Июньской ночью

Заходишь в его квартиру. Дверь не заперта. Да странно было бы, если её б закрыли — последними выходил Оскал, не до того ему было, а Стиве так и тем более. Виден слабый огонь лампы у кровати. Позаботились прямо-таки. Подходишь и садишься на край, подальше от спящего Стивы. Едва ли ночник спасёт от темноты, лучше бы очки сняла. — Кто здесь? Не спит. — Тише, побереги силы. Это Таро. — Таро, — хрипло повторил он. На Стиву смотреть больно и воистину неприятно. Не видела его таким раньше. Никто не видел. Кожа, по-аристократически бледная, сейчас будто трупная, вся в синяках, странного неопределенного цвета. Глаза тёмные, матовые, радужки сливаются со зрачками. Почти как у слепца, но на удивление ясно читают жалость в твоих глазах, спрятанных за чёрными стеклами. — Марк не хотел, — самый обычный твой голос. Не можешь по другому. Не хочешь. — В последнее время столько всего накатилось, а ты только масла в огонь подлил. — Харе. Ты думаешь, я не понимаю? — спрашивает Стива. — Три года уже за выкидонами Маркиза наблюдаю, привык. Тем более, в этот раз я действительно сам напросился. — И какой чёрт тебя потянул драться с Алексом? Мог ведь понять, чем всё закончится. Не маленький. Отворачиваешься, в страхе того, что он сможет прочитать в твоих глазах больше. В страхе того, что он сейчас сам не свой. Будто и не Стива. — Раз такая умная, чего не остановила? Ни с того, ни с сего он начинает смеяться. Хрипит, будто в лёгких стая волков в полнолуние заблудилась. — Я тебе не нянька. Стива вздыхает и тянет на себя одеяло, на котором сидишь. Приходится привстать и сесть на простынь. Не знает, как ответить. С улицы доносятся какие-то звуки. Голоса. Саша и Оскал разбирают арену. Тайлеры Дёрдены хреновы. Оба причём. Сами придумали — сами и дрались бы. Да и вообще сомнительное развлечение — морды друг другу бить. Вскоре затихают и они. Поздно уже. Часа два как минимум. Спать хочется, да как назло, ещё и на кровати сидишь. Мягко. Завалишься прям так и уснёшь. С непреодолимым желанием хочется зевать. Да, пора домой. Встаёшь, быстро окидываешь взглядом Стиву — всё ещё не спит. Может быть в полудреме. — Спокойной ночи, — невзаначай говоришь. Вдруг услышит. — Я хотел порисоваться. — Что? — Ты спросила, почему я вызвался драться с Алексом. Я хотел выпендриться. — Серьёзно? — Любовь и не на такие поступки толкает. Несколько саркастичных цитат так и стремятся вырваться наружу. Но не сейчас. Держи себя в руках. Он может обидеться. — И перед кем же? Каждая собака в Мирте знает, что ты хорошо дерешься. Ну, может, кроме новеньких, — даже шутки ты говоришь на полном серьезе. — Перед тобой, — сквозь боль он поднимается с кровати и облокачивается об спинку кровати. Явно настроен на долгий и серьёзный разговор. Не сейчас. Не в его состоянии. — Ты сам хоть понимаешь, что говоришь? А голос всё такой же. Чистейший камень, из которого сделаны жертвы Горгоны. Его это всегда раздражало. И будет раздражать. — Вполне. Как ты сама говорила — не маленький. — После твоих последних поступков начинаю сомневаться в этом, — поправляешь перепачканную в крови подушку, переворачиваешь её. С натиском кладёшь ладони на плечи Стивы. — Ложись. Тебе нужно отоспаться и набраться сил. — Ничего мне не нужно. Ты мне нужна… — Определился бы хоть. — Таро… — Замолчи. Завтра действие цветных снов закончится, и ты будешь жалеть, о том, что наговорил. И не обижайся, но мне придётся донести Марку о них. Он неоднократно предупреждал Оскала. До завтра. И умоляю, проспись. Ради меня, если тебе так будет легче, — захлопываешь дверь и убегаешь прочь. О боже, как холодно, будто и не июнь на дворе. Дыши. Успокойся, Таро. Под наркотиками и не такое скажешь. Вот увидишь, завтра он будет просить прощение за всю эту чепуху бредящего. Да не удивительно будет, если окажется, что в тот момент он вообще галлюцинации испытывал.

***

— Так это ты вчера ночью ко мне заходила? — спрашивает Стива, сидя в столовой. Внутри тебя будто под висельником сшибают табурет. — Да. Ты не помнишь? — Нет. — Вообще ничего? — Помню, что мы вроде бы о чём-то говорили. О чём? — Да ты много говорил, — опускаешь взгляд. Как хорошо, что за тёмными очками его не видно. — Ничего важного. Если бы ты тоже так просто могла взять и забыть этот разговор. Ох, если.