Children

— Дорогой, что случилось? Это был Шелдон? Ты так кричал, — спросила Пенни Леонарда, после того, как услышала их телефонный разговор. Она собиралась сделать себе педикюр, сидя на своем диване, пока Леонард что-то читал на айпаде, перед тем как зазвонил телефон. — Поехали со мной! — Что произошло? — повторила она вопрос. — Эми беременна. Она сказала об этом Шелдону, а он оставил ее в Санта Монике. — ЧТО?! — Пенни уронила лак для ногтей, который вылился прямо на диван, но ей было не до этого. Она не могла закрыть рот от удивления. — Эми беременна, а Шелдон самый большой трус на свете. Мы должны ее найти. Ей нельзя сейчас оставаться одной. — Но как она забеременела? — спросила Пенни, надевая туфли. — Ну, знаешь, там птички и пчелки… — постарался пошутить Леонард. — Я имею в виду, они разве не предохранялись? — Я не в курсе всех подробностей. Она сказала мне, что предохранялись, но что-то пошло не так, — объяснил Леонард. — Она? Разве это не Шелдон тебе сейчас звонил? — спросила она, пока Леонард закрывал дверь. — Да. Она сказала мне пару дней назад, что беременна, — ответил он, спускаясь по лестнице. — Она сказала тебе? Почему? — Пенни уже начало казаться, что она совсем ничего не понимает. — Потому что я наткнулся на нее в четверг вечером в холле. Она собиралась сказать Шелдону, но испугалась. Я отвез ее домой, и мы немного поговорили. Я предложил ей рассказать тебе, но она хотела, чтобы Шелдон сначала узнал обо всем. — О Боже. И что Шелдон ее бросил там? — Именно, — подтвердил Леонард, чувствуя стыд за своего друга. — Я убью его, — со злостью сказала Пенни. — А я тебе помогу в этом, — пообещал Леонард. — Надеюсь. О Боже, вчерашний вечер наверняка был трудным для Эми.       Леонард кивнул, они уже выезжали с Лос-Роблес.       Эми не оказалось на пляже, но они нашли ее в слезах сидящей на парковке. Пенни открыла дверь машины, села рядом и крепко обняла ее. Несколько минут они просто сидели, пока Эми плакала. — Мне так жаль, милая. Но он обязательно вернется. Все будет хорошо, — сказала Пенни, гладя Эми по голове.       Эми попыталась улыбнуться сквозь слезы. — Я всегда была уверена, что мечтала именно о таком мужчине как ты.       Пенни улыбнулась в ответ. — Как вы меня нашли? — наконец спросила Эми, высморкавшись. — Шелдон позвонил Леонарду и попросил нас забрать тебя отсюда.       Эми кивнула. — Но почему ты не позвонила мне? — спросила Пенни с легким упреком в голосе. — Я хотела, но мне стало стыдно, и я была очень расстроена. Казалось, что я не могу рационально мыслить. — Я понимаю. Но не волнуйся, мы тебя отвезем домой. Можно я впущу Леонарда? — Конечно, — кивнула Эми. Ей все еще казалось, что это самый худший день в ее жизни, но присутствие Пенни ее немного успокоило. — Привет, Эми. Мне жаль, что Шелдон вел себя, как подонок. Наверно, мне стоит поискать его, — сказал Леонард. — Тебе не обязательно это делать. — Но я бы хотел. И когда я его найду, я вобью в него немного разума, обещаю, — решительно ответил Леонард. — Что ж, удачи, — сказала Эми.       Когда девушки приехали в квартиру Эми, Пенни отправила ее принимать душ, пока сама делала ей чай и заказывала итальянскую еду. После этого Пенни не могла сдержать свое любопытство и задала все вопросы, которые ее интересовали. Эми рассказала ей, как она узнала о своей беременности и как последние два дня боялась реакции Шелдона. Когда она дошла до момента, где все рассказала Шелдону, то вновь залилась слезами. — Извини. Просто это так тяжело, — попыталась она объяснить. — Я понимаю. Так что конкретно он сказал? — Он сказал, что для него это слишком и что ему нужно немного времени, чтобы подумать. Еще он сказал, что любит меня и что я не должна об этом забывать. — О Боже, я врежу ему по яйцам. Это самое ужасное, что можно сказать в такой ситуации. Ну, или на втором месте, — последнее предложение она добавила уже шепотом. — Пенни, я не знаю, что мне делать. — Тебе не нужно ничего делать. Я думаю, он вернется, как только осознает, каким подонком был с тобой. — Наверно, так и будет, но я до сих пор не могу поверить, что он так поступил со мной. Как мне ему теперь доверять? Мне страшно, Пенни, я и сказала ему, что мне страшно. Я хотела, чтобы он меня поддержал, а не оставил одну. — Эми, ты сильная. Я знаю, ты справишься. — Нет, это не так. Пожалуйста, не говори никому, потому что я уже думаю о том, чтобы сделать аборт, — попросила Эми, уронив несколько слезинок. — Правда? То есть, я предположила, что ты в любом случае его оставишь, — удивленно ответила Пенни. — Я не знаю. Я всегда хотела иметь детей. К тому же я совсем не молодею. Но мне кажется, я буду плохой матерью. И Шелдон… Может так будет лучше. — Я тебя не осуждаю. Ты вправе сама принимать решения. В любом случае, я тебя поддержу. — Правда? — спросила она с облегчением в голосе. — Конечно. Я понимаю, что это тяжело. — Да, — согласилась Эми. Пенни была прекрасной лучшей подругой. Отношения с ней стоили всех сил, которые прикладывала Эми.       Пенни глубоко вздохнула. — Я уже делала аборт, — тихо сказала она. — Что? Когда? — Эми была так расстроена, что и не подумала бы, что еще способна чувствовать другие эмоции, но это было так. — Мне было девятнадцать. Это случилось, когда я еще жила в Омахе. Мы были с ним только один раз, и я, конечно, была пьяна. Мы сделали это в спальне, забитой куртками, на вечеринке. Он порвал презерватив, пытаясь его надеть, а другого у него не было. Он сказал, что мы можем рискнуть. Я забеременела. Когда я попыталась ему рассказать, он вначале притворился, что не узнает меня. Потом наговорил мне кучу гадостей, что я тупая и доступная и что как он может быть уверен, что именно он отец ребенка, ведь я сплю буквально со всеми. — О, Пенни, я не знала. Мне очень жаль. — Ну, это было давно. Я тогда не готова была стать матерью. Мои родители были в бешенстве, когда я им обо всем рассказала. Мы решили, что это был единственно правильный выход. После операции, я переехала в Калифорнию. Я не могла оставаться там. И я подумала, что если я загубила другую жизнь, я должна достичь чего-то стоящего в своей, чтобы это все было не напрасно. Тогда я решила заниматься актерским мастерством серьезно, и это перестало быть просто детской мечтой. — О, — Эми не знала, что сказать. История Пенни ее шокировала, но заставила лучше понять подругу. Она подумала о том, что ее собственная ситуация хуже, но ей уже не девятнадцать, и Шелдон вел себя как подонок, но его поведение даже близко не стояло с тем парнем. У Пенни, которой она всегда завидовала, история была страшнее, чем вообще все, с чем когда-либо сталкивалась Эми. — Наверно, поэтому мне так тяжело оставить эту работу. Мне действительно нравиться работать в продажах, но сейчас все кажется таким заурядным, — призналась Пенни. — Ты жалеешь об этом? — наконец спросила Эми, опять подумав о себе. — Нет. Я была тогда бесконтрольным подростком. Это было правильное решение. Но иногда я представляю, какой была бы моя жизнь… Если бы у меня в Омахе был одиннадцатилетний ребенок. — Похоже, кто здесь сильный, так это ты. Но мы все и так об этом знали, — сказала Эми. — Так и есть. Но я еще и очень скрытная. Я так и не сказала об этом Леонарду. — Почему? — спросила она. Исходя из опыта ее последний двух дней, Леонард умел сочувствовать. — Когда я с ним познакомилась, и мы начали встречаться, он показался мне слишком…невинным для того, чтобы услышать такого рода историю. А по прошествии шести лет, я думаю, что он будет зол на меня за то, что я прятала от него этот секрет, — объяснила она. — Я ему не скажу. Ты сама должна. Он очень хороший парень, ты счастливица, что он у тебя есть. — Я знаю.

***

Позвонив Леонарду, он вызвал себе такси и поехал в аэропорт. Он хотел уехать как можно дальше, поэтому купил себе билет на рейс в Солт-Лейк-Сити через полтора часа. Ему было все равно куда. Он не планировал наперед, просто решил, что остановится в комнате какого-нибудь местного отеля. Сидя в зале ожидания без вещей и планов на будущее, он не мог удержаться, чтобы не проверить свой телефон. Там было три пропущенных звонка, все от Леонарда. Он забеспокоился, прошло три часа после того, как он оставил Эми. Что если Леонард не нашел ее, поэтому и звонил? С другой стороны, он не хотел сейчас говорить с Леонардом, но он обязан был все выяснить. Его голова буквально взрывалась от всех мыслей и воспоминаний, будто кто-то нажал на кнопку в тот момент, когда Эми рассказала о своей беременности, и все сразу стало размыто и непреодолимо, но вдали от всего, он по-прежнему беспокоился об Эми. — Леонард? Почему ты звонил три раза? — спросил он, как только тот снял трубку. — Ты где вообще? — Леонард казался рассерженным. — Это не важно. Ты нашел Эми? — спросил он. — Сначала скажи мне, где ты? — настаивал Леонард. — Ты нашел Эми? — спросил он еще раз. — Где ты? — не сдавался Леонард. — Я в муниципальном аэропорту, ты нашел Эми? — Нашел, она сейчас с Пенни. Я еду к тебе. Шелдон облегченно вздохнул. — Мой самолет скоро вылетает, так что ты не успеешь. С ней все в порядке? — Физически никакого вреда ей не причинено. С другой стороны, она постоянно плачет, ты рассматриваешь это как в порядке? — с горечью спросил Леонард. Шелдон сглотнул. — Нет. — Куда ты уезжаешь? — спросил Леонард. — Я не могу сказать тебе. Я вернусь, мне просто нужно немного времени наедине с собой. — Если ты сейчас не вернешься, я позвоню твоей матери! — попытался напугать его Леонард. — Можешь звонить кому хочешь. Мне нужно побыть одному. До свиданья, Леонард.       Шелдон повесил трубку. Он хотел привести в порядок мысли, но их было слишком много. И чувства… Чувства всегда представляли сложность для него. В первую очередь, он беспокоился об Эми, это было единственное чувство, которое он узнавал. Но было что-то еще, гораздо хуже, то, что пришло вместе с этой мыслью. Он действительно собирается стать отцом? Каковы были шансы? Эми, тридцатидвухлетняя женщина, он, тридцатичетырехлетний мужчина. Основываясь на статистике, их шансы зачать ребенка с первой попытки были около 3%. По-видимому, коитус у них произошел перед ее овуляцией, что делит те шансы пополам. Так что было бы 1,5%, если бы они не использовали защиты. Но они использовали, просто неверно. Противозачаточные таблетки — хороший способ, они работают в 99% случаях, и если пропустить прием одной, зачатие становится возможным в 5% случаях, но это статистика основывается не на количестве половых актов, а исходя из количества женщин, принимавших таблетки. Следовательно, если мы пересчитаем заново и поделим на результат наши 1,5%, то получим 0,002%, то есть один шанс беременности из двух тысяч. И все-таки у них все равно получилось. Заниматься расчетами ему понравилось, но это его разозлило.       Если бы у них с Эми был половой акт при точно таких же обстоятельствах в двух тысячах параллельных вселенных, она забеременела бы только в одной. Эми… Он наконец-то почувствовал вину. Он бросил ее одну. Он должен был ее оставить. Он даже сейчас не может здраво рассуждать, а тогда бы точно сказал или сделал бы что-нибудь не то.       А их карьеры… У нее был важный проект, а он недавно поменял область исследований… Что будет со всем этим? Сможет ли он когда-нибудь рассчитывать на Нобелевскую премию, если ему придется, ни минуты не задерживаясь на работе, как можно раньше уходить домой? А что будет с Эми? Она явно не была из тех мамочек, которые сидят дома. Вдруг она его возненавидит? Ненавидит ли она его в данный момент за то, что он убежал?       Для начала, захочет ли она оставить ребенка? Он даже не спросил ее об этом. У него в голове был полный беспорядок.       Если они решат оставить ребенка, он сможет научить его читать комиксы, и они будут вместе смотреть научную фантастику. Это должно быть весело. Но что если это будет она? Он явно не был экспертом в женском поле.       На него нахлынули воспоминания… Его Бабуленька говорит ему, как она счастлива отдать ему свое обручальное кольцо, так как она хочет уже увидеть своих правнуков. Шелдон отрицательно качает головой и говорит, что они с Эми пока не планируют заводить детей, а из него выйдет не очень хороший родитель. Бабуленька с улыбкой возражает ему. А теперь вот он: сплошной хаос, а не человек. Его Бабуленька всегда хорошо о нем думала, а он никогда этого не заслуживал.       Ребенок… Он даже не представлял, какого это: иметь ребенка. В первую очередь, они с Эми должны съехаться. Что ж, это огромный шаг. Он хотел жить с Эми, но не знал, сможет ли она принять его и его причуды. С ним было нелегко жить, и он был благодарен Леонарду, но ведь это Леонард. Ему было стыдно за себя перед Эми, и он никогда не хотел выводить ее из себя. Она уже была сыта им по горло полгода назад, а тогда они даже и близко не были к тому, чтобы жить вместе. Что если Эми опять все надоест, и она его бросит насовсем? Что если у него не будет получаться идти на компромиссы и он будет все время несчастен? Его так пугало сожительство… Как его может не пугать ребенок? Ребенок делает все таким… реальным. Будет еще одно человеческое существо, благополучие которого будет лежать на его плечах. Что ж, его тамагочи был до сих пор жив, но он боялся, что с настоящим ребенком будет намного сложнее. Ему уже давали понять, что зачастую он поступает бессердечно. Если бы его тамагочи был жив по-настоящему, стал бы он жаловаться, что его недолюбливали. А его ребенок стал бы?       Его очень впечатлили методы Беверли Хофстедтер, но были ли они правильными? Будет ли его ребенок так же несчастлив с ним, как Леонард со своей матерью? Будут ли у них такие же холодные отношения?       Ему казалось, что все разрушено. Он наконец-то вновь был с Эми, и он никогда не чувствовал себя счастливее за всю свою жизнь. Он наконец-то нашел свою область для исследований, что сделало его работу замечательной. Плюс ко всему, он собирался делать предложение.       Что если Эми считает так же? Что если она хочет сделать аборт? Эми очень разумная. Это одна из тех причин, почему он ее любил.       Их последний разговор о детях был пять лет назад. Тогда они хотели завести интеллектуально превосходящего во всем ребенка, но как двое друзей, ничего не осложняя? Но хотел ли он этого сейчас? Что если он вырастет обычным? Как он к этому отнесется? Тогда они хотели зачать его в лаборатории. Сейчас они это сделали совсем по-другому. Какие изменения вносят обстоятельства зачатия?       Вообще простит ли ему Эми его побег? Прилетев в Солт-Лейк-Сити, он почувствовал желание сесть в автобус до Глендейла, чтобы сказать ей… Что? Что он понятия не имеет, хочет ли этого ребенка, потому что он боится, что будет несчастлив? Что он боится, что будет ужасным отцом, и у него есть серьезные психологические проблемы, которые он не признает всю свою жизнь? Ему не казалось, что это было хорошей идеей. В первую очередь он хотел привести свои мысли в порядок.       Уже прошло шесть часов, с того момента как он вышел из дома, но ему казалось, что это было целую вечность назад. Треклятый Альберт был прав насчет относительности. Все это было нечестно, потому что ему не нужно было ничего в жизнь кроме как оставаться на своем месте, не меняясь, ждать, пока мир сам подстроится под него, под его расписание, под его фобии. Но сейчас все менялось. Медленно, детскими шажками (как иронично), менялся и он сам. Он годы прожил в своем собственном мире, а сейчас он пытался все вернуть, но у него ничего не получалось.