Воспоминания...

      Его малышка стояла на остановке в тонких шортиках и ветровке и, если судить по мелкой дрожи, бьющей её тело, явно замёрзла. По сравнению с окружающим миром она выглядела маленьким котёнком, брошенным на произвол судьбы. Увидев её такую маленькую и беззащитную, сердце в груди болезненно сжалось.       Не выдержав, он подошёл к ней. — Ты что, совсем идиотка? — был первым вопросом, как только он буквально подлетел к ней. Василиса, не ожидавшая увидеть парня, удивлённо обернулась, во все глаза таращась на него.       Стоило ему подойти к ней, как в груди снова болезненно заныло, но вместе с этим одновременно закипала злость на малышку.       Обычно ярко алые губы сейчас посинели, вся кожа покрылась мурашками, василькового цвета глаза были немного опухшими и красными, что было явным признаком того, что девушка плакала. Дольше всего парень задержал своё внимание на глазах, ведь именно в глазах обычно у этой девушки отражались все эмоции.       Сейчас в столь любимых им глазах мелькали и сильное удивление, и большая обида на парня. В уголках глаз начали появляться маленькие солёные капельки.       Она была совершенно не готова к встрече с ним. Наплыли воспоминания. И сейчас, смотря в голубые глаза с укором, злостью и нежностью смотрящие на неё, она не выдержала и отвела взгляд, что бы больше не смотреть на парня и не показывать свою слабость.       Он опустил свой взгляд с её лица на оголённые ножки, которые ели как прикрывали короткие шортики, совершенно не подходящие к погоде на улице. Они стали последней каплей его терпения. — Малышка, у тебя вообще мозги есть?! — продолжал кричать он. Хорошо, что в это время никого на остановке не было, а то появилось бы немало проблем. — Вот вроде девятнадцать лет девушке, а мозгов как у ребёнка лет так двух! — выговаривая эти слова, он начинал снимать с себя куртку и, повернув девушку к себе, стал одевать элемент одежды на неё, стараясь как можно аккуратнее застегнуть молнию на куртке. Она вся дрожала, поэтому это было чуть сложнее, чем он думал.       Девушка, по сравнению с парнем, была совсем крохотной, поэтому куртка была на пару тройку размеров больше , чем надо. И теперь прикрывала ноги по самые коленки. — Не надо, ты же замёрзнешь. — пытаясь унять дрожь в руках и расстегнуть куртку, тихо сказала девушка. Однако, что ни говори, а в его куртке ей было хорошо, и пахла вещь его одеколоном, запах которого она с удовольствием вдохнула и, совладав с руками, снова начала расстегивать молнию. — Руки убрала быстро! — легонько шлёпнув Василису по рукам и обратно застёгивая молнию до конца, прошипел парень. Она не посмела возразить, ведь точно знала, что это ни к чему не приведёт. — Фэш, правда, не надо. — Всё же в последний раз попыталась возразить она и вернуть парню его вещь. — Не надо было в коротких шортиках на улицу выходить! — Возмущался Драгоций. — А это, — указывая пальцем на куртку. — очень даже надо! Своих же мозгов явно не хватает, чтобы в окно выглянуть! Ты вообще на кой-чёрт в такую погоду на улицу вышла? — Не твоё дело! — Категорично заявила она и отвернулась. Дождь надёжно маскировал слёзы под обычные капли, стекающие по лицу. Своеобразная маска получалась. — Ты чего плачешь? — Василисе стало холодно, по спине пробежали мурашки. В голове бились панические мысли по типу «Как он заметил?!» или «Что ему сказать, чтобы он поверил?». Ей так не хотелось показывать Фэшу свои слезы, поэтому она, всё ещё не поворачиваясь к нему, продолжала говорить. — Всё нормально, — хрипло прошептала девушка, точно так же как говорила Захарре вчера, когда та пришла успокоить подругу. Не сказать, что это очень сильно помогло, но Василиса всё же была благодарна подруге за поддержку.       Василиса принялась стирать слёзы, чувствуя ком в горле. Она потянулась за телефоном. Просто так, чтобы не смотреть на Фэша, но его руки схватили её и привлекли к своему обладателю. — Всё нормально, — повторила Василиса. — Всё хорошо. Да и вообще, какое тебе до меня дело?! Иди о своей Резниковой пекись, она тоже скорее всего в коротенькой юбочке по городу разгуливает! Хотя нет, подожди. — остановилась она, будто что-то вспомнила. — У неё же макияж, маникюр, педикюр и так далее и тому подобное! — язвительно заметила она. — Как же под дождём с макияжем то? Вся тушь потечёт! — пытаясь спародировать голос Маришки, продолжала выговариваться девушка. Она понимала, что уже хватит, что хорошо бы уже замолчать, но не могла. Вся злость все обиды и переживания вылились в один словесный поток. — Да и вообще зачем ты подошёл? Зачем устроил тут эту сцену с моей одеждой? Зачем отдал свою куртку? — Девушка уже не сдерживалась, по лицу текли слёзы, надёжно скрытые маской дождя, но он их видел и каждая новая солёная капелька отдавалась ожогом на сердце. Его малышка плачет из-за него. И от этого парню ещё хуже. — Зачем ты снова заставляешь меня вспоминать тебя? — последнее было добавлено шёпотом, но он услышал.       Она всё ещё не осмеливалась поднять на него взгляд, но прекрасно понимала, что он свой ни разу не отводил. Ей было так же больно, как и ему. Ей было так же плохо без него, как и ему без неё. Они оба страдали, но чёртова гордость не позволяла это осознать и признать. Ему гордость не позволяла наплевать на всё и просто прижать её к себе. А ей простить его за проступок. Гордость —ужасная вещь! Гордость не позволяет быть счастливыми! Гордость — худший помощник в любви!        Оба так и стояли на этой чёртовой остановке. Каждый думал о своём. Спасительный автобус девушки никак не появлялся на горизонте. И лишь дождь, идущий проливным ливнем, точно подходил под стать ситуации. Они были уже промокшие до нитки, но так и ни разу не встретились взглядами после тирады Василисы. — Закрой глаза. — Тихо попросил парень. И она бы его не услышала, если бы не прислушивалась к каждому его вздоху. Такая просьба её удивила, но глаза она всё же закрыла. — А теперь просто послушай меня. Хорошо? — подходя ближе спросил Фэш. Она кивнула головой и начала внимательного его слушать. — Вспомни день нашей первой встречи. Помнишь, малышка? — медленный кивок в ответ. — Вспомни наш первый поцелуй. — Слова парень выговаривал чётко и почти шёпотом, внимательно вглядываясь в её лицо. Следя за малейшими проявлениями эмоций. — Вспомни, как я попал в аварию. — на лице девушки появилась долька грусти. И он понял. Она помнит. — Вспомни наше место и наш выпускной. — Он пристальным взглядом смотрел на её лицо и понимал, что она всё помнит. — А теперь ответь мне на один вопрос. Ты серьёзно после стольких лет не поняла, что я люблю тебя больше жизни? — По её щекам снова покатились ручейки слёз. Он понимает. Больно.       Как бы они не хотели забыть всё плохое, как бы не мечтали об этом, у них всё равно ничего не получится. Они любят. И любят искренней и чистой любовью. Что бы они друг другу не говорили, сколько бы обидных слов не высказали, они прекрасно понимали, что любят. — Малышка, знаю, что больно. Знаю, что обидно. Но послушай меня прошу. У нас столько общего, столько воспоминаний, вещей, фотографий, мест и не меньше обид. Но, прошу тебя, прости меня. Открой глаза. — она как послушная кукла открыла глаза и столкнулась с его взглядом. Любовь, боль, печаль, раскаяние, и безграничная нежность, — всё это чётко читалась у него во взгляде. — И ты прости меня. — Переступив через все обиды, через всю злость и гордость сказала она, обнимая его. — Малышка, ты моя. — прижимая её ближе к себе прошептал парень и поцеловал в лобик. И тут же начал опять возмущаться. — Вот смотри у тебя температура! Как ты вообще догадалась то так выйти! И замёрзла вся! Просто слов на тебя нету, точнее есть, но не совсем культурные! — По улице раздался счастливый смех девушки и, чмокнув парня в губы, она снова прижалась к нему.       Это не первая и далеко не последняя их ссора, оба это понимали, но выдержат всё. Смогут преодолеть трудности и станут счастливыми! Но это уже совсем другая история.