From hatred to love

      Кларк поет. Сидит за своим любимым музыкальным инструментом - фортепиано, и поет. Пальцы легко скользят по клавишам, а глаза смотрят куда-то вдаль, сквозь стены. Для девушки пение всегда было успокаивающим занятием. Можно было либо полностью отбросить мысли, либо с головой погрузиться в них. Сейчас Кларк выбрала второй вариант. Она знает, что проводит последние часы жизни, к которой она так привыкла. Вечером все изменится. Финн узнает правду, а завтра это разнесется уже по всему городу и даже дойдет до императора, на балу которого Кларк должна была выступать. Он будет в бешенстве, узнав что к его двору чуть было не допустили крепостную девку. Что ждет ее тогда? Ссылка? Каторга? Остается надеяться только на то, что Маркус был приближенным императора, и Николай Павлович будет милосерден к преемнице друга.       Пока Кларк отдавалась размышлениям, Беллами стоял за приоткрытой дверью и наслаждался исходящими из комнаты звуками. Как бы сильно он ненавидел Кларк, от ее пения, ее голоса он всегда был в восторге. Но никто кроме него этого не знал. И то что ему безусловно нравилось, то его и раздражало. И злость наполняла его все больше и больше.       - Разве прислуга не должна сейчас хлопотать по дому? - войдя в комнату задал вопрос Блейк.       Кларк резко прекратила играть и встала в полный рост. Она знает, что единственное что дозволено делать с этим инструментом крепостным, это протирать его от пыли. Ей страшно, все тело дрожит и слезы уже наворачиваются на глаза. Она боится Беллами, но всеми силами пытается не показывать этого. А он действительно видит сильную непробиваемую оболочку. И его бесит, то что она никак не реагирует на его замечание.       - Я с самого утра переделала все дела, - честно ответила Кларк.       Девушка не боится черной работы. Она прекрасно знает и умеет все, что должна делать крепостная. Хоть она и жила здесь как дворянка, она никогда себя ей не чувствовала. Кларк никогда не отказывала в помощи другим. Кухарка была ее лучшей подругой, пусть и была велика разница в возрасте. Благодаря ей Кларк научилась вкусно готовить и чисто убирать. Благодаря ей для Кларк не было разделения на общественные слои, для нее все равны. Чего нельзя сказать о Беллами. По крайней мере так думала Кларк.       - Не думаю, что дом так мал, что тебе не нашлось работы, - Беллами вплотную подошел к Кларк, и пока она стоит неподвижно и глубоко вдыхая, он обходит ее сзади, и сам не замечает, как его глаза падают на пульсирующую венку на белоснежной шее, которую украшает очень дорогое ожерелье, подаренное отцом на день ангела. Его руки за спиной в замке, но его никак не покидает мысль прикоснуться к этой венке, поэтому он сильнее сжимает руки. - Вычистить конюшню, например.       - На это есть конюх, - голос Кларк начинает предательски дрожать.       Она до сих пор не понимает чем заслужила такое обращение к себе. Она никогда не обижала Беллами. Всегда, в любом удобном случае старалась быть с ним очень милой, завести разговор, на что в ответ получала лишь гневные замечания. Но она никогда не обижалась на Беллами, она была ему обязана. Но после смерти Маркуса, Беллами будто подменили. Если раньше он просто старался не обращать внимание на девушку, то сейчас просто хочет уничтожить ее. Для Беллами же такое обращение с ней, как защитная реакция. Пока она его ненавидит, она не заберется в его сердце еще глубже.       - Я в этом доме хозяин. Я сказал, ты выполнила, - надменно произносит Блейк.       Он наконец встает прямо перед ней и смотрит в голубые бездонные глаза, которые также смотрят в карие. Она даже не пытает отвести взгляд, на что очень надеялся Беллами. Потому что сам он не в силах сделать этого.       - Как скажете, барон, - Гриффин делает шаг в сторону, чтобы немедленно приступить к поручению.       Беллами перехватывает девушку за запястье. Сейчас не так больно, как вчера. Больно лишь от воспоминаний. Кларк снова разворачивается к нему лицом.       - Думаю, в этом платье тебе будет неудобно, - Блейк оценивающе рассматривает ее образ. Нежно голубое платье в пол, украшенное сотней страз, переливающихся на свету. Корсет, подчеркивающий талию и грудь, которая высоко вздымается. Идеально. - Крепостным непозволительно расхаживать в таких нарядах и украшениях, - его рука все-таки скользнула по шее, очерчивая контуры ожерелья. - Придется сменить твой гардероб и это.       - Это подарок Вашего отца.       - Он тебе больше не понадобится. Продадим его за хорошие деньги и пожертвуем какому-нибудь приюту. Отец бы оценил этот благородный жест.       Кларк знает, что Беллами делает это не из-за благих намерений, а лишь чтобы насолить ей. Это ожерелье очень дорого девушке - последний подарок Маркуса. После похорон она носила его каждый день, храня память о любимом батюшке, так она его называла всю жизнь. Ведь Маркус действительно был ей как отец.       Гриффин медленно снимает ожерелье с шеи, мысленно прощаясь с ним, и кладет в ладонь Беллами. Его же немного смутила ситуация. Он не ожидал, что Кларк так спокойно отреагирует. Он хотел, чтобы она злилась, кричала, рыдала, ненавидела. Он даже не знал что еще сказать, чтобы вывести девушку из равновесия. Возможно он и не хотел ничего говорить. Ему на минуту захотелось быть таким же как Кларк. Успокоиться.       - Если Вам так важна память об отце, отмените сегодняшний ужин, - пошла в наступление Кларк. - Я приму все Ваши условия, но, пожалуйста, не позволяйте мне унижаться.       Танец Соломеи - танец разврата и похоти. Кларк придется танцевать практически голой. А это стыд и позор. Тем более что на это будет смотреть Финн, человек к которому она проявляла романтические чувства.       - Хорошо, - неожиданно для себя произнес Беллами, - я предоставлю тебе выбор. Ты будешь и дальше притворяться дворянкой, жить как и жила, но бросишь Финна. Без объяснения причин. Тогда он не будет обманут, а ты продолжишь носить побрякушки и платья из Парижа.       Кларк уже подумала, что у нее проскочила надежда, но она ошиблась. Его предложение повергло девушку в шок. Она даже не пыталась размышлять над ним.       - Неужели Вы думаете, что я променяю свои чувства к Финну на жизнь в роскоши?       - По-моему, это отличная альтернатива. Тебе не придется унижаться. Более того через месяц ты выступишь на императорском балу, как и хотел отец. Разве не ты говорила о его памяти?       - За все это время Вы так и не узнали меня, Беллами. Я никогда не приму Ваше предложение, даже в память о батюшке, а Вам должно быть стыдно за это. Вы никогда не будете достойны фамилии Блейк, - в порыве злости выпалила Кларк, о чем сама уже пожалела, но извиняться за правду не собиралась.       Кларк резко развернулась на носке и быстрым шагом пошла к выходу.       - Куда ты собралась? Мы не закончили, - Блейк кипит от злости, наглости и дерзости со стороны Кларк. Никто и никогда с ним не говорил в таком тоне.       - Чистить конюшни, господин барон, - с вызовом пролепетала девушка.       - Это ждет. Тебе нужно репетировать танец Соломеи. Хочу, чтобы все прошло на высшем уровне.       - Не волнуйтесь, барон, - Кларк остановилась в проходе, - Вы сами сказали, что я прекрасная актриса, - после Кларк удалилась.       Беллами стоял посреди комнаты как вкопанный. После нескольких секунд размышлений, понимания ситуации, он ударил кулаком по фортепиано. Как эта мерзкая девчонка смеет так помыкать им. Хоть она и будет танцевать сегодня вечером, Беллами чувствует себя побежденным. Он надеялся, что она выберет второй вариант. Видимо, он действительно плохо знает девушку. Юноша невольно задумывается, что было бы если они дружили с самого детства? За этими мыслями незаметно приближается вечер.