Часть 1
1 апреля 2017 г. в 13:06
Примечания:
Прастити меня, мистер Нимой *стыдится*
- Это нелогично.
- Наоборот, очень даже логично.
- Я привык считать, что принципы логики едины для всех, однако успел заметить, что людская раса уже на пути создания своей собственной, очень нелогичной логики. И ты тому пример, Леонард.
Две пары абсолютно идентичных глаз уставились друг на друга. Наступила пауза.
- Это был не комплимент, - улыбнулся наконец Леонард. – И вряд ли я когда-нибудь услышу от тебя комплимент, Спок.
- Данная вероятность мала, хотя и не нулевая, - сухо заметил Спок.
- Ого! Это серьезное признание!
Спок не изменился в лице.
- Воровство считается неприемлемым действием с точки зрения морали. Воруя что-либо, ты бросаешь тень сразу на две расы – свою и мою.
- Не воровство, Спок, а вынужденная мера, - Леонард поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. – И потом, если что раскроется, я сразу скажу, что ты не причем. Твоя репутация не пострадает.
- Это невозможно. Если действуешь ты, значит, действую я. Тебе это известно не хуже, чем мне, - Леонард безошибочно распознал в голосе Спока намек на мягкость.
- Вот видишь, у тебя всегда есть компания, - оптимистично заявил Нимой. – Со мной не заскучаешь.
- Определенно.
Конечно же, Леонарду удалось одержать победу. Как всегда. Он надавил на Спока, привел всевозможные доводы, указал на педантично сложенные (угадайте, кто бухтел о людской неаккуратности, раскладывая послания уголок к уголку) небоскребы писем, потряс огрызками карандашей и обратил внимание Спока на полную пустых шариковых стержней мусорную корзину. В общем, вулканец сдался.
Офис Боба находился совсем рядом. И хотя в коридоре было темно да и время стояло позднее, Спок вел себя преувеличенно настороженно: ежеминутно останавливался, вслушивался, всматривался и тем самым весьма задерживал их операцию по добыче ручек.
- Спок, - прошептал Леонард, когда тот в очередной раз притормозил, медленно поворачивая голову, напрягая свой великолепный вулканский слух. – Спок, все уже давно по домам разошлись, прекращай дергаться.
- «Дергаться»?
- Волноваться, - расшифровал Леонард, и Спок приподнял бровь.
- Тебе известно, Леонард, что я не способен испытывать это чувство. Мною руководит простая осторожность – мы не впервые незаконно проникаем в офис мистера Джастамана.
- Мы одалживаем у него ручки для благого дела, - многозначительно произнес Нимой. – Он наверняка ничего не замечает.
- Стой, - Леонард замер перед дверью в кабинет, как вкопанный, когда Спок мягко придержал его за руку.
- Ну, что опять?
- Я слышу…
- Что?
- Внутри кто-то есть, - понизил голос Спок. – Кто-то дышит. Возможно, спит.
Естественно, сколько бы Леонард не напрягал слух, в итоге не услышал ничего, кроме звенящей тишины.
- Хм, дело усложняется. Есть идеи?
- Свернуть нашу операцию и вернуться домой, - ответил тот.
Лен тяжко вздохнул.
- Не похоже на тебя. Ты же никогда не сдаешься.
- Я предлагаю это не потому, что я «сдался», как ты выразился. Я просто пытаюсь в очередной раз отговорить тебя от совершения этого поступка. От воровства.
- Но мы же, кажется, сошлись на том, что все это можно обосновать логически?
Спок промолчал. Не успел Леонард добавить еще что-нибудь, как дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял подозрительно щурившийся, слегка помятый Боб. Леонард оторопело замер. Все тело сковал страх.
Боб щурился, вглядываясь во мрак коридора. «Еще несколько секунд – и меня найдут» - пронеслось в голове перепуганного актера.
Длинные пальцы резко сомкнулись на нужных точках плеча и шеи – несмотря на ситуацию, Леонард невольно залюбовался изящностью движений – и Боб, тихо всхлипнув, начал оседать на пол. Спок тут же подхватил его и быстро вволок в кабинет.
- Я видел это много раз, но каждый раз выглядит круто, Спок.
- Полагаю, это комплимент.
- Он самый.
- В таком случае, спасибо.
Спок уложил бессознательного Боба на диван и выпрямился.
- У нас будет всего несколько минут. Давай же приступим к делу.
- Несколько минут? – недоверчиво просил Леонард. – Спок, где твоя точность?
- Точность в данных характерна при наличии достаточного количества фактов. У меня нет никаких, даже самых общих сведений об организме мистера Джастмана, Он может пробыть без сознания от двух до восьми минут.
- Значит, нам надо поторопиться?
- Именно.
Леонард двинулся к шкафу. В прошлый свой визит к Бобу он точно помнил, что тот припрятал там немного бумаги. Запасы собственной у актера стремительно неслись к нулю.
- Есть, - шепотом воскликнул он, едва только в его руках оказалась не только бумага, но и пара упаковок с кнопками и степлер. – Спок, ты нашел… Черт!
Указательный палец пронзила резкая боль, и на бумагу, добытую немалым трудом, брызнула кровь. Леонард, скривившись, сунул палец в рот, глядя, как быстро стекают по белой бумажной поверхности красные капли.
Он резко обернулся. Спок в задумчивости замер над письменным столом Боба, держа на весу руку, поливая зелёным выдвинутый ящик стола.
- Поразительно, - сухо заметил Спок, слегка выворачивая ладонь, чтобы кровь не попала на рукав голубой форменки. – Мистер Джастман установил примитивную ловушку от похитителей карандашей, я полагаю.
- Он что, сунул туда нож?!
- Бритву, - Спок наклонился, оглядывая ящик. – Я вижу лезвие. Закреплено надежно и замаскировано карандашами. Прошу прощения за свою невнимательность и причиненную тебе боль, Леонард.
- Ничего страшного. Тебе ведь тоже больно.
- Я в состоянии контролировать свои болевые ощущения, - спокойно ответил Спок, и глаза его мягко блестели в полумраке.
Леонард подул на палец. Кровь все еще лилась – порез был довольно глубокий.
- Боб скоро очнется. Давай-ка лучше возьмем то, за чем пришли и уберемся отсюда.
Спок сгреб столько карандашей и ручек, сколько нашел; Леонард последовал его примеру, не забыв захватить подпорченную человеческой кровью бумагу и степлер.
Спок в сомнении остановился, глядя на зеленые пятна на столе и полу.
- Он может догадаться, кто виновен в краже карандашей. Доказательства более чем очевидны.
Леонард приподнял бровь, но затем подумал, что вряд ли крохотный не сбритый участок брови сможет передать его эмоции, и потому выразительно кашлянул.
- А вот это вряд ли, Спок.
- Почему? – голос того стал чуточку напряженней. Леонард устыдился.
- Спок, любому гуманоиду известно, что вулканцы не лгут и не крадут. Во всяком случае, точно не опускаются до таких мелких краж, - бойко ответил актер, открывая перед раненым вулканцем дверь. – Ему никто не поверит, если он начнет обвинять тебя в такой ерунде. И вообще, за я за тебя заступлюсь. И Билл, конечно же. Короче, все, бегом отсюда.
И они действительно побежали. С карманами, полными ворованной канцелярии, с руками в крови и слегка растрепавшимися вулканско-стандартными прическами.
- Фух… - Леонард смог нормально отдышаться, лишь когда они достигли его собственного офиса. – Ну… Теперь можно некоторое время не беспокоиться обо всей этой ерунде.
- Так долго продолжаться не может, Леонард, - Спок держал руки за спиной, но актер знал, что кровь у вулканца льется так же, как у него самого – обильно и с болезненной пульсацией по всей кисти. – Мы обязаны найти официальный источник авторучек и карандашей. Желательно в рамках закона.
- Согласен, но это решает только Эд-мать-его-Перлштейн. А он жадится так, будто я у него автомобиль выпрашиваю.
- Надо настоять, - упрямо сказал Спок. – Я чувствую отторжение при мысли о присвоении чужого имущества.
- Я поговорю с ним еще раз, - пообещал Нимой, раскладывая «одолженную» бумагу на столе. – Ты поможешь мне ответить на письма?
- Разумеется, Леонард. Поклонники ведь пишут не только тебе. Письма, адресованные Споку, пожалуйста, сразу перенаправляй в мою сторону.
Леонард закатил глаза, но вулканец, к счастью, этого не заметил.
- Дерьмо…
- Что-то не так?
- Рука болит. Походу, вся эта волокита будет болезненной.
- Логично было бы с твоей стороны навестить медицинскую сестру.
- Спок, на часах за полночь, медсестра уже давно дома и видит пятый сон. Так что это как раз-таки нелогично.
- Некоторые актеры и члены съемочной группы могут работать по ночам, - возразил Спок. – В здании должен присутствовать дежурный медицинский работник.
- Но его, тем не менее, здесь нет, - хмыкнул Нимой.
- Если ты не возражаешь, я проверю.
- Валяй.
Спок удалился. Отсутствовал он недолго и вернулся молчаливый и по-прежнему невозмутимый. Леонард никак не стал комментировать происходящее, а просто помахал перед ним найденной в закромах скудной аптечкой.
- Давай сюда свою руку.
- Логично было бы сначала перевязать твою.
- Спок, просто дай мне тебя забинтовать. Покончим с этим, и за работу.
Вскоре оба они склонились над письмами фанатов, одинаково сутуля плечи и потирая уставшие, подернутые красной капиллярной сеткой у одного и зеленой – у другого, глаза.
В какой-то момент Леонард заметил, что Спок пишет весьма развернутое письмо, это отличалось от обычных коротких пожеланий и автографа на фотографии.
- Спок?
- Слушаю.
- Ты кому там столько пишешь? Кто сумел растопить твое сердце?
- Я излагаю свои мысли мистеру Перлштейну касательно некоторых аспектов твоей работы.
- О, ну, конечно, удачи, - фыркнул Леонард.
- Формулировка «удачи» более чем…
- Спок, нам еще письма подписывать. Я прямо сейчас держу три конверта, и, знаешь, что там написано? «Мистеру Споку». Они явно для тебя, так что давай заканчивай свой меморандум и возвращайся к письмам.
Спок признал логичность его слов и снова погрузился в свои мысли.
Ноющие спины они разогнули ближе к трем ночи.
- Они никогда не закончатся, - простонал Леонард. – Завтра еще мешок привезут, и я умру.
- Это крайне маловероятно. Только если этот мешок не сбросят прицельно тебе на голову с высоты минимум в четыре этажа.
- Иногда я об этом мечтаю, - буркнул Нимой.
- Опять же нелогично. Любое живое разумное существо стремится…
- …К долгой жизни и процветанию, - закончил Нимой, с трудом поборов привычку понять руку в вулканском салюте. – Я тебя понял. И, знаешь, мне хотелось бы поспать хотя бы оставшиеся два часа. Ну, сон, восполнение энергии. Человеческие потребности.
- Безусловно рационально. Ты передашь мое письмо мистеру Перлштейну?
- Да, конечно, оставь его на столе, - актер уже сворачивался клубочком на офисном диване. – Спокойной ночи, Спок.
Молчание.
- Спокойной ночи, Леонард, - раздался, наконец, тихий голос. Однако Нимой уже ничего не слышал.
Он просто крепко спал.