Родственные души

      Мелкий дождь моросит, неприятно разбиваясь о кожу, охлаждая, заставляя толпы мурашек пробегать по рукам. Мэл морщится и вдыхает холодный воздух.       Осень уже наступила и принесла с собой неизбежные дожди и холод, приближающий зиму, но не только мерзкую погоду она взяла с собой. Школа. Как много в этом слове боли каждого студента, который хоть раз ходил в данное заведение, сколько слёз из-за грубых слов одноклассников или просто слишком сложных заданий; это слово словно пропитано ими, раскрашено в тёмно-синий, словно подражая кругам под глазами вечно усталых учеников.       Школа.       Но Мэл рада ей, как глотку свежего воздуха.       Рада ей, потому что может не быть дома, где мать с постоянными упрёками и нравоучениями, где мать с развивающейся паранойей и ещё кучей психических заболеваний, которые в итоге точно уж сведут её, если не в могилу, то точно в больницу.       Девушка улыбается, как-то невесело, а потом затягивается, вдыхая такой сейчас необходимый никотин. Мэл курит, снова курит, пытаясь заглушить боль, успокоить расшалившиеся нервы.       Она совсем не боится, что её застукают, что учителя придут в ярость от того, что старшеклассница курит на территории школы она не боится, потому что знает, что на крыше никто никогда не появляется. Да и кому появляться в разгар второй пары?       Мэл качает головой и устраивается поудобнее на твёрдом бетоном полу, опираясь о стенку какого-то странного полуразрушенного сооружения, находящегося на крыше. Небольшой навес прикрывает её от холодных капель, пытающихся потушить сигарету, удерживаемую длинными пальцами.       Девушка крепче сжимает пальцы левой руки, сминая уже и без того неровный лист бумаги в руке. Чуть раньше, когда буквы, выведенные на красной бумаге, можно было прочитать что-то типа: «Дисциплинарное взыскание» — и дальше шло время и место наказания. Мэл зло откидывает бумажку в сторону, выкидывая её из своего укрытия, вверяя дождю.       Она не пойдёт. Не её вина, что она влезла в драку. Не её вина, что учителя её не выслушали или же не пожелали слушать. Ведь для них всё и так ясно. Не могла же правильная девочка, милая, любимая всеми учителями — Одри начать драку первой, не то, что вечная нарушительница покоя, неподобающе одетая, с цветными волосами, что, конечно же, не вписывается в их понимание нормы, вечными неудами за поведение и с перспективой будующей уголовницы — Мэл. Её никто и не захотел слушать, только школьный психолог взглянула с жалостью, но вмешиваться не стала.       И всем совершенно плевать, что думает сама Мэл, плевать, что виновата не она, плевать, что все видели, как Одри первая начала, никто даже и не вздумал вступиться.       Девушка снова затягивается. Люк, ведущий на крышу, с громким хлопком открывается, пропуская нежданного гостя. Мэл оглядывается, рассчитывая увидеть там Иви, сообщения которой разрывают телефон девушки. Но человек, аккуратно закрывающий люк, вовсе не Иви и даже не какой-нибудь учитель, каким–то образом увидевший дым, а парень, с котором она ходит на французский — Бен, вроде бы.       Он останавливается, внимательно наблюдая за девушкой, а потом быстрым уверенным шагом приближается к её укрытию, бесцеремонно садясь рядом.       Мэл хмыкает и чуть отодвигается, давая возможность парню укрыться от дождя.        — Наш Бенни-Бу прогуливает уроки? — с издёвкой в голосе спрашивает она.– Наш правильный парень решил нарушить правила?       Парень лишь непонятно пожимает плечами, а потом резко поворачивается к ней.        — Дай. — Спокойно говорит он, указывая на сигарету, всё ещё зажатую между пальцами девушки.       Она без пререканий протягивает ему сигарету и с насмешкой смотрит. Как он давится дымом, видимо с непривычки.        — Что ты здесь делаешь? — Недовольно спрашивает она, отбирая сигарету, стараясь не касаться руки парня.       Тот фыркает и как-то устало откидывается на стену. Девушка невольно засматривается на профиль парня, руки чешутся от желания запечетлить его на бумаге, такого взъерошенного, чуть уставшего и настоящего, а не идеального парня с чистейшей репутацией. Мэл отдёргивает себя, прогоняя глупые мысли. Она уже давно не держала в руках карандаш для того, чтобы рисовать, примерно с того времени, как мать запретила ей ходить в художественную школу.        — Не боишься, что нас заметят здесь вдвоём, а? Тогда твою репутацию уже ничто не спасёт, — продолжила она, вновь вдыхая в себя сигаретный дым.       Бен поворачивается к ней, смеряя тяжёлым взглядом.        — Я знаю, что ты не виновата, — говорит он, буквально вырывая из её рук сигарету. Девушка удивлённо наблюдает за тем, как он затягивается. — Одри спровоцировала тебя, да? Она та ещё дрянь.       Дождь уже с силой стучит по крыше, разбиваясь о бетонный пол, Мэл внимательно изучает выражение лица парня, протягивающего ей сигарету.        — И не говори, — хмыкает она и принимает из его рук сигарету, избегая контакта.       Вот так просто и начинается их немного неправильная дружба. Парень с идеальной репутацией и будущая уголовница — та ещё парочка.       Каждый день они неизменно приходят на крышу, разговаривают обо всём на свете или просто молчат, когда говорить не хочется, делят на двоих одну сигарету и строят несбыточные планы на будущее.       Однажды Мэл рассказывает ему о своей матери, а он слушает внимательно, не прерывает, а просто глубже затягивается. А он в ответ рассказывает ей о своих родителях, ждущих от него каких-то непонятных подвигов и свершений, ответственности и идеальной учебы, ещё бы ведь Бен после неё станет наследником их бизнеса. Его судьба давно расписана, наверное, ещё до того, как он родился, и Мэл также внимательно слушает его рассказ и только хмыкает, говоря: «Выходит: мы оба с тобой неудачники», — и крепче сжимает в своих пальцах уже догорающую сигарету.       Они строят планы о побеге, желая сбежать от тяжёлого давления родителей, но оба признают невозможность этой идеи.       Говорят о глупости предназначения и дают шуточные обещания не искать соулмейтов.       Им вовсе неважно, что они из разных миров, что при людях они даже стараются не здороваться. Здесь, на крыше, они могут ни от кого не скрываться, ничего не бояться и просто быть собой.       Но время шло, принося за собой неизбежные изменения и также приближая важную дату — выпускной.       Бен сдаст экзамены на отлично, поступит в лучший университет, отучится, станет главой родительской компании, а Мэл… А что она? Скорее всего, закончив школу, просто сбежит из дома, не выдержав давления матери и её вечных упрёков. Их пути разойдутся, потому что, видимо, не судьба.       Мэл снова сидит на крыше и курит. Ещё один экзамен позади, последний экзамен, а будущее словно незаметно подкрадывается сзади, дыша ей в спину.       Дождь снова яростно разбивается о навес. Ветер колышет лиловые кудри девушки, чуть разгоняя тяжёлый сигаретный дым.       Люк распахивается, Бен взбирается на крышу и тут же усаживается рядом с девушкой, принимая уже предложенную сигарету. Он затягивается, а потом протягивает Мэл красный лист бумаги.        — Только не говори мне, что тебя просили мне это передать, — фыркает она; Бен качает головой.        — Это моё, — по слогам, медленно произносит он. — Меня наказали, — он лукаво улыбается и подмигивает удивлённой девушке. — Кажется, ты на меня плохо влияешь.       Мэл хмурится, обиженно губы дует и тянется к парню за сигаретой.        — Ну, так проваливай, я тебя не держу. — Она быстро выхватывает сигарету из пальцев парня, забывая об осторожности, случайно касаясь его кожи рукой, принимает предложенное. Руку пронзает боль, словно тысячи иголок впиваются одновременно в кожу, распространяясь по всему телу. Слова возмущения замирают на губах парня. Они оба отдёргивают руки, роняя сигарету, которая тут моментально тухнет.        — Чёрт! — вскрикивают они разом. Девушка тут же поднимается на ноги, шокировано рассматривая свою ладонь. Маленькая чёрная надпись на чуть покрасневшей в том месте коже сразу же бросается в глаза.       «Бен»       Девушка отступает на пару шагов, выходя под дождь. Холодные капли чуть охлаждают разгорячённую кожу. Она уже собирается развернуться и сбежать, уже планирует, как переведётся в другую группу по французскому, осталось то всего пару дней, а потом уедет так далеко, как только сможет, но парень хватает её за руку, останавливая, тут же притягивая к себе в объятия.       Мэл бьётся в его руках, пытается оттолкнуть, но Бен крепко держит её.        — Подожди, послушай, — тихо говорит он, пытаясь вразумить девушку, та на секунду замирает в его руках.        — Ты знал! — Зло шипит она и с новой яростью пытается высвободиться.        — Я подозревал, — говорит он с тем же спокойствием.       Девушка резко вскидывает голову, прожигая его злым взглядом.       «Обманщик.»       Она делает рывок и, наконец-то высвобождается от стальной хватки парня. Всего пару шагов отделяют её от того, чтобы сбежать и больше не возвращаться. Но она замирает, слыша его тихое, убитое: «Постой».        — Да, я знал, — говорит Бен. — Знал, что ты — моя родственная душа; понял это с самого первого взгляда. Тогда, на первом уроке французского.       Мэл начинает дрожать от злости. «Предатель». Всё это время он знал и насмехался над ней. Кровь стучит в висках, подталкивая к действиям, но она почему-то просто стоит и сверлить его взглядом, как будто знает, что ей нужно это услышать.        — Помнишь? Я отдал тогда тебе свой учебник, ведь ты сама свой забыла, — Бен качает головой и улыбается. — Мне он был нужен, но я не смог тебе отказать, ты так смотрела на меня, я даже тогда не выучил этот чёртов урок, даже «неуд» получил, но всё равно радовался. В том учебнике ты разрисовала одну из страниц — ты всегда рисуешь в учебниках, знаешь? И я почему-то сохранил её, вырвал из учебника, перед тем как его сдать, представляешь? Нарушил правила дважды при том, что даже имени твоего не знал.       Мэл смотрит внимательно в глаза парню, ожидая продолжения.        — А потом я начал тайком наблюдать за тобой, буквально помешался, — Бен невесело улыбается, струйки воды стекаются ему на лицо, дождь обжигает горячую кожу, — хотел узнать всё о тебе и не понимал: зачем мне всё это, а потом до меня дошло. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы догадаться о причине своего помешательства. Ты, наверное, думаешь, что до меня достаточно медленно доходит, и я не буду спорить. Потому что, чтобы подойти и заговорить с тобой, мне понадобилось несколько лет.       Они оба уже насквозь мокрые, дождь яростно впивается в кожу, давая безмолвный сигнал мурашкам, заставляя их бегать под кожей. Одежда неприятно липнет к телу, и Бен, честно говоря, выглядит немного жалко, но набрав ещё воздуха в лёгкие продолжает.       — Я просто чертовски боялся, что окажусь не нужен, а что ещё хуже, окажусь недостаточно хорош для тебя. Я всю жизнь пытался достичь чьего-то идеала: родителей, друзей, учителей — но твой идеал, казался, слишком расплывчатым, поэтому я просто был собой, не изображая кого-то другого. — Парень выдыхает, и на лице его появляется яркая улыбка, словно воспоминания в его голове из грустных сменились счастливыми. — Но ты приняла меня и таким. Неидеальным. И я не хотел разрушать ту связь, которая между нами появилась. Я просто чертовски боялся оказаться не таким, как-то, что ты обо мне думаешь или что представляешь. И теперь, всё вот так. Я не этого хотел, Мэл.       Девушка дёргается, как от пощёчены, слыша его убитый голос, и осознавая, что причина этому — она сама.       Она нерешительно делает шаг к нему, сердце предательски начинает стучать громче и сильнее. Мэл делает ещё пару шагов. Аккуратно дотрагивается до щеки парня, по пальцам словно пробегают искры, распространяемые по всему телу. Парень поднимает взгляд на девушку, удивлённо наблюдая за её действиями.        — Мне не нужен идеал, — говорит она, пытаясь передать голосом хоть ничтожную часть той нежности, которая разрывает её сердце при присутствие парня, той нежности, которую сама она уже так долго пытается подавить, — мне не нужно его искать. Мне нужен ты, такой, какой есть, идеальный или нет.       Она становится на носочки, сокращая расстояние между их лицами. Мэл чувствует его дыхание на своих губах и в нерешительности замирает, а Бен, осознавший её слова, сокращает ничтожные сантиметры между ними, крепко прижимая к себе девушку, нежно целуя.       Ток словно бежит по их венам, искры летают вокруг, заставляя воздух трещать от напряжения.       А им всё равно. Всё равно, что будет завтра или тогда, когда они всё-таки вернуться в школу, такие мокрые и счастливые, крепко держащиеся за руки. Всё равно, что люди будут косится, всё равно, что родители Бена, когда тот представит свою избранницу, будут возмущаться, пока парень не поставит им ультиматум: или я встречаюсь с ней и вы принимаете её или я ухожу, и всё равно буду с ней, без Вашего родительского согласия. Всё равно, что Бен  все же поступит в лучший университет страны, а Мэл целый год, потратит на восстановление своих способностей и поступит-таки в Академию Искусств. Им пока что всё равно. Это всё будет завтра, а пока они вместе и все трудности только впереди. Трудности, которые они обязательно преодолеют вместе.