Мой грех.

Я вижу тебя уже не первый раз. Ты задумчиво рассматриваешь каждую деталь, каждый завиток, каждый цветок. Я тебя вижу, а ты меня нет. Я прячусь, я боюсь нашей встречи, как мальчишка, который нашкодил, и пытался скрыться с места преступления. Ты всегда приходишь утром, когда еще никого нет, лучи пробираются сквозь витражные стекла, а воздух светится на солнце. Казалось, все приходят сюда, дабы молиться Господу, просить о помощи, защите или об очищении от греха. Но ты не все. Ты садишься на самую дальнюю скамью, достаешь блокнот и что-то пишешь, иногда поднимая глаза и осматриваясь вокруг. Ты, наверное, чувствуешь мое присутствие рядом, но я боюсь выйти из тени. Но я хочу. Я снова стою и наблюдаю за тобой, за твоими изящными кистями рук, длинными пальцами, крепко сжимающими ручку. Я вижу твои волосы, сегодня ты собрала их в прическу. Мне кажется, или они посветлели? Наверное, из-за солнца, этим летом оно беспощадно жгучее. Ты поднимаешь глаза, и… Кажется, я слишком загляделся на тебя, ибо я понял, что сейчас ты смотришь на меня с легким испугом. Впервые я вижу твои глаза. Твои прекрасные зеленые глаза. Когда ко мне пришло понимание всей ситуации, я резко отскочил за колонну. Сердце бешено застучало, а тело перестало слушаться. Я думал, что наибольшим злом был дьявол, но нет. Наибольшее зло для меня — ты. Я все же набрался смелости взглянуть на тебя еще раз, ведь я боялся, что ты уйдешь, но ты все так же сидела на той скамье, но уже не писала. Ты смотрела на меня. Господь, дай мне силы хотя бы пошевелиться. Я чувствовал, как по телу импульсом прокатилось волнение, ладони стали влажными, а воздух словно выбили из легких. Мы смотрели друг на друга не отрываясь, наши взгляды были связаны невидимыми нитями, и я не знаю, сколько бы я еще так стоял, если бы не подошедший ко мне священник. Все в одно мгновение улетучилось, ты резко встала, собрала вещи и быстрым шагом вышла из собора. Господь, почему ты дал эти мучения именно мне? Я ждал тебя, хоть и знал, что ты еще долго не будешь появляться в этих стенах. Сегодня праздник, и весь собор был украшен прелестными цветами, от которых исходил дурманящий запах. Именно сегодня распустились мои любимые розы, которые уже несколько лет не давали бутонов. Я молился. Я молился за то, чтобы эти розы расцвели для тебя. Как же я хотел, чтобы ты увидела их. Вдруг, я услышал звук открывающихся врат собора, и не поверил своим глазам. Ты снова вернулась. Моя душа словно залилась теплым и вязким медовым сиропом, я улыбался, словно ребенок, я хотел подойти к тебе, прикоснуться, снова посмотреть в твои глаза цвета весенней листвы. Я не могу. Я трус, я знаю об этом. Неожиданно в моей голове возникла мысль, и я мигом выбежал из собора, направляясь в сад. Я решил показать тебе свои розы. Я не обращал внимания на шипы, которые раздирали руки до крови, на то, что мое одеяние испачкалось в земле, на осуждающие взгляды других священников. Перевязав букет тонкой нитью, я поспешил вернуться обратно, ведь ты могла уйти, но ты не ушла. Я почувствовал, как щеки начинают неумолимо гореть адским пламенем, и не набравшись храбрости, я попросил мимо пробегающего министранта отнести эти цветы тебе, но не говорить от кого. Ты была так удивлена, когда мальчишка преподнес тебе этот букет, ты несколько секунд смотрела на него, а потом обняла, вдыхая запах этих роз, таких же прекрасных, как и ты. Я был счастлив, казалось, ты обнимала не цветы, а меня. От такой мысли меня словно прошибло грозовой молнией. Я осознал, что не имею права даже коснуться тебя рукой. В груди что-то больно потянуло, и я понимал, что все, что я могу — это любоваться тобой из тени колонн. Кардиналы, наверное, думают, что я одержим нечистым духом. Они правы, я одержим, но не бесом, а тобой. Я узнал твое имя, Скарлетт. Это вышло совершенно случайно, я услышал твой разговор с тем самым мальчиком, которому я поручил подарить тебе розы, а вскоре вы подружились. Я даже начал чувствовать ревность, как бы глупо это не звучало. Ты внимательно слушаешь его рассказы, изредка улыбаясь, а я улыбаюсь вместе с тобой. И тут произошло то, чего я не ожидал. Министрант схватил тебя за руку, и куда-то повел. Прямо туда, где стоял я. Именно сейчас я понял, что встреча неизбежна, и мне оставалось лишь неподвижно стоять. — А это наш камерарий, — этот маленький хитрец показал на меня рукой. — Карло, Карло Вентреска — я слегка поклонился, а по спине пробежали мурашки. — Не ожидала встретить столь уважаемую персону, это большая честь, — она склонила голову, — Скарлетт Митчелл. Твой аромат свел меня с ума, от тебя источался запах сладкой вишни и горького миндаля. С детства приятнее аромата ладана для меня не было ничего, сейчас же все перевернулось с ног на голову. Я сразу забыл об обете безбрачия, о том, что хотел посвятить себя служению Богу, мне захотелось стать обычным человеком, дарить свою любовь не только Господу, но и земным существам, людям, одному человеку. Я все-таки набрался смелости заговорить с тобой, и уже был даже благодарен тому мальчишке, который свел нас. Мы просидели до вечера, забыв обо всех делах. Я слушал твои рассказы, узнал, что ты студентка, а тот блокнот, который всегда с тобой, нужен для сочинений, вдохновение для которых приходит только в стенах нашего собора. Я же говорил о своих буднях, об обязанностях на должности камерленго, ведь для тебя это было чем-то совершенно тайным и новым. Ты увлеченно слушала меня, но знала бы ты, что в душе я был готов рассказать тебе все, что знал сам, лишь бы не отпускать твое присутствие и провести ещё хоть немного времени подле тебя. Солнце медленно опускалось за горизонт, оставляя багряные лучи на наших лицах, и я был вынужден отпустить тебя, сказав, что всегда буду рад видеть тебя и ожидаю нашей следующей встречи.