Успел

Чёртова слабость! Охотник ощущал себя разбитым и измочаленным. Выжатым почти досуха, как грязная половая тряпка, которую не удосужились даже сполоснуть, а попросту швырнули в угол. Очень грязная, несмотря на недавнюю исповедь. Впрочем, недавнюю ли? Казалось, с того момента миновала целая вечность. Ноги не держали, перед глазами всё плыло и мутилось. В горле хрипело и клокотало. В голове опять взрывались петарды, точно собираясь пробить череп насквозь. Сердце то затихало, то отчаянно колотилось о рёбра. Грязный… недостойный жизни… с порченой душой… с грузом вины за бесконечную вереницу смертей… Он не собирался проходить испытания, честно. Но когда увидел, как адская зверюга нападает на брата, страх и желание защитить во что бы то ни стало швырнули его вперёд. Наперерез твари. Рычание. Удар. Клинок вошёл в горло гончей по гарду. Хлынувшая кровь опалила кожу, обожгла нервные окончания. Смертоносным светом разлилась по венам. Правда, в тот миг парень не знал, что – смертоносным. Брат не поверил. Думал: второе пройдёт сам. Только вот не сложилось: только тот, кто прошёл первое, имел право довести их до конца. Пришлось убеждать: он справится. Всё в порядке, сил хватит. Действительно – хватило. И добраться до Ада, и уговорить Бобби, старого ворчуна, пойти с ним. Но если б не Дин и не Бенни, согласившийся умереть, лишь бы помочь другу, они с Бобби навсегда застряли бы в Чистилище. Улетающая в ночное небо душа старого охотника, во многом заменившего парням отца, казалось, унесла с собой приличный кусок сердца, которое с той поры не переставало кровоточить. Сэму постоянно хотелось спать – и не просыпаться никогда. Его трясло, как в лихорадке. Очертания предметов теряли чёткость, двоились. Горлом то и дело шла кровь. Реакция замедлилась, поскольку мозг не успевал вовремя перерабатывать поступающую информацию Но разве люди не достойны того, чтоб больше не попадать в Ад? Разве смерть одного – слишком большая плата за жизни миллионов? Чем он лучше прочих? Охотник не имел права сдаваться и идти на поводу у собственного бессилия. Он и не сдавался. Оставалось последнее испытание, к которому братья подошли со всем тщанием, поймав в ловушку и пленив не абы кого, а самого Кроули. В скрижали говорилось: следует излечить демона. Вероятно, как раз от демонизма. А в хрониках Летописцев отыскались фильм и дневник того, кто вёл подобный ритуал. Сэм всё изучил от А до Я, лишь бы не ошибиться ненароком… И вот теперь чудилось: судьба опять издевается. Кровь и силы иссякнут быстрее, чем закончится ночь. Демон останется по-прежнему демоном, а он сам – навеки проклятым изгоем. Впрочем, нет, парень ни о чём не думал. Берёг, как скряга, последние крохи энергии. Кроули что-то бормотал, гремел цепями. Звуки доносились точно сквозь толстый слой ваты, почти не задевая сознания. Свет, как цунами, захлёстывал с головой, не давая вынырнуть, глотнуть воздуха… Но словно что-то в определённое время заставляло подниматься, делать почти вслепую несколько неверных шагов, нащупывая плечо пленника, и вновь всаживать иглу в плоть демона, вливая очередную порцию человеческой крови. Чёртова слабость… Дин, узнав, чем должно завершиться испытание, гнал детку сквозь ночь, как безумный. Не для того он столько раз вытягивал Сэма (даже вопреки желанию последнего) с того света, чтобы дать загнуться сейчас. Нет уж, суки, не дождётесь! Только и тут судьба подставила подножку. Перевернувшийся, помятый додж на обочине, в кабине которого кто-то едва заметно шевелился. И ни единой живой души вокруг. Лишь пустынная тёмная трасса. Неписаный кодекс охотников: «Защищать и спасать» - заставил вдавить тормоз. Обиженно взвизгнув покрышками, Импала резко остановилась, а потом подала назад. Сердце рвалось надвое, но Дин не мог бросить на произвол судьбы потерявшую сознание молодую женщину и её хныкавшего карапуза. Пока то да сё. Пока вытаскивал из машины пострадавших и попутно проверял, не задеты ли жизненно важные органы. Пока пытался дозвониться до скорой (безуспешно; звонки не проходили – все трое оказались вне зоны доступа), а затем, проклиная всё на свете, мчался обратно – в ближайший госпиталь, чтобы сдать людей с рук на руки, - время утекало сквозь пальцы. То самое драгоценное время, приближающее рассвет – и горькую развязку… Когда охотник, хлопнув дверью, влетел в часовню, то чуть не споткнулся о валявшееся на полу изломанное судорогами тело. Текущий по опустошённым кровеносным сосудам нездешний свет придавал иссохшей мумии, бывшей некогда Сэмом Винчестером, гротескный вид – с глубокими тёмными тенями на веках, с запавшими щетинистыми скулами, с искусанными, потрескавшимися губами, с испещрёнными проколами руками. - Сэмми! – потрясённо выдохнул Дин, падая на колени и прижимая к груди крупное, но сейчас почти невесомое тело брата. Гладя по влажным спутанным волосам. И Сэм услышал этот отчаянный вопль души из невероятной дали, обернулся. На мгновение распахнулись глаза с залившими всю радужку зрачками. Слабая тень улыбки коснулась истерзанных губ. - С…пасибо, - на грани слышимости. – Ус…пел. Глаза вновь закатились. Голова запрокинулась, открывая беззащитное горло. И свет медленно угас, оставляя в руках старшего брата лишь пустую оболочку – тяжёлую и холодную, как надгробная плита. И ни догнать, ни вернуть уже нет возможности. Сэм прошёл свои испытания до конца. Где-то с лязгом захлопнулись адские врата. Навсегда. Но оставшемуся в живых казалось: створки захлопнулись за его спиной. И ни единого шанса на спасение.