***
Она его не любит. Нет, любит, однако именно поэтому никогда не подпустит его к себе. Дерьмо!.. В ожидании Рей Бен медитировал и упражнялся в использовании телекинеза, однако досадливые мысли в который раз мешали ему, сбивая настрой. Вот дерьмо! Пожалуй, что так еще хуже. Чувствам не прикажешь — даже он, «монстр в маске», понимал это. Однако тут всему виной не чувства, а пустое предубеждение и отвратительное упрямство, которое эта мусорщица противопоставила его упрямству — и похоже, пока ей удалось взять верх. Кроме того, это она лишила его Силы. Его слабость и ее Пробуждение — это не результат неведомого промысла. Всему виной Поглощение, которое Рей использовала, судя по всему, интуитивно, сама того не зная. Странно. Юноша сам удивлялся тому, с какой легкостью он принял эту мысль: то, что он считал наказанием — за преступление, совершенное на «Старкиллере»: за кровь отца, за слезы матери, за возмутительную, надменную попытку попрать в себе Свет, встав не на тот путь, что был ему отведен высшим замыслом — на самом деле имело совсем другое, более простое и приземленное объяснение. Однако Бен давно понял, что Сила не только обладает собственной волей, но и подчас бывает коварна. Свои устремления она нередко вершит руками других — вероятно, такой вселенский произвол в народе и называется судьбой. И с этой точки зрения выходит, что признание Рей не меняет ничего коренным образом. Размышляя о том, что ему довелось узнать, Бен, как это ни странно, все больше убеждался, что и сама девушка, и ее страшный дар стали только инструментами для свершения высшего правосудия. Ведь не что иное, как сама Сила свела их на Такодане, и Сила связала воедино их мысли и чувства благодаря невидимой пуповине, именуемой Узами. Именно Сила стала источником их взаимного притяжения, которое сегодня почти достигло апогея — значит, ее замысел все же присутствовал в этой истории, да и как его могло не быть? Так уж было определено, чтобы Рей стала его карой. И чтобы она же принесла ему избавление. Это не было необратимым наказанием; скорее, назиданием, направленным, вероятнее всего, на то, чтобы потомок Избранного унял свое высокомерие и, открыв глаза, увидал наконец, насколько плачевно его истинное положение цепного пса на привязи. Сила не жестока, она лишь стремится к справедливости. По крайней мере, Бену хотелось в это верить. Но даже если он ошибается, приписывая случившемуся некое мудрое сакральное начало — что с того? Ведь самое главное — это наше восприятие. То, как мы видим вещи, происходящие с нами, быть может, важнее самой действительности. Именно этому его учили с малых лет — сперва магистр Скайуокер, затем Сноук и старшие братья в малакорском храме, пока он еще был одним из послушников, не прошедших посвящения. Если и было что-то, объединяющее Бена Соло с Кайло Реном, помимо единого тела, так это то, что оба они никогда не отказывались учиться. Как бы то ни было, он усвоил урок, предложенный судьбой. Сейчас он почти не сожалел о том, что с ним произошло на «Старкиллере» и позднее. Горе, вызванное его увечьем, подсознательный, то и дело возвращавшийся в кошмарах страх после пережитого в замке — все это успело отчасти притупиться, и когда притупилось, юноша сумел разглядеть то, что было дано ему взамен утраченного — оно оказалось куда ценнее того, чем он обладал прежде. Он лишился власти, но получил прощение. Раньше в его сердце была лишь ненависть, теперь там любовь. Это чувство, хоть и не находящее взаимности, само по себе было так ново и так восхитительно, что почти ослепляло его. Раньше он был одинок, а сейчас рядом Рей. Ему ли роптать? И какая разница, с чего все началось? И все же кое-что его беспокоило. Даже именитые мастера-ситхи зачастую опасались прибегать к столь сложной и опасной технике, как Поглощение. Не ведая, что за удивительное оружие дано ей по воле Силы, эта глупая девчонка может погибнуть и увлечь за собой еще множество жизней. Крифф, ей нужен учитель! Тот, кто не чурается техник Темной стороны. Тот, кто мог бы полноценно научить ее, как обуздать столь огромную мощь. Но от его наставничества она отказалась, да и чего стоят уроки изгоя, отвергнутого Тьмой? И все же, в его власти хотя бы предупредить ее. Проследить, чтобы по крайней мере в его присутствии она не наделала глупостей. Бен чувствовал ее смятение, ее ужас и стыд, когда Рей, скорбно понурив голову, словно провинившееся дитя, говорила ему о случившемся на «Старкиллере». У нее подрагивали руки. Она спрашивала себя: что же теперь будет? Простит ли он невольную виновницу своих бед? Похоже, она сама боится того, что совершила. Ей тяжело примириться со своим даром, ему ли не знать, что это такое? И разве он мог теперь, услышав правду, злиться на нее? Возможно, Сила как раз этого-то и хотела, сведя их — чтобы именно он, Бен Соло, помог Рей? Но как помочь другому сделать то, чего сам не в состоянии сделать? Он до сих пор не знал, как примирить две грани своей души — Бена и Кайло, заставив их существовать сообща. Как переступить через безжалостные воспоминания — через ложь, предательство, боль... Не сумев смирить собственное чудовище, как научить ее?.. «Тьма в ореоле Света». Наконец Бен осознал истинный смысл слов Маз. Теперь он отчетливо видел всю глубину иронии судьбы, которая совершила невероятную рокировку, поместив Рей — урожденную дочь рыцаря Рен, владеющую необыкновенным темным даром, на сторону Света. Заставив ее невольно занять место, исконно предназначенное другому. Если бы не одно только обстоятельство: нежелание Дэрриса видеть особый дар своей дочери, согласиться с тем, что у него растет дитя необычное, как и он сам, — если бы не это, вероятно, Кира воспитывалась бы в ордене и однажды могла бы возглавить его. Возможно, это ей довелось бы убить своего отца, чтобы занять его место и сделаться ученицей Верховного лидера. Бену становилось и смешно, и жутко, когда он представлял Рей на месте Кайло Рена — в тяжелом черном одеянии и устрашающей маске, искажающей не только голос, но и саму суть человека. Красивая, ловкая, смертоносная. Вероятно, ее называли бы Темная дева Первого Ордена. Это она искала бы карту Скайуокера, чтобы уничтожить последнего джедая и установить господство веры Рен во всей галактике. И тогда судьба рано или поздно столкнула бы ее с Беном Соло — лучшим учеником Люка Скайуокера, который, не окажись вакантным место у ног Галлиуса Рэкса, возможно, никогда не явился бы к нему, а остался верен своей семье. Это она похитила бы его, ведомая тайным замыслом убедить — или заставить — наследника ордена джедаев перейти на сторону Рен. Это она прокричала бы ему в лицо, стоя над обрывом, над огненной пропастью на гибнущем «Старкиллере»: «Тебе нужен учитель. Я покажу тебе силу Тьмы», невзирая на десятилетнюю разницу в возрасте. Все это не просто могло бы быть. Так бы и случилось, если бы события ее прошлого шли своим чередом и в них не вмешалась ирония судьбы. Подобные размышления заставляли юношу задумываться об условности любого жизненного пути, подчиненного обстоятельствам, часто не зависящим от воли и разума. ... И в который раз он бросал в пустоту неизменный вопрос: «Что мне делать?» Но тот, кто теперь был частью Силы, продолжал безмолвствовать.***
Когда Рей снова появилась в медотсеке, Бен еще не ложился спать, хотя время близилось к полуночи. Девушка обомлела, отыскав бывшего темного рыцаря парящим на высоте около полутора метров над полом — словно в невесомости. Его лицо хранило редкое для Бена Соло выражение спокойствия и сосредоточенности. На губах искрилась едва заметная улыбка. Под неплотно закрытыми веками проглядывали пустые белки глаз, что вообще-то смотрится жутко, однако в такие моменты, как этот, когда свершается таинственный и могущественный ритуал, даже некоторые безобразно-противоестественные вещи вполне органично вплетаются в общую картину происходящего, приобретая особую мрачную торжественность. Остановившись в дверном проеме, Рей молча наблюдала за Беном, любуясь его легкими движениями, в которых — невиданное дело! — не было и тени его обычной порывистости, его нервозности и раздражительности, зато присутствовала какая-то нечеловеческая, какая-то почти мистическая грация. Это были движения истинного джедая, исполненные покоя и уверенности, ловкие и отточенные. Пожалуй, не будь она знакома с этим человеком столько времени, она сейчас и не предположила бы, какое неистовое пламя, какой дикий, необузданный и опасный огонь скрывается за внешней размеренностью. Какое-то время Бен не подавал виду, что почувствовал ее появление. Он пребывал во власти возвышенного забытья. Поглощенный медитацией, сосредоточенный, он по-прежнему держался в воздухе. Рей не сразу заметила благоговейное трепетание его губ, как будто юноша произносил про себя молитву. Она чувствовала теплоту незримого потока, проходящего через каждый его нерв, и думала о том, что теперь, когда этот парень обрел Силу, ее жизнь наверняка усложнится еще больше. Так продолжалось несколько минут. Затем Бен неспешно опустился в кресло напротив своей койки, где обычно сидела Рей, когда говорила с ним. Только теперь его глаза распахнулись. — Видимо, дело важное, раз ты решила не дожидаться утра, — невозмутимо заметил он. — Это было... весьма эффектно, — Рей провела глазами вокруг. Ее голос звучал с неподдельным изумлением. Джедайская левитация — один из основных приемов телекинеза, которые постигаются будущими рыцарями Силы еще в самом начале обучения. Забавно, как все это время, используя сложные техники, Рей и думать забыла о таких простых фокусах. В храме на Малакоре она видела, как рыцари использовали левитацию во время тренировочных боев, однако сама никогда не поднимала в воздух ничего тяжелее нескольких камешков, и пока даже не мечтала попробовать летать сама. Люк, как и Мейлил Рен, воочию наблюдавший за ее упражнениями, утверждал, что дело не в размере, а всего-навсего в восприятии, однако этот урок последняя ученица последнего джедая так и не успела усвоить. Бен скривился от ее слов. — Как видишь, я больше не беспомощен. Даже если мне не суждено встать на ноги, я не намерен до конца дней оставаться для тебя обузой. Он произнес это, гордо приподняв голову, с болезненным торжеством в глазах, которое можно встретить у людей, отчаянно стремящихся убедить самих себя в чем-либо, во что в глубине души они сами не верят. Рей ясно видела: несмотря на все его высокопарные речи, несмотря на обретение Силы и открывшиеся сызнова возможности, Бен никогда не смирится со своей неполноценностью и не утратит надежду излечиться, пока жив. Это была как раз одна из его черт, которые вызывали у Рей невольное восхищение. — Кстати, — изрек Бен до странности будничным тоном, — если ты все еще боишься за свою невинность, поверь, тебе не о чем беспокоиться. — Он на миг отвел глаза. — Как-никак, я обязан тебе жизнью и хотя бы поэтому должен уважать тебя и твои желания. Обещаю, больше я не посмею украсть у тебя даже поцелуй, не говоря уж о чем-то большем. Рей слегка кивнула в ответ. — Я знаю. Ведь однажды ты уже столкнулся с тем, что может произойти, если пытаться принудить меня сделать что-то против моей воли. Впрочем, сейчас она, пожалуй, была несправедлива. Следовало признать, что страх перед возможным отпором — наверняка не главная причина, а быть может, и вовсе не причина, по которой ему следовало верить. Рей просто знала, что если уж бывший магистр Рен дал слово, то сдержит его непременно. — Только не воображай невесть что, мусорщица, — прошипел он, похоже, уязвленный ее выпадом. — Я тебя не боюсь. — Это ли не повод мне по-прежнему бояться тебя? Бен пожал плечами. — Судя по всему, ты по-прежнему сильнее меня. Однако у меня больше опыта, и мои навыки куда разнообразнее. В этот раз я готов противостоять Высасыванию и Поглощению, и уж поверь, у меня есть, что противопоставить им. Если мы вновь будем драться, одной Силе известно, чем может окончиться эта дуэль. Поэтому лучше нам оставаться друзьями, пока это возможно. — Я рада, что мы с тобой солидарны в этом вопросе, — холодно проговорила девушка. — Видит Сила, мне бы не хотелось спать с оружием в руках. — Однако полагаю, ты явилась не для того, чтобы обменяться любезностями на сон грядущий. Я прав? Осмелюсь спросить, что тебе от меня нужно? — Послушай, — Рей сделала шаг в его сторону, — я не хочу опережать события, но похоже, у нас есть шанс выбраться из западни. Однако нужна твоя помощь... — Неужели сообщение и вправду сказалось таким важным? — Бен издевательски сложил руки на груди. Вместо ответа Рей включила внутренний канал связи. Система была заблаговременно настроена на ретрансляцию полученной голозаписи. Стоило Бену увидеть Лэндо, как его лицо оживилось радостью, но одновременно в бархатных глазах промелькнула щемящая тоска, знакомая каждому разумному существу — она появляется, когда в памяти оживают прошедшие дни, наполненные одновременно счастьем и печалью. Юноша выслушал странные слова мужчины серьезно и внимательно, немного опустив взгляд, что в его случае являлось признаком напряженной работы мысли. Когда голограмма потухла, он коротко рассмеялся, крепко вцепившись пальцами в подлокотники кресла. Его раскатистый, неожиданно приятный смех облегчения окончательно подтвердил догадку Рей, что Бену под силу внести ясность в это нагромождение словесных шарад. Отсмеявшись, он негромко промолвил: — Да уж, додуматься до такого мог исключительно дядя Лэндо... «Маленькая акула», подумать только! — Ты догадываешься, о чем он? — сдержанно осведомилась Рей, недовольная тем, что до сих пор не понимает причины его веселья. — Не догадываюсь, а знаю наверняка. Бен с торжествующим видом откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову, отчего его локти широко и неуклюже растопились. Следующие несколько минут он посвятил добросовестному, хотя и беглому уроку контрабандистского жаргона, от которого уважаемая сенатор Органа в свое время так и не смогла оградить сына, несмотря на нескончаемые предупреждения, чтобы Хан Соло воздерживался от сорных словечек в присутствии ребенка. С невольной улыбкой юноша вспоминал те дни, когда, вдохновленный ностальгическими россказнями отца, всерьез мечтал стать таким же отчаянным контрабандистом, когда вырастет. «Дядюшка» означает «джедай», «сдавать карты» — «пользоваться кодовым языком контрабандистов», «пляж» — вот самое интересное! Так пираты и контрабандисты частенько называют Татуин, родную планету Скайуокеров… Мало-помалу к Рей пришло понимание. — Выходит, Лэндо Калриссиан хочет, чтобы мы встретились с ним на Татуине? — Похоже, что так и есть. Он не знал, где искать «Саблю», поэтому предпочел, чтобы мы сами нашли его. — Но как насчет «сразу за морем»? Насколько Рей знала, на Татуине, как и на Джакку, моря нет. — Наверняка, он имел в виду область, которая называется Дюнным морем. Это пустыня к северу от Мос-Эйсли, если мне не изменяет память. Сразу за пустошью Юндленд. Я сам никогда не бывал в тех краях, зато рассказов магистра Скайуокера наслушался вдоволь. Он там вырос и, похоже, знал в пустыне каждый бархан, — Бен многозначительно взглянул в глаза девушке. — Полагаю, что Дюнное море по размерам равно пространству Гоазоана. — Предположим. А что тогда могут означать слова про выплаченный долг и про должника, который «все равно остался должен»? — О, это их с отцом старая шутка! Дело было так. Когда-то Хан Соло работал на Джаббу Хатта — главу совета мафиозных кланов Нал-Хатта, чья резиденция в то время как раз находилась на Татуине. Перевозил для него контрабанду, и как-то раз умудрился задолжать этой жабе приличные деньги за партию спайса, сброшенную в открытый космос. А потом, как это водится у контрабандистов, ударился в бега, поскольку Джабба назначил солидную награду за его голову. Было это незадолго до Явинской битвы. Как раз тогда отец и связался с Альянсом... — Не подумай, что мне не интересно, — мягко перебила Рей, — но какое отношение все это имеет к нашей ситуации? — Дай рассказать до конца — и сама все поймешь. Больше не давая ей ни малейшего случая себя прервать, Бен поделился всем, что знал о том, как спустя почти три года после Явина отряд имперцев во главе с самим Верховным главнокомандующим схватил на Беспине экипаж «Тысячелетнего сокола» вместе с Леей Органой и Трипио. Как Дарт Вейдер пытал Хана Соло при помощи Силы, рассчитывая, что Люк Скайуокер почувствует боль своего друга и не оставит его в беде. Как после всего пережитого Хан был заключен в ловушку из карбонита и передан в руки одному наемнику-мандалорцу по имени Боба Фетт (да-да, тому самому сукиному сыну, который теперь заправляет на Мандалоре), а тот в свою очередь не преминул порадовать Джаббу необычным подарком. В попытке освободить возлюбленного Лея была захвачена в рабство и на короткое время стала наложницей у Джаббы. Уважаемая член сената, глава Сопротивления, прославленная героиня войны сидела на цепи у хаттского барона, разодетая, словно потаскуха, а потом задушила своего мучителя той же цепью, заработав на долгие годы прозвище «убийца хаттов». Эта история со временем стала настоящим достоянием завсегдатаев бандитских притонов по всей галактике. Именно из-за нее корабли Сопротивления до сих пор не летают на территории Пространства хаттов и избегают садиться на планетах, принадлежащих высокопоставленным слизнякам… Бен криво улыбался. Казалось, рассказ об унижении матери вызывал у него какое-то извращенное удовольствие. Но вместе с тем было ясно: случись кому-нибудь другому ляпнуть такую похабщину в его присутствии, Кайло Рен задушил бы негодяя без рассуждений. Оттого Рей сделала вывод, что он всего-навсего дразнит ее. Так вот, кончилось тем, что Люк Скайуокер сумел освободить и сестру, и друга. Джабба погиб, а большинство его слуг либо бежали, либо пошли на корм сарлакку... — Как видишь, — с усмешкой окончил юноша, — молодость у моих родителей была, что надо. С минуту Рей молчала, осмысливая его рассказ. Значит, Татуин. Дюнное море. Место, где долг Джаббы Хатта, повинного в страданиях друзей последнего джедая, был выплачен кровью и смертью, однако первоочередной должник, Хан Соло, так и не успел выплатить свой. — Полагаешь, нам следует отправиться туда? — неуверенно спросила она. Как бы то ни было, в ее голове успело отложиться, что именно Калриссиан стал причиной, по которой Хан угодил в карбонит, Лея — на цепь к Джаббе Хатту, а Люк Скайуокер лишился руки и едва не погиб. Ее собеседник отозвался не сразу. — А это уж придется решать тебе самой, — наконец процедил Бен.