Доверься мне

       Кимико долго не могла проснуться, при этом уже находясь в той фазе сна, когда начинаешь слышать и чувствовать происходящее вокруг. Она понимала, что где-то вот-вот зазвонит будильник, что звуки издалека — это, скорее всего, мама готовит завтрак, а на груди мурчит кошка. Пальцы машинально потянулись к маленькому источнику тепла. Кимико сонно провела несколько раз ладонью по гладкой шерсти…        …пока внезапно не осознала: «У меня нет кошки».        Девушка подорвалась так резко, что Куро растеряно скатился вместе с краем одеяла ей на живот. Не успела она узнать фамильяра, как в лоб будто раскаленной кочергой зарядили. Охнув, юная наследница Кимото схватилась за голову и рухнула обратно.        «Какого?..»        Рядом послышались шаги.        — О. Доброе утро, — прошел мимо знакомый голос.        — Доброе, — автоматически ответила Кимико Рину, прикрывая пляшущие в глазах помехи ладонью.        Пауза.        «Стоп. Рину?! Чего-о-о-о?!»        Кимико подорвалась второй раз, обалдело распахнув глаза и соображая, что что-то в ее типичном утро совершенно не так! Потолок точно не принадлежал ее комнате. Сквозь долбящие по вискам барабаны девушка потеряно осмотрелась и поняла две вещи: первое — Куро и Рин ей не привиделись, второе — она точно не дома.        Кое-как вспомнив функции двигательного аппарата шеи Кимико повернулась. Рин прошел к холодильнику, зевнув ей приветствие сквозь зажатую за щекой зубную щетку. Сам он был в домашней одежде, с плеча свисало полотенце, а волосы торчали так, словно он неудачно попрактиковался на электрика. За босыми ногами также сонно волочилась кисточка хвоста. Будь Кимико в своем обычном состоянии, она бы подумала, что сонный Окумура — это мило, но, к сожалению, в данный момент в ее голове слэмился зажигательный хоровод из звона, пульсирующей боли, растерянности и ничего не понимания.        Пока Кимото усиленно соображала формулировку вывода вопроса о своем состоянии в голосовой эквивалент, Рин набрал стакан холодной воды, забрал что-то со стола и подошел к незапланированной гостье.        — На. Юкио сказал, должно полегче стать, — зажав зубную щетку клыком, пробубнил он, присев рядом на корточки.        Кимико заторможено взяла у парня из рук воду и какие-то таблетки.        Только когда она осушила пол стакана, в начавшую проясняться голову начали заползать потрясающие обстоятельства этой ситуации: она очнулась в заброшенном общежитии, где жил сын Сатаны — и без понятия как так вышло, почему, какой вообще день, время и остальное, но при этом послушно приняла какие-то лекарства из его рук, даже не задумываясь, что это могло быть.        «У меня нет инстинктов самосохранения. Никаких», — подумала Кимото. Но после таблеток легче ей и правда стало.        Рин куда-то вышел. Кое-как протерев глаза, Кимико сбросила одеяло, замечая, что она спала в верхней одежде, в которой вышла из дома. Немного спутанные волосы рассыпались по плечам, а холод куснул в ноги от сквозняка из приоткрытой двери. Кимико поежилась, встряхнув головой. Это было ошибкой. Застонав, девушка схватилась за виски. Судя по шагам рядом — Рин вернулся.        — Почему у меня башка раскалывается, будто мне дали по затылку?        Парень хмыкнул.        — Не угадала.        Тогда у Кимико осталось только одно предположение о своем состоянии. Она с трудом приоткрыла один глаз и подозрительно уставилась на Окумуру:        — Ты что, мне что-то подмешал вчера?        — Делать мне больше нечего, — фыркнул он.        — Тогда почему мне так хреново?        Рин сочувственно, но с долей смеха в синих глазах — больно забавно выглядела взлохмаченная Кимото, сидящая на полу в одеяле — вздохнул.        — Ты напилась.        — Ха-а-а?! Когда это?! Не было такого!.. Или… не помню, — она ошарашенно дернулась. — Мы сидели все вместе и потом…        А что потом — Кимико в упор не помнила. Взгляд в сторону парня стал еще более подозрительным.        — Извини, это я виноват — у нас иногда Шура кантуется тут, ну и она порой забивает холодильник чем попало. Я не посмотрел, и тот сок…        — А, то есть, всё-таки ты меня напоил? — сощурилась она.        — Что?! Нет! Говорю же: я не специально! — воскликнул в свое оправдание Рин. — Взял, че первое под руку попало! Ты-то сама чего не почувствовала, что пьешь что-то не то?        — Чего-о?! Я тут жертва и еще я виновата? — возмутилась Кимико. Но после корявых объяснений Рина уже расслабила плечи. Подумать об Окумуре что-то неприличное ей даже в таком состоянии совесть не позволяла, с его-то манерой краснеть от любого комплимента и флегматично общаться с наставницей, щеголяющей в бикини. Вздохнув еще раз, Кимико вдруг опомнилась о другом: — Сколько времени?        — Около одиннадцати.        — Одиннадцати?! — подорвалась девушка. Она резко соскочила, забыв о последствиях похмелья, еще не выветрившихся из организма, и едва не шваркнулась на ровном месте. — Ой-ёй-ёй… ты чего меня раньше не поднял?!        — Да я сам только что встал, — опять зевнул Рин. — Твой телефон на столе.        Кимико осуждающе зыркнула на парня и кинулась к телефону. Разблокировав экран, девушка с облегчением обнаружила, что дома ее еще не спохватились. А вот пятнадцать гневных сообщений от Мисаки, начинающихся с безобидных фраз «почему твоя мама спрашивает у меня ли ты? ты сказала прикрыть тебя только до девяти!» и заканчивающихся «кимото, если ты сейчас же не ответишь и не дай бог не придешь в понедельник в академию…», заставили сморщиться от одного только представления как это всё объяснить. Подумав, Кимико коротко отписала подруге, что она жива-здорова и ее никто не похитил. Разберется с этим потом. После чего провела рукой по распущенным волосам, откидывая их назад, и повернулась к Рину. Щетки у него во рту уже не было и бардак на голове чуть поумерился.        Решив, что раз с факелами ее никто не ищет, а стыдиться уже всё равно поздно, девушка спросила где можно умыться. Парень, странно отведя взгляд, молча проводил ее в нужное помещение.        Было необычно видеть целый ряд умывальников между этажей вместо обычной ванной комнаты, но Кимико уже было не до удивлений. От души плеснув себе в лицо холодной воды, она растерла припухшие щеки. В мутноватом и треснувшем с краю зеркале всё выглядело не совсем уж плохо, как ощущалось. Но организм явно бунтовал, не привыкший к такому повышению градуса напитков.        «Да, вырубиться дома у парня-демона… это же надо», — подумала Кимико.        Она вдруг вспомнила вчерашний вечер.        «Ладно, стоит признать, что ребята-экзорцисты классные», — и тут практически сразу улыбка от веселого ужина в компании эксвайров сползла. Взгляд напротив стал обеспокоенный. Девушка опустила голову и посмотрела на ногу, за которую ее вчера схватило нечто. Нахмурившись, Кимико подтянула штанину, рассматривая лодыжку. Ничего не было. Даже синяка. Конечно, ее протащило всего ничего, но это чувство ледяными костяшками коснулось уха.        «Изнанка Геенны — не Преисподняя под ногами, как в произведениях Данте, да?» — она существует здесь и сейчас. Демоны живут бок о бок с людьми, а большая часть населения планеты даже не в курсе, что однажды их может коснуться, а то и убить нечто, что он не видят. Кимико подняла голову.        — Ты есть будешь? — неожиданно выглянуло отражение головы в крайнем справа зеркале.        — Господи!..        Девушка дернулась и яростно обернулась к Окумуре. Впрочем, стоило узреть его в том самом фартуке, что он был вчера, и с заколочкой в лохматых волосах, раздражение на испуг пропало. На Рина злиться даже за что-то специальное почему-то не получалось.        — Только еда тебя и спасет за всё это, — вопреки искренним чувствам, насмешливо отозвалась она. Рин закатил глаза и исчез за углом. Кимико поспешила за ним, сцепив запястья за спиной.        — Я сказал тебе, что это случайно вышло. И вообще: смотри, что тебе дают, прежде чем пробовать!        — Так ты мне и дал этот «сок»! Тебе-то я доверяла, а ты!.. — с драматизмом приложила руку в притворном предательстве девушки. А потом не удержалась и склонилась к идущему парню, на ухо поинтересовавшись: — А может, ты меня обманываешь, а, Окумура-кун? Кто знает, о чем ты там думаешь?..        — Ой, всё, хорош! — покраснев, дернулся сын Сатаны. — Что трезвая, что пьяная дичь городишь!        С этими словами он ускорил шаг и почти сбежал на кухню. Кимико только и посмотрела ему в спину, озадаченная такой реакцией.        «Э, что?»        Так как последствия алкоголя уже достаточно выветрились из ее головы — способность мыслить здраво и логически уже вернулась в разум. Девушка медленно вошла следом за Рином и забралась на ближайший стул, пристально сверля затылок парня. Рин усиленно делал вид, что готовит яичницу, но его странный взгляд через плечо и нервно подергивающаяся кисточка хвоста палили его безбожно.        Кимико не составило труда сложить два и два и нервно побледнеть.        — Так. И что я натворила?        — О чем ты? — будто бы и правда не в курсе, переспросил Рин, но его хвост предательски завернулся в спираль, а рука с ножом долбанула по разделочной доске с беконом чуть громче, чем было.        Это ужаснуло Кимото. Она начала судорожно соображать, пытаясь вспомнить последнее, что делала, но воспоминания обрывались на потасовке Рина и Шимы — Кимико припомнила, что ей вдруг стало очень-очень смешно, а потом резко поклонило в сон. Дальше — пустота. Кажется, было тепло. И всё. Но судя по реакции Окумуры — это далеко не так.        «Я же не сделала чего-то из ряда вон?!», — панически подумала Кимико. Потому что она даже примерно не представляла, как вела себя пьяная. Единственный бокал шампанского ей позволила выпить мама на шестнадцатилетние, но Кимико не понравилось и интереса она к подобному больше не проявляла.        — Я точно что-то сказала или сделала, да? — вымученно уточнила она, скривившись в плохом предчувствии.        Рин поджал губы.        «Что-то, ага», — подумал он, шинкуя зелень.        — Совсем не помнишь? — вырвалось против воли. И вот то ли надежда это зажглась внутри, то ли отчаяние…        — Абсолютно, — отозвалась Кимико. Рин не ответил. Это очень не понравилось девушке. — Э-эй?!        — Да… не важно. Ничего такого, — быстро буркнул Окумура.        Кимико не поверила. Нет, точно что-то она умудрилась выкинуть! Она ведь не брякнула ничего обличающего под градусом? Вздох девушки прокатился за спиной. Нервно смяв край кофты и молясь, чтобы даже если она сделала что-то из ряда вон, Рин не принял это за правду или близко к сердцу, Кимико решила, что узнать всё равно должна.        — Давай уже… говори.        Рин покосился на девушку через плечо. Вид у нее был обреченно-раскаивающийся. Значит, правда не помнила.        «Сказать или нет? Наверное, лучше нет».        — Слушай, хватит молчать! — взорвалась Кимото. — Я сейчас умру от собственной фантазии!        Окумура вздохнул и, стараясь держать лицо, вымолвил старательно ровно, глядя в непривычно криво нашинкованную зелень:        — Ты… меня обняла. И сказала, что я, эм, хорошенький…        Повисла страшная тишина.        В ту же минуту Рин пожалел, что ответил. Потому что когда он произнес это вслух, то почему-то стыдно стало ему, хотя он тут вообще ни при чем. Но не успел юноша покраснеть, позади раздалось уточняющее:        — И всё?        — Угум.        — И только? А, ну ладно… тьфу, блин, напугал!.. — Кимико облегченно выдохнула. Аж от сердца отлегло.        Рин едва не тяпнул себе ножом по пальцам. И только? И всё? Она сказала «и всё»?! То есть, он тут…        Вдруг за спиной раздались шаги, а потом чужие пальцы ласково растрепали затылок.        — Ну… то, что ты хорошенький, я могу тебе и трезвой сказать.        Рин-таки промахнулся ножом, долбанув себе по пальцу. Голос Кимико испуганно вскрикнул.        — Боже, кровь!..        Не выдерживая ко всем бесам уже извилины в голове Кимото, парень просто сполз на корточки, оставляя руки — одну раненную, другую с ножом на доске — и прободал лбом нижний шкаф.        «Ну, почему? Почему именно она?», — абсолютно не обращая внимания на стекающие по пальцам алые разводы, страдальчески думал Рин, пока Кимико метнулась за полотенцем. «Почему не Шиеми там?.. Шиеми милая. Шиеми нормальная. Да даже Изумо! Фыркает много, конечно, но вообще девушка она хорошая. А эта?».        «Эта» уже подлетела обратно, аккуратно изъяла нож из руки и забрала порезанную руку с доски, заставляя повернуться к себе. Сколько бы Рин не повторял Кимико, что подобные мелкие царапины заживают на нем чуть ли не через пару часов — Кимико не слушала.        — Как так-то? — пробормотала она обеспокоенно, бережно заматывая его руку. — Сильно больно? Давай я доготовлю.        — Только не на нашей кухне, — глядя в сторону, пробурчал Рин.        Кимико насупилась.        — Ты мне теперь те блинчики до старости припоминать будешь?        — А, так это были блинчики? — повернулся обратно парень.        — Какая же ты язвительная зануда, когда дело касается кухни…        — Я хотя бы не пытаюсь травануть своих гостей.        — Я не пыталась тебя травануть! Я поставила их на стол, ты сам попробовал!        — Я думал, это тофу!        — Как можно перепутать блинчики с тофу?!        — Ты мне скажи?!        В какой-то момент этого препирательства Кимико не выдержала. Сын Сатаны с демонами так яростно не сражался, как за свою кухню и оскверненные блюда, что аж скулы свело.        — Пре… прекрати, я сейчас умру от смеха…        Она издала надрывный булькающий стон со смехом и прободала осекшемуся Рину плечо лбом. Волосы девушки защекотали подбородок. Парень молитвенно уставился в потолок. Она нарочно это, да?        Кое-как успокоившись, Кимико выпрямилась. Рин всё еще смотрел куда-то поверх ее плеча. И вроде ничего такого, но у девушки закралось некое подозрение, что нечто ей все-таки недоговорили. Но спросить Кимико не успела.        — Окумура-ку-у-ун? — внезапно раздалось из дверного проема. — Ты не видел мой кошелек? Я, кажется, вчер…        Потрясающая пауза.        Рин и Кимико одновременно обернулись на вышагнувшего откуда ни возьмись Шиму. Тот застыл на пороге с занесенной ногой, тупо уставившись на сидящих на полу напротив друг друга парня и девушку. Рину чертовски повезло, что нож у него успела отнять Кимико, а то он бы точно ткнул им себя еще раз.        — Кимико… чан?        — О, привет! — помахала ладонью девушка.        — Привет, эм… — Шима посмотрел на Рина. Еще раз на Кимико. На их странную позу возле стола. — Не ожидал… тебя тут так рано увидеть.        — Да я и не уходила. Вырубилась вчера случайно тут, — простодушно ответила она, как будто это всё обычное дело.        Рин поперхнулся, не успев ее остановить. Зато взгляд Рензо заблестел совсем люто — да он даже не стал удерживать свою вымораживающую лыбу! Трындец последним нервам сына Сатаны на курсах по экзорцизму. Теперь этот герой-любовник с языком без костей ему все мозги промоет и житья не даст!        — Поня-я-ятненько, — протянул Шима, заулыбавшись во весь рот.        Окумура только и схватился за голову в ужасе.        — Это не то, о чем ты подумал!        — О чем я подумал? Ни о чем. Я просто потерял кошелек, вот-с… пришел поискать, только и всего! Пару минут и я не буду вам мешать!        «Ага, да щаз, десять раз! И чему ты там «не мешать» собрался?!», — ни на йоту не поверив этой интонации, мысленно завопил Рин.        — О, давай помогу, — вызвалась Кимико, не заметив подтекста в словах арии.        Сковородка, о которой Рин забыл, уже дымила. Заметив это, юноша спохватился и быстро оглядел на чем остановился, пока готовил. Он немного убавил газ и стащил с руки полотенце. На ткани остался алый развод, а вот из пальца кровь уже не шла, покрывшись корочкой в виде царапины. Рин отложил полотенце. И в этот момент жутко пожалел, что так легкодушно оставил Шиму с Кимико наедине.        Они как раз переворачивали напольные подушки, когда до острого слуха парня донеслось:        — Не думал, что вы с Окумурой-куном настолько близки.        — М?        — Обычно тут кроме Куро никого не встретишь.        — А, да я тоже тут всего второй раз… — Кимико помогла Шиме заглянуть под расстеленный футон.        — Вот как?        — Ага, мы с Рином обычно у меня зависаем. У меня дома танцевальная студия.        — О-о-о, интересненько!        «Кимико, прошу тебя, заткнись! Пожалуйста, заткнись! Не говори ему ничего!» — орал внутрь Рин, холодея с каждым словом их диалога, просто уже раскатывая несчастный бекон в какие-то лепешки. Но было поздно.        Неугомонный ария уже получил всю компрометирующую информацию и на последок решил, видимо, добить.        — Так тебе нравится Окумура-кун? — раздалось за спиной вроде и шепотом, а вроде и нарочно так, чтобы Рин услышал.        Рин грохнул сковородкой.        «Я его убью. Вот прямо сейчас и убью!», — решил он, потому что в лобешник спросить такое — это измывательство! Он которую неделю мается, а этот розоволосый придурок решил вот так его подставить?! Чего он добивается?!        Окумура почти повернулся в их сторону с выражением белеющей ярости, и тут Кимико ответила.        — Конечно.        А?        Рин застыл. Сердце уже не билось — оно ловило третий за последние десять минут инфаркт.        Конечно. Она правда сказала «конечно»?        — Правда? — вскинул брови Шима, удивленный таким прямым ответом.        — Разумеется. Я бы не общалась с ним, если бы он мне не нравился, что за странные вопросы? Рин хороший парень. Вы, кстати, все классные ребята. Я рада, что познакомилась с вами, — улыбнулась Кимико.        Наверное, вымученное выражение лица повернувшегося Окумуры было очень выразительным. Шима поглядел на Кимико, на Рина, что-то сообразил и потом со свистом втянул воздух.        — О-о-ой, как всё плохо, оказывается… я-то думал…        Рин умоляюще посмотрел на арию, прося его взглядом уже просто заткнуться и свалить.        — А, ты о чем? — не поняла Кимико.        — Кошелек, говорю, плохо, что потерял. Думал, здесь он, а видимо на кладбище выронил, — быстро выкрутился Рензо, сочувственно поглядев на друга. — Ну, ладно, покедова!        — Удачи с поисками! — помахала парню девушка.        Шима попрощался, напоследок в дверях сделав жест «помолюсь за твое душевное равновесие, брат» и, пока ему в затылок не полетела сковородка, сбежал. Рин же обреченно подумал, что ария сделал то, что он стремался сделать который раз и получил самую безысходную реакцию из всех. Кимото Кимико, по ходу, вообще напрочь и даже вскользь не задумывалась сопоставить его имя и понятие «нравится» выше дружеской привязанности. Ответила так легко и непринужденно, что захотелось еще раз пободать головой кухонный шкаф. И вот как ему теперь быть?        Потрепанный бекон жалко поглядел на юношу с разделочной доски.                     

***

                            Рин думал, что после позднего завтрака Кимико сразу убежит, но девушка помогла собрать подушки и скатать футон. И пока они этим занимались, то зацепились обсуждением третьего, финального тура. Но тут Кимото неожиданно приуныла:        — У меня вообще никаких идей.        — У тебя-то? — не поверил Рин.        Кимико уныло сгрузила подушки в одну пирамидку.        — Честно? Я не думала, что мы пройдем и, кажется, выдала всё, что могла, на втором этапе.        — Эй, что за настрой? Мы классно выступили… ну, ты точно.        Кимико смутилась такого уточнения, но потом вздохнула.        — Если брать ситуацию в целом, то так или иначе мы все равно выступим в финале, так что к цели мы, вроде как, пришли… но выиграть? Может, чуть снизим запросы?        — Кимико-о-о…        — Тебя не переубедить, да-да, всё стабильно в демоническом царстве, я поняла. Ой, это что?        Они шли по коридору длинного этажа, чтобы отнести подушки в складскую комнату, где хранилось все постельное белье, футоны и подобные вещи, когда общежитие еще функционировало. На обратном пути Кимико краем глаза заметила приоткрытый кабинет, по полу которого были расставлены десятки — нет, даже сотни — подплавленных свечей.        — Не говори мне, что вы прямо тут практикуетесь вызывать духов…        — Что? А, нет, — Рин выглянул из-за плеча остановившейся девушки. — Это я учусь управлять пламенем.        — На свечках?        — Ага, — парень толкнул дверь пошире и Кимико с изумлением увидела целую гору свечей по углам: с одной стороны покоилась пирамида из огарков и того, что расплавилось так, что уже свечкой назвать нельзя, с другой громоздились четыре огромных мешка, забитых под завязку еще не использованными. Окна в этом помещении были забиты досками и задернуты старыми жалюзями — то ли так и было, то ли нарочно, чтобы всполохи синего пламени никто ненароком ночью не увидел.        — Вы где столько достали? — присвистнула она, рассматривая заляпанный воском старый пол.        — Да фиг знает, Шура откуда-то приносит, когда заканчиваются, — Окумура пожал плечами.        Кимико заметила, что в комнате, похожей на заброшенный класс, помимо свечей стояло два огнетушителя. И последние явно использовались по назначению.        — Ты же сказал, что твой огонь не поджигает вещи, — она ткнула сторону огнетушителя.        — Это когда я Курикару вытаскиваю и сам, эм, горю. А так, когда надо своими силами — оно иногда коряво выходит, — Рин сконфужено почесал голову. После его слов Кимико и правда подметила, что в некоторых местах на полу были темные пятна не только от воска, но и будто кто-то пытался разжечь маленькие костры прямо на паркете. — Я раньше на крыше тренировался, а сейчас холодно уже, пришлось сюда уйти.        Кимико что-то задумчиво промычала. Она пыталась принять то, что демоническое пламя сын Сатаны гасил обыкновенным огнетушителем. Иронично.        Повинуясь странному порыву, Рин украдкой посмотрел на девушку, а потом вытянул правую руку в сторону свечей. С легким шорохом сразу несколько вспыхнули голубоватыми огоньками.        Девушка сперва вздрогнула от неожиданности, а потом обернулась к нему.        — Это ты сделал?!        — Ага.        Рин чуть пошевелил пальцами и вот уже все свечи, стоящие на полу, засветились. У двух подплавились бока, что, придирчиво прищурившись, заметил парень, но в целом он остался удовлетворен. Раньше и три зажечь не мог. Выглядело эффектно.        — Нет, ты точно гребанный волшебник, — прошептала Кимико, невольно шагая вперед и рассматривая океан голубых огоньков. — Невероятно!..        Сын Сатаны самодовольно заулыбался, довольный произведенным на девушку впечатлением. Миг — и повинуясь желанию, свечи разом потухли, одновременно задымив фитильками. Это было красиво. Под заинтересованным взглядом Кимико, Рин перевернул вытянутую руку ладонью вверх: и вот уже маленький синий костерок заплясал прямо в его пальцах, отбрасывая причудливые, будто морские тени в сумраке заброшенного класса. Однако на это действие Кимико дернулась в сторону.        — Ты чего?        Парень удивленно согнул руку в локте. Огонек мгновенно погас.        — Извини, просто… — Кимико покачала головой, почувствовав, что расстроила Рина такой реакцией. — Просто, когда с пеленок слышишь про синее пламя всякие кошмары — это уже на инстинктах.        — Извини… — пробормотал сын Сатаны, не подумав об этом.        Да, это было красиво. Но красиво, как ядовитый уран, светящийся под ультрафиолетом. Пока глаза восхищаются — мозг понимает, насколько это опасно.        — Рин, — вдруг тихо позвала девушка. — Можно вопрос?        Окумура вскинул бровь.        — Конечно.        — Я слышала… — Кимико замялась. — Все слышали, вернее, что синее пламя смертельно для всего живого. Почему тогда ты никого не обжигаешь?        Сын Сатаны озадаченно оглядел девушку. Что за странные вопросы опять?        — Смертельно. Если его создатель того желает или вроде того. Я не знаю всех тонкостей, по правде… ну, типа, если я хочу, то могу что-то расплавить. А что?        «И даже так Рин сказал «что-то», а не «кого-то», хотя я спросила обратное», — заметила Кимото. Наверное, ей стоило и правда прекращать дергаться по таким пустякам.        — Просто интересно, — пожала плечами девушка вслух. Сама же, мысленно вдохнув, незаметно сцепила руки за спиной и улыбнулась: — Покажешь еще раз?        Синие глаза мгновенно наполнились радостью вместо вины.        — Конечно! — Рин вновь повернул ладонь вверх и голубоватый огонь затанцевал по его пальцами.        Так… невероятно видеть подобное наяву: как кожа горит, но не плавится, как пламя появляется буквально с ничего. Выходит, Рин в любой момент мог такое сотворить? Насколько же беспечны все его задиры, не зная об этом… и как же морально силён этот парень, что сдерживает подобное внутри. Если отбросить проклятые эпитеты о происхождении синего пламени — не волшебство ли это?        Во второй раз Рин предусмотрительно держит горящую ладонь ближе к себе, видя, что девушку это пугает. Но он отчаянно не хочет, чтобы она боялась. Кимико вообще заметила, что это единственная больная тема для него — даже с ненависти в свой адрес он так не загонялся, как со страха.        Поэтому Кимико поколебалась, до боли стиснув собственное запястье за спиной. А потом решилась.        — Я обожгусь, если дотронусь?        Рин ошарашенно замер.        — Нет…        Уран, говорите? Даже уран убивает не так мгновенно, как синее пламя.        Но Рин говорит, что она не обожжется, и Кимико ему отчего-то верит.        Под изумленным взглядом парня, девичьи пальцы осторожно тянутся к ярким язычкам. Синее пламя немного не похоже на обычный огонь. Не только другим цветом. Оно извивается по иному, будто перетекает, как если бы вода могла гореть — плавнее и завораживающе. А еще, когда к обычному огню подносишь руку — да даже к той же свече — она начинает пощипывать горячим воздухом вокруг, предупреждая: не заигрывайся, будет больно.        Пальцы девушки замерли буквально в нескольких сантиметрах от огонька на ладони юноши, но воздух вокруг синего пламени не огрызался. Рин тоже замер и, кажется, даже дышать перестал, глядя, как Кимико нерешительно-робко глядит на огонь. Он знал, насколько девушка побаивалась подобного, а потому смотреть, как она самая тянется к тому, что ее так страшит, но только потому что этот огонь принадлежит именно ему — сдавливает грудную клетку от значимости момента.        Синее пламя не горячее. На огонь совсем не похоже. Греет, но не кусает. Приятно покалывает подушечки пальцев, словно и правда вода с какого-нибудь теплого побережья.        Кимико подносит ладонь, заколдованная моментом. Она и сама не знала, зачем решилась на подобное. Сперва ей просто захотелось извиниться за свою дерганность и показать Рину, что он и его пламя ее не пугают, как раньше, и он может не смущаться подобного. Даже, если это было немного ложью. Но за какие-то секунды ложь стала правдой, а волшебство пропитало не только голубоватые язычки.        Кончик указательного пальца девушки коснулся изгиба пальцев юноши. Медленно, мягко и едва задевая, окунаясь в синие всполохи. Рин ощутил, как мурашки бросились от ладони по телу, словно он потерял контроль и вспыхнул весь целиком. И сотни — если не тысячи, раз касавшийся рук Кимико, он вдруг почувствовал дрожь в этот момент.        Тонкие пальцы девушки скользнули по открытой ладони, входя в язычки пламени. Аккуратные ноготки чуть царапнули по выступающим на запястье венкам, пуская второй ток из мурашек по телу. И вроде ничего такого — Кимико просто касалась его ладони — так почему же тягуче свернулось внутри, делая этот жест таким интимным?        Повинуясь внутреннему желанию, собственная рука чуть повернулась, выпрямляя чужие пальцы своими, а потом переплетая их друг с другом. И сердце забилось еще сильнее, когда пальцы девушки податливо сомкнулись меж костяшек, крепко вжимая ладонь в ответ.        — И правда не обжигает… ты добрый волшебник, Окумура Рин.        Где-то в углу комнаты резко оплавился сразу десяток свечей, но Рин этого не заметил. Он смотрел на сцепленные в замок руки, а внутри у него горело еще ярче, чем сейчас наяву. И, несмотря на то, что идиотский Шима умудрился добить его надежду окончательно получасом ранее, желание хотя бы попытаться выцарапать из сердца это тянущее, ломающее, болезненное, но такое прекрасное чувство — даже не появилось.        Кимико медленно перевела взгляд от светящихся ладоней вверх и посмотрела в его глаза. Из-за отражения огоньков казалось, что глаза у нее поблескивают. Настолько притягательно, что вполне можно совершить какую-нибудь неоправданную глупость.        Вот только у Окумуры Рина явно какая-то кармическая задолжность — именно в этот момент у Кимото звонит телефон, заставляя парня и девушку вздрогнуть, а голубоватый огонь резко погаснуть. Кимико будто очнулась и потянулась свободной рукой в задний карман.        — Да, мам? Где я?.. — быстрый взгляд на Рина, который отчего-то смутился. Хотя всё еще не его вина, что Киригакуре подкинула им подставу в холодильник. И вообще теперь вот так стоять, держась за руки было чертовски неловко. — Эм, уже иду домой, — уклончиво ответила девушка. — Что-то купить, нет? А, ладно. Поняла. Хорошо, мам.        Кимико сбросила звонок. И потом тоже остановила взгляд на их сцепленных ладонях. Но, вопреки ожиданию Рина, не выдернула скорее пальцы.        — Ну, эм… я пойду, пожалуй, — через некоторую паузу, сказала она.        Парень готов был поклясться, что она чуть провела большим пальцем по его коже, будто стараясь оставить на подольше это чувство, прежде чем мягко расслабила руку и убрала ее.        Девушка уходит одна, сказав, что ей хочется проветриться после такой «гулянки» и махает напоследок той самой ладонью. Только почему-то в глаза больше не смотрит. Рин не знает, что это означает.        Он же еще некоторое время сжимает и разжимает пальцы правой руки, отстраненно теряясь в пространстве. Царапина от ножа практически полностью затянулась. А вот огненная буря в душе, которую юноша усиленно тушил каждый раз после встреч с Кимото — опять устроила шторм. Теперь еще и Шима в курсе. Рин тяжко вздохнул. К сочувствующим шуточкам от друга он уже морально приготовился, но, черт возьми, почему Рензо с полутора предложений всё понял, а эта ненормальная после всего между ними случившегося — нет?! Хотя, может, и хорошо, что не поняла…        «Ри-и-ин!»        Сын Сатаны обернулся. Куро, который, оказывается, всё это время находился на кухне, бесился сейчас на ковре: он перевернулся на спину и играл… это что, заколка Кимико?        «А что такое шипперить и фетиш?» — раздался в голове голос фамильяра.        Рин как стоял — чуть не грохнулся там же.        — Ты откуда таких слов понабрался?!        «Эта девушка во сне так много разговаривала! Ей снилось что-то веселое… но я не понимал, о чем она говорит», — мявкнул кот, перекатившись на бок. — «Она смешно болтала и щекоталась!..»        «Эта извращенка-а-а!», — простонал мысленно Окумуру, схватившись за голову. Даже демону-фамильяру успела наплести своей пошляцкой ереси!        «Так ты знаешь, о чем она говорила? Рин?»        — Нет, Куро, я не знаю, о чем она говорила, — как можно более ровно процедив через натянутую улыбочку, ответил парень.        «О! А давай у Юкио спросим? Он ведь умный, он всё знает!» — воскликнул фамильяр задорно. Рин очень глубоко вдохнул и с дергающимся глазом повторил:        — Нет, Куро, мы не будем спрашивать ничего у Юкио. Он очень занят… — и ему явно не стоит устраивать нервный тик.        С этими словами парень подобрал заколку девушки, сунул ее в карман и позвал на руки фамильяра. Куро радостно вспрыгнул на плечо, растянувшись воротничком вокруг шеи.        «О, Рин! А еще она…»        Рин споткнулся о дверной проем, десять раз пожалев, что оставил своего фамильяра с яойщицей. Кажется, вымораживающие вопросики теперь будут преследовать его не только в особняке Кимото. Радовало только одно: дергающийся глаз будет только у него одного — ведь голоса Куро никто больше не слышал.                     

***

                            В это время в другой части владений Академии Истинного Креста Кимико сползла шеей на холодную спинку скамейки и очень тихо простонала нечто среднее между мученическим воем и досадливым рычанием в небо. Погода стояла хорошая, чуть облачная и морозная, но без сильного ветра. Как раз чтобы остудить кипящую голову.        Не боясь получить нагоняй за задержку — ведь ее попросили заскочить в магазин, Кимико не спешила домой. В магазин она сходила сразу же, но остановилась неподалеку от дома в маленьком неприметном сквере, где из посторонних глаз днем водились лишь упитанные голуби. Поэтому никто не косился на девушку, что зажмурила глаза и пару раз нарочно подолбилась затылком о спинку скамьи, издавая странные звуки. Несильно, конечно — мозги Кимото еще были нужны. А вот тысячи роящихся там мыслей — нет.        С лица медленно стекала маска беззаботности. Медаль за потрясающее владение последним ей можно было вручать немедленно. Кимико уперлась головой в скамью и посмотрела на небо. Небо, как нарочно: синее-синее. Как пламя в его руках, что она касалась.        «Уйти не успела, а только о тебе и думаю. Что я вообще делаю?..», — подумала Кимико, глядя на проплывающие облака.        С каждым днем находится рядом с Окумурой и вести себя естественно становилось все труднее. И девушка не могла дать объяснений, что же усложняет это дело.        Когда он сваливается, как снег на голову, в россыпи кровавых осколков, становится страшно, а еще — жутко любопытно.        Бабушка в детстве часто рассказывала ей о демонах и других страшных созданиях Геенны. С малых лет Кимико знала, что это самые опасные, злобные существа, обманывающие людей своими лживыми речами и подталкивающие их к греху, а иногда и к смерти. Девочка послушно принимает это.        Но демон, с которым она знакомится, до жути человечен, эмоционален, вспыльчив и невероятно добр, а еще глаза у него цвета смеркающегося неба — и никак не верится, что это — воплощение зла.        Когда сын Сатаны заходит в гости (как это вообще получилось?!), выясняется, что он, ко всему прочему, еще прекрасно готовит и преспокойно себе посещает церковь. Бабуля говорила — это священное место, куда не проникают силы зла. Кому верить — непонятно. Злом Окумура по-прежнему не кажется.        Когда он так легко соглашается помочь, Кимико узнает, что такое на самом деле держать обещания. К образу монстра прибавляются надежные руки, весело помахивающий хвост и невероятные нравственные понятия приличий.        Когда он спасает ее вновь и вновь, кажется, что огромная волна цунами возвышается защитной стеной. Хочется возвести глаза к облакам и спросить: «Подождите, кажется, это прерогатива ангелов, быть хранителями? Ответьте, эй!».        Небеса молчат.        Окумура на ангела не тянет. Совершенно. Он воспламеняется синим огнем, скалит зубы, рычит диким зверем и наверняка может убить. Он, наконец-то, похож на злодея, да только поздно.        Когда он доверчиво засыпает на плече — всё, чего ей хочется, это укутать его собой в ответ. Защитить самой от всего зла, что когда-либо его касалось.        Когда он целует, ноги перестают держать, легкие сжимаются, и она понимает, что бессовестно поддалась искушению. Огонь, что так пугал — теперь только притягивает. Этому демону хочется продать душу.        Когда она, наконец, остается одна в тишине книг, то понимает — выбраться уже не может. Это пугает, убивает и вгрызается изнутри. Она никогда не любила и не могла сказать, как называется это чувство, когда находиться с кем-то рядом настолько легко. Что, если все обман? Что, если она напридумывала себе лишнего? Что, если такая заурядица, как она, и задаром не нужна такому, как он?        Расцветающая от светлых чувств душа медленно покрывается трещинами отчаяния.        Такое уже случалось. Слепая привязанность, которая обернулась рванной пустотой внутри. И второй раз испытывать это не хочется.        Но…        Но кто бы ее предупредил сразу, что демоны так легко проникают в душу?        Девушка не видит лучшего выхода, как просто покорно ждать, пока одной стороне всё это надоест. Она беззаботно улыбается, отшучивается, вторгается в личное пространство, словно это ничего не значит, дразнит демона и тот охотно продолжает ей подыгрывать, будто ему всё равно и его это — нисколько не раздражает. Да так мастерски, что верится на слово.        Кимико бессильно прячет лицо в ладонях. Ей кажется, что даже голуби пялятся на нее укоризненно. Девчонкам ее возраста нормально мечтать, разве нет? Так почему даже мечты делают так невыносимо?                     

***

                            Вечером того же дня Кимико шагает обратно к старому общежитию. На ней уже не потрепанная приключениями на кладбище спортивная одежда, а гораздо более приличный вид. На губах улыбка, хотя они виделись с Рином буквально несколько часов назад.        Этот балбес забыл про собственный день рождения. Запоздалое сообщение с приглашением нагнало Кимико на той же злосчастной скамейке в сквере, разогнав всю хмурь мыслей. А она уже было подумала, он не хотел её видеть на сегодня, вот и промолчал.        «Только больше не пить ничего подозрительного и вернуться домой. А то второй раз мать меня точно спалит», — со смешком подумала девушка.        Снег красиво сверкал на деревьях, подсвеченный фонарями. Руки сжимали коробку, перевязанную бантом. Кимико не знала, должна ли она что-то дарить Юкио, раз день рождения у обоих близнецов разом, но, подумав, смоталась и докупила кое-что, раз уж ее позвали.        Сгорая от веселого предвкушения, она почти дошла до темного мрачного здания, когда слышит голоса.        И отчего-то останавливается, узнавая их.        Близко к заброшенному общежитию почти не горят фонари: только один, у самого входа, поэтому девушка остается незамеченной для компании ребят, что собрались прямо на улице. Кимико сразу видит Рина и Юкио, киотскую троицу и еще двух девчонок. Они о чем-то разговаривают, но ей плохо слышно с такого расстояния. Зато видно улыбки и чувствуется хорошее настроение.        Наблюдая из-под раскидистых низких ветвей, заваленных первым снегом, как Рин в их окружении кивает в сторону входа, Кимико вдруг чувствует странное ощущение. Нагнавшее, как неприятных хлопок в спину. Видимо, ребята только-только собрались. Вот они поддерживают, по всей видимости, предложение Окумуры-старшего уйти в тепло.        Но не все. Пока Юкио и остальные уходят внутрь, рядом с Рином остается симпатичная девушка: короткие пшеничные волосы, милое личико и неплохая фигурка обтянутая зимним традиционным кимоно. Большие зеленые глаза с щенячьим обожанием глядят на парня.        Девушка что-то говорит ему, но Кимико всё еще не слышит — слишком далеко. Зато по сердцу словно ножом режет. Неужели ее взгляд настолько же влюбленно смотрит на него?        Окумура что-то стеснительно отвечает ей, улыбаясь, и чешет затылок.        Кимико желает отвернуться, но не может. Внутри мерзко сдавливает.        Она понимает, что это ничего не значит. По крайней мере, Кимико очень хочется в это верить — ведь логично, что Рин общался и дружил не только с парнями. Но, вопреки этой логике, сердце окутывает противное и эгоистично хочется, чтобы так Окумура улыбался только ей.        «Прекрати. Тебя вообще тут не должно быть. Это не твоя жизнь», — жестко обрывает внутренний голос.        Кимико опустила взгляд на подарок в своих руках.        У нее будто глаза раскрылись в одно мгновенье.        А ведь правда. Это не ее жизнь. Не ее друзья. Не ее изнанка. Эксвайеры, конечно, дружелюбные и приятные ребята, но… могла ли она называть их друзьями, всего разок согласившись помочь Рину? Вряд ли. У них нет ничего общего, совершенно.        Все эти парни и девушки — будущие экзорцисты. Люди, точно знающие, чего они хотят от жизни и имеющие свои цели. По крайней мере, на ближайшее будущее. Сильные, храбрые, видящие куда больше, чем основное население планеты и не только о демонах речь.        Что Кимико забыла среди них?        О чем ей с ними разговаривать теперь, когда единственное и общее приключение закончилось? Да она иногда вообще не понимала, что за слова они произносят… демоны, духи, пентаграммы, проклятия, оружие — это не мир в котором выросла или к которому когда-либо планировала прикасаться одна среднестатистическая девчонка, случайно познакомившаяся с сыном Сатаны. Это всё просто воля случая, и только.        Да, было интересно, но…        Но это и правда не ее мир. Не ее друзья. Как и Окумура Рин — ничего из этого ей не принадлежит и никогда не будет. И не стоит допускать обратного просто потому что ей разок позволили заглянуть за другую сторону.        Обрывок ветра доносит клочок смеха, от которого сердце сжимает кровью. Кимико видит, как Рин точно также, как улыбался ей — улыбается этой девушке со светлыми волосами, а потом они вместе заходят внутрь.        На улице становится тихо.        Рука с подарком опускается вдоль тела.        Какое-то время Кимико просто стоит и смотрит в никуда. Пока у нее в кармане не пиликает телефон. Рин, 20:07 ты где?        Девушка вскинула взгляд на здание, в котором горело только пара окон на четвертом этаже. Через некоторое время она, уже похолодевшими пальцами, набрала ответ:

       20:11 прости, не смогу прийти, предки не отпускают заскакивай, как время будет)) а, ну и с днем рождения~ ♡(>ᴗ•)

       И, больше не читая, что ответит Рин, девушка убрала телефон, отвернулась от старого общежития и пошла домой. Снег мгновенно замел ее одинокие следы. Кимико не оборачивается, когда телефон в кармане вибрирует, а просто молча отключает звук.        Она мечтает о любви, но сама в нее не верит.