***
— Что так долго? — Хао бесцеремонно прошел внутрь дома, не дожидаясь приглашения. Такэши нарочно улыбнулся, слегка показывая, что недоволен таким поведением. Если он и приспешник (бывший, ведь Йо старается перевоспитать брата), это не значит, что он должен позволять тому делать все, что угодно. — Отдыхал, — ему правдиво ответили. — Чем обязан? — он прикрыл дверь. — Я буду чай, лучше зеленый. Хао неоднократно бывал у знакомого, и единственным, что ему здесь нравилось, являлась библиотека. Кладезь книг будто убаюкивал шамана, окутывая своей невидимой пеленой нежности. — Мне нужна одна из твоих книг, — поведал он. — Какая на этот раз? — юноша принялся заваривать чай. Порой ему казалось, что он готов подарить Огненному шаману все свои книги, все до единой, лишь бы тот лишний раз около него не появлялся. И по той же причине назойливости, как ему казалось, он сожалел, что присоединился к этому безумному Мировому злу. — «Фолиант». Асакура уже обнаружил ее и готов был прямо на месте приступить к изучению. Да только обратил внимание на музыку. Ему показалось, когда он только вошел, что это компакт-диск, а услышав изменение ритма, осознал, что его мысль с треском провалилась. Ему нравилась классика. А эту мелодию он услышал от пианистки, когда впервые случайно проходил мимо ее дома. Музыка вихрем охватила парня, и с того момента почти каждый свободный вечер слушал ее. — Уходишь?! — слегка настойчиво произнес Такэши. Хао бросил на него недоверчивый взгляд. Что-то в нем было не так. И он захотел узнать, в чем кроется подвох. Подойдя к запертой двери, откуда доносились приятные ноты, он ухватился поудобнее за ручку и потянул на себя. Ему хватило секунды, чтобы догадаться, в чем тут дело. Легонько усмехнувшись, он обернулся на знакомого. — Так-то ты теперь развлекаешься? — Неплохо играет, вот и все. — От него попытались отмахнуться рукой. Наконец, горячий напиток приготовили и доставили Асакуре. Такэши, конечно же, надеялся, что гость проследует на кухню, да не верил в это. — Она даже не шаман! — фыркнул Хао, тем не менее забредя в комнату. Он узнал ее. Алисию. Пианистке тут же стало не по себе. Возникло ощущение, что она зверушка, которая находится в зоопарке, и все приходят, чтобы посмотреть на нее и пофотографировать. Собственно, если бы незнакомец достал камеру, пожалуй, в него залетали бы всевозможные предметы, попавшиеся ей под руку! На самом деле, Алисия — очень мягкая восемнадцатилетняя девушка. И уютно в подобной обстановке явно себя не способна была чувствовать. Слегка вжавшись в стул, она продолжила исполнять произведение, в то время как Хао подыскал себе удобное местечко и принялся за чтиво. Но тут он остался и по другой причине: ему было интересно понаблюдать за «канарейкой»! Еще у входа он обратил внимание на наложенную печать. А теперь, когда выяснил, для кого она, с радостью принялся наблюдать. Любопытство, что тут сказать! Для него не существовало разницы, где слушать ее игру. Лишь бы девушка продолжала музицировать. К незнакомцу очень быстро присоединился и Такэши, ему не хотелось, чтобы тот получал наслаждение от его подружки. Она — только его пианистка. И только для него играет! Этого не изменить. Парень тот еще собственник! Но и Асакура был смышленым малым и это раскусил, но даже ухом не повел. Ведь и он ничуть не в меньшей степени являлся собственником. Ее мысли вились ворохом, она не понимала, о чем говорят парни. Все больше ей казалось, что она попала в дурдом, где окружают психи-безумцы. Хотелось ущипнуть себя и проснуться. — И как давно ты обзавелся канарейкой? Теперь он разузнал, отчего не мог застать пианистку дома столько недель. Алисия сообразила, что птицей называют именно ее. Впрочем, радовалась, что «клетка» у нее большая. — Не так давно, как хотелось бы. — На мне уже дырки! — взбунтовалась девушка, осознавая, что не способна сдержать проступивший румянец. Всем своим естеством она чувствовала на себе взгляды. Когда же обернулась, оба парня неотрывно глядели в книгу. Но она не могла ошибиться, такое ощущение из ниоткуда не берется. Ей не ответили. — Что за игнор? Если я канарейка, то вы оба… петухи! Распетушились тут, и глазеете на меня. Парни укоризненно перевели взгляд на особу, что только что обозвала их… самцами всех птиц семейства курообразных! Девушка слегка прикусила себе нижнюю губу, засмотревшись на нового гостя. В его ушах красовались большие сережки. А волосы были густые, темные, их можно было сравнить с оперением на хвосте у того же петуха! — Ну, точно, — заключила блондинка, точно также просверливая парней, как и они ее… взбалмошными взглядами. В такой момент ей показалось, что они читают ее мысли. Да только… это же невозможно, и Алисия это знала. — Придержи язык за зубами, — посоветовал Такэши, словно змея, прошипев каждую букву. Неожиданно стул придвинулся к роялю так плотно, что Алисия чуть ли не протаранила инструмент. Ее буквально вжало. Она до сих пор не знала, как вещи могут двигаться. Но они это делали и с хорошей периодичностью, то есть всякий раз, как Алисия выходила из-под контроля. Или ей добавляли в еду галлюциногенов, а она не замечала, пока готовила, или же… она дышала опасным газом, призванным свести ее с ума. В любом случае, участь одна: рано или поздно она окажется в дурдоме. Где соседом по палате будет Такэши, а вместо кровати у него будет пианино!***
Тогда, когда Такэши покидал дом, как и сейчас вместе со своим гостем, Алисия срывалась с места и неслась к двери в надежде, что сегодня она ей поддастся. После прихожей отправлялась к окнам. Дверь не колыхалась, а окна не разбивались от предметов; в ход шли табуретки, швабра, сковородки. Все было тщетно. Тем не менее на лице Алисии поселилась интригующая улыбка, а с кухни пропало несколько предметов. Пианистка крепко сжала в руке вилку и стала бить зубцами по стеклу. Отчего раздавались неприятные для ушей звуки. Со всеми своими женскими силами Алисия водила столовым прибором из стороны в сторону, затем по новой, и наносила удар. — Ну же! — воскликнула Алисия. — Дом, отпусти меня, пожалуйста. Ответом ей служила тишина. Все еще не снимая улыбку с лица, она подумала: «Молчание — знак согласия». И очередная попытка опровергла предположение. — В другой раз удастся! Зашуршала замочная скважина, это был Такэши. В охапку с покупками он тут же вбежал в кухню. — Алисия! Хотя он и прокричал, голос по-прежнему был с приятным тембром, звучный и яркий. Пианистка безынициативно вышла из гостиной. Она проголодалась и была не прочь подкрепиться. Стоило отдать должное, Такэши голодом не морил, а даже наоборот. Кажется, она только сейчас обратила внимание на его цвет глаз, желто-карий. На стол помимо продуктов скользнула и кипа нот. — Это тебе. — Слушай! Может, я научу тебя играть на пианино? Тогда я буду тебе не нужна и спокойненько вернусь к родне. Ей хотелось сказать, что она соскучилась по своей сестре и мелким братьям, да вдруг он тоже их сюда притащит?! Нет. — Зачем мне это? Не хочу сам музицировать, для этого у меня ты. — Ты же не думаешь, что я тут навечно? — Алисия не смогла сдержать нервного смешка. Ее фантазия моментом преподнесла картинку, как в далеком-далеком будущем, пребывая в глубоком возрасте, она исполняет «прелюдию» Баха для пожилого похитителя. Девушка быстро затрясла головой. Нечего о подобном думать. Тем более представлять. — Я — шаман, поэтому, будучи даже духом, ты вполне сможешь прикасаться к клавишам. «Шаман? И что это должно мне сказать?» — призадумалась Алисия, уплетая только что разогретый гюдон. Кусочки говядины были чудесны. Такэши не вдавался в подробности о так называемых «шаманах», а в представлении пианистки это чудаки в непонятных лохмотьях, называемых одеждой, и длинных бусах. И при этом дурачащие окружающих, убеждая их, что видят будущее и общаются с духами. Алисия, конечно, замечала, что порой, время от времени, он общается с пустотой, но списывала это на шизофрению. Была еще одна странность… кажется, Такэши обладал телекинезом! Вещи могли сами по себе двигаться!!! Это вот и пугало ее, из-за чего и приходилось соглашаться всякий раз садиться за инструмент. Смотреть, как рояль вдруг сам к ней пододвигался… Нет, подобного не надо. Стоит сохранить здравый рассудок. — А как же иначе, — иронично подметила Алисия, создавая в голове очередной (всенепременно успешный!) план побега. Если Такэши и решил, что девушка будет жить с ним, это не означало, что она придерживается такого же мнения. Вынырнув из-за стола по завершению трапезы, блондинка специально медленно отходила. Опустив тарелки в раковину, из шкафчика вытащила солонку. Предусмотрительно она раскрутила крышечку так, чтобы не было ограничителя. А оказавшись рядом с тарелкой парня, она наглым образом перевернула солонку, соль водопадом высыпалась в тарелку, а девушка без остановки помчалась к себе в комнату. — АЛИСИЯ! — завопил юноша, смахивая еду, которую просто было невыносимо употреблять, со стола. Звонкий удар оповестил, что тарелка разлетелась на кусочки. Преодолевая ступеньки через одну-две, девушка услышала «уханье», а обувь, стоявшая в коридоре, будто металл за магнитом, помчалась по лестнице вверх, пытаясь настигнуть невоспитанную девчонку. Пианистка завизжала от страха, запираясь в спальне. В ее арсенале были всевозможные предметы, и первым стала тумбочка, которой она подперла дверь. Еще всякая мелочевка, а сама Алисия забилась в шкаф, посильнее прикрывая себя вещами. Веки тряслись, ноги подкашивались, руки обнимали сами себя; Алисия уже не сомневалась, что угодила в самый что ни на есть настоящий дом с привидениями. Вцепившись в вещи, которые ее прикрывали, она старалась всячески себя запрятать от нежданного внедрения в личное пространство. Сейчас она могла представить кого угодно: Дракулу, фею, приведение Каспера, громадную улитку, мумию и скелета, в конце концов! Шум все никак не стихал, а Алисия не могла взять себя в руки. Постепенно страх овладел ей; ноги безмолвно подогнулись в коленях, и она сползла вниз. Сжавшись в кокон, она зажмурила глаза и стала представлять овечек, прыгающих через препятствия. Когда же в щели просочился свет, стало ясно, что наступило утро. Половина опасений напрочь отпала. Неуверенно девушка выглянула в комнату, слегка приоткрыв правую створку. Все на месте. Убедившись, что изменений не обнаружено, Алисия посмотрела направо и налево, даже наверх. А то мало ли… привидения умными стали?! Ничего и никого. — Ладненько, пора выбираться. — Призналась себе канарейка, надеясь подбодрить задеревенелые конечности. Получилось. Смелости на одну десятую прибавилось, и по сложившемуся обычаю на лицо вернулась энергичная улыбка. — Юху! — вскрикнула она, закружившись на месте. — Обошлось! Так что выкуси, Такэши. Еще несколько минут она попрыгала, повизжала и довольная высунулась из комнаты.