Прощение

Сколько уже прошло? День, неделя или год? Это так не важно. Так глупо. «Время все излечит». Это фраза долгие дни отдавалась в голове Астрид. На что она надеялась? На то, что, проснувшись однажды утром, боль пройдет? Или на то, что, посмотрев на Иккинга, не увидит в его глазах столько муки и печали? А может ты, дорогая Астрид, надеялась, что исчезнет вина с твоего сердца? «Что же девчушка сделала?»-Спросите вы. Я отвечу. Она убила Стоика Обширного. Слишком жестоко? Возможно… Но что можно поделать, если это правда? Ни Беззубик, ни Иккинг и даже ни Драго! А ты… И ты это знаешь… Каждый раз, видя, что стало с Олухом, тебе хочется кричать. Но ты молчишь. Почему? Может себялюбие? Нет. Гордость? Нет. Это вина, Астрид. Вина, которая не позволяет и вздоха спокойно сделать. Вина, которая по ночам присылает тебе кошмары. Вина, которая живет в твоем сердце и никак не собирается уходить, пока один человек не простит тебя. Иккинг… Каждый вечер ты приходишь к нему. Тебя зовет Валка, которая не видела сына двадцать лет и не знает, что делать. Ей можно простить. Она жила все это время с драконами… Ты приходишь на ее зов. Заходишь в темную комнату. И видишь картину, которая повторяется изо дня в день. Он сидит один. Не подпускает к себе никого. Никого, кроме тебя… Какая ирония, да? Ты делаешь глубокий вздох, сдерживая крик отчаяния внутри, и подходишь к нему. Сейчас ему нужно забыться. И ты поможешь. Целуешь его сначала робко, вкладывая всю любовь и заботу, какие только есть в твоем сердце. Но потом прижимаешься сильнее, показывая свою страсть, томящуюся до этого моменты в тебе. Он прижимает к себе, обнимая за талию, ища теплоту и свет в тебе. И он находит. Ты отдаешь ему всю себя, хотя понимаешь, что этого мало. Но что ты можешь еще предложить? Верно, ничего… Видя его благодарную улыбку, тебе становится противно. Противно от самой себя… Ты уже готова высказаться. Хочешь просить прощения за то, что натворила. Но молчишь. Почему? Почему не сознаешься? Стыдно? Ох, неужели это страх? Похоже, что Бесстрашная Хофферсон не такая уж и бесстрашная. Так чего же ты боишься, Астрид? Боишься потерять его. Боишься, что не простит. Боишься почувствовать ненависть от самого дорогого человека. Бойся… Но как долго будет продолжаться эта игра со страхом? Бесконечно… Такой ответ пугает тебя, неправда ли? Но все же вина сильнее этого. Она обволакивает. Медленно приближаясь к уже истерзанному болью сердцу. Начинаешь прерывисто дышать. В уголках глаз накапливаются слезы. Смотришь на Иккинга, стараясь найти в нем защиту, но становится только хуже, видя его умиротворенное лицо, которое к утру снова станет серьезным и напряженным. А ведь он мог как прежде рассекать облака, не зная забот. Но кто виноват в том, что на его юные плечи свалилось столько обязанности? Ты… Ты и только ты… Стараешься его не разбудить. Выскальзываешь из столь желанных объятий. Пускай спит. Не тревожь его. Твой пульс постепенно учащается. Но тут слышишь тихое урчание дракона за спиной. Поворачиваешься и встречаешься с его зелеными глазами, в которых недопонимание и сочувствие. Твое тело пробивает дрожь. Последствия твоей ошибки коснулись и его… Многие на Олухе не видят этого. Но доверие между друзьями серьезно ослабло. Иккинг обвиняет в смерти отца именно своего дракона… Но мы то с тобой знаем правду. Ты не знаешь, что делать в этот момент. И лишь крепко обнимаешь дракона за шею, позволяя слезинкам стечь с твоих щек. Беззубик в ответ опускает голову, «обнимая» тебя. Ты просидела так несколько минут. Не хотела уходить. Но должна… Сердце снова сжимается от этого ненавистного чувства. Ты медленно отстраняешься и заглядываешь в глаза дракону. — Прости… — Это все, что ты можешь произнести. Но Ночной Фурии и этого достаточно, чтобы почувствовать все страдания, которые ты несешь в себе. Он бережно облизывает твои щеки, стирая с них соленую влагу. Со всей нежностью, сожалением и любовью ты целуешь его в нос. Но потом резко срываешься с места и выбегаешь из комнаты. Лестница, входная дверь. Морозный воздух встречает тебя, но ты его будто не замечаешь. Несешься сломя голову непонятно куда. Главное подальше от дома вождя. В конце концов приходишь на пристань. Падаешь на колени и смотришь на луну. Из твоей груди вырывается лишь стон. — Простите меня. Боги, Простите меня… Стоик… Простите… — Голос похож на скулежь. Но это все, что ты можешь выдавить себя. Боже, Астрид, где твоя стойкость, которой все восхищаются.? Неужто ты сломалась? Но я то знаю, что это все вскоре прекратится. Совсем скоро…

***

— Иккинг! Вождь! Где запропастило этого гаденыша?! Иккинг! — Выдохшийся Плевака уже горланил во весь голос. Всю деревню обыскал, а Хэддока так и не смог найти. — Эй, Валка! Не знаешь, где твой сынишка пропадает? — Я его с утра не видела, а что, что-то серьезное? — Женщина старалась успокоить напуганного дракона из армии Драго, говоря в то же время с кузнецом. — Да в кузне дел по горло, а этот разгильдяй где-то прохлаждается! — Грубо так о вожде говорить! — С усмешкой произнесла Валка. Кузнец в ответ лишь басисто рассмеялся, присаживаясь на булыжник. Но тут его внимание привлекла светлая макушка, мелькнувшая среди домов. Плевака быстро встал и заковылял к девушке. — Астрид, случаем не знаешь, где твоего парня носит? — Такая короткая дистанция, а дышит так, будто весь Олух обежал. — Он, наверно, полетел с Беззубиком к новым островам… — Не найдешь его? А то он сильно Олуху нужен. — Почему я? — Кузнец на нее удивленно посмотрел. Не такой реакции он ожидал на его просьбу. — Ну… Ты единственная, кто может найти его в этой чехарде островов… — Астрид задумалась и, ничего не сказав, направилась к Громгильде. Забравшись на нее, блондинка взлетела к небу. На секунду она остановилась повертела головой, думая, куда мог полететь Иккинг. На восток. Девушка не знала, почему именно это направление, но она просто чувствовала сердцем, а сердце ее не обманывало пока никогда. Летела она уже где-то час. Конечно не обошлось от головокружительных трюков, мертвых метель и свободного падения, которые хоть как-то отвлекали ее от уже обыденных, но неприятных мыслей. Астрид пропустила десятки островов, зная, что на знакомые острова Иккинг не полетит. Когда ему плохо, он старается найти что-то неизведанное, чтобы воспоминания не подходили близко. И вот виднеется новый остров. Глубоко вдохнув, Хофферсон направила дракона к острову. И вот на одной из возвышенностей она заметила знакомые силуэты. Громгильда мягко приземлилась. Воительница ловко спрыгнула с драконихи. Повернувшись, она заметила странную картину. Иккинг, тяжело дышащий, сжавший ладони в кулаки до белых костяшек, стоял напротив, скукожившегося дракона. В глазах не было ничего кроме ярости и злости. У него был «приступ». Так называла это Астрид. Это те минуты, когда Иккинга накрывало волной ненависти. Ненависти к своему дракону. Все разумные мысли у него отключались, и лишь те воспоминания всплывали у него в голове. Дракон смотрел на своего брата и тихо скулил, не позволяя издать что-то большее. Как никак он тоже винил себя. Иккинг Астрид даже не заметил. Проглотив ком в горле, блондинка стала медленно подходить к Иккингу, как будто это неизведанный опасный дракон. А может так оно и было? Воительница сжала его руку. Иккинг вздрогнул, но не повернулся к ней. Беззубик же направил на нее свой испуганный взгляд, ища спасения. В ответ Астрид подбадривающее улыбнулась и кивнула. Беззубик отполз и встал за Астрид. — Иккинг, ты же знаешь, он не виноват. — Ты виновата. — он не хотел этого. Он любил Стоика и никогда бы не пожелал такой участи. — Воительница заботливо провело по его щеке рукой, вырисовывая скула. Она заметила, что Иккинг расплел те косички. На их месте остались лишь слегка завитые пряди. Значит ему становится все хуже и хуже... — Но он убил его! — Вождь Олуха толкнул блондинку в сторону, направляясь к своему дракону. У Астрид остановилось сердце. Прямо сейчас решалась судьба двух братьев. И от ее слов все зависит. Возможно после изречения Иккинг разлюбит её, но это не важно. Астрид в какой-то мере ревновала Беззубика к Иккингу, но это отошло на самый дальний план. Взяв все свои силы, которые остались, всю стойкость, Астрид выкрикнула эти злосчастные слова. — Это я убила Стоика, не он! — Такое ощущение, что весь мир замер. Иккинг встал на месте. Ну, а девушка молча ждала своей участи. И вот парень повернулся к ней. — Что ты сказала? — В его глазах томились недопонимание и страх. Вобрав побольше воздуха, девушка начала изъяснения. — По моей вине он умер. Помнишь, когда он отправил меня и команду обратно на Олух? Мы так и не вернулись. Я решила, что вы попали в беду. Мы схватили Эрета и заставили рассказать, где порт Драго. Когда мы прилетели туда, нас схватили. Я хотела запугать Драго. Но не вышло. Я рассказала об армии драконов на Олухе. И… И о… И о Иккинге, сыне Стоика Обширного, величайшем покорителе драконов на свете. — Астрид не смела поднять глаза на возлюбленного. — Драго это не понравилось и он направил армаду к берегам Олуха, но до этого они оказались на острове, где были вы… Ну, а дальше все и так ясно… Хофферсон упрямо рассматривала траву под ногами. Но тут Иккинг резко схватил ее за предплечья, заставляя посмотреть ему в лицо. Астрид это лицо пугало. Брови сведены к переносице, губы сложены в тонкую линию, а дыхание как у дракона, который вот-вот извергнет убивающий огонь. А в глазах было столько обиды, ярости и… и ненависти… — Ты хоть понимаешь, что натворила?! — Голос был до ужаса спокоен. — Иккинг, послушай, я… — Нет! Это ты выслушай меня! — Иккинг вобрал в себя столько воздуха, что грудная клетка увеличилась в дважды, а сам он стал на голову выше нее. — Ты никогда не думаешь о том, что говоришь! Не видишь последствий. Твоя гордость-это твоя самая большая ошибка, которая может привести тебя к смерти! Думаешь всегда права? Всегда всех умней и сильней? О, поверь, Астрид, это далеко не так. — От его язвительного тона выворачивала наизнанку. В данный момент Астрид не знала, кто это все говорил ей. Может Иккинг, а может очередной «приступ». Девушка надеялась на второе. — Зачем ты это все сказала мне сейчас? Зачем? Чтобы я остался без поддержки? Чтобы полностью сломался? Чтобы возненавидел ту, которую любил больше жизни?! «Любил». Неужели хватило всего пары минут, чтобы все то, что было между ними за эти долгие годы, исчезло? Но не думай об этом сейчас, Астрид. — Нет… Я сказала это, чтобы ты перестал ненавидеть себя и Беззубика, чтобы перестал винить его. Ведь твоей ненависти заслуживаю только я одна… Воительница почувствовала, как его руки сильнее сжали ее предплечья. Почувствовала, как его ногти врезаются в ее кожу. Наверняка останутся синяки… Но это не важно. Ты стоишь над обрывом, и только он позволяет тебе не упасть. — Уходи. — Слышишь его тихий шепот около своего уха. — Что? — Уходи! — Резкий крик пронзает твой слух. Он с силой отталкивает тебя, но ты не падаешь. Слезы текут по твоим щекам. Ты смотришь на его понурую фигуру. Но бежишь к своему дракону, быстро запрыгиваешь и даешь команду на взлет. Громгильда послушно отрывается от земли, чувствуя, как ты прижимаешься к седлу всем дрожащим телом. Сзади послышался драконий рев, но ты, Астрид, знаешь, что он принадлежал человеку.

***

Прошло три дня. Все живут своей жизнью. Все обыденно. Никто не замечает размолвки между вождем и первой красавицей Олуха. Никто, кроме друзей, конечно. Они сразу заметили что-то неладное. Сколько расспрашивать не пытались, получали один только ответ. «Все нормально». Но ведь видно, что это не так! Астрид стала избегать каких-либо мест на Олухе, где мог бы быть Иккинг. Она стала чаще улетать с Олуха, иногда задерживаясь на несколько часов. А Иккингу будто бы все равно, где пропадает его будущая невеста. Теперь ему противно, так ее называть. Единственное, что заметили жители, это то, что вождь стал хуже управлять деревней. Намного хуже. Это правда. Из-за кошмаров Иккинг недосыпал. Раньше он обнимал девушку, которая всей своей теплой душой защищала его от непрошеных снов. Теперь ее рядом нет и, некому защищать. И еще его голова стала забита не теми мыслями. Из-за чего он даже забывал, где находится. В общем, все катилось в темную бездну. Но всему должен прийти конец, верно? Однажды они встретились друг с другом. Это было поздно вечером. Все викинги разбрелись по домам и, только этим двоим не спалось. Они стояли бездвижно друг против друга. Набравшись смелости, девушка начала первая. — Иккинг, я хотела сказать, что… — Ты мне не нужна. — Астрид сразу же замолчала. — Мне приглянулась одна девчушка из приезжих гостей. Она хороша собой, умна, да и готовит отлично, не то, что ты. Правда драконов слегка боится, но мы это преодолеем. Она станет отменной женой для меня. Что думаешь, Астрид? Хофферсон челкой прикрыла глаза и в ответ лишь кивнула. Хмыкнув, Иккинг прошел мимо нее. Только когда он скрылся за домами, блондинка позволила себе упасть на колени. Она просидела так, молча, где-то полчаса. Тело затекло. Из-за поворота выглянула морда драконихи. Похоже подруга начала волноваться из-за долгого отсутствия хозяйки. Злобный Змеевик подошел к наезднице и обнюхал ее. Так же молча Астрид поднялась с земли и медленно залезла в седла. Погладила дракона по шее, тем самым давая понять, что пора взлетать. Они все дальше и дальше отдалялись от Олуха. Громгильда не знала, куда они летят и просто доверилась наезднице. Они прилетели на ледяной остров. Даже в ночи можно было заметить блеск охотничьих ловушек, а на берегу были полу сожженные корабли. Запах гари и пепел витали в воздухе до сих пор. Или бедной девушке это казалось? Астрид начала медленно брести по берегу. И вот она дошла до того места, где совсем недавно стреляла в похоронную ладью Стоика. Астрид стояла на берегу как призрак, смотря в пустыми глазами в туманную даль. Резкий, громкий крик вырвался из нее. Падая на колени, касаясь лбом темной земли, обнимая себя за плечи, Хофферсон кричала истошным воплем. Слезы падали с ее ресниц прямо в заледенелую почву. — Простите! Простите меня, Стоик. Я не хотела! — Астрид подползла к водной глади, крича. Ее ноги окутала ледяная вода. Но девушка не чувствовала ничего, кроме чувства вины, ненависти ко всему своему существу и боли, разрывающей ее сердце на мельчайшие осколки. — Я должна была погибнуть в тот день… Вы нужны ему, Стоик! Не я, Вы! Почему я осталась жива? Лучше бы я. Иккингу бы не было больно. Беззубик не чувствовал недоверия к себе. Боги, что я натворила? Астрид не хотела уходить, но все ее тело окоченело. Астрид должна была идти, но так хотелось окунуться в эту темную бездну и заснуть… Навсегда… Но вместо этого она лишь сидела в холодной воде, моля прощения у Богов. Наверняка вы подумали, что это бред сумасшедшего! Гордая Астрид Хофферсон пала на колени? Она молит прощения? Но с человеком происходят великие перемены, когда на его сердце лежит вина за чью-то смерть. Да и к тому... Вся ее жизнь рушится... Так что же терять? Верно, Астрид? Постепенно сознание терялось. Похоже, она промерзла насквозь. Ей казалось, что все ее тело превратилось в ледяную глыбу, которыми был осыпан остров. Веки постепенно опускались. Но теплое прикосновение вывело ее из этой дремоты. Девушка повернула голову в сторону и увидела около себя Иккинга. Его зеленые глаза горели в этой всепоглощающей тьме. — Возвращаемся домой. — Иккинг осторожно поднял ее на руки. Он донес ее до Беззубика. Сел в седло, кладя Астрид перед собой. Одной рукой он держался за седло, другой бережно держал Астрид за плечи, прижимая к себе. Послышался щелчок, дающий сигнал о взлете. Беззубик поднялся в небо, вслед за ним полетела Громгильда. — Как ты нашел меня? — Спросила охрипшим голосом девушка. — Он пришел во сне ко мне. Стоик сказал, где ты. И он не винит тебя, Астрид. Не винит… Остальное девушка уже не слышала. Астрид сомкнула глаза, кладя голову на грудь вождя. Уже спустя минуту она отправилась в царство Морфея.

***

Проснулась она уже в теплой постели. На улице все еще была ночь. Поднявшись на локтях и осмотревшись вокруг, она поняла, что это комната Иккинга. Блондинка упала обратно на подушку. Наездница тупо смотрела в потолок. Спать ей совсем не хотелось. Внизу послышалось какое-то копошение, что насторожила девушку. Закутавшись в одеяло, она встала и направилась к лестнице. Спустившись на пару ступеней, Хофферсон увидела такую картину. Иккинг стоял над столом с горой бумаг, просматривая каждую из них с задумчивым лицом. Блондинка хотела было вернуться обратно. Она не хотела встречаться с Иккингом. Но только она повернулась, как ступенька под ней предательски скрипнула. Хэддок оторвался от бумаг и посмотрел на блондинку. Они простояли так с минуту, просто смотря друг другу в глаза. Астрид закуталась в одеяло сильнее, спускаясь по лестнице. Она прошла мимо вождя и села около огня, горевшего в камине. Она протянула руки к пламени, согревая замерзшие пальцы. Чуть прихрамывая, Хэддок направился к ней. С тихим вздохом он неуклюже сел рядом. Долгое время он рассматривал Астрид, которая стала еще прекрасней в свете огня. Ее волосы стали рыжевато-огненного цвета, глаза стали синими, глубокими, как бездонные воды океана. На лице стали видный маленькие веснушки, которые при дневном свете не разглядеть. Она была как огненная валькирия. Сердце Иккинга совершило кувырок от такого чудесного зрелища. Он протянул свои руки к ее кистям, осторожно беря их и прижимая к себе, тем самым поворачивая Астрид в свою сторону. Он поцеловал каждый ее тонкий пальчик, но так и не отпустил их, все так же держа у своих губ. — Думаю, мы должны поговорить… — Смотреть в глаза девушки он не мог. Сожаление о случившемся не позволяло. Поэтому он смотрел на ее волосы, цвета золота, струящиеся по ее плечам и спине, обрамляющие ее лицо. — Я слышал, что ты говорила там, у моря. И ты во многом не права. Точнее во всем не права… Ты не должна была погибнуть в тот момент ради меня. Если бы ты погибла там, то я умер бы с тобой. Я не могу представить этот мир без тебя в нем, Астрид. Никогда не забывай об этом. И тогда на утесе… Я просто был в ярости. Это все было не правдой и никогда ею не станет. Ты не должна винить себя. Знаешь, если думать так, то получается, что Стоик погиб потому что я родился, или потому что я приручил Беззубика, или потому что мы живем в мире с драконами. Но это ведь не так… — Пообещай, что никогда больше не будешь винить ни себя, ни Беззубика. Пообещай! — Астрид сжала его руки сильнее. — Обещаю… Иккинг наконец-таки посмотрел на лицо Астрид. Девушка улыбалась самой счастливой улыбкой на свете, какая только может быть. — Так ты прощаешь меня? — С надеждой в голосе спросила Хофферсон. — Конечно, миледи. Конечно… — Воительница обняла его за шею, утыкаясь носом в его щеку. Она медленно начала его отпускать. Сев рядом, она хитро улыбнулась. — А что на счет той девушки, которая так тебе понравилась, что ты уже мысленно на ней женился? — Съязвила наездница. Иккинг улыбнулся в ответ. — Познакомься. — Он указал рукой в пустоту. — Это моя невеста. Готовит, кстати, она ужасно… Астрид весело засмеялась. — Ты меня здорово обидел тогда… — Надула губки Хофферсон. — Прости… Я просто старался как-то ранить тебя. Не знаю, что на меня нашло. — Он получил сильный удар под ребро. — А-а, это больно! — Заслужил. — Отрезала Астрид. — Неужели ты подумала, что я полюбил другую. — В ответ он увидел опущенный взгляд. Тогда он подсел к ней почти в плотную. — Я люблю, любил и буду любить только тебя. Всегда будут Иккинг и Астрид. Всегда. Я люблю тебя, Бесстрашная Астрид Хофферсон. — Я люблю тебя, Иккинг Кровожадный Карасик Третий. После этого она села к нему на колени и поцеловала со всей страстью, нежностью и любовью, которым было наполнено все ее сердце и душа. Иккинг поднял ее на руки и понес на верхний этаж, не прерывая поцелуй. Как только они оказались в комнате, он положил ее на кровать, а сам навис сверху. Краем глаза он заметил синяки на ее руках и понял, что сделал это сам. Он бережно поцеловал ее руки в том месте, где были посинения, извиняясь за это. Он уткнулся ей в шею и прошептал. — Я люблю тебя, только тебя… — А я тебя… Стоик, стоящий в этот момент на первом этаже, радостно усмехнулся. — Ну что ж, мой друг, думаю нам стоит оставить их… — Валькирия в белоснежном платье кивнула головой, направляясь к выходу. Бывший вождь Олуха направился следом за ней.