Моя свобода

В гуще деревьев было значительно прохладнее, чем на пыльной дороге. Солнце не слишком сильно пекло из-за сочной буйной листвы над головами, встречный ветерок приятно развевал волосы. Впрочем, путники мчались по веткам столетних, причудливо изогнутых деревьев с такой скоростью, что потоки воздуха в прямом смысле били им в лицо. Они не хотели сильно спешить, чтобы вдоволь насладиться полученной свободой, но по этой же причине не могли сбавить темп. Наслаждаясь каждой секундой вне деревни, клана, извечных наставлений матери и сестры, Киба не торопился возвращаться домой. Он хотел еще немножко потянуть время своей обворожительной свободы. Дав знак Акамару, он приземлился под толстое дерево, которое своей верхушкой, казалось, подпирало небо. Густая крона почти не пропускала солнечный свет к подножию испещренного морщинами ствола, но трава все равно росла под ним в обильном количестве, насыщаемая влажной и плодородной почвой этой южной земли. Удобно разместившись на ней, полулежа на мясистых корнях, выползающих подобно червякам из-под земли, Киба достал из рюкзака припасенный с корабля завтрак и фляжку с водой. Скормив пару мандзю* Акамару, а остальные уничтожив сам, он вытер руки о штаны (привычка, от которой так и не смог отучиться в детстве) и осмотрелся. Лес как лес. Только было одно большое «но». Здесь, в южной стране, деревья были немного не такими, как в умеренном поясе, на родине Кибы. Они были пониже, поветвистей, погуще, да и зелень обильно заполняла обзор со всех сторон из-за влажного и насыщенного климата. И почти на каждом дереве висели пузатые, сочные плоды, которых Киба ни разу не видел, разве что на картинках. А уж облаков на небе — рай для взора Шикамару! Они буквально наплывали друг на друга. Внезапно до чуткого носа шиноби дошел едва заметный шлейф сладкого аромата. Киба на секунду призадумался, потому что никогда раньше не встречал такого запаха. Он определенно точно знал, что это запах какого-то экзотического цветка, но вот какого… Это была задача даже для его безупречного нюха. Акамару напрягся — запах дошел и до него. Инудзука поманил пальцем пса, чтобы тот следовал за ним, хотя этого не требовалось — они понимали друг друга без слов и жестов. Неслышно ступая по траве и отодвигая руками хлесткие ветки, Киба продвигался к цели, полагаясь на свой нос. Он петлял по лесу около десяти минут, потому что не знал местности. Он то терял запах, то снова его находил, пока, наконец, не вышел к довольно широкой тропинке. Аромат духов, а теперь Киба был уверен, что это духи, стал особенно сильным, щекоча ноздри своей сладостью. Парень вгляделся вглубь тропинки, которая волнистыми зигзагами уходила в лес. Там явно были люди, — их яркие одежды особенно четко выделялись на фоне коричнево-зеленого полотна леса. «Вся эта кавалькада, должно быть, принадлежит какой-нибудь важной персоне», — подумалось Кибе. Неслышно Киба и Акамару перепрыгнули на ближайшее к пестрой процессии дерево и притаились в гуще его листвы. Первыми шли пара самураев в пурпурных одеждах, с остро наточенными катанами, расположенными крест-накрест за спинами, по две на каждого. Следом шестеро слуг несли прекрасный шатер с серебристым палантином, легким, как сам воздух. Паланкин окружало около дюжины служанок, все молодые и красивые. Киба отметил, что одежды их разительно отличаются от девушек в порту: более изысканные и дорогие. Полупрозрачная ткань паланкина еле скрывала от посторонних глаз силуэт девушки, сидевшей прямо и неподвижно, подобно статуе. И от того ее облик таил в себе еще больше загадочности. Ее темные вьющиеся локоны ниспадали на спину и плечи, доходя до самого пола шатра. Никогда еще Киба не видел таких длинных волос у девушки. Глаза ее были закрыты, густые черные ресницы замерли, отбрасывая тень на словно гипсовые щеки, такими неестественно белыми они казались за прозрачным воздушным шифоном паланкина. Фигура девушки олицетворяла собой настоящий идеал красоты. Она вписывалась лишь в одно понятие: женственность. Благоухание духов разлилось далеко от шествия процессии так терпко, что у Кибы закружилась голова от столь чарующего запаха. Для его чувствительного носа этот аромат был невыносим в своей остроте и яркости, но одновременно невероятно приятен в своей сладости и свежести. Он чуть не выдал себя, всем телом поддавшись вперед, чтобы вдохнуть побольше этого сладкого, теплого, завораживающего дурмана всей грудью. Теперь, на таком близком расстоянии, Киба понял, что ошибался. Это были отнюдь не духи, а аромат ее кожи. И тем желанней и притягательней он становился для него. Тем временем шатер неспешно продвигался вперед — в ту сторону, в которую направлялся и Киба. За шатром шествовали еще пара самураев, настолько похожих с впереди идущими, что Киба подумал, будто они близнецы. Еще через несколько мгновений процессия совсем скрылась от взора шиноби за поворотом, оставляя после себя лишь густой шлейф аромата. Инузука спрыгнул на землю и остановился посреди дороги, не опасаясь, что его увидят. «Что делают эти люди в лесу? Сомневаюсь, что они вышли на прогулку. С такой-то кучей охранников никакого удовольствия от прогулки получить невозможно… И кто эта девушка?» — напряженно размышляя, Киба двинулся в сторону ушедших, так как столица страны Чая, где его ожидал Наоки, чтобы рассчитаться за успешно выполненную миссию, находилась именно в том направлении. Акамару шел следом, его глаза также выражали удивление, насколько это возможно для собаки. Киба вспрыгнул на ветку соседнего дерева и, оттолкнувшись посильнее, ушел вглубь леса, желая быть незамеченным. Белый пес понесся следом за хозяином. Они довольно быстро обогнали успевшую уйти немного вперед процессию и пролетели мимо, более не обращая на нее внимания. Примерно через полчаса пути по верхнему ярусе деревьев, Киба и Акамару набрели на озеро. Вода в нем была кристально чистой, на ее поверхности плавали огромные красивые ярко-розовые цветы в диаметре составлявшие около тридцати сантиметров. Таких больших цветов Киба не видел еще ни разу. На секунду ему даже показалось, что они смогут выдержать его вес, такими крепкими и надежными казались эти розовые гладкие дольки. По берегам же озера росли красивые белые цветы. Они были пышными, словно роза, хрупкими, как фарфор, и источали дивный аромат… Аромат, который Киба только что учуял и оставил позади себя. Аромат, который навеки теперь будет ассоциироваться у него с той незнакомкой в паланкине. Сладкий, душистый, мягкий, нежный и женственный… Киба подошел и всей грудью втянул его в себя. Акамару последовал его примеру, но его, в отличие от хозяина, этот запах ничем не зацепил. Он лишь по-смешному чихнул и удивленно посмотрел на Кибу, словно спрашивая, чем ему понравился этот запах? Киба рассмеялся, потрепал пса по голове и, сорвав один цветок, который был побольше других, заткнул его за ухо Акамару. Тот затряс головой и возмущенно гавкнул, но цветок ему скинуть не удалось. Тогда пес отвернулся от Кибы, словно обиделся, и с разбегу забежал в озеро, поколебав невозмутимость и гладкость его поверхности. Киба несколько секунд смотрел, как Акамару весело плещется, а потом пожал плечами и широко, совсем по-кибовски, как умел только он, улыбнулся. В миг скинув с себя свою кожанку и чунинские штаны, парень бомбочкой, с разбегу, нырнул следом за псом, подняв фонтан брызг. Акамару весело гавкнул и, подплыв к нему, попытался на него залезть. У Кибы чуть глаза на лоб не вылезли, когда огромная лапа его любимца накрыла его с головой, и он ушел под воду. Около минуты Киба не мог выплыть из-под «тушки» Акамару, но затем он наоборот уплыл вглубь и вынырнул только через две минуты в нескольких метрах от пса. Акамару, успевший встревожиться (а вдруг он утопил своего любимого хозяина?) жалобно скулил, вертясь в воде вокруг своей оси. Заметив, наконец, Кибу, он весело взвизгнул и подплыл к нему, умудряясь в воде вилять хвостом. Таким образом, они около двадцати минут забавлялись друг с другом, за всем визгом и шумом не заметив, как их окружили любопытные особы… В какое-то мгновение Киба напряженно застыл и, запрокинув голову, втянул воздух носом. Акамару тоже перестал плескаться и принюхался. Киба резко обернулся и замер. Его «невидимые» наблюдатели даже и не думали скрываться. Из-за кустов и деревьев, повсюду на Кибу смотрели озорные смеющиеся девичьи глаза. Киба насчитал ровно четырнадцать запахов и среди них был тот, сладкий и яркий, который он учуял, когда наблюдал за процессией. Но пока что саму обладательницу, ту незнакомку в паланкине, он не видел. Зато девушки, окружившие озеро со всех сторон, хихикали и перешептывались. Киба ощутил себя музейным экспонатом… Он растерянно на них смотрел, не зная, что делать. Акамару же, напротив, негодующе фыркнул и гавкнул на проказниц. Киба хотел было выпрыгнуть из воды и метнуться на дерево, но вовремя вспомнил, что на нем абсолютно нет одежды. Вдруг несколько девушек выбежали из своего укрытия, бесстыдно разглядывая обнаженное тело Кибы, схватили его одежду прямо на его глазах и снова скрылись за деревьями. И у Акамару, и у самого Кибы от такой наглости глаза обогнали по размерам блюдца. Он даже встряхнул головой, решив на секунду, что все это ему показалось, но нет — одежды на месте не было. — Эй, вы! — заорал Киба. — Че за на фиг, вообще?! Вы че творите?! А ну вернули мои вещи на место! В ответ его чуткий звериный слух уловил легкий шепоток: «Милашка… Красавчик… Принцессе он понравится!..» Киба почувствовал, как волна жаркой краски поднимается от его ног до самой макушки. Это было очень бесцеремонно! И совсем не тактично! Даже такой как он, обычно не обращавший внимания на самые явственные этические правила, это понимал. — Смотрите, смотрите, краснеет! Он краснеет! — услышал он со всех сторон восхищенный смех. — Какой же все-таки милашка! Киба насупился, словно обиженный ребенок, скрестил руки на мускулистой груди и грозно посмотрел на девушек. — Ксо! Я вам не милашка! — яростно процедил он. — Отдайте мою одежду! В ответ насмешницы только захихикали еще сильнее, прикрывая ладошками свои ротики. Акамару непонимающе переводил взгляд со своего хозяина на них. Он не знал, что ему делать — кинуться на этих девушек, ведь они же обижали его хозяина у него на глазах, или ждать приказа? М-да… незадача… На затылке у пса проступила большущая капля недоумения… — Можно мы подойдем? — спросила одна из девушек и хихикнула. — Ты не укусишь? Киба стиснул зубы. — Нет, — процедил он, — если вы мне отдадите мою одежду! Он решительно не понимал, как могут девушки вести себя так бесстыже? Им бы у Хинаты скромности поучиться… Бесстыдные девицы выступили из-за деревьев и кустов, и смело подошли к самому краю берега озера. И отовсюду Киба слышал комплименты, которые его отнюдь не радовали, а заставляли краснеть не хуже упомянутой Хьюга. Красавицы в открытых одеждах начали просить его подплыть к берегу, строя глазки и улыбаясь нарочито скромной улыбкой. — Милашка! — Красавчик! — Откуда ты, солнце? — Как тебя зовут? — Ты меня поцелуешь? — А если поцелуешь меня, я подарю тебе твою бандану! — Плыви к нам! — Как зовут твоего песика? — Плыви, плыви сюда! Киба стоял посреди озера и медленно закипал. — Я сейчас натравлю этого «песика» на вас! — нетерпеливо заорал он. — Ах, какой вспыльчивый! — Сколько темперамента! — восхищенно воскликнула одна из самых смелых девушек, державшая в руках его кожанку. — А в постели ты такой же горячий? Киба задохнулся от такого вопроса. Он уставился на эту девицу, не в силах вымолвить ни слова. — Ну скажи, скажи свое имя, обаяшка! — Мы тебя любим! — крикнул кто-то. Тут уж Киба не выдержал и скрылся под водой вместе с головой. Там, в глубине, пока у него было несколько минут, он напряженно размышлял, стоит ли ему использовать дзюцу перемещения или нет? В конце концов, он отказался от этого варианта. Куда бы он нагишом отправился? Если тут такие девушки бесстыдные, то, пожалуй, стоит начать опасаться за свою честь. А то еще изнасилуют, чего доброго, по дороге… Он вынырнул, так ничего не придумав, и тут же услышал: — Он эту куртку на голое тело одевает? Хотела бы я это увидеть! Такой секси… — Откуда он? Где такие водятся? Хочу его! — Принцесса Кэори будет в восторге! Акамару залаял, не понимая, что происходит. Киба дал ему знак молчать и возмущенно обернулся к девушкам. — Может, хватит меня обсуждать? И верните, наконец, мою одежду! — сердито сказал он. — Ах, он, когда сердится, становится еще обаятельнее! — умилилась одна из них. — Скажи, скажи свое имя, и я тебя поцелую, красавчик! «Да что с ними? Чего они все такие озабоченные? Секса у них давно, что ли, не было?» — подумал Киба раздраженно. — Киба! Киба Инудзука! — проорал он яростно. — Все? Теперь отдавайте мне мою одежду!! — Отдадим, если поцелуешь одну из нас! — поддразнила его девушка в одеждах цвета горчицы, державшая его штаны. Киба уставился на нее, как на врага народа. Нет, он вовсе не был против того, чтобы поцеловать симпатичную девушку. Но не так же, когда его вынуждали! Это был чистейшей воды шантаж! А Киба не выносил, когда его заставляли что-либо делать. Его звериная натура сопротивлялась этому всем своим существом. Он был как дикий неприрученный зверь. Даже Акамару, его пес, и тот был ручнее его. — А вот фиг вам! — яростно заорал он, возмущенно отворачиваясь и намеренно глядя в сторону. — Ну пожалуйста! — воскликнула другая. Он скосил на нее глаза и нахмурился. — Вы вообще кто такие, маньячки озабоченные? — раздраженно спросил он. — Эти озабоченные маньячки — мои верные служанки, — вдруг услышал он мелодичный, переливчатый, словно птичья трель, голос незнакомки, сплетающийся все с тем же сладким манящим ароматом. Киба во все глаза уставился на появившуюся девушку, внимательно рассматривая каждую деталь ее облика. Она выступила из-за дерева в летящей одежде. Легкие полупрозрачные ткани обвивали ее, развевались вокруг ее стройного стана, стлались за ней по земле… Они были розовых и фиолетовых оттенков, изящно подчеркивая все ее достоинства. Высокая, стройная, длинноногая, зеленоглазая, черноволосая… Ее волосы доставали ей до пят и свободно вились темными блестящими локонами вниз по ее спине. В глазах играли золотые блики, длинные густые ресницы были подобны опахалам, черты лица были тонкими, правильными и аристократичными, полные губы манили к поцелуям, и маленький носик аккуратной формы довершал красоту и изящество ее лица. У Кибы просто отвисла челюсть. Подобной неземной красоты он не видел никогда. Одно слово могло означить ее присутствие — фея. Сказочная, прекрасная, волшебная фея… — Киба Инудзука? — пропела она, в упор глядя на него. Проглотивший язык шиноби смог только кивнуть. — Откуда ты? Киба нахмурился. — Из Конохи. Прекрасная незнакомка промолчала и приблизилась к озеру, с каждым шагом многочисленные тонкие серебряные браслеты на ее запястьях и лодыжках звенели колокольчиками. Служанки поспешили поднять шлейф ткани, тянувшийся за ней, чтобы он не запачкался. Остальные девушки раскидали по ее пути лепестки какого-то цветка, источавшего тот же аромат, что и ее кожа. И откуда только они взяли эти лепестки? Вроде бы корзинок в руках у них не было… — Киба, — пропела фея. — Какой ты красивый. И все в Конохе такие? Он недоуменно на нее посмотрел и покачал головой, не зная, что ответить. Девушка, по-видимому, приняла это за отрицательный ответ и тихо усмехнулась. — Значит, только ты один. Подплыви сюда. Киба снова покачал головой, нахмурив свои брови. — Пусть мне отдадут мою одежду, — проворчал он, и в голосе его слышались рычащие нотки. — Какой стеснительный, — хихикнула девушка с его курткой в руках. — Правда, он милашка, ваше высочество? — Несомненно, — согласилась фея. Киба невольно покраснел, отметив, однако, что к ней обратились «ваше высочество». Неужели сама принцесса? — Так и быть, Киба, мы отдадим тебе твою одежду, но тебе придется одеваться при нас, — сказала она с озорными смешинками в голосе. Шиноби возмущенно на нее уставился. — Да имейте же вы совесть! — прорычал он. — Вы что, сексуально озабоченные все тут? Давно не видели голых мужиков? — Напротив, мы их наблюдаем каждый день! — рассмеялась одна из служанок. — Просто в наших краях принято ценить мужскую красоту, — пояснила принцесса. — Я не из ваших краев, а потому отдайте мне мою одежду и проваливайте отсюда! — рявкнул Киба, не обращая внимания на статус девушки. Как-никак, принцесса, все-таки. Однако она лишь улыбнулась в ответ на его грубость и рассмеялась звонким смехом. — Киба Инудзука, — пропела она его имя так, что у него задрожали ноги. — Ты хочешь стать моим рабом? У Кибы челюсть отвисла во второй раз. — Чеееего?! — переспросил он. — Соглашайся! — сказали ему служанки. — Принцесса оказала тебе большую честь! Ты будешь жить как в раю. Принцесса любит красивых мужчин, и ты ни в чем не станешь нуждаться! — Рабом? Да никогда!! — пламенно воскликнул Киба. — Ваша принцесса всего-навсего еще одна озабоченная девица! Я никогда не стану рабом! Дурацкие у вас тут обычаи! — он повернулся к Акамару. — Акамару! Моя одежда! Понятливый пес кивнул и сорвался с места. Миг — и белый вихрь выхватил из рук не ожидавших такого служанок одежду своего хозяина и, перебежав на противоположный берег, оставил ее там, а сам снова ринулся в воду. Прикрываемый своим верным псом, Киба вышел на сушу и мигом облачился в свою одежду. Вскочив на Акамару, он насмешливо оскалился ошарашенным произошедшим девушкам, и кинул, помахав рукой, уже когда пес запрыгивал на ближайшее дерево: — Счастливо оставаться, озабоченные маньячки! Те лишь смотрели во все глаза, как белый пес уносит иноземного красавчика прочь по деревьям гигантскими прыжками. — Фуух, спасибо, Акамару, — вздохнул Киба, утирая невидимый пот со лба. — Еще немного — и я бы точно там окоченел! В озере вода холодная ужасно! Пес понимающе гавкнул, но озорные янтарные глаза весело смеялись над хозяином. Мандзю* — плюшки из пшеничной муки с начинкой из бобов или любой другой.