Только ты

Можно ли думать, что спокойствие и счастье, наконец, завладели Элизабет? Да, она большую часть времени пребывала в безмятежной радости. Ей даже приходилось тщательно перестраиваться в рабочий режим и ходить с серьезным выражением лица. Потому, что афишировать своё новое состояние она не торопилась, и надеялась, что вопрос может разрешиться сам, или Рэддингтон что-нибудь придумает. Ей бессовестно хотелось устраниться от решения любых вопросов. Казалось, что самый трудный разговор — разговор с Томом, уже состоялся. Оставалось решить неразрешимую проблему: как агенту Элизабет Кин не потерять работу. Рэддингтон уважал это её желание, хотя, если честно, мог бы спокойно посоветовать заняться исключительно домом и ребенком. Элизабет справедливо полагала, что её работа помогает делать мир чуточку лучше. Рэддингтона эта формулировка немного настораживала, но он также занял выжидательную позицию. Тем более что он тщательно скрывал от нее такое множество своих проблем, требующих скорейшего решения. Он хотел решить их без её участия. Тучи начали сгущаться уже давно. Он не мог недооценивать опасности. Стала ли ситуация опасней, чем когда-либо? Это вряд ли. Не первый год он вращался в компании не самых добродушных, уравновешенных и законопослушных граждан. Но, когда внезапно преданные тебе люди вдруг становятся врагами, мягко говоря, это огорчает. Дома, с Элизабет, ему прекрасно удавалось создавать иллюзию безмятежного спокойствия. Ему хватало для этого самообладания. Дэмбе начал думать, что и он не знает Рэддингтона достаточно хорошо, и то, что у него в запасе есть еще козыри. Даже стал надеяться на их существование, ибо ситуация становилась с каждым днем более напряженной. Бороться с врагами — это нормально, к этому человек готов. Бороться с друзьями — печально, вынужденно, горько. Элизабет направлялась на работу, и каждый день обещала себе поставить в известность Купера об изменении своего «семейного» положения. Он был с ней, как прежде, добр, но Лиз не исключала возможности, что он что-то знает. Слово «семейное» она мысленно ставила в огромные кавычки, по вполне понятной причине. Однако это не меняло сути происходящего, и явно не способствовало бы в случае огласки её карьере. Рэддингтон не разделял беспокойства Элизабет по этому вопросу, были гораздо более серьезные поводы для беспокойства. И сейчас ему стоило волноваться в два, а точнее в три раза сильнее, потому что за троих. Его стиль жизни давно подразумевал наличие всевозможных опасностей, но сейчас он стал более уязвим. Его прошлый опыт семейной жизни был кратким, и принес столько разочарований. Он убеждал себя, что сейчас всё сложится иначе, и непременно всё будет хорошо. Это не значило, что он воспринимал как должное свое новое счастье, внезапно ворвавшееся в его жизнь. Нет, он до сих пор не понимал, как случилось, что эта молодая, безумно красивая, поражающая своей жизненной энергией, девушка, выбрала его? Он был сражен её красотой с первого взгляда, это легко понять. Хотя и случилось вопреки его намерениям. Надо сказать, они были более благородными в день, когда он решил пойти к ней на встречу. Он просто хотел познакомиться поближе с той, кого опекал, в чьей судьбе хотел бы принимать живое участие. В память о её матери. В намерении сделать из Элизабет звезду ФБР было что-то, пожалуй, мальчишеское. Он начал любоваться этой звездой. Оказался очарован ею. Старался ли он её очаровать — далеко не сознательно, но, вероятно, да. С постепенным осознанием того факта, что сам оказался под действием её чар. Лиз поняла, что он значит для нее, не так быстро. Но пережитые вместе события помогли ей разобраться в этом. Рэддингтон вспоминал свой первый брак, и понимал сейчас, что он был абсолютно странным. Мало кто мог понять, как так случилось, что молодой, подающий большие надежды выпускник военной морской академии, стремительно, после кратковременного знакомства, женится. Наоми была интересной девушкой, но рядом с молодым красавцем Рэддингтоном она терялась. Молодые были счастливы, не обращая ни на кого внимания. Вскоре родившаяся у пары дочь Дженифер получала всё, о чем только мог мечтать ребенок: и любовь, и разностороннее образование с самых первых шагов. Возможно, так бы все и продолжалось. Но, увы, правы были злые языки, осуждающие этот скоропалительный брак. Вскоре после рождения дочери Рэймонд стал замечать за Наоми некоторые странности. Впрочем, начав интересоваться этим вопросом, от специалистов он получил формулировку «послеродовая депрессия», и обещание, что это её состояние является временным. Временный период затягивался, и её нервные срывы, постоянные подозрения, резкие перепады настроения порядком выводили его из себя. И вновь специалисты, уверения, лечение. Рэддингтон изо всех сил старался быть идеальным мужем, это удавалось ему с переменным успехом. Именно в этот момент он встретил женщину, которая поражала его своим здравомыслием, умом, красотой. Её красота была совершенно необычна: она то казалась ледяной и неприступной, то вмиг переменится, и уже огонь страсти испепелит любого, кто к ней приблизится. Позднее он понял, откуда у неё эти повадки хамелеона. Но к тому времени он совершенно потерял голову, и не мог сопротивляться тому, чему суждено было случиться. Она появлялась в его жизни когда хотела, и он бросал всё, и летел к ней, куда бы она не позвала. Сам себе иногда удивлялся, но это чувство было сильнее его. Страсть становилась всепоглощающей, и, несомненно, разрушила бы его брак. В тот момент он не мог принять окончательного решения, и стоял на перепутье. Думал ли он о своей карьере — безусловно, думал. Однако, надеялся, что развод является довольно обычным делом, и в цивилизованном обществе не должен быть чем-то из ряда вон выходящим. Разумеется, заботиться о дочери и Наоми он не перестанет. Так, полный планов и надежд, он возвращался домой. Неожиданно дорогу ему преградил черный Шевроле Тахо, заставив его кадиллак флитвуд прижаться к обочине. Люди в черных костюмах вежливо, но тоном, не допускающим возражений, предложили проехать с ними к важному должностному лицу в штаб-квартиру ЦРУ, в Лэнгли. Это было похоже на плохой шпионский боевик, и Рэймонд даже улыбнулся поначалу. Будучи человеком не из пугливых, и уже состоящим на военной службе, он не ожидал ничего особо страшного от этого внезапного вызова. И напрасно он был так спокоен. Все, что было высказано ему в комнате с приглушенным светом, человеком, лица которого он не видел, произвело эффект слишком холодного душа. Он узнал, что женщина, которая заменила ему весь мир, является русской шпионкой Екатериной Ростовой. Он представлял для неё огромный интерес, будучи без пяти минут адмиралом, а стало быть, лицом, посвященным во множество государственных и военных секретов. От него не стали ждать уверений в верности и преданности США, а кто бы на его месте не стал оправдываться? Он попросту не успел этого сделать. Предложение человека без лица звучало совершенно абсурдным и немыслимым. Однако, выбор у Рэддингтона был невелик. Ему предложили полностью поддаться влиянию данной особы, и начать продавать секреты, разумеется, специально выбранные для этого специальным отделом ЦРУ. Затем он должен будет уйти с флота, его репутация пострадает, но взамен, его должны будут принять «там». А «там» он вынужден будет существовать, выкручиваться, входить в доверие, искать связей с различными шпионскими и террористическими организациями. Официально он станет преступником. Но на любое его преступление будут «закрыты глаза», если «там» ему удастся создать свою империю. Он пропадет из жизни своей семьи, заботу о которой возьмет на себя данное ведомство. Им обеспечат совершенно безбедное существование на новом месте, с новыми именами. Еще час назад Рэддингтон не поверил бы во все это. Кстати, выбор у него и правда был, если с первым вариантом он не согласится. Громадный, возможно пожизненный срок за измену родине. Куратор, который будет периодически выходить с ним на связь, надежен. Отдел не подлежит никаким перестановкам. Администрации приходят и уходят, а этот отдел существует всегда. Это не первое такое внедрение. Мало кому удавалось выдержать долго. Поначалу Рэддингтон не представлял, насколько это затянется. Он надеялся, что со временем ему вернут его свободную жизнь. Он искупит свои ошибки. Да вообще, мыслить трезво в тот момент он не мог. Предстояло успокоиться, принять происходящее, и постараться собрать кусочки своей жизни в нечто пригодное для существования. Здесь ему пригодились все его таланты, и вскоре он стал находить в этом первоначально кажущемся бредом плане свои прелести. Потеря его семьи была большим потрясением, но, в сущности, всё и так к этому шло. В этом была исключительно его вина. Пытаться разыскать и увидеть хоть иногда дочь, со временем эта идея стала посещать его. Но к тому времени он был уже настолько вне закона, что боялся нарушить их, уже сложившуюся жизнь, как он предполагал. Расстался ли он с предметом своей страсти, Катериной Ростовой — нет, напротив. Немного поразмыслив, понял, что винить её во всех своих бедах было бы несправедливо. Всё разрушилось немного позже, когда Катерина, боясь кому-либо довериться, решила свои проблемы сама. Он злился на себя, на нее, на весь мир, когда поверил, что ее больше нет, что она утонула в Кэп Мэй. Все, что осталось от нее — только девочка, о которой он мог заботиться, исключительно на расстоянии, не подвергая её даже малейшему подозрению. И только когда она стала уже взрослой, и начала работать в ФБР, его любопытство взяло верх. Он сдался ФБР, чтобы иметь возможность узнать Элизабет лучше. Получив такой мощный ресурс, как поддержку ФБР в обмен на сведения о преступниках, ему виделись новые возможности. Поначалу эта ситуация его просто забавляла, и он представить себе не мог, к чему это приведет. В сущности, он, наконец признался себе, что все эти годы он вынужден был жить не своей жизнью. И сейчас получил шанс на новую, настоящую жизнь. Это было похоже на бунт. Однако, он знал, что возразить своим кураторам. Провести столько лет под прикрытием — мало кто мог похвастать таким послужным списком. Поэтому он твердо решил, что может немного и рискнуть. Если он и дальше будет продолжать свое сотрудничество с ЦРУ, он хотел бы с их разрешения посвятить в эту тайну самого близкого на сегодняшний день человека — Элизабет. Она заслуживает это знать.