Родственные души

      Вот и не то чтобы Мэл была неудачливой, просто иногда обстоятельства были сильнее её. А ещё мизинцы обязательно ударялись о тумбочку, асфальт становился неровным под ногами, порожки возникали из неоткуда, а коварные будильники всегда забывали про свои прямые обязанности, обрекая её на вечные опоздания и мировой рекорд по приведению себя в божеский вид в невероятно короткие сроки.       Мэл не была невезучей, нет. Просто иногда столбы вырастали перед ней прямо из-под земли, каблуки на новых туфлях ломались, и кости, кости тоже ломались, будто так и надо, а бутерброды падали на пол, неизменно подтверждая раз за разом ужасно доставшее «маслом вниз».       Мэл совсем не неудачница, просто глупые ступеньки предательски пропадали из-под ног, шпаргалки обязательно находились теми, кому не предназначались, как и случайные сообщение, отправленные не туда, а ещё дождь настигал тогда, когда по прогнозу его и не обещали.       Мэл не невезучая, правда. Это не она постоянно оказывается в невероятно глупых и неловких ситуациях. Не ей постоянно везёт на очень странных людей, и не над ней постоянно смеётся из-за всего этого Джей. Разумеется, нет.       Это не она упала на главной лестнице в институте перед огромной толпой людей в свой первый же день. Это не она случайно уронила стакан с водой на пол, а попытавшись собрать осколки, подскользнулась и упала прямо на них, повредив руку. И это не Джей потом отвёз её в больницу и как сварливая наседка долго журил её, как будто она специально решила упасть на битое стекло и совершить таким образом самоубийство, которое уж точно бы вошло в историю, как самое глупое. Нет, это всё была вовсе не Мэл.       Это не к Мэл на улице пристал человек с вопросом «Какой сейчас год?», и не отставал до тех пор, пока девушка в тысячный раз не прокричала «2018». Это не Мэл в пятом классе случайно перепутала шкафчики и послала валентинку странному пареньку на год её младше, который потом в общем-то оказался неплохим, хоть и пришлось, жутко краснея, объяснять ему всю ситуацию. И это не Джей потом в итоге подружился с этим парнем и часто припоминал им обоим этот случай. Разумеется, нет.       И вот правда, Мэл не настолько невезучая, чтобы однажды после шумной вечеринки проснуться с фиолетовыми волосами и невероятно тяжёлой головой, и если второе понятно и решаемо, то первое оказалось не таким-то простым. Мэл, действительно, не настолько неудачница, чтобы слушать гогот Джея в сопровождении с уверениями Иви о том, что ей этот цвет «в принципе даже идёт», и смотря в зеркало видеть не только это фиолетовое нечто, но ещё и сочувствующий взгляд Карлоса, кажется, как-то замешенного в этой истории. Конечно, нет.       А ещё Мэл вовсе не тащат на следующий же день на какой-то там то ли фестиваль, то ли сходку каких-то чудиков в странных костюмах. И вовсе не она кажется там с этим ужасно яркими фиолетовыми волосами «своей».       И определённо не она сбегает от туда при первой возможности, прихватывая с собой Джея, и направляется в свою любимую кофейню, дабы снять стресс. Не они едут в автобусе, пытаясь игнорировать странные взгляды попутчиков и неодобрительных бабушек, возмущённых молодёжью.       Не Мэл заказывает самый большой стакан кофе, который можно купить в этом заведении, не она роняет монетку на пол, и чертыхаясь уже наклоняется её поднять. Это совсем не её вечно холодные пальцы сталкиваются с чьими-то ещё. Это не она удивлённо шарахается в сторону и, подняв голову, сталкивается взглядом с изучающим взором какого-то парня, у которого, она готова поклясться, накрашены глаза.       И это не ей после долго молчания протягивают её монетку и говорят насмешливо: «У тебя, что, серьёзно, волосы фиолетовые? Ты панк?».       А ещё это вовсе не на её запястье, не скрытом рукавом платья, тут же вырисовываются буквы, складывающиеся в слова, смутно напоминающие те, что только что были произнесены парнем. Это вовсе не Джей, заметивший это, еле сдерживает смех, тихо всхлипывая на фоне. Разумеется, нет, за кого вы вообще её принимаете?       Это не Мэл хмурится, проклиная всю чертову жизнь, ещё не осознавая произошедшего, выдаёт: «А у тебя глаза накрашены, ты, что, чёртов пират?»       Это не она наблюдает за тем, как эмоции сменяются на лице парня, а осознание приходит и к ней самой. Это не ей становится неожиданно смешно, и она истерично хихикает, отчего-то думая о том, что Джей ей всю жизнь это припоминать будет, а потом с удивлением замечает, что уже смеётся вовсю, причём не одна.       И этот странный парень с накрашенными глазами, вовсе не её соулмейт, конечно, нет. Мэл не настолько (не)везучая.       Это не она тут же после приступа смеха получает приглашение на свидание и, разумеется, соглашается. Не она гуляет с этим странным парнем до самого рассвета, рассказывая о своей жизни и внимательно слушая историю своего соулмейта. И, разумеется, этот парень — Гарри, вовсе не пират, а просто актёр, играющий роль пирата в театральной постановке.       Мэл совсем не неудачливая, даже и не думайте, пусть Джей говорит, что хочет. Но разве могла Мэл так немного (не)романтично встретить своего предназначенного?       И Мэл вовсе не невезучая, просто иногда обстоятельства сильнее неё. И да, Джей будет припоминать ей это до конца жизни, но Мэл всё равно, она смотрит в зеркало на свои теперь уже лиловые волосы и жалостливо вздыхает, но тут же улыбается, ловя тёплый взгляд Гарри. И за этот взгляд она даже готова признать себя безнадёжно неудачливой, но этого не требуется, «потому что так и есть, все об этом и так знают» — прибавляет Джей и получает заслуженный подзатыльник от Иви, которая на секунду отрывается от убеждений Мэл в том, что с этим цветом волос ей «даже лучше, чем с фиолетовым». Карлос тихо смеётся и смотрит сочувствующе на Гарри. Ну, а Мэл вовсе не роняет расчёску себе на ногу и тихо шипит от боли. Конечно, нет, она же не настолько невезучая.