хоть ненадолго уснуть. Мысли были навязчивым кошмаром, от которых невозможно отделаться. Даже сейчас она не могла успокоиться от одной только мысли — где он сейчас? Ночь прошла беспокойно, она то и дело вздрагивала, отгоняя невидимых Дементоров, и в забытье сна искала его руку где–то рядом с собой.       Гермиону разбудил легкий стук в окно — вернулась сова. Она расстроилась, не сразу заметив сверток у нее в лапах. Девушка аккуратно отцепила бумажку. «Все образумится, будь счастлива» — все, что было написано. — Ну, спасибо, подруга! — разозлилась Гермиона.       Девушка зло заходила по комнате. — Что значит «будь счастлива»? Я уже и забыла, что это такое! Причем тут мое письмо?!       Сова неодобрительно посмотрела на нее и вылетела, отправившись на свой насест.       Гермиона в плохом настроении собралась и поспешила на завтрак. Скоро нужно собирать команду для отправки в Швецию, на новый турнир. Девушка наспех положила еду в тарелку и направилась к своему столу.       Расположившись, она заметила за соседним столом человека, полностью закрывшегося разворотом газеты, и только большой перстень на пальце с буквой «М» выдавал своего владельца. Гермиона выдохнула, то ли с облегчением, то ли с раздражением. — Что ты здесь делаешь? — прошептала она.       Мужчина с легкой усмешкой отложил газету. — Ну, куда же я теперь денусь, мисс Грейнджер.       Он, казалось, смеялся, хотя выглядел совершенно спокойным.       Гермиона не нашлась, что ответить, и, опустив взгляд, принялась есть овсяный йогурт и булочку с маслом. Люциус наблюдал за ней. Бровь была поднята в легком удивлении, а глаза прищурены. Губы выдавали еле заметную усмешку. Гермиона силилась не поднимать глаз, ей было непонятно его поведение. Малфой достал белый носовой платок, протер запонки на манжетах и смахнул невидимую пыль на лацкане пиджака.       «Чертов аристократ», — подумала Гермиона, разглядывая свою скромную юбку и блузу.       Не закончив завтрак, Гермиона встала и направилась к выходу. Люциус направился за ней.       — Вы уже закончили, мисс Грейнджер?       Поравнявшись, он подал ей руку, согнутую в локте. Гермиона напряглась.       — Что ты делаешь? — зашептала девушка.       На них стали оглядываться постояльцы гостиницы, в том числе и некоторые члены команды. Гермиона вылетела в холл из обеденной зоны.       Люциус неторопливо вышел следом, казалось, его забавляла реакция Гермионы.       Девушка злилась, смотря на него, такого спокойного и решительного. Она ждала от Луны совета, что ей делать, но та прислала только «будь счастлива». Гермиона просто не знала, как себя вести.       — У меня работа, — сказала Грейнджер. Она смотрела на него и понимала, что между ними уже нет тюремной стены. Она сама выстраивала ее между ними, но ничего не могла с собой поделать.       — Для начала мы поговорим, — сказал Люциус тоном, не принимающим возражений.       Он вновь подал ей локоть, и Гермиона нерешительно взяла его под руку. Малфой раздраженно хмыкнул. Девушка шла, испытывая отчаянный страх, сердце колотилось, а в животе сжимался непонятный ком. Она поглядывала на него, отметая в голове мысли о том, какой же он все–таки красивый. Девушка не знала, куда они идут и о чем будут разговаривать. Шаги гулким эхом отдавались в большом холле.       В длинном коридоре Люциус достал ключ и отворил дверь. Гермиона помешкала и с опаской шагнула в номер.       — Поговорим? — спросил Люциус, когда за ним закрылась дверь.       Девушка боялась обернуться. Она смотрела в окно, обхватив себя руками, пока не почувствовала его ладони у себя на плечах.       — О чем? — сглотнув, спросила Гермиона.       — Я же приехал сюда не просто так, — сказал он и развернул девушку к себе лицом. В ее глазах был виден блеск от намечающихся слез.       — Зачем? Я же сказала, что не вернусь.       — Ты ведешь себя как ребенок, — тихо произнес Люциус, — я приехал сюда за тобой, и значит один я не уеду.       — Зачем? — вновь повторила Гермиона.       В комнате повисло молчание.       — Затем, чтобы стереть из твоей жизни печаль. А ты сможешь заполнить пустоту во мне, изгнав темноту.       Люциус не мог сказать ей прямо то, чего, возможно, она ждала от него. Гермиона сморгнула застывшую в уголке глаза слезу.       — А еще за этим…       Люциус наклонился и поцеловал ее в шею. Девушка дернулась, и мужчина рассмеялся.       — Глупая, — снисходительно сказал он, — я подожду, пока ты сама захочешь.       Гермиона покраснела.       — Даже не поцелуешь меня? — ехидно спросил Люциус.       — Может быть, — сказала она, притягивая его за шею.       Малфой вновь улыбнулся, почувствовав легкое касание ее губ на своих. Ему нравилась ее нерешительность.       — Уговорила, — хмыкнул он и впился в ее губы, проводя языком по ним, вырывая у нее стон и упиваясь им в полумраке комнаты.