Доверься мне

       — Шаг сюда… Нет, стой, не так, руку выше подними.        — Так?        — Ага, чуть левее. Во, самое то.        — Я сейчас упаду, — пожаловался Рин.        Кимико оторвалась от отражения в зеркале, оглянулась на скрючившегося в странной позе парня и вздохнула.        — Твоя идея.        — Да я не про это! Я сейчас упаду, потому что мне так стоять не удобно! — парень еле разогнулся. — Ох, блин…        — Поверь, это не самое тяжелое, что нам предстоит выучить, — усмехнулась Кимико, наблюдая, как Окумура развалился на полу, помахивая хвостом. Сейчас Рин больше походил на растекающуюся амебу, чем на демона.        — А что, есть что-то хуже этого? — он вскинул голову.        — Ага. Я.        — В смысле?        Кимико постучала носком кроссовка по паркету.        — В нашем прошлом выступлении есть одна важная ошибка. Мы «провалилась» не потому, что плохо показали себя, даже беря в учет мою кочконогость. Смекаешь, в чем загвоздка?        Рин отрицательно покачал головой.        — Это фестиваль парных танцев. А не спортивных. Мы взяли не тот стиль. Нам надо было… как бы это сказать… — она почесала подбородок, подбирая нужное слово: — Больше работать в паре, а не отдельно друг от друга, понимаешь?        — Мы и так в паре работаем, — все еще не понимая, сказал Окумура.        — Нет. В том-то и дело! Мы всего лишь добились относительной синхронности, заучили движения, но здесь не было парной работы.        Он задумался над ее словами. Интересно получалось: откинув свою упрямость, Кимико начала профессионально подмечать их ошибки, оценивать возможности и искать пути исправления. Она даже план выкатила в первый день по тренировкам сразу.        — Ну, и возвращаясь к разговору о тяжести: в этом танце придется взять пару поддержек, где тебе нужно будет взять меня на руки. Если все-таки станет очень тяжело, я попробую их убрать… — Пауза. — Что? Что смешного?        Окумура рассмеялся за ее спиной, поднявшись на ноги.        — Если это будет самым тяжелым, что есть в этом танце, то мы точно пройдем второй тур.        — В смыс… Что ты делаешь?! — пискнула Кимико, чувствуя, что ноги резко оторвались от пола.        Рин свободно, одной рукой, словно она была для него не более, чем пушинка, усадил девушку себе на плечо. Кимико испуганно вцепилась в его руки, боясь свалиться.        — П-перестань, я тяжелая!        — Не тяжелее легковой машины, — самодовольно улыбнулся он.        Кимико на секунду перестала паниковать и удивленно выпучила глаза.        — Ты можешь поднять машину?        — Ну, не полностью — она все равно перевешивает, но можно сказать и так, — задумался он.        — Обалдеть… — присвистнула Кимико. — Нет, серьезно?!        — Можешь повиснуть на моей руке.        — Это против законов физики чисто даже по твоим и моим параметрам.        Парень осторожно поставил девушку на пол, после чего вытянул руку в бок и приглашающе кивнул. Синие глаза при этом подначивающе сверкали из-за под заколотой челки.        — Давай.        Кимико подозрительно сощурилась, но любопытство победило. Она осторожно взялась двумя руками за локоть юноши.        — Ты так свалишься, крепче держись, — предупредил он.        — Боже, ладно, все равно этого не может… у-и-и!        Только что скептично закатывающая глаза Кимико испуганно вцепилась в руку сына Сатаны, почувствовав, как ноги оторвались от пола. При этом его локоть даже не дрожал! Она, конечно, не шибко тяжелая, но и не Дюймовочка! Когда Окумура опустил ее обратно, Кимико принялась задирать рукав его кофты и тыкать в бицепс, придирчиво рассматривая.        — Так не бывает! Ты на каких-то стероидах?        — Ага, демонических, — прыснул Рин.        — Либо я хреново учила физику.        — Явно получше меня.        — И все равно, — прекратив терзать руку сына Сатаны, она на мгновение застыла, что-то соображая, а потом с сомнением уточнила: — И ты, типа, можешь… не знаю, загнуть там какой-нибудь железный стул просто пальцами?        — Тебе не жалко стул?        — Охренеть! — Кимико запустила пальцы в волосы, устроив на голове абсолютный кавардак и уставившись на Рина, как на восьмое чудо света. — И ты молчал?! Это же!.. Это же, ну! Вау!        Парень пожал плечами.        — Ты как-то не спрашивала.        Он так просто это бросил, метнув хвостом по полу, что Кимико еще секунд двадцать соображала, о чем они говорили до.        — Что ж, продолжим, — удрученно потерла шею наследница Кимото, выныривая из шока и пытаясь найти как можно более выгодные позиции из открывшихся перспектив.        Каникулы пролетели незаметно. Только для Окумуры теперь дорога в Академию кардинально изменилась. Раньше он почти не замечал людей вокруг, пока они не начинали с ним разговаривать. Учитывая, что таких можно было по пальцам пересчитать, окружающие лица постепенно смазывались в безликие пятна. Из-за размеров училища пересечься с теми же ребятами из класса по экзорцизму удавалось случайно и то редко. Обычно это выходило в перемену где-нибудь в коридорах, а от того обходилось мимолетным кивком головы. Но теперь с одного лица была стерта безликость и заходить в толпу учеников стало чуть легче. Иногда Кимико приветливо махала ему у ворот, иногда они сталкивались в коридоре, меняясь классами. Но, во всяком случае, в Академии для обычных людей Рин теперь не ощущал себя случайной черной кляксой среди белых листов.        Со своими подругами Кимото так и не помирилась. Они не разговаривали об этом, но сложно не заметить, что каждую большую перемену девушка теперь обедала в компании сына Сатаны, стараясь не бросать взглядов за столик, где сидели ее одноклассницы.        — У тебя нет проблем в классе из-за меня? — как-то издалека поинтересовался Рин, на что Кимико коротко ответила:        — Никаких.        «Со мной просто никто почти не разговаривает», — мысленно добавила она, но вслух не стала. Не травят и ладно. Все помнили — кто такой Окумура Рин, поэтому, скорее всего, просто побаивались. И если заткнуть в душе нудящую тоску, то отвлечься от этого было чуть легче, чем Кимико думала. Нет, она спокойно перекидывалась с одноклассниками дежурными фразами, нормально вставала в групповые проекты или команды на эстафетах во время уроков физкультуры и плавания, просто теперь из ее расписания совершенно пропали типичные школьные сплетни, подсаживающиеся к парте юбки подружек и вылазки в город в милые кофейни. Но Кимико не считала себя виноватой стороной, а потому идти и мириться первой ей гордость не позволяла. С Мисаки и Чисой они изредка сталкивались задумчивыми взглядами, но зрительный контакт быстро прерывался по обоюдному глухому упрямству. А теперь началась подготовка ко второму туру и тосковать по этому стало некогда.        Единственно, чего боялась Кимико — это масштаба. Второй тур выпадал на рождественские мероприятия, а это означало, что зал теперь не ограничиться только участниками, их небольшим количеством друзей, родителей и жюри. Двери будут открыты для всей Академии. С учетом того, что придется поменять программу уже в правильном направлении, Кимико отодвигала мысли о выступлении с ужасом, предпочитая сосредоточиться на настоящем.        С самим Рином они, кажется, сблизились еще больше. Пару раз Кимото ловила себя на мыслях, которые раньше ее не посещали, вроде: нормально ли выскакивать перед парнем в пижаме? Но потом забила — в самом деле, после истории с яоем и остальным, бояться упасть в синих глазах стало бессмысленно. С Окумурой было легко. Нет, он, конечно же до сих пор цокал, закатывал глаза и не оставил дурную привычку выворачивать Кимико уши за непристойные мемы, но теперь, узнав, что сын Сатаны ухо так мог и оторвать без особых на то усилий, девушка прониклась к нему симпатией выше простой благодарности.        Однако, вся эта идиллия продержалась еле-еле неделю.        Столкнувшись однажды с настоящими демонами, Кимико никогда бы не подумала, что будет бояться кого-либо еще сильнее. Но оказывается, иногда люди — гораздо страшнее.              

***

                     — Кимото, возьми.        На парту легла свернутая бумажка. Кимико забрала записку и вопросительно поглядела на Иори.        — Что это? От кого?        — Не знаю. Сказали передать тебе с соседнего класса.        Когда староста ушел, девушка развернула сложенный тетрадный листик.        «Возле нижних шкафчиков на большой перемене. Жду тебя. Сегодня»        Почерк показался незнакомым, но первое, на кого подумала Кимико, стал тот парень с конвертом.        «Аюдзава решил быть настойчивее, что ли?» — задумчиво осмотрев записку на какие-либо подсказки, Кимико не нашла таковых и пожала плечами. Ей не понравилось, что бумажка не подписана, с другой стороны — черт знает, кто этот очередной тайный поклонник? А может, это вообще не любовная записка.        В обед того же дня, пока все ученики хлынули в столовую, Кимико неспешно закидала вещи в сумку, забрала пиджак со спинки стула и двинулась на нижний этаж. Любопытство все же присутствовало, хотя как Кимико не перебирала в голове знакомых — так и не смогла понять, кто бы это мог быть.        Спустившись в ряды одинаковых серых секций, Кимото медленно прошлась вдоль, заглядывая. Тишина стояла почти оглушающая, отчего обувь отдавала эхом. В самом дальнем ряду девушка заметила парня, опершегося на шкафчики, спиной к ней. Подумав, что раз больше тут никого нет, а этот ученик явного кого-то ждет, Кимико направилась к нему.        — Привет, — она вскинула записку к плечу. — Твое? Хоть бы подписал.        — Моё, — ухмыльнулся парень и вскинул голову. Когда он обернулся, бумажка вылетела из рук девушки. — Только вот если бы я подписал, ты бы не пришла, маленькая служанка.        Кимико сглотнула. Кавахира выпрямился, широко улыбаясь. Но ничего хорошего в этой улыбке не было. Девушка попятилась, однако тут позади раздались еще шаги. С ужасом обернувшись, Кимото поняла, что ее поджидали, как самую настоящую жертву в ловушке.        «Спокойно, Кимико, не паникуй! Девочек не бьют… или бьют? Я х-хотя бы умею громко визжать… Черт, надо было идти с кем-нибудь!»        Не паниковать не получилось: пальцы сразу же прошибло холодом, глаза забегали. Как назло, компашка, третирующая Окумуру, а теперь, видимо, и ее, выбрала удачный момент и место, чтобы провернуть все без свидетелей. Если сюда никто случайно не заглянет — Кимико примерно на двадцать минут застряла в полной беспомощности и чужой власти. А за двадцать минут можно натворить много всего. Благодаря десяткам просмотренных лакорнов про буллинг, фантазия Кимико щедро подбросила целый спектр мучительных развлечений из раздела «много на одного». Обычно это нечестно, больно и жестоко.        Кавахира вдарил ладонью по шкафчику рядом и Кимико невольно подпрыгнула, сжавшись нутром и осекшись в своих перепуганных мыслях.        Медленно, издевательски грациозно, он обошел девушку, отчего она не выдержала и таки прижалась спиной к шкафчиками, чтобы хоть спину прикрыть. Думать о том, что это выглядит жалко, не приходилось. Кимото чувствовала себя крохотным котенком, который случайно набрел на дикую свору голодных собак.        Шин был выше на полторы головы, его выбеленные мелированием волосы торчали коротким ежиком, с уха свисала серьга. По потрепанной и как попало застегнутой одежде сразу заметно, чем он и его компания занимаются со скуки по вечерам — тем же, что хулиганы и с ее класса. Да только от Кавахиры прямо веяло холодом и опасностью. Они явно не только домашку у ботанов отжимали.        — Кимото Кимико, значит.        Другие его приятели подошли ближе, а сам Шин протянул испещренные мелкими ранками пальцы свободной руки и протянул их к лицу Кимико. Девушка отвела голову, отворачиваясь. Ее сердце бешено колотилось.        — Я вот всё думал, что же связывает отброса Сатаны и девку из другого класса, что она смеет так дерзить, прикрывая его. Ну? Не поделишься тайной?        — Не твое дело, — выдавила Кимико. Это вышло менее внушительно, чем хотелось бы.        Меньше всего Кимико ожидала, что ее вдруг схватят за подбородок и дернут за голову, заставляя вернуть взгляд. Шея больно хрустнула. Но возмущение подавилось от того, насколько темными, почти черными были глаза Кавахиры.        — Я бы на твоем месте был более сговорчив, Кимото.        — Да что тебе нужно?! — сквозь зубы выдавила девушка.        Кавахира криво усмехнулся.        — Правильно мыслишь. Всё очень просто: ответы. Мне нужны ответы. Последнее время я обратил внимание, что вы вечно таскаетесь вместе, — на этих словах Кимико прошибло потом: «Он еще и следил за нами?!».        Тем временем Шин притянул голову девушки ближе, заставив ее упираться чуть ли не ногами от него прочь.        — Предположение крайне дурацкое лично для меня, но вдруг у тебя больные вкусы, Кимото? Вы встречаетесь? — в лоб прорычал он.        — Н-нет.        Шин долго смотрел своими черными глазами в перепугано сжатые зрачки Кимико.        — Странно… не врешь-ка ты мне, служаночка?        Кимико не выдержала и вновь дернула головой, вырывая подбородок из противных холодных пальцев. Она хотела нырнуть вбок, но Кавахира схватил ее за галстук школьной формы и прижал обратно.        — Эй, совсем сдурел?!        — Заткнись, пока я разговариваю с тобой по хорошему.        Рядом, как капающие слюной гиены, подхихикивали другие парни, и у Кимико совсем задрожали ноги, а в уголках глаз скопилась влага. Она была в шаге от того, чтобы банально не заорать, да боялась, что ей просто заткнут рот, а сие действие сорвет этот напряженный, но пока не членовредительский момент во что-то более страшное.        — Итак, то есть, вы типа «друзья»? — продолжил допрос Кавахира.        Кимико судорожно соображала. Что ответить? Зачем он это спрашивает? Если она скажет «да» — это не сыграет потом злой роли? Или солгать? С Окумурой никто не дружил из нормальных сверстников и тут вдруг нашлась странная девчонка, вот ее и заметили. Как ей быть?        Больше всего на свете Кимико захотелось чтобы из-за угла вынырнул Рин и заставил придурков разбежаться. К сожалению, она сама отправила ему десятью минутами раньше сообщение, что опоздает на обед.        — Мы… вынужденные приятели, — в конце-концов, соврала она.        Кавахира изогнул бровь, требуя объяснения.        Кимико спешно соображала, выбирая тактику невинной случайной жертвы.        — Н-нас заставили делать совместный проект. Вот и всё.        — И ты ничего про него не знаешь?        — Нет.        — Совсем-совсем?        — Т-только имя.        Кулак под горлом, сжимающий воротник, откровенно душил. Кавахира протянул задумчивое «хм-м-м», а потом стиснул галстук на шее девушки еще сильнее.        — И поэтому ты кинулась под святую воду? Не лей мне в уши, Кимото!        — Ай!.. Да что тебе нужно?! — Кимико вцепилась в запястье парня, чувствуя жар шеей и холод от железа спиной.        Кавахира до того близко склонился к лицу девушки, что ту затошнило. Мерзко, это было мерзко и страшно.        — Короче, меня интересует, какие у Окумуры слабые места. Святая вода его не шибко проняла. Видимо, его папаша и правда тот, о ком говорят. Раз ты его подружка и вечно таскаешься рядом — должна знать.        — Что?! — опешила Кимико. — Нет!        «Даже, если бы и знала — не сказала». Вслух выкобениваться Кимото не стала.        Кавахира поддернул девушку на себя, как за ошейник и навис сверху. Он внимательно посмотрел в слезящиеся от страха глаза, задержал взгляд на прыгающем подбородке и, в конце-концов, произнес:        — На первый раз поверю, — не успела Кимико обрадоваться такому вердикту, как он добавил: — У тебя три дня выяснить.        — Что?.. — обомлела девушка.        — Чего боятся такие полукровки, любое слабое место. Мне насрать, как ты это выяснишь. А не выяснишь…        Не успела Кимико пораженно выпалить «я не собираюсь!», как Кавахира сделал кое-что из ряда вон — он вдруг резко склонился к щеке девушки и широким движением языка провел по скуле от подбородка до виска. В глазах у Кимико потемнело. В груди замутило. Она со всей силы оттолкнула парня и бросилась прочь. Догонять ее не стали, но в спину раздались свистки и улюлюкание.        — Три дня!              

***

                     Рин уже не думал, что Кимико явится на обед, но за несколько минут до окончания перемены она появилась и осторожно села рядом. В глаза бросился мокрый с одной стороны воротник, будто девушка промахнулась, когда умывалась, и смятый галстук-бабочка. Лица на ней не было совершенно. Не успел сын Сатаны поинтересоваться, как Кимико, глядя перед собой в одну точку, вдруг очень тихо спросила:        — Рин. Ты говорил, что очень сильный. Если на тебя нападет… скажем, человек шесть — ты с ними справишься?        — Если обычные люди, то да. С чего такие вопр…        — А если это будут ученики Академии — тебя потом не исключат из школы?        Рин завис.        — Думаю, нет. Хотя на домашнее могут вытурить на пару недель. А что? Что за допрос?        Кимико его уже не слушала. Она уставилась в стол.        «Если я скажу Рину о том, что сейчас произошло — он пойдет разбираться с Кавахирой. Да, он уже уделал их однажды, но тогда, в кафе, они явно кичились не просто так. Значит, вариант победы пятьдесят на пятьдесят. Если Рину попадет — это будет моя вина. Опять же, если он действительно справиться с Кавахирой — где гарантии, что те четыре-шесть человек — это все его приятели? Что, если Рина отстранят от учебы, а я останусь с ними наедине?»        От собственных невеселых дум свело желудок.        — Ты опять заболела, что ли? — Кимико вздрогнула, почувствовав на лбу тыльную сторону ладони, и едва не отпрянула. Но потом поняла, что это всего лишь рука Рина и опустила плечи. В отличии от собственнической хватки Кавахиры, ладони сына Сатаны не вызывали отторжения. Они тоже были в мелких царапинах и опять каких-то пластырях, но никакой опасности не источали. А ведь Рин демон.        «Правду сказала Киригакуре-сан — демоны только в наших сердцах».        Кимико вдруг захотелось еще раз сбежать в туалет и еще яростнее оттереть отпечаток мерзкого языка со своей щеки. Вместо этого она аккуратно сняла ладонь Рина со своего лба и, по прежнему глядя в стол, крепко сжала его пальцы.        — У меня будет странная просьба. Не выключай, пожалуйста, телефон. Никогда.        Рин покосился на то, как девушка вцепилась ему в руку. Если бы на Кимико не было выражения, словно она призрака увидела, он бы покраснел.        — Да он и так всегда включен. Слушай, да в чем?..        — И звук не убирай, — выпалила Кимико вдобавок.        — Ладно-ладно, но что у тебя сегодня за странные запросы?        — Обещай!        Окумура вздохнул, уже совершенно ничего не понимая, но выдохнул:        — Обещаю.        Кимико вдруг поняла насколько она перепугалась и насколько сейчас ее отпустило обволакивающим чувством безопасности. Ощущая, как на глаза навернулись запоздалые слезы истерики, которую она тщетно пыталась утопить холодной водой в школьном туалете, девушка не выдержала и завалилась плечом на парня, сильно закусив губу. Спокойное тепло от чужого плеча ободряло и успокаивало. А еще так Рин точно не заметит ее красных глаз.        Хорошо, что она предупредила его, что иногда ведет себя странно.        Правда, это не помешало Рину осечь свой поток вопросов и затихнуть, боясь пошевелиться. Черт знает, что там случилось у Кимото — может кто умер в одной из ее любимых манг? Зная эту извращенку, вариант не исключение. А он в последнее время не особо-то против, когда она нарушает личное пространство.              

***

                     Прошло пару часов с начала тренировки, время плавно скатывалось к позднему вечеру. И парень, и девушка уже были истощены не только физически, но и морально. Вообще, Кимико хотела сегодня дать им выходной, но после стычки с компанией Кавахиры откровенно побоялась уходить из Академии одна. Да, они дали ей три дня, но никаких договоров она не подписывала, чтобы верить в свою неприкосновенность. Кроме того, сжирающие насквозь мысли, как поступить, до того истощили ее нервную систему к концу учебного дня, что Кимико поняла — если сейчас не отвлечется, свихнется на месте. Ну, а отдалиться от настоящего мира в компании Рина получалось лучше всего.        — Твоя сила значительно упрощает дело, — пропыхтела она, разминая плечи.        Это был редкий случай, когда Рин с гордостью отнесся к своим дьявольским способностям. Если бы еще не такая же дьявольская усталость во всем теле — вообще замечательно.        — Последний раз и на сегодня все, — устало сказала Кимико, ставя уже надоевшую до чертиков музыку на паузу. — Живой еще?        — Относительно, — вяло откликнулся Рин.        — Сдаешься? — прищурилась Кимико, хотя сама еле на ногах стояла.        — Еще чего! Но… еще пять минут, пожалуй.        — Ладно.        Пока Рин отдыхал, Кимико, не зная куда себя деть, села поодаль, скрестив ноги по-турецки. Она задумчиво посмотрела на свое отражение в зеркале, перевязывая разболтавшийся хвостик, а затем окинула взглядом парня через отражение. Хоть и бурчит да язвит, но ведь до сих пор помогает абсолютно бескорыстно. Каждый день таскается с ней и, упорно, по несколько часов, проводит в этом зале, заучивая движения.        Она была ему за это благодарна.        — Рин, слушай, — что-то внезапно накатило на нее волной. Надо было что-то сказать, выразить признательность, просто сказать ему человеческое спасибо за все.        Тишина.        — Рин?        — …        Кимико огляделась. Парень всё еще лежал на полу, уронив на глаза согнутую в предплечье руку. И, кажется, посапывал.        «Нет, серьезно?! Он что, спит?!»        Чувство благодарности, как не бывало.        — Окумура, а ну, вставай давай! — негодующе подскочила девушка и, схватив его за руку, тщетно попыталась вздернуть на ноги. Тот даже с места не сдвинулся.        — Что, пять минут уже прошли?.. — сонно пробормотал он.        — Да, поднимайся!        — Влом, — подумав, констатировал Рин, наблюдая, как Кимико все еще дергает его за руку.        Девушка на секунду остановилась, взглянув на него сверху вниз. Синие глаза смотрели устало. Кончик хвоста безучастно лежит рядом с хозяином. Заколочка, которой он зацепил свою челку назад, уже давно съехала на бок.        Укол совести вонзился в сердце.        «Какая же я эгоистка», — вдруг доходит до Кимико.        Терпение у, пусть даже не совсем человека, не может быть безграничным — как он еще не высказал ей все, что думает, и не свалил отсюда? Другой бы на месте Окумуры давно плюнул на это дело.        Девушка так и застыла, держа его за теплую ладонь.        Кимико не раз видела таких парней, когда занималась танцами, будучи ребенком. Много кто приходил к ним в студию записываться: мальчишки, девчонки, все шли сюда, думая, что это так легко — просто взять и начать заниматься. Ожидали с первых минут, с одного занятия, стать чуть ли не звездами. Мало кто дошел до конца и выдержал. Оставшихся преданным этому искусству можно было сейчас по пальцам пересчитать. Кто-то уходил потому, что, по мере того, как они добивались совершенства, мягкий тон учителя сменялся на требовательный и подмеченные ошибки выражались уже не в осторожной форме. Кто-то из-за нехватки времени, что являлось часто просто отговоркой для слабых. Кто-то из-за надменности собственного характера и неспособности обуздать эгоистичное «я». Не единожды маленькая Кимико смотрела, как дети постарше, не справляясь с той или иной поддержкой или движениями, просто срывались и уходили, убегали прочь. Они не замечали, что раз за разом, повторяя одно и то же движение в сотый, в тысячный раз, они становились лучше и в конце-концов убеждали себя что всё это — пустая трата времени, не дающая результатов.        И вот сейчас она сама стоит и смотрит на человека, который пришел сюда, чтоб просто ей помочь. Ладно, не совсем человека, сделаем скидку.        Кимико часто ловила себя на мысли, что каждый раз с замиранием сердца ждет, когда же Рин Окумура, в очередной раз поднимаясь с натертого до блеска паркетного пола, зло выплюнет: «Все, надоело. Я ухожу!» — и исчезнет навсегда.        Но вот проходит день, два, пять, а он с каким-то ослиным упрямством и без какой-либо посторонней мысли возвращается в этот зал и учит, падает без сил и снова поднимается, вновь терпит ее общество и улыбается, казалось, самой душой.        Чувствуя себя неблагодарной сволочью, Кимико поймала на себе его внимательный взгляд и, спохватившись, моргнула. Она вдруг поняла, что все еще сжимает его ладонь.        Заметив ее замешательство и поспешно отведенные глаза, Рин сел, послушно потягиваясь на протянутой помощи и почему-то не спеша сразу отпустить ее руку.        — Ладно-ладно, все, встаю уже, — зевая, пробурчал он, с трудом выпрямляя колени. Даже думать страшно, как все будет болеть утром.        — Извини.        Это прозвучало очень тихо и виновато.        — За что? — удивился Рин.        — Я тебя совсем уже достала… — вокруг были одни зеркала, как и подобалось настоящему танцевальному классу, поэтому Кимико смотрела в пол перед собой, не поднимая глаз. Она еще никогда не замечала насколько интересным может быть простой паркет.        Рин настолько удивился, что даже не нашелся, что ответить. Она его достала? С чего вдруг такие мысли? Уж если кто и достает его по настоящему, так это Кавахира. Ну, и Юкио, порой, когда включает режим ботаника.        Он медленно подошел к севшей на пол девушке. Кому-кому, а ей он был благодарен. Она больше не видела в нем того демона, от которого шарахается в стороны вся школа. Даже тот факт, что Кимико сейчас с ним наедине, абсолютно осознавая, кто он есть на самом деле, общается с ним, как с обычным однокурсником — разве это не говорит о каком-то относительном внутреннем доверии?        — Кимико.        Она не шелохнулась.        — Поднимайся давай, сама же говорила, что времени мало, — дружелюбно позвал он.        — На сегодня все, — не поднимая взгляда, сказала она.        — Что? Ты ведь только что…        — Ты устал. Да и я тоже. Тебя, наверно, дома ждут.        — Все, что меня дома ждет — это гора несделанного домашнего задания, — усмехнулся Рин.        Девушка вздрогнула. Она уловила нотки горечи в его голосе.        — Но ведь…        — К тому же Юкио сегодня на дежурстве, а я как-то не спешу возвращаться в пустое общежитие.        Кимико медленно подняла на него глаза. Всегда такие ярко-синие, его глаза смотрели на нее с бесконечным теплом. Внутри что-то зашевелилось, новое, непонятное, странное.        Окумура с трудом заставил себя вновь подняться на ноги, разминая затекшие мышцы. Он в который раз удивился выносливости Кимото — наверно, ее тренировки в прошлом выработали такую стойкость. Рин протер глаза, спать хотелось неимоверно. Зевнув, он поправил заколочку.        — Давай руку, — юноша протянул ей раскрытую ладонь. Она, не торопясь, неуверенно и осторожно, вложила в нее свою руку. Он потянул ее вверх, помогая подняться. — И выброси из головы эту чушь.        Это был один из тех моментов жизни, когда не знаешь, что сказать.        Собственно, что-то говорить и не хотелось.        — Один раз, — вздохнула Кимико, будто это от нее зависело всё, хотя она прекрасно понимала, что уже давно нет. И Рин это понимал, поэтому подыграл.        — Ловлю на слове.        Правда, упрямство Окумуры иногда давало обратный результат. Пожалуй, стоило закончить тренировку раньше, ведь после отдыха мышцы немного расслабились.        — Раз, два, три…        Шаг вперед, два назад, поворот… Перед глазами поплыло. Поняв, что теряет равновесие, Кимико попыталась удержаться и вцепилась в Рина, но случайно наступила ему на хвост. Тот взвыл, дернувшись вперед, и в итоге она все-таки утянула его за собой. Окумура слишком поздно сообразил, что происходит и машинально подставил руки, избегая удара с полом. Раздался грохот. Вместо ожидаемого столкновения с паркетом ладони парня уперлись во что-то теплое… и мягкое? (ну, вы поняли).        — Рин!!! — возмущенно завопила девушка.        Парень опустил глаза и, поняв, за что держится, быстро отдернул руки. Остроконечные уши вспыхнули красными пятнами.        — И-извини! — выпалил он.        Трындец подкрадывался к сыну Сатаны медленно, но верно. Кимико смерила его убийственным взглядом и приподнялась на локотки. Вид у девушки был страшный.        — Если ты сейчас же с меня слезешь, я сделаю вид, что не заметила.        Окумура поспешно отодвинулся подальше.        Грозно сопя, Кимико одернула майку.        Рин зачем-то взглянул на свои руки. «Мягкие…», — отстранено подумал он.        — И не смей думать об этом! — ощутимый подзатыльник вернул несчастного парня в реальность.        — Я и не думал, — соврал тот.        — Ну, конечно, я вижу, как ты не думаешь…        — Слушай, — начал оправдываться Рин, чувствуя, как снова пунцовеют уши.        — Извращенец.        — Чего?! Это ты меня уронила! И вообще — ты мне на хвост наступила!        — Ага, только в отличие от некоторых, я не хватаюсь за гр…        — Я же не специально! — сгорая от стыда, чуть ли уже не крикнул Рин, не давая ей сказать страшное слово.        — Кто тебя знает, может ты маньяк какой, — Кимико, похоже, уже не столько злилась, сколько откровенно смеялась над бедным сыном Сатаны.        Рин обиженно засопел.        — Ладно-ладно, забыли. Вижу, что не специально, — перестав хохотать, сказала девушка. И тут же яростно сверкнула глазами. — Но смотри у меня!        Красный, как варенный помидор, Окумура дернул головой.        — Да, понял я, понял!..        Кимико, еще раз смерив его недоверчивым взглядом, скрестила руки на груди. На самом деле она хорохорилась только показательно. Осознать, что ты сейчас наедине с человеком, который в несколько раз сильнее тебя, и вокруг-то все соседи спят уже давно, было немного жутковато. Но, вопреки всему вышеперечисленному, она не чувствовала ни малейшего страха.        Глянув на все еще красного Рина, не знавшего, куда себя деть, Кимико вдруг поняла, насколько ей было страшнее в Академии, где есть куча народу в окружении Кавахиры. Но стоило увидеть, как виновато подергивается кисточка хвоста Окумуры и плечи окончательно расслабилась. Пока есть стыд и совесть — бояться точно нечего, во всяком случае ей.        Ее взгляд зацепил циферблат на стене.        — Ой, время-то… Ладушки. На сегодня все, — и ехидно добавила: — А то мало ли опять руки не туда потянутся…        Сын Сатаны подпрыгнул, словно ужаленный.        — Кимико, блин!..        В ответ раздался хохот. Она невыносима. Пока Рин лупил хвостом по паркету, закатывая рукава, чтобы вывернуть наследнице Кимото хорошенько уши за свои приколы без тормозов, та уже тихонько пятилась назад, еле сдерживая живот. Родители опять задержались на работе, а потому беготня с сыном Сатаны по дому, перевернутые стулья, да догонялки с боем диванными подушками оживляла его надолго, без строгих окриков и осуждающих взглядов. Даже когда Рин уже уходил, Кимико, вся красная и запыхавшаяся, еще с час лениво шаталась по комнатам и подбирала бардак.        «Три дня», — подумала Кимико. За три дня ей надо придумать, что со всем этим делать. И, желательно, чтобы никто не пострадал. Ведь даже если у сына Сатаны есть слабые места — Кимико знать об этом не хочет. Пусть Рин всегда остается таким, каким он сейчас есть. А для нее он сейчас неуязвимый, надежный и сильный. Жаль только, что про себя она такого сказать не может.