Кому пирожок?

- А ты уверен, что это был сон, мужик? - он увидел над собой склонившееся лицо Рамси Болтона. Сначала Джордж оторопел и не знал, что делать: он-то думал, что весь этот кошмар уже закончился. Он хотел было потянуться рукой к бейсбольной бите, которая зачем-то лежала под его кроватью, или к тяжелому медному подсвечнику и огреть бандита, кем бы он ни был. Но Рамси перехватил его толстую руку: "Э, нет. Так не пойдёт". Он сам полез другой рукой под кровать, как будто знал, что там находится, достал бейсбольную биту и погнал ею писателя: "Иди туда!" - вопил Рамси. "Куда?" - спрашивал огорошенный Мартин. Садист в розовом указал рукой в центр комнаты. Там стоял крест. "Что? Нет, нет! Только не это! Я же атеист! Или агностик! Неважно - я не хочу быть распятым!". Но Рамси хлопнул его по спине, и тот зашагал, как миленький. - Арья! - позвал садюга. Из темноты выскочила весёлая девчушка с лицом, похожим на лошадку. Она принялась скакать вокруг Мартина и привязывать его верёвками к кресту. - Это какой-то бред! - возмущался Мартин. - Бред - это твои книжки, - восклицала девочка, насвистывая мелодию "Рейнов из Кастамере". Мартин весь скукожился, предвещая беду. - Тааак! Что же мы с ним сделаем? По спальне расхаживал Рамси Болтон. Выглядел он странновато: чёрная рубашка, розовый пиджак и узкие лосины (собственно, лосины и не бывают широкими), поверх которых красовалась короткая розовая юбка в рюшиках, напоминающая балетную пачку. Поверх лосин у него были лаковые розовые сапоги. "Господи, какая безвкусица", - подумал Мартин, и тут же удивился: о чём только он думает в такой момент?! - Хм... - Рамси принялся постукивать пальцем по сухим губам, размышляя. - Я знаю, что я сделаю! С этими словами он зашагал к Мартину, не отводя от него взгляда. - Хотя экземпляр абсолютно безнадёжный... - приговаривал он, подойдя ближе к писателю. - Арья! Неси утюги. - Нет!! Нет!! Только не это! Пощады! - Что, не любишь глажку? Предпочитаешь ходить помятым?! - нависал над ним Рамси. - Неет! - орал Мартин. - Даа!! - передразнивал его садист. Арья принесла утюги. Это были парикмахерские утюжки. Рамси осторожно взял их в руку, чтобы не обжечься. Он смотрел на них завороженно и оголтело, как садист на излюбленный инструмент для пыток в предвкушении грядущих воплей. Мартин верещал: "Сжальтесь!! Сжальтесь!!". Но безумие накалялось, Рамси прильнул к его пузу, приставил утюжки к лицу и начал выпрямлять утюгами бороду. Сначала писатель продолжал орать, но потом Арья подпрыгнула и отвесила ему подзатыльник, чтобы он заткнулся. Тогда он смолк и подумал, что орать действительно незачем: ничего плохого с ним не делают. Пока. - Вот так, так гораздо лучше, - приговаривал Рамси, глядя на свою работку. Он набрызгал бороду лаком для пущего эффекта. Мартин закашлялся, когда химозный запах попал в нос. - А не поесть ли нам? - сказал вдруг Рамси. - Арья! Тащи пироги! - махнул он рукой. - Неет! - завопил снова Мартин. - Не пускайте эту девочку на кухню!! Арья насупилась: "С чего бы это?". Сурово глядя на него, она скрылась за углом. Мартин и Рамси услышали стук и звон посуды с кухни. - Но тут нет ничего съестного! - донёсся голосок Арьи. - О! Я нашла апельсины! - Что? Нет, только не апельсины, - взмолился писатель. - У меня аллергия на апельсины! Откуда они там вообще взялись?! Я их не покупал!! - Спокойно! - сказал Рамси. - Какой палец у тебя самый любимый? - Что?.. - Какой?! - У меня нет любимых пальцев... - Ага! - Я не это хотел сказать! Помогите!! - Сейчас я тебе покажу. Рамси подошёл и схватил писателя за кисть. Мартин задёргался. - Тихо! Рыпнешься - я тебя прирежу! - угрожающе сказал Рамси и достал пилочку для ногтей. Мартин заткнулся - пилочка была острая. Следующим движением, по-прежнему не отрывая взгляда от писателя, Рамси достал какую-то бутылочку. Это была бутылочка с розовым лаком. Он принялся откручивать крышку, не прерывая зрительный контакт. Вот он достал кисточку. Розовая, воняющая ацетоном (некачественный был лак и дешёвый) жидкость закапала на пижаму писателя. Только теперь Рамси перестал смотреть ему в глаза и принялся красить ему ногти. Когда он накрасил все ногти обалдевшего писателя, то уселся на кровать напротив него и принялся улыбаться, как идиот. - О! - поднял он вверх указательный палец. - Я придумал! Он выбежал из комнаты и вскоре вернулся с апельсинами. - Неет! - завопил Мартин. - Только не цитрусы! - Развлеку тебя! - сказал Рамси и принялся жонглировать. Мартин не знал, то ли ему бояться, то ли ему пугаться, то ли чёрт знает, что ему делать: "Это всё какой-то бред, - думал он. - Бред и безумие". Только он успокоился и стал любоваться зрелищем: жонглирующим Рамси в розовой юбчонке, как тут он резко переменился в лице и стал пулять в него апельсинами. Большая часть из них не попали в цель, но от этого ему было не менее страшно. Один апельсин угодил ему в пузо. - За что?! - вскричал писатель. - Я псих!!! - завопил Рамси. - Мне не нужны причины! Это ты сделал меня таким, а теперь не жалуйся! - Но, но я делал тебя другим, - сказал Мартин. - Да, ты прав. Таким меня сделали фикрайтеры. Мартин отметил про себя, что таким ему Рамси всё же нравится больше. - А вот и пирог! - неслась вприпрыжку Арья с тарелкой дымящегося пирога. - Нет! - кричал Мартин. - Да что ты всё заладил, нет да нет! - совсем разозлился Рамси. - На, жри давай. Он окунул руку в горячий, ещё мягкий пирог и сунул его в рот Мартину. Тот пытался отплёвываться, куски пирога выпадали изо рта. - Я обзог язык, - еле выговорил Мартин. - Я абзог изык, - перекривил его Рамси. Он стал пыхтеть, и Мартин понял, что он ещё сильнее разозлился. Это было действительно так. Апофеозом его гнева стало то, что он выхватил блюдо из рук Арьи и заехал остатком пирога прямо в лицо писателю. - Ведите зверей, - сказал Рамси, хлопнув в ладоши. - З-зверей? - заикаясь говорил оторопелый Мартин. - Хомяки, - угрожающе закивал Рамси. - Хомяки? - Ты не кормил их семь дней. - Но у меня нет хомяков! Вдруг, откуда ни возьмись, появилось стадо хомяков с морской свинкой во главе. Его звали Клаус. - Кому пирожка? - спросил Рамси, оборачиваясь к хомякам и одному морскому свинке. Клаус посмотрел на Рамси очень внимательно. - В бой, Клаус! Веди свой отряд! Кушать подано! - указал Рамси на Мартина. В миг на него помчалось стадо хомяков. Ужас застыл в глазах писателя. Хомяки взбирались по его грузному телу на пути к пирогу. Некоторые хомяки были свергнуты: они пали под слишком большими кусками пирога, которые отваливались с лица писателя. Но впрочем, они были этим даже довольны. Остальные же стали прогрызать себе дорогу. Рамси и Арья смотрели на всё это и смеялись. Наконец, хомяки и Клаус съели весь пирог и с победным маршем удалились. На лице писателя появились красные пятна от аллергии, кроме того, оно было покрыто укусами хомяков. Всё его лицо стало розовым и теперь он напоминал свинью. - Пятачок! - крикнул Рамси. Мартин подумал, что сейчас в гости пожалует Пятак, но он ошибся. Рамси указывал пальцем на него. - Тебя зовут Пятачок! - он прильнул к Мартину. - Повтори. - Меня зовут Джо... - он встретил обжигающий взгляд Рамси. - Пятачок! Я Пятачок! - Пятачку сейчас будет вынесен приговор. Из-за штор появился Его Воробейшество. Он достал пергамент и начал читать: "За растление малолетних, за инцест, за педофилию, садизм, пытки и массовые убийства в крайне жестокой форме, обвиняется Пятачок... Ах, да, вот ещё что. За то, что убили любимого персонажа Леди". - Ваш любимый персонаж - Леди? - Не мой, любимый персонаж Леди из "Леди и Бродяги" - Леди леди Сансы. - Не слишком ли много леди? Это какой-то феминизм. - Можешь винить в этом сценаристов шестого сезона. - Итак, - продолжал Воробейшество. - Пятачок Мартин приговаривается к заключению в стране радужных единорогов. Мартин не знал, радоваться ли ему или огорчаться. "Хорошо, хоть не убили. И не кормили больше этими дурацкими пирогами. Арья совсем не умеет готовить". Воробейшество подошёл к нему и снял с себя маску, то есть лицо. Под ним оказалась Серсея. "Ланнистеры всегда платят свои долги", - прошипела она ему в ухо. В секунду Мартин исчез и очутился в стране радужных единорогов. Но не всё было так радужно: единороги тоже смотрели "Игру престолов" и были злы на Мартина.