Протеже

Если Лаура чего-то и боялась, то точно не смерти. Сколько она раз ходила где-то на грани, с головой окунаясь в самый омут событий? Сколько раз Яна кричала ей о том, что стоит остановиться и посмотреть на мир другими глазами? Лаура перестала считать на пятом, когда она, душа себя слезами и тоской, смотрела, как Роан быстро уходит прочь. Они с Эшем неожиданно остались одни в огромном лесу. Марисе, казалось, было все равно на вопросы и ответы, а вот император нервничал. И иногда бросал внимательные взгляды на мага. — И ты все ещё стоишь здесь? — он уселся на дерево, мокрое от утреннего дождя. — Почему не пойдёшь за ним? Лауре почти что не хватает воздуха, когда перед глазами проплывают огромные калахарские пустыни, в которых она была готова утонуть, словно в воде. Рэн милосердный, почему ты хранишь её ото всех бед? — Он все ещё её любит, — перед глазами вновь те шелковые фиолетовые одежды, в ушах снова тот низкий голос и наглый тон. Эш почти что не помнит бывшую верховную жрицу, зато Лаура её помнит отлично. — Если бы была возможность, он бы рванул за ней. Лаура не верит в то, что подопечные двух разных богов попадают в один и тот же мир. Когда умрет она сама, то её душа будет плавать в соленых чертогах Рэна. Роан же окажется в жарких и таких же пустынных, как его родные земли, степях Оро. Только это её успокаивает и держит на плаву. Пока Эш, размышляя над предложением Марисы, сидит у дерева и внимательно изучает свой меч, который так упорно вытаскивал из лап безумия, Лаура плачет и вспоминает то, что произошло. Эти бескрайние пустыни. Каменный и горячий Калахар, его бесчисленные лестницы и военные установки. Инженера Кеба, он ей не понравился с самого начала. Палящее солнце, которое не щадило даже привыкших к такому камелид. Штаб ордена хранителей. Смерть Джета и почти-что сошедшего от жажды мести и горя с ума Ро. Красоты Кургана Мечей, этого загадочного мастера и, наконец, меч Атума. А ещё сотни иллюзий, страшных от одной мысли, что перед ней мертвецы. Их она не забудет. В этом чертовом мире никому нельзя верить, потому что все, с кем бы они не связывались, помирали. Или оказывались втянутыми в самый центр темной магии. Лауре было стыдно перед всеми, особенно перед Яной с Робом, перед Мэлором и Орфеей. Ей было стыдно перед Ро, потому что она не смогла его уберечь. Она, кто бы что бы не думал и не говорил, его протеже. Пускай, Роан её покровитель и защитник, иногда в защите нуждался и он сам. — Эй, ты как? — Лаура практически готова плакать. Она слишком погружена в себя, в воспоминания и события, как в огромный и мутный омут на самом дне озере около Сноу-Шу. — Ро, уже ночь, тебе надо отдохнуть. Лаура помнит этот подавленный вид. Помнит слезы в его глазах, трясущиеся пальцы и абсолютную потерю веры в себя. Маг знает, что такое не впервые, и что стрелку срочно требуется помощь, которая будет сильнее калахарского красного, яркого, словно вражеская кровь, обжигающего горло, словно огонь. — Я в порядке, — отрезает новый командор. — Я буду охранять пост, а ты.. Иди отдохни. "Прости мне, Ро, что я не смогла спасти Джета", — Лаура знает, что не заслуживает за такое прощения, но ведь и не она должна была быть рядом. Ветки какого-то неизвестного ей дерева ломаются и крошатся в щепки от одного касания, и девушке даже страшно к ним прикасаться. Словно тысячи искр, осколков, так и ветки – они тоже теряются и пропадают в зыбких песках пустынь. Лаура плачет, потому что ей страшно за всех, кто её окружает. Она неуверенно подбрасывает то, что осталось от хвороста, в огонь и присаживается рядом, чувствуя, как по венам течёт не магия, а кровь самого обычного человека. Лаура не бог, она всего лишь человек. Роан тоже не бессмертен. Хотя кто знает, быть может, и Рэн с Оро когда-то были такими же, как они? На плечи что-то опускается, что-то тяжёлое, насквозь пропитанное запахом пороха, вина и, почему-то, столь ненавистной вишни. Хотя сейчас она не обращает на это внимания, поднимая глаза на командора, присевшего рядом. — Прости, что втянул тебя в это. Надо было тебе остаться в Астерионе, — Лаура не хочет даже отвечать, отводя глаза и сильнее кутаясь в плащ стрелка. — Я... Я хочу, чтобы ты вернулась обратно. В Астерион, Сулан... Куда угодно, но подальше отсюда. Потерять ещё и тебя, — он потрепал потрескавшимися пальцами чёрные и пыльные от постоянной спешки и песка волосы, — я не готов. Я хранитель, а значит должен хранить хоть кого-то. Если не смог сохранить тётушку и Марси, Джета и Мэрит, то хоть попытаюсь сохранить тебя. Лаура чувствует, что их отношения сложно назвать дружескими. Она до одури любит его, уже давно, но как-то совсем иначе, не ревностно и не слезно прося остаться рядом. Если он её и любит, то только как самого близкого человека. Ни как сестру, ни как девушку. Всё это слишком сложно для её понимания. Кроме той мысли, что если она сбросится с обрыва, то он сбросится следом. И маг смеётся, сквозь слезы и страх, стараясь удержать себя в руках. В этом пустынном жарком омуте под названием Калахар нужен хоть кто-то, кто не живёт сталью и огнём. Кто-то, кто не поклоняется оружию и военным. Кто-то из совсем другого мира, готовых охладить весь пыл. Кто-то очень близкий к самой верхушке города. Лаура находит в этом кто-то себя. — Ты мне поможешь? — голос Эша звучит далеким и глухим, словно он пытается до неё достучаться уже несколько часов. Лаура понимает, что прошло буквально пару минут. — Я хочу найти, что можно изменить в прошлом, и вернуть отца. Лаура не понимает, почему император так вцепился в фигуру своего родителя, но медленно кивает. В голове, почему-то, появляется мысль о неравноценном обмене, но она не решается её озвучить. Помочь поменять прошлое ради одного поцелуя с Роаном кажется равноценным только Лауре. Она боится, что изменённое прошлое сотрёт из его памяти и её. — Я навсегда с вами, император Эштар Шестнадцатый, — с какой-то язвинкой тянет маг, поправляя волосы. — Куда нам? — В Астерион, там наверняка найдутся ответы. Он молил её вернуться в столицу. Её позвали с собой в столицу. И Эш, и Ро были ей дороги, каждый по-своему. Только возвращается она в этот пышный город совсем не поэтому. Её там наверняка ещё ждут. Во всяком случае, она на это надеется. — Выдвигаемся? — мечник поправляет конскую уздечку и седлает скакуна. — Да, вперёд, — Лаура кивает. Эш предпочитает лошадей. Ро любит ходить пешком долго-долго, пока ноги не устанут. Лаура же влюблена в свои изношенные временем крылья. Этот воздушный омут, куда она окунается каждый раз, стоит ей подняться высоко и спикировать под девяносто градусов вниз, единственное спасение от чувств и мыслей.