Частичка души.

      — Не трогай!       Серьёзно повторил Ахад, сглатывая тот большой объём слюны, который выделялся сильнее и сильнее от непонятного страха. Хотя, почему непонятного? Агилар мог с лёгкостью выдать мальчика учителю — Галиму, и тогда бы ему не поздоровилось. Галим был строгим, но справедливым преподавателем, за малейшее непослушание он заставлял своих учеников отжиматься чуть ли не сотню раз, а прогулявших… Стоит промолчать, слов не было. Нет, он не был слишком деспотичным или тираном, он просто фанатично любил порядок и слаженность. Хотя… Агилар вовсе не старался и не пытался сдать его. С Ахадом они были знакомы лично, и Приемник высоко ценил не только его боевые навыки, но и душевные качества. Не каждый сможет заступиться за тамплиера, даже если он твой родитель, опекун, друг, знакомый.       «Откуда они знакомы вообще? Почему с Анной так много связано?»       — Ахад. Отойди от неё. Я никого не собираюсь трогать, а уж тем более убивать.       Мужчина подошёл к мальчику ближе, садясь перед ним на корточки.       — Ты помнишь, какой сегодня день? Сегодня у тебя двухчасовая тренировка с Галимом, а так как ты сейчас здесь, значит, прогуливаешь.       На мужских губах появилась искаженная улыбка, больше напоминающая ухмылку, нежели что-то ещё.       — Так вот. Иди к нему и скажи, что я тебя отпустил и что ты всё это время был со мной. Потом беги к Наставнику и передай, что я прошу собрание, причём срочно.       Взгляд Ахада стремительно менялся. Вначале он был грозный, не предвещающий ничего хорошего, а потом он заметно повеселел. Отмена сложной и выматывающей тренировки стимулировала как никогда. «Отдав честь», счастливый мальчишка чуть ли не со скоростью света рванул к двери, широко раскрывая её и убегая далеко, вначале в спортивный зал к своему учителю, а после к Наставнику, чтобы передать «важное» сообщение. Вновь затишье. Та тишина, которая болезненно давила на уши. Агилар странно смотрел на Анну, старался понять странные для себя вопросы. И он всё понял. Многие ассасины часто говорили о какой-то девушке тамплиере, что помогала им в плену. Они хорошо питались, имели тёплое ложе под своими телами, а главное, что в скором времени они смогли вернуться обратно без больших потерь.       — Что?       Задала вопрос блондинка, прищуривая глаза и наблюдая за тем, как её внимательно рассматривал мужчина. Странно.       — Почему ты помогала ассасинам?       Без каких-либо церемоний спросил Агилар, снимая с пояса уже другую фляжку — никто не должен был заметить её отсутствия — и протянул её к лицу Анны, чтобы она смогла это выпить.       — Знаешь, ты мне кого-то напоминаешь. Я поговорю с Наставником насчёт тебя.       Агилар вынул скрытый клинок, выпускаемый несколько минут назад, подошёл ближе. Вновь замах. Вот только лезвие врезалось не в горло, как обычно, а в верёвки, мгновенно прогнувшиеся под ударом. Разорвались. Анна вскочила быстро, когда только лезвие освободило её от плена, но вместо того, чтобы убежать в удачно раскрытую дверь, она крепко обняла ассасина, вжимаясь щекой в такую же крепкую грудную клетку, как объятия девушки. Мужчина раскрыл глаза. Он был мужчиной с закаленным характером и его в жизни обнимало только две женщины: мать, которую сожгли заживо вместе с отцом, когда мальчику ещё не было шести лет, и бывшая напарница, которая была полностью влюблена в ассасина, но не успела признаться — убили. Агилар молча поднял руку, пальцы дрогнули. Что делать в такой ситуации? Он и сам не знал. Но, следуя своим инстинктам, ассасин приобнял девушку за плечи, продолжая держать голову в приподнятом положении. Анна с улыбкой выдохнула, приподнимая губы в лёгкой улыбке.       — Спасибо…       Пальцы Агилара оказались на болевых точках девушки. Пара наизусть выученных прикосновений, и девушка упала без сознания, но ассасин её вовремя подхватил на свои руки. Подтянул её ближе к себе и аккуратно обхватил. По сравнению с другими телами, которые ему когда-либо приходилось тащить, тело Анны было до жути лёгким. Но на вид в ней было пятьдесят восемь фунтов, если не шестьдесят. Агилару никогда не нравились слишком худые девушки, такие как их медсёстры, постоянно говорящие о здоровом питании, но при взгляде на них хочется достать целый поднос еды. И не нравились слишком упитанные девушки, не сумевшие взять под контроль свой безграничный аппетит. Но он уважал их повара. Женщина ассасинка с полным набором недостатков во внешности, но не смотря на такой вид она была ужасно доброй и талант к приготовлению еды у неё был. Каждый обед и ужин был словно праздник.        « Всё слишком странно и запутанно. Никогда бы не подумал, что какая-то женщина сможет пробудить во мне старые воспоминания. Кто же она такая?»        Теперь Агилар не мог думать ни о чём другом. Шагая по коридору в сторону больничного крыла, он смотрел не вперёд как обычно, а на лицо тамплиерки. Чем-то она смогла его зацепить. Смогла всего двумя-тремя разговорами притянуть к себе, оставить в душе какой-то непонятный след. Агилар подтянул Анну поближе к себе, прижал. Для себя он сделал так, чтобы она не упала, иначе он просто мог задуматься о своём и опустить свои руки в самый неожиданный момент. В больничное крыло он проник тихо, вначале медсёстры его даже не заметили, продолжая болтать и хихикать о чём-то девчачьем. В общем, всё как всегда. Радовало только то, что они со всей ответственностью делали свою работу и вправду разбирались в медицине.        — Кхм… Дамы. Срочно осмотрите её. Мне кажется, у неё есть незначительные раны, которые всё же требуют должной обработки. Заранее благодарю.        Приемник всё так же бесшумно прошёл к свободной койке, бережно укладывая девушку на неё. Где-то далеко внутри чувствовалась ответственность за эту девушку, даже сам обладатель своего тела не смог объяснить этого. Он остался стоять там даже тогда, когда девушки начали расстёгивать её рубашку и этого Агилару хватило для того, чтобы ужаснуться и понять всю правду. На женской шее был начертан знак в виде неполной луны. Тут же мужские пальцы прикоснулись к тому же знаку, только уже на своей шее. Знак судьбы или же обычное совпадение? Ассасин тяжело задышал, ошарашенно отходя чуть назад. Даже не верится… В детстве его мама, когда чертила едкой краской этот знак на шее сына, она постоянно твердила о том, что это обычай каких-то там древних народов, что именно по этому знаку он найдет свою суженную. Уже с годами парень точно понимал, что она это сделала для того, чтобы её сын не менял жён как перчатки. Но даже после смерти матери Агилар никогда не стирал и даже не пытался стереть начертание, он всего лишь забыл его истинное предназначение. И именно сейчас, когда ассасин увидел идентичный знак на шее Анны, он предпочёл быстро удалится в свой кабинет. И как же с такими мыслями встречаться с Наставником?        «Не могу поверить… Нет, это всё неправда. Это всего лишь галлюцинации… Давненько я не отдыхал.» Перезагрузка Анимуса. Загрузка новых воспоминаний.        Железная рука плавно опустила Каллума на пол, разжимая пояс и полностью освобождая его от плена. По лбу мужчины скатилась капелька пота, которая при падении с лица очертила скулу. Грудную клетку сковало тяжёлое дыхание, а мышцы уже давно отказывались держать мужчину на ногах. Поэтому Линч просто опустился на колени, а голову так наклонил вниз, чтобы касаться пола. Он слишком устал, хотелось только лечь на более менее мягкую кушетку и уснуть. Софи сразу подскочила к нему, обнимая за плечи и помогая приподняться. Она была обеспокоена происходящим. ОН устал, ОН небось хочет есть и спать… Так почему её отец не может ему этого позволить?        — Сейчас… Давай ты сначала поешь, а уже потом пойдешь спать, ладно? Сейчас Каллум мало, что мог соображать, не странно, но на его языке крутились только одни маты да непристойные слова. А как ещё можно было назвать этих людей? Им уже должно было быть видно, что Каллум давно отстранился от цели поиска заветного артефакта, тем более, что сейчас его мысли были заняты другим. Он решил водить Софи с Аланом по ложному следу, да и вообще это Яблоко ему и вовсе не нужно было. Ему нужна была свобода, да и только.        — Пошли вы к чёрту вместе с вашими ассасинами и этим грёбанным яблочком…        Устало и раздражённо прошипел мужчина, с силой отдёрнув руку Софи от себя и поднимаясь с места. Он только скинул клинки на пол и вышел из зала, с психом раскрыв двери так, что они чуть ли не разбились от соприкосновения со стеной. Его путь лежал в столовую, ужасно хотелось чего-нибудь перекусить, да и наконец побыть одному в диалоге с внутреннем «Я», а не наедине с офицерами. Ни на минуту не могут оставить. Но услышав со стороны столовой различные звуки: бьющейся посуды; удары столов и стульев об пол; женский разозлённый голос, он поспешил туда, чуть ли не срываясь на быстрый бег.