***
Три с половиной года назад.
Шум вечернего города едва ли слабел за стенами дома, доносясь сквозь открытые на каждом пролете окна. За соседскими дверьми слышался привычный быт. Казалось кто-нибудь вот-вот да выйдет в подъезд и на секунды окунется в их страсть, пока они не опомнятся, не сделают виноватый вид, лукаво улыбаясь в пол, и, ничуть не смущаясь своей любви, не скроются за дверью ее съемной квартиры. Но никто не выходил и Джехван продолжал целовать свою девушку, лаская ее под платьем. Она улыбалась ему в губы. Их громкое дыхание и шорох одежды были звуками этого города, они сами были частью этого города и город был ими… — Я хочу тебя, — прошептала Юбин, держа юношу за ворот его кожаной куртки и глядя ему в глаза. — Я тоже тебя хочу, — ответил Джехван, и заговорщицки улыбаясь, добавил: — Только сегодня не здесь. Привыкнув к теплу ее тела, от девушки не хотелось отрываться, но его задумка того стоила. Взяв Юбин за руку, Джехван повел ее выше по лестнице. Юбин удивилась, но послушно и с предвкушением пошла следом. Открыв дверь, парень вывел ее на крышу дома. Город, от которого они прятались в подъезде, окунул их в себя с большей силой. После подъезда звук будто сделали громче; в лицо резко подул теплый ветерок. Взгляду первым делом открылось темное розово-фиолетовое небо с редкими звездами и тонкой дымкой облаков; а вокруг — крыши, антенны, чердаки. Отсюда открывался вид на верхние этажи некоторых домов, где в окнах уже горел свет, и где-то далеко, будто за серой дымкой виднелись высотки. У Юбин перехватило дух. Джехван стремительно подвел девушку к парапету, открывая лучший вид, и обнял ее. Юбин попыталась посмотреть, что внизу, но ограждение оказалось слишком широким. Она подумала, что это к лучшему: хотелось смотреть на мир сверху, не боясь оказаться внизу. Юноша стянул с ее плеча куртку и коснулся поцелуем. Он оставлял на ее шее дорожку влажных темных отметин, приятно обдуваемых ветром, а Юбин чуть склоняла голову и убирала волосы, позволяя больше. — Как тебе такое место? — спросил Джехван. Юбин сжала его ладони, пытающиеся задрать ее платье, но эта битва велась в месте слишком чувствительном, чтобы этот отказ нельзя было назвать лукавством. И тем не менее: — За нами же могут наблюдать, — с придыханием произнесла Юбин, глядя в горящие окна соседних домов. Ей не было видно, что там происходит за стеклом, но казалось, что хотя бы из одного такого окна на них сейчас точно смотрят. Ей казалось, что даже небо следит за каждым их действием миллиардами невидимых глаз. — Ну и пускай весь мир видит, как я тебя люблю, — прошептал Джехван, едва касаясь губами ее уха, и прижал к себе сильнее. Жар стремительно распространялся по всему телу от соприкосновений. Юбин развернулась к парню, чтобы уловить в его лице хищные нотки за мгновение до того как его губы, слишком соблазнительные, накроют ее, руша последние препятствия. «Пускай видят, пускай завидуют…» Бетон ограды обещал оставить ссадины на локтях Юбин, когда Джехван срывал с нее стоны каждым прикосновением. А она будто темному небу отдавалась, воздуху вокруг, приятно обволакивающему своей прохладой ее наготу. «Ну же», — молилась она, когда ласки было невозможно терпеть, но терпела. Она горела быть только его, и была… Еще не стемнело, когда Джехван вновь показывал ей город или вернее показывал городу Юбин: разгоряченную, желанную, изнемогающую. Он нежно провел пальцами по ее лицу, по линии губ, шее, груди, животу… «Пускай хотят ее так же страстно, в то время как она будет только моей». — Видишь вокруг? Это все твое, весь этот город… Понимаешь? — прошептал Джехван хриплым голосом, когда ей было не до этого, когда ею владели ветер и он, когда проникали так глубоко и делали так приятно… Но Юбин открыла глаза, дабы осмотреть свои «владения». Ее руки, как и она вся тряслись под напором Джехвана. Она едва держалась, чувствуя как он заполняет ее всю, владеет так настойчиво и сильно будто действительно доказывает миру что она только его, но кажется, понимала. — А знаешь почему? — сбиваясь, спросил ее любовник. Юбин едва могла шевелить пересохшими губами. — Это потому что ты моя, потому что я тебя люблю, — ответил он.***
Джехван будто очнулся ото сна. Он посмотрел на часы. 4:22 утра. Видно действительно задремал. Он осмотрелся по сторонам — все так же спали, будто ничего и не изменилось, затем потер лицо, и реальность окончательно развеяла его сон-воспоминание и захватила своим гнетущим осознанием. Такие глупые подростковые обещания, все еще такие важные. Разница во времени с тем, что было потом — всего несколько месяцев… «Поэтому как можно было быть таким идиотом?!» — разозлился на себя Джехван за то, за что, пожалуй, никогда не сможет простить, но очень хотел, чтобы простила она. Они были красивой парой. Такие люди как Джехван и Юбин не просто однажды встречают друг друга в университете, на работе или сайте знакомств, они появляются друг у друга стихийно, будто судьба их сводит. Они дружат, любят друг друга и близки как никто. Со временем они женятся и обзаводятся счастливой семьей. И, что бы ни происходило, про них все равно всегда говорят — красивая пара, только это не про внешность, а потому что чувства такие. Об этом говорило взрослое поколение, которое их недолюбливало за излишнюю смелость, граничащую с неуважением, и потому что не такие как все. А сверстники завидовали, и их трудно в этом винить — кому бы так не хотелось? Только вот видно сглазили их, столько раз это повторяя. Но Джехван не обманывался — слишком глупо. Ничто извне не могло их разлучить — только они сами, а вернее он… Мочевой пузырь начал ощутимо поджимать. Пришлось вставать. Вновь оказаться на ногах после многочасового сидения было приятно, даже несмотря на то, что пришлось кое-как перелезать через спящего рядом соседа, на которого Джехван чуть не упал, когда самолет немного затрясло. Умыв руки и лицо, Джехван посмотрел на себя в зеркало: интересно, изменился ли он за эти несколько лет? После недолгих раздумий вынес вердикт — вряд ли. Все так же красится в блондина, лицо ничуть не изменилось, прическа та же, да и не так уж много времени прошло. «А она?» — тут же прозвучал вопрос. Ответа на это Джехван в тайне побаивался. Но, возможно… Она же девушка. Выйдя из туалета, Джехван попросил у стюардессы кофе и пошел к своему месту. Чувствовал он себя бодрее, хотя все таким же побитым. Спать не хотелось. К тому же оставалась всего пара часов полета — время для того чтобы все обдумать. Тяжело вздохнув, он снова устроился поудобнее…***
Джехван назначил Юбин встречу в кафе, чтобы сообщить что-то важное. К сожалению, она догадывалась, что это что-то малоприятное. В 9 вечера в субботу на улице либо не продохнуть от народа, либо наоборот, и нет золотой середины. На их улице сегодня почти не было прохожих: все сидели или дома, или по барам, или просто предпочли другие дороги. Джехван пришел задолго до назначенного времени, чтобы столик занять и с мыслями собраться. Впрочем, последнее было ни к чему. Он уже не первый день прокручивал в голове то, что скажет Юбин, и тянуть с этим было уже некуда. Место было спокойное, уютное, но какое-то невзрачное — таких в Сеуле множество. Обслуживали медленно, и людей было не много. Джехван сделал заказ и стал ждать, погруженный в мысли. Юбин вошла в кафе ровно в назначенное время. Вид у нее был довольно понурый. Джехван поднялся, чтобы поприветствовать ее, и она выдавила из себя приветливую улыбку. Кто-то из их общих друзей точно ей намекнул… Юбин села напротив и ей тут же принесли заранее заказанный напиток. Она повертела стакан, но пить не стала. — Ну и что ты хотел мне сказать? — первой заговорила девушка, переведя тяжелый взгляд с напитка на Джехвана. Ее голос был притворно спокойным, но по лицу можно было сказать, что на самом деле она еще не знает как ей реагировать на происходящее. Парень замешкал на пару мгновений, собираясь с духом, и потирая под столом ладони от нервов. Тем не менее, сомнений у него не было. — Завтра я улетаю в Америку. Меня зачислили на учебу. В лице Юбин ничего не поменялось, только вырвался нервный смешок, и она отвернулась к окну. — Раньше ты, конечно, не мог мне об этом сообщить… Джехван опустил глаза. Он был виноват, и объяснить это ничем не мог. — Прости, — только и ответил юноша, после чего все же попытался оправдаться. — Но я тебе в любом случае говорил, что хочу там учиться… — Да, в прошлом году. И даже не заикнулся, что хочешь хотя бы попробовать подать документы, — в голосе Юбин слышалась горечь и раздражение. Джехвану нечего было ответить и на это, да и незачем. Еще совсем недавно он и предположить не мог, что его желание учиться за границей способно лечь тенью на их отношения. Джехван и не особенно-то верил в свои силы, только жгучее желание требовало попытать счастья. Да и когда месяц назад пришли документы о зачислении, перед ним не было выбора: учеба и желанная карьера или любимая девушка. Выбор стоял: выдержат ли они три года или нет. Джехван решил, что нет, за всех. Он хотел отпустить и Юбин и себя (или, по крайней мере, думал, что хотел). Поэтому и сейчас, сидя за столиком в кафе, он не уговаривал ее поддерживать отношения, не клялся, что вернется к ней, и не надеялся, что Юбин будет его ждать. Он не просто сжигал мосты, а рушил их у самого основания. В затянувшемся молчании, когда стало понятно, что это были последние слова, Юбин хотела вылить сок в лицо парню напротив, и он этого даже ждал. Но девушка лишь, молча и едва сдерживая слезы, встала из-за стола и направилась к выходу. Джехван последовал за ней, но остался у входа, глядя Юбин вслед. Он не стал ее догонять или окрикивать — просто не имел права. И не имел права, но ждал заветное «прощай». Отчего-то невыносимо было думать, что они расстанутся вот так и что она больше ему ничего не скажет. Может же быть такое, что они никогда уже не увидятся? Девушка остановилась у другого края дома, и юноша машинально сделал несколько шагов к ней навстречу. Она развернулась и подошла к нему, после чего, несмотря на снедаемую ее ненависть, крепко обняла. Юбин тихо рыдала Джехвану в плечо, а он в последний раз вдыхал запах ее волос. Джехван знал, что она его не простила, просто так надо было. Она тоже его отпускала, мысленно проклиная, раздираемая болью и разочарованием. Ненавидящая, но понимающая. — Прощай, — тихо произнесла Юбин, так что Джехван об этом скорее догадался, чем услышал, после чего их объятия разомкнулись, и она ушла.***
Самолет сел. Джехван вышел из здания аэропорта и поймал такси. Багажа у него было не много, но перед предстоящей миссией лучше его было оставить дома. Сеул встретил парня яркой солнечной погодой. До чего приятно было оказать в родном городе! Свои люди, машины, дома, даже природа. Джехван хоть и привык к Америке, а все же понимал, что вряд ли будет скучать, разве что по некоторым появившимся там друзьям. Дом все же был милее. Даже усталость от бессонного перелета отошла на второй план, стоило вдохнуть еще свежий поутру воздух. Своя квартирка, оставленная Джехвану родителями, встретила его ожидаемой пустотой, только вот занимать ее благоустройством у него сейчас времени не было, как и желания. Оставив чемоданы у порога, юноша тут же вышел, даже не удосужившись пройти внутрь. Джехван смутно себе представлял, зачем идет, но ему это было необходимо. О жизни Юбин он знал многое от их общих друзей: что она тоже поступила в университет, что учиться ей остался еще год, что пошла на подработку официанткой (традиционная работа многих студентов). Даже слышал о парнях, с которыми она встречалась… Джехван и сам искал в других ее, поэтому не ему бы ревновать, но он не мог иначе, проклиная себя каждый раз, когда узнавал, что у Юбин кто-то появился. Все предположения Джехвана рухнули к черту. Он поплатился за свою трусость тремя годами, хотелось бы сказать, лишения свободы, но нет, иных мучений. Тайных таких, съедающих изнутри, когда никто об этом даже не подозревает, и которые он скрывал даже от себя, живя, казалось бы, нормальной студенческой жизнью. Он миллионы раз хотел написать или позвонить Юбин и дать все те клятвы, которые не дал перед расставанием, сказать каким дураком был и как любит и безумно скучает… но знал, что она не ответит и не примет этого. Нужно было думать раньше. Все что ему оставалось это притворяться дальше и ждать. Наконец Джехван стоял перед витриной кафе, где работала Юбин, и единственное о чем теперь переживал до тошноты, так это о том, что он, возможно, любит ту Юбин, что оставил три года назад, а новая будет казаться незнакомкой. Но он увидел знакомый образ и внутри защемило… На ватных ногах он поднялся по лестнице, открыл дверь, оповещающую колокольчиком о новом посетителе, и, как в тумане, прошел внутрь. Юбин долго к нему не подходила, хотя он и сидел за ее столиком. Джехван смотрел на нее и отмечал про себя все изменения: у нее была другая прическа, и выглядеть стала иначе, будто спокойнее сдержаннее и взрослее, и все равно выделялась на фоне остальных. Она беседовала со своей коллегой, лишь изредка поглядывая на Джехвана. Когда, Юбин, наконец, решила к нему подойти, на удивление ее лицо выражало лишь малую степень недовольства, в отличие от ожидаемой бури гнева. — Ну, здравствуй, — поприветствовала она, ничуть не скрывая своих безрадостных эмоций. — Что будешь заказывать? — Кофе, — только и ответил Джехван. Он не сказал какой, но Юбин коротко кивнув удалилась и принесла его любимый, кажется, даже не обратив на это внимания. Джехвану это кофе грело душу. — Зачем ты пришел? — спросила девушка, поставив перед парнем чашку. — Тебя увидеть. — Увидел? Можешь идти. — Я хочу с тобой поговорить. — А я нет. — Я буду тебя ждать. Юбин ничего не ответила, только усмехнулась, развернулась и ушла. Джехван не торопясь выпил кофе, расплатился и вышел на улицу. Он подпер стенку недалеко от входа и рассматривал здание напротив. Парень прождал не меньше часа, прежде чем Юбин все же поддалась искушению. Она вышла немного растрепанная и в том же рабочем фартуке — видно не надолго отпустили, но Джехван рад был и этому. — Какого черта тебе от меня нужно? — уставшим голосом спросила она. — Мне казалось, все наши разговоры закончились еще тогда… — Бинни, я совершил ошибку и теперь хочу все исправить, — произнес Джехван. — Во-первых, не называй меня так, — ответила девушка. — Во-вторых, что-то мне кажется, три года назад ты не думал, что совершаешь ошибку, так что и исправлять нечего. Просто уходи! Закончив на этом разговор Юбин пошла работать дальше. Джехван не стал ни на чем настаивать, понимая, что нужно еще время. Он нахаживал к ней каждый день. Либо садился внутри, либо брал кофе с собой и выходил на улицу, и все это преимущественно без разговоров. Брал, так сказать, измором. Хоть сколько-то сменила гнев на милость Юбин только через неделю, согласившись сходить с Джехваном прогуляться после работы. Погода в тот день была пасмурная и ветреная. Они шли вдоль реки, изображая светскую беседу, с трудом скрывавшую истинные чувства каждого. — Так ты теперь квалифицированный композитор, — то ли похвалила, то ли высмеяла Юбин. — И чем же собираешься заниматься? — Ну-у, — протянул Джехван, — вообще-то подумываю собрать свою рок-группу, — поделился, наконец, он, если честно, немного стесняясь. Искренность, по его мнению, была сейчас необходима. — О, ничего себе, — и снова непонятно, то ли издевается, то ли даже одобряет. Впрочем, Джехван знал, что Юбин такая идея по душе, только раскрывать свои карты девушка не собиралась. — А ты, слышал, занялась искусством? Это круто! — Что круто? Получать образование по ненужной никому профессии? — горько усмехнулась девушка. — Круто, что ты занялась тем, что тебе нравится, — ответил Джехван, несколько раздраженный такой позицией Юбин. Повисло неловкое молчание, но дабы оно не преобладало в разговоре, Джехван снова заговорил. — Не ожидал, что ты на подработку пойдешь. Юбин какое-то время не хотела на это ничего говорить. — С родителями поругалась, — все же ответила она, без намека на прояснение ситуации. Джехван тоже не полез с расспросами — узнается еще. Они сели на лужайку и какое-то время, молча, разглядывали окрестности и прохожих. Первым тишину вновь нарушил Джехван, когда решился, наконец, затронуть болезненную тему вновь. — Юбин, я был трусом, — произнес он. — Я даже не могу сказать чего именно так испугался, но это неоспоримо и непростительно. Я знаю, что сделал тебе больно, но хочу, чтобы ты знала, что я больше не сдамся. Я без тебя не могу, и думаю, ты об этом знаешь. Я не верю, что шансов нет. Девушка удивленно рассмеялась, но когда она повернулась к Джехвану, на ее лице не было и следа веселья. Он, конечно, был прав, но кое-чего видно не понимал. — Ты даже не представляешь, каково это было, — буквально прошипела она. — Тебя так не бросали. Будто тебя можно выкинуть, когда ты стала мешать, — она говорила, акцентируя внимание на каждом слове, чтобы до него дошло, чтобы он почувствовал. Вина не позволяла Джехвану смотреть на Юбин. У него никогда не было таких мыслей, но сейчас он хорошо представлял, как же это все выглядело со стороны. А Юбин продолжала. — И ты не представляешь, какой бесполезной я себя чувствовала, ведь ты даже не удосужился мне хотя бы раз написать. Нет, ты, какого-то черта предпочел подождать несколько лет. У Джехвана от этих слов сердце неприятно сжалось, и тут же вспомнились все не случившиеся попытки. — Я хотел, — промямлил он. — О-о! -Но я думал, ты мне не ответишь… Юбин рассмеялась. — Думал? А попробовать?! Джехван молчал. Сказать было нечего. А облака тем временем собрались настоящими тучами и уже начинали обрушивать первые капли на землю. — Знаешь, либо я идиотка, либо ты невероятно везучий, — заговорила Юбин. — Я ведь знаю тебя как облупленного, поэтому вся такая понимающая дам тебе шанс… Но ты не думай что он достанется тебе так легко, что я возьму и прощу тебя как ни в чем не бывало. Тебе придется очень постараться, чтобы вернуть мое доверие, а пока — мучайся! Для Джехвана это уже звучало как «прощаю». Они поднялись вместе и побежали под проливным дождем.