Часть 1
7 апреля 2017 г. в 21:07
Ей говорят:
«об таких мальчиков, как ким чонин, легко порезаться».
Сыльги не слушает.
Сыльги знает лучше.
Знает лучше, потому что сердце уже штопано (не)аккуратно ничуть, чёрными нитями, и пальцы вечерами кровоточат мелкими порезами.
Чонин дует ей на порезы.
Сыльги боится к этому привыкать.
Ей говорят:
«держись подальше».
Сыльги не слушает.
Сыльги близко слишком и почти всегда.
Почти всегда, потому что в груди не липким безумием – уродливыми камелиями расцветает что-то, что-то, давно забытое, и уголки губ тогда же, рядом, впервые за месяцы не съезжаются вниз.
Чонин любит камелии.
Сыльги (кажется) любит Чонина.
Ей говорят:
«посмотри же».
Сыльги не слушает.
Сыльги не хочет смотреть.
Она лишь радуется, уголками губ вверх, уродливым белым камелиям, что теперь ещё и на её подоконнике.
Чонин говорит, что они почти так же красивы, как и она.
Сыльги, уголками губ вверх, шепчет тихое спасибо.
Ей говорят:
«он тебя не любит»
Сыльги не слушает.
Сыльги держит на руках камелии.
Уродливые белые камелии оставляют мелкие порезы, и сердце неаккуратное мучительно медленно расходится по грубым чёрным швам.
Чонин дует ей на порезы.
Чонин говорит, что камелии почти так же красивы, как она.
Чонин режет больнее камелий.
шипов у камелий нет (они всё так же, уродливо-одиноко, ютятся на подоконнике).
Чонин всё так же – мальчик, об которого легко порезаться (сведёнными в судороге пальцами).
Сыльги (всё так же, мучительно-надрывно), уголками губ вверх, любит Чонина.