Людям нравится верить в сказки

И безумна та женщина, которая позволяет тайной любви разгореться в своем сердце, ибо эта любовь, неразделенная и безвестная, должна сжечь душу, вскормившую её; а если бы даже любовь была обнаружена и разделена, она, подобно блуждающему огоньку, заведёт тебя в глубокую трясину, откуда нет выхода. - Джейн Эйр. Шарлотта Бронте

      - Не решилась поехать в Висконсин? – последний раз спросила Элизабет за неделю до Рождества, когда большая часть студентов закрывала последние долги и спешила расползтись по всей стране.       - Нет, я останусь в Нью-Йорке, - твердо ответила Кейси. Они виделись в предпоследний раз в этом году и на удивление неплохо сблизились за прошедшие триста шестьдесят пять дней.       - Ладно, я согласна, здесь намного круче. Тебе есть, с кем провести этот день, не так ли?       Кук кивнула. Женские личности в голове Кевина уже переругались насчёт того, что в этом году будет на ужин, а её мнение никого не интересовало, поэтому день уже обещал быть сумасшедшим. Будто бы прежние не были настолько сумасшедшими.       Последняя, предрождественская неделя проходила в бесконечной спешке. Кейси вызвалась работать в торговом центре на стойке упаковки подарков, чтобы как-то заработать на аренду комнаты на следующий квартал. Приятным бонусом было то, что после работы она могла бесплатно упаковывать подарки уже для себя.       Элизабет была удивлена, что в этом году она тоже получила подарок. Кейси в свою очередь получила милую безделушку в виде хрустального шара с искусственным снегом и миниатюрой Христа и чек на сто долларов.       Наверное, впервые за всю жизнь Кейси чувствовала настоящий дух Рождества. Ей нравилось имбирное печенье, от которого раньше тошнило, а ещё бесконечно играющая песня «Let it snow» Фрэнка Синатры в торговом центре, радующиеся и счастливые люди, ожидающие чуда, открытый каток и мужчины в костюмах Санта Клауса.       Она будто бы становилась частью одной большой сказки.       В пять лет ей хотелось быть Мари и иметь своего Щелкунчика, но от дяди она получила лишь красочную книгу и утверждение, что Кейси слишком мала для балета. Книга давно была изорвана в порыве гнева на родственника, но мечта все ещё хранилась.       Жаль, что сказок не существует и, заснув, Кейси не может сразиться с чудовищем, как мышиный король, в голове Кевина и высвободить его личностей, вернув им их тела. Или оставить две личности – самого Кевина и Денниса.       В пансионе все шумели, а новоиспеченные соседи-итальянцы, въехавшие на место виолончелистки, никак не могли усмирить своих детей, носящихся по этажам с бревном*, дружелюбно подаренным им испанцами.       Итальянка Беатриче то ли в шутку, то ли всерьез сказала хозяйке, что, встречая новый год, они с "amore" выбрасывают старые вещи из окон**, вызвав настоящий диссонанс и утреннюю размолвку, продолжающуюся до полудня.       Пожилая женщина включила грампластинку, и голоса ругающихся снизу, заглушило шипение старого патефона и глухие звуки, отдаленно похожие на ‘Camelot’***.       Покидая один сумасшедший дом, Кейси торопилась в другой, где разлад был схожим, но происходил в голове одного человека. Больше всего ей хотелось отвлечься от единственного огорчающего её события – письма, написанного дядей из тюрьмы с просьбой о встрече. Суд лишил его опеки, но женщина из участка посчитала нужным передать поздравления и просьбу. Джон хотел встречи с племянницей и надеялся на её благоразумие. «Он твой последний родственник». «Вы бы простили его?» «Нет».       К удивлению Кейси, дом не находился в послевоенном состоянии и даже было видно, что кто-то постарался украсить его, добавив в угол комнаты еловые ветки, которые через пару недель начнут сыпаться. Деннис заранее был готов упрекнуть каждого, потому что уборка всегда оставалась на его плечах.       Второй повод для удивления Кейси состоял в том, что сегодня она была со всеми личностями сразу, которые то и дело вставляли комментарии насчёт её платья, хваля работу Барри и говоря о том, что этот ужин им дался с большим трудом. Патриции пришлось заказывать всю еду из готового отдела в супермаркете, ожидая чуть больше трех часов, потому что они так и не смогли выбрать, что приготовят сегодня, кроме неизменных сэндвичей с паприкой.       Алкоголь никто не пьёт, и дело не в том, что Кейси нет двадцати одного года. Сам Кевин когда-то признался, что стоит ему захмелеть – личности в голове и вовсе сходят с ума, забирая и роняя из рук "свет", а головные боли после были схожи разве что с девятым кругом ада. А ещё больной диабетом Джейд алкоголь был противопоказан.       Ужин из кухни переместился в комнату, и, выполняя обещание, Кейси включила первую часть фильма «Один дома», которую смотрела каждое Рождество. До конца вечера "светом" завладел Хедвиг, который комментировал почти каждое действие, происходящее на экране, говоря, что, оставь его одного дома, он бы придумал что-то лучше и хитрее.       - Не волнуйся, Хедвиг, тебя никто не оставит одного, - шепелявость сменилась женским голосом.       Кейси печально усмехнулась. Если кто-то и оставит Хедвига, то у него будет еще двадцать два собеседника.       Второй фильм кончился уже в полночь, и Хедвиг уговаривал Патрицию и Кейси разрешить ему раскрыть свой подарок.       - Вы ведете себя неподобающим образом, молодой человек, - снова произнесла Патриция. – Никакого сладкого неделю!       Будто отводя непослушного ребенка в свою комнату подумать над плохим поведением, Патриция удалилась, но совсем скоро вернулась, набросив на плечи платок и укрыв тонким пледом плечи гостьи.       - Мой ангел, выключи эти разрушающие несформированную детскую психику фильмы и посмотри, не начался ли там мой сериал.       Кейси послушно включила телевидение, переключая рождественские фильмы и мультфильмы в поиске какого-либо сериала для Патриции, всё ещё сетующей на непослушание несносного мальчишки. Женщина остановила выбор на каком-то старом фильме с Ингрид Бергман и принесла две чашки зелёного чая.       - Переключи это или выключи совсем.       Деннис завладел светом, вытеснив Патрицию и Барри, желавшего поговорить насчёт новых коллекций, приуроченных к Рождеству.       Кейси предпочла бы второй вариант, но тогда бы им пришлось разговаривать или того хуже – сидеть в тишине. В столь поздний час она не могла придумать ни единой темы для разговора, поэтому продолжила бездумное переключение каналов по второму кругу. На одном из каналов для детей шла современная мультипликационная версия "Щелкунчика", которую она не видела раньше.       - Ты издеваешься надо мной? – сердито произнес Деннис, наблюдая за происходящим на экране из-под полуопущенных ресниц. Позднее время клонило в сон и его, но оставлять Кейси одну было бы неприлично, и он знал это без напоминаний Патриции.       Девушка выдохнула, выключив телевизор вовсе. Возможно, ему надоест эта тишина, и они разойдутся, а утром будут доедать пудинг и Хедвиг примется разворачивать свой подарок.       Денниса не смущает тишина между ними, потому что в голове всё ещё зудят голоса тех, кто не спит. Хедвиг жалуется, что его обижают, а Патриция читает нотацию о том, что такое поведение непозволительно в обществе. Джейд рассержена тем, что Барри поедает сладкое, а инъекции вынуждена колоть она.       Деннис снова жалеет, что не может остаться один на один с Кейси и слышать лишь её голос, отдающийся эхом. Его всегда перебьют другие, назойливые, словно мухи.       - С Рождеством, Деннис, - тихо произносит Кейси, протягивая подарок, упакованный в красочную бумагу с шотландской клеткой.       Ей было сложнее всего придумать подарок для него, но в последний момент она вспомнила об испорченной рубашке, которую так и не удалось спасти после убийства Аманды. Кейси чувствовала в этом свою вину и постаралась выбрать что-то похожее.       - Это лишнее, но спасибо.       Она лишь кивает, пожимая плечами, – не стоит благодарности. Деннис хочет сказать что-то еще или проявить какие-то невербальные коммуникации, вроде ни к чему не принуждающего поцелуя в щеку, но Патриция противится, переключая внимание с Хедвига на него.       «Прекрати думать об этих гнусных вещах по отношению к этой девочке! Прекрати вообще думать об этом. Ты не имеешь права трогать её!»       Он хочет выбросить из своей головы всех личностей, за исключением Кевина, которого должен защищать. Деннису не хочется верить ни в зверя, ни в то, что сломленные сильнее остальных. Он все чаще обращается к Кевину, который живёт с этим уже больше тридцати лет.       Деннис с силой зажмуривается, растирая пульсирующие виски. Все выпады Патриции всегда бьют по состоянию остальных.       - Ты в порядке? – спрашивает Кейси, держа в руке стакан воды и таблетку обезболивающего. Она знает, что это вряд ли поможет, но каждый раз делает это. «Заткнитесь все.»       - Кевин Вэнделл Крамб, - почти шепотом произносит она, понимая, что решение не застрелить его самое эгоистичное в ее жизни. Он страдает, все они, пока Кейси тешит собственное эго.       Кевин завладевает собственным сознанием на несколько минут, пытаясь понять, что изменилось с той поры, как он последний раз видел эту девушку, о которой говорят абсолютно все в его голове.       - С Рождеством, Кейси, - он с трудом вспоминает её имя и успевает про себя отметить, что она того стоит. Наверное, ради неё и нужно волочить это жалкое существование.       - С Рождеством, Кевин, - вытирая слезы, вторит Кейси. Она прекрасно ощущает всю тяготу положения и то, что вечно продолжаться не будет.       Сознанием никто не владеет скорее по той причине, что все личности вымотаны.       Кейси гасит свет и заботливо помогает Кевину принять горизонтальное положение, укрывая его пледом. Завтра будет новый день и у неё будет время всё обдумать.       В дальнем углу одного их кухонных шкафчиков припрятана банка крепкого кофе, который Кейси позволяет самой себе пить в неограниченных количествах. Она старается не шуметь, когда насыпает две ложки с горкой в большую чашку и заливает порошок кипятком, помешивая жидкость по часовой стрелке. В дань уважения к диабету Джейд, Кейси отказывается от сахара в чистом виде, довольствуясь кофеином без подсластителей.       Сон как рукой сняло, стоило ей задуматься о будущем после получения бакалавра.       Работать психологом и стать вторым доктором Флетчер для Барри и остальных? Некоторые душевные раны действительно заживали, но оставляли такие же рубцы, как и физические. Возможно, стоит подумать о старом желании помогать людям или уйти в работу с трудными подростками.       Насчёт себя Кейси беспокоилась меньше, чем за личностей Кевина. Что он будет делать? Он как-то выживал за счет ума Денниса все эти годы, но не больше. Они беспомощны, если не брать в расчёт помешанность на звере.       Какого черта в её жизни всё становится хуже?       Трясущейся рукой из-за поднявшегося давления и участившегося сердцебиения, Кейси отправляет чашку в раковину, заливая её водой. У неё нет сил на уборку, пусть утром она и получит выговор.       Возможно, всё не так уж и плохо в их жизни, пока они есть друг у друга. Кейси не ощущает себя пустой, а о нём есть, кому заботиться, кроме демонов в голове.       Платье отправляется на спинку стула, а на ней её привычная одежда в виде свободных джинсов и чёрной кофточки поверх трикотажного топа.       Почти два года назад Кейси впервые оказалась здесь после дня рождения Клэр в заточении, а теперь она возвращалась сюда по собственной воле.       Из-за перевозбуждения, вызванного большим количеством кофе, девушка не может найти себе места на односпальной кровати и принимается ковырять штукатурку у противоположной стены.       Кейси ходит из комнаты в комнату, периодически поглядывая на часы, показывающие уже шесть утра. Возможно, стоило бы лечь спать, но она включает старый компьютер, понижая звук до предпоследнего деления.       Самое время пересмотреть несколько видеозаписей Барри. Рассказ о платьях сейчас бы подействовал лучше любого успокоительного.       «Ничего в жизни не радует».       Кейси гасит экран компьютера, когда часы в правом нижнем углу показывают половину восьмого утра. Щеки пылали от качелей давления, а в голове был шум, и всё казалось странным. Длительное отсутствие полноценного сна часто сказывается не самым лучшим образом – в виде галлюцинаций.       Она проваливается в сон, будто делает неосторожный шаг, но это подвешенное состояние перед падением оказывается недолгим.       - Кейси! Кейси! – раздаётся где-то на границе между реальностью и той обволакивающей темнотой, лишенной ярких красок. – Кейси, проснись!       Хедвиг трясет её за плечо, зажав в другой руке заветный диск Канье Уэста. Мисс Патриция сказала, что не купит ему ничего и хватит тех старых дисков, прибавляющих ему гиперактивность, а ей – испорченных нервных клеток.       Веки будто бы залились свинцом за те несколько часов сна, потому что больше просто не могло пройти времени. Девушка делает тщетную попытку подняться на локтях, растирая глаза.       - Кейси, спасибо! – заключая в крепкие объятия, Хедвиг вновь поваливает её на кровать, и Кейси готова поклясться, что голова коснулась куска бетона, а не подушки. – Я, конечно, не дождался твоего пробуждения, - мальчик возвращается в исходное положение, вертя заветную коробку в руке. – Но ты обещала, что я смогу открыть подарок утром, а еще мисс Патриция очень недовольна тем, что ты оставила чашку на кухне, но сегодня Рождество и мы будем смотреть фильм и доедать сладкое.       Кейси послушно кивает на протараторенные слова, бросая взгляд на часы на его руке.       Одиннадцать утра.       - Идё-ё-м, - он, как и всякий неугомонный ребенок, тянет её за руку прочь с кровати. – Кейси, ты обещала, что мы будем смотреть фильм!       - Конечно, Хедвиг, конечно.       Она подавляет в себе ночные размышления, а еще зевок и, игнорируя завтрак, включает третью часть фильма, устраиваясь на диване. Пока "светом" владеет Хедвиг, увлечённый просмотром телевизора и тем, что никому нет дела до того, что сегодня на его завтрак, обед и ужин одни сладости, будет возможность выспаться.

***

      - Ке-е-е-йси, - растягивая гласные, произносит Хедвиг, не переставая вновь трясти её за плечо, игнорируя слова мисс Патриции, что девочке необходим сон. Он устал от того, что ему не с кем говорить, а еще откровенно скучно. – Фильм кончился.       - После титров будет ещё, - отнекивается она, не желая расставаться с собственными сновидениями. – Терпение, Хедвиг.       - Он кончился, Кейси, и сериал мисс Патриции тоже.       Это звучит убедительно.       Она открывает глаза, сталкиваясь с взглядом Хедвига, сидящего на полу подле неё.       - Сколько времени?       - Восемь.       - Утра?       - Не-а.       Кейси разминает затёкшую шею от неудобной позы и даже соглашается на предложение доесть вчерашнюю заветренную индейку.       - Мисс Патриция была очень рада твоему подарку, как и Джейд, - замечает Хедвиг за столом, когда сонная Кейси вновь вздрагивает от желания уснуть, придерживая лицо руками. – Но я им сразу сказал, что мой подарок куда лучше. Кстати, ты не открыла свои подарки.       - Платье от Барри?       - И не только от него, - он сорвался с места, возвращаясь в комнату, а позже появился в проёме с несколькими вещами, завернутыми в обычный пергамент. – Мое солнце, ты же не собираешься заляпать грязными руками то, что мы подарили тебе?       Патриция.       Кейси усмехается, но откладывает распаковку подарков до конца ужина.       Не нужно было расписывать, каким прекрасным и утончённым было платье от Барри, которое он в сопроводительной записке попросил надевать чаще. Если её деньги кончатся, то эти многочисленные костюмы можно будет продать за круглую сумму.       - Это тебе, Кейси, - Хедвиг протянул ей рисунок, который с натяжкой можно было назвать пейзажем. Удивительно, как один человек может рисовать идеально и отвратительно одновременно. – Ты рассказывала, что охотилась с отцом в осеннем лесу.       Она уже забыла о том, что когда-то рассказала это. Краска лежала небрежно, как и тот сухой ковер золота в октябре, а ещё небо было будто бы из её воспоминаний. Не хватало разве что отца и той палатки, в которой они ночевали. Уродливо-прекрасный рисунок – под стать её детству и всей жизни.       - Чудесно. Спасибо, Хедвиг, - она оставляет короткий поцелуй на его щеке, возвращаясь к последнему подарку, упакованному тщательнее остальных.       Складной нож и патроны.       Кейси чувствует на себе не восторженный взгляд ребенка и не теплый – Патриции или Джейд, а внимательный, изучающий её мимику, как будто в попытке прочитать её мысли.       - Спасибо, Деннис, - повторяет Кейси, оставляя поцелуй на том же месте, не спеша отстраниться. Их разделяют считанные сантиметры, но Деннис уже не смотрит на неё, устремив взгляд в стену.       Это решение далось ему нелегко, как и принятие того, что он сумасшедший. Как никогда требовался разговор с доктором Флетчер, которая была любимицей всех личностей. Он сам убил её и теперь не может позволить такой роскоши как убийство ещё и Кейси, пусть зверь и считает, что она чиста.       - Это наш с Кевином общий подарок, - он нервно сглатывает, стараясь заблокировать голоса в голове. – Ты знаешь, где ружьё, и в случае чего... Ты умеешь стрелять.       Она не хочет ничего слышать об убийстве и кровопролитии, и о том, что ей вновь придётся наводить прицел на него, а не на дичь в лесу. Она умеет стрелять, но не смогла застрелить дядю после тех унижений и тех лет в неволе. Кейси больше не сможет убивать вообще. Ни ради забавы, ни ради защиты собственной шкуры, хотя в сознании и пульсирует мысль, что это единственное разумное решение для них двоих. Но она предпочтёт участь несчастных возлюбленных из Вероны, чем попробует начать всё заново в очередной раз.       - Не нужно, - девушка убирает коробку обратно, пряча за рисунком Хедвига. – Этого не потребуется. Ты же можешь сдерживать зверя, а еще остальных личностей. «Остальных не значит себя».       Кейси делает попытку переплести их пальцы, ровно настолько неловкую, как тот поцелуй два года назад.       - Вообще-то сегодня всё ещё Рождество, - замечает Хедвиг, включая телевизор и переключая каналы в поиске какого-нибудь фильма, которого он еще не видел.       Но не размыкая пальцев правой руки.

"...твой долг – всё вынести, раз это неизбежно; только глупые и безвольные говорят: «Я не могу вынести», если это их крест, предназначенный им судьбой." - Джейн Эйр. Шарлотта Бронте.