Мальчишник

Сано Идзуми вздохнул. Он не любил танцевать. Он вообще не мог понять, что другие парни находили в этих ночных клубах — тесно, темно, жарко, прямо в глаза светят разноцветные огни и к тому же ничего не слышно. Но вот, например, Накацу клубы любил. Хотя тяжело представить такое место, которое бы Накацу не любил. Этот хронический оптимист, наверное, и в Сибири начал бы наблюдать за медведями и радоваться чистому воздуху. А уж про Оскара и всю его общагу и говорить нечего — вот кто был здесь в своей стихии. «Хэй! Хэй! Ю! Ю! Ай донт лайк ёр герлфренд!» заорали динамики, и Сано вздохнул. — Сано! Не грусти! — послышался как всегда радостный голос, и Накацу хлопнул его по плечу. В руке у него был коктейль какого-то совершенно дикого фиолетового цвета. В ответ Сано пожал плечами. — Нет, грустишь! — не согласился с ним Накацу. — Ну или нервничаешь! Я читал об этом, это совершенно нормально! Ничего, вот сейчас увидишь наш сюрприз и сразу взбодришься! — Что еще вы задумали? — подозрительно спросил Сано. Уж он-то знал, что от бывших студентов «Осака гакуэн» можно ждать чего угодно в любой момент, а уж тем более сейчас — на его мальчишнике. Но огромного торта, из которого вместо стриптизерши выпрыгнул рассылающий воздушные поцелуи Сенри Накао в золотистых шортиках, не ожидал даже он. — И чья это была идея, интересно? — спросил он у Накацу, попутно страшно радуясь, что Накао, после того как звонко чмокнул его в нос, больше не обращал на него особого внимания и вертелся все больше возле Намбы-сэмпая. — Ну, мы решили, что настоящую стриптизершу Асия нам не простит, — широко ухмыляясь, сказал Накацу. — А ссориться с ней никому не хочется, знаешь ли. Сано тоже улыбнулся и похлопал друга по плечу. Да, уж это-то он понимал, как никто другой. — Пойду выручать Намбу-сэмпая, — сказал он задумчиво. — Только не знаю, как. — Пригласи Накао на медленный танец, — хихикая, посоветовал Накацу. — Это поможет, хоть и ненадолго. — Хм. Попробую, — Сано еще раз вздохнул и решительно шагнул на танцпол. Накацу посмотрел ему вслед, все еще улыбаясь. Когда он повернулся к бару, улыбки на его лице уже не было. — Что будем пить? — спросил бармен, и Накацу задумался. Как спортсмен, он не очень разбирался в выпивке. — Водку? — задумчиво сказал он. — Не знаю, налейте что-нибудь. На ваш вкус. Бармен послушно кивнул и через пару минут поставил перед ним большой бокал с кучей зонтиков и трубочек. На краю бокала красовался ломтик ананаса, вишенка и листочек какой-то травки. Сама жидкость была ярко-голубого цвета. Накацу поднял глаза на бармена. Тот ему подмигнул. Где-то слева раздался голос: — О, «Голубая лагуна»? Мне тоже один. Или два. Или три. Накацу уставился на посетителя. Перед ним была его точная копия, только выглядел парень как-то... Как Оскар из третьего общежития, который собрался на вечеринку к девочкам из «Сейнт блоссомс», — невообразимая укладка, какие-то пригламуренные шмотки, меховой воротник и подведенные глаза. Накацу протянул ему руку и сказал, разглядывая дно бокала: — Накацу Сюити. Будущий чемпион мира по футболу. Парень хмыкнул и представился в ответ: — Орибе Джунпей. Будущая топ-модель мирового уровня. После краткого знакомства и еще четырех бокалов Накацу почувствовал, что просто обязан поделиться горем с этим прекрасным, понимающим, глубоко чувствующим человеком. Человек с таким идеальным носом, говорившим о тонкой душевной организации, наверняка сможет понять и разделить его боль! — Понимаешь, завтра мой лучший друг женится на другом моем лучшем друге. Которого я люблю. Несмотря на громкую музыку, стало очевидно, что атмосфера слегка сгустилась. Накацу что-то почувствовал и махнул рукой: — А, нет, не в этом смысле. Он на самом деле оказался девушкой, но это неважно. Джунпей не возражал, но пристально посмотрел на остаток коктейля в бокале Накацу. — Бывает, — сказал он. — Иногда люди не такие, какими кажутся. — Да! — с легкой горечью сказал Накацу. — Вот именно! И когда ты узнаешь правду, уже слишком поздно, и ты уже ничего не можешь изменить, как ни стараешься. Джунпей молчал. Накацу оглянулся и замахал рукой, увидев высокого молчаливого парня, с тоской разглядывающего веселящуюся толпу на танцполе: — Кагуразака! Давай к нам! Ты чего так поздно? Ты уже пропустил торт со стриптизершей! То есть стриптизером! — Жалость-то какая, — угрюмо сказал Кагуразака, присаживаясь за барную стойку и кивая бармену. — Что это за отраву вы пьете? — Это не отрава, — запротестовал Накацу. — Это «Голубой...»... «Голубая...»... Джунпей, как там оно называется, я забыл? — «Голубая лагуна», — вздохнул Джунпей. — И по-моему, тебе уже хватит. — Ну нет! — в два голоса запротестовали Накацу и Кагуразака. — Мы только начали! «Ю спин май хед райт раунд райт раунд вен ю го даун вен ю гоу даун даун» — раздалось из динамиков, и уныние на лице Накацу сменилось решительным выражением. — Так, парни, хватит киснуть! Мой лучший друг женится на другом моем лучшем друге, и мы сделаем все, чтобы Сано эту ночь запомнил навсегда! — Мне кажется, это звучит довольно пугающе, — голос разума в лице Джунпея был тих, и его никто не услышал. Накацу улыбнулся. — Все идем на танцпол и зажигаем изо всех сил! Ради Сано! Ради Асии! Ради «Осака гакуэн»! Кагуразака кашлянул и покраснел. Как у выпускника Токийской школы, у него не было никаких обязательств перед «Осака гакуэн», но возражать он не стал. В конце концов, ради Сано он был готов на все. — Я никого из них не знаю, но зажечь всегда готов, — решительно сказал Джунпей и послал воздушный поцелуй бармену. — Тогда пойдем! — Накацу вскинул руку вверх в победном жесте и отправился делать эту ночь незабываемой. Гремела музыка, сверкали огни и шортики Накао, в воздухе развевался красный плащ Оскара, «мохито» и «космополитены» лились рекой, первая общага танцевала «Макарену», третья общага — танго, а вторая просто устроила обнимашки. Сано, успевший вовремя ускользнуть с танцпола, смотрел на все это безобразие и жалел только об одном — что здесь нет Асии, которая веселилась сейчас со своими подружками. Зная свою невесту, он не сомневался, что уж она-то не стала бы здесь скучать. Но вот что странно — ему тоже не было скучно. Ему здесь нравилось. Все-таки у него получился самый лучший мальчишник на свете.