Просто женщина

― Мой Император. Она стоит в дверном проеме, не смея переступить порога. Он не видит, но чувствует. Ее образ перед его внутренним взором такой яркий, что ему нет нужды оборачиваться. Закат зарождается на изломе незримого горизонта. Расцветает, словно исполинский нежно-алый цветок, заливая многоуровневые кварталы всеми оттенками желтого и оранжевого, искрит, многократно отражаясь от зеркальных поверхностей, плутает в бескрайних джунглях из транспаристила и дюрастали. Живет. Дышит. ― Вы звали. Звал. Он все же отступает от широкого ростового окна и бросает ей единственный долгий взгляд. Она понимает его без слов ― делает шаг вперед и не обращает внимания на закрывшуюся за спиной дверь. Ее нисколько не смущает тихий, едва уловимый щелчок замка. Будто кто-то действительно может осмелиться явиться без приглашения. Миновав широкую украшенную резьбой арку, он останавливается. Мягкий ковер поглощает звуки. Сенья проходится по комнате, смотрит на него, и ее светлое вытянутое лицо озаряет ласковая улыбка. Сила этой улыбки подобна той, что затягивает в тугие спирали рукава далеких галактик. Она раздевается медленно, слой за слоем стягивая с себя накидку, броню, одежду. Он наблюдает за ней с нескрываемым интересом, хотя видел все это уже десятки раз. Закуульская мода на затейливые наряды или древнекоррибанская на грубые повязки из костей и кожи ― ему никогда не было до этого никакого дела. Он давно уже никуда не спешит и не гонится за привычными ценностями. У нее голубые глаза, глубокие и пронзительные, как коридоры гиперпространства ― путь прямиком к ядру ее сущности. И, казалось бы, там нет ничего особенного: просто женщина с простой мудростью. И все же… Она касается его, и он чувствует тепло, затем жар ― так нагревается обшивка корабля, когда тот минует верхние слои атмосферы и ледяной вакуум открытого космоса остается далеко позади. Она прижимается к нему, и он легко отдается примитивным порывам тела, которые некогда презирал, почитая за унизительные, пока они вовсе не потеряли для него какое-либо значение. Она выдыхает на его губы собственную жизнь, растворенную в воздухе, и он чувствует, как по рекам ее вен бегут океаны крови, а с ними ― Сила. Надежно сокрытые от глаз врата в безмятежную бесконечность. Этого так ничтожно мало в масштабах целых планет… И все же. Она манит его, как бездонная пустота черных дыр. Она стонет в его руках шелестом обжигающего солнечного ветра. Капли пота на ее изящной спине блестят миллиардами звезд, среди которых для него не осталось недостижимых. Он погружается в нее, словно в Бездну, и она принимает его, укрывает его с головой, сгущается вокруг него плотной вязкой туманностью, скользит по спине колючим хвостом кометы и, наконец, вспыхивает где-то в мозгу всепоглощающим взрывом сверхновой. И каждый раз будто смещает с орбит спутники и газовые гиганты, и целые системы сталкивает между собой, так что стройная модель его неизбывной истины идет трещинами, заставляя вдохнуть чуть глубже, а сердце ― бесполезный комок вен и плоти ― в изумлении пропустить удар. Она ― просто женщина, в ней нет ничего особенного. И все же… Когда она лежит рядом и обнимает его, он думает о том, что она каким-то образом поглотила осколок вечности и стянула его кольцом, войдя с мирозданием в невиданный, не поддающийся объяснению консонанс. Она ― глубоко в нем, ее жизнь теплится у него под сердцем, ее лик выложен звездами в иссиня-черном небе спящего Закуула. Она дарует ему покой, и он путается в том, какие чувства должен испытывать. Он давно разучился мыслить простыми понятиями. Он шире границ смертного тела, выше правил, морали и социальных норм, он обрел свободу на волнах истины, вознесся до новой системы координат, до непознанных науками плоскостей, до самозарождающихся пространств, фрактальных материй и закольцованных временных континуумов и встал в один ряд с такими силами, как энтропия и созидание. А она ― просто человек. Просто мать. Просто рыцарь. Просто женщина, которая его любит.