Умереть чтобы родиться

Солнцезащитные очки, легкая рубашка и белые штаны с босоножками, бутылка воды в бежевой сумке через плечо и больная голова с опухшими глазами. Решетникова готова к выходу, последствия бессонной ночи скрыть было не возможно, хотя она правда пыталась. Пить в одиночестве — уже не было особой проблемой. Упав в свою машину, она поехала за детьми, да, Лесю она тоже считала своим ребёнком. Простояв все пробки и выпив пол-литра воды, она наконец-то добралась до них, Олеся с Ником, ведя оживлённую беседу, стояли около подъезда, над чём-то звонко смеясь. Поцеловав обоих и обнявшись с сыном, Решетникова повезла их на встречу с Нестеровичем, о том, что он уже на месте не сложно было догадаться по припаркованному у входа «Bentley». — Выходите, — выпустила их из салона женщина. — Он должен был уже остыть, — приободрила ее Леся, взяв Ника за обе руки, они зашли в кафе. Нестерович сидел один, уткнувшись в телефон и попивая кофе. — Папа, — поцеловала Максима в щеку Леся, падая рядом. — Привет, — улыбнулся он дочери, — и тебе привет, — посмотрел он на Ника, который лишь сильнее сжал руку Кати. — Привет, — помахал рукой мальчик. — Максим, — дружелюбно протянул руку Нестерович. — Ник, — пожал её мальчик. — Какой ты большой, — обойдя дочку, улыбался Нестерович, Ник с удивлением смотрел на него. — Не забывай, что мы жили в Англии, он не говорит по-русски, — упала на соседний диван Катя. — Пи…- начал Максим, но был перебит. — Со вчерашнего дня это слово он знает, — покачала головой Решетникова, доставая из сумки уже новую бутылку и отпивая из неё. -Весело, — покачал головой Максим, — Расскажи о себе, — на хромом английском попросил Нестерович. И Ник сначала скромно, а потом оживлённо рассказывать, описывая различные события, не умолчал о команде мамы, о её победе на HHI, много говорил о футболе. Мальчик старался выражаться, как можно проще, что бы его поняли, и Максим понимал, увлечённо слушая эту информацию и иногда кидая взгляды на Катю, которая оперевшись головой об стенку, пила воду и сидела в телефоне. Леся тоже выбрала вариант залипнуть в телефоне, а Ник и Максим нашли общую тему, футбол. Иногда Нестерович спрашивал у дочери, как будет то или иное слово, продолжая беседу. — Я дико извиняюсь, отойду, — поднялась Катя, беря с собой сумочку и целуя сына в макушку. — Так вот, я когда был на этом матче…— продолжил рассказывать Ник. — Малыш, мне очень срочно нужно позвонить, я сейчас вернусь, — взъерошил его хохолок Максим, уходя следом за Катей и выходя на крылечко кофе. Его слишком раздражало то, что она, во-первых, воспитала такого хорошего мальчика, во-вторых, столько лет о нем не говорил. Звонок колокольчиков и Максим вздохнул горячий, московский воздух, пропитанный табачным дымом. — М-да, лучший вариант, конечно же, бухать всю ночь, а потом дымить как паровоз, — с укором произнёс Нестерович. — А ехать и ебать, очередную проститутку лучше? Хоть бы засосы прикрыл, — даже не повернулась к нему Решетникова. — Хочу, чтобы ты видела, наверное, тебе плевать на меня, но я надеюсь, что где-то живет в тебе совесть. Ее там капли, но она будет грызть тебе, а я наслаждаться твоей болью. Мне было больно 11 лет, почувствуй какого это, — ударил он по столбу, — Ты воспитывала сына, моего сына, ты своими руками лишила его отца, свёл же бог с такой дурой. Кать, мы будем судиться, я заберу ребёнка, — спокойно произнёс парень. Плечи Решетниковой и так подрагивали, но на последних словах, послышался громкий всхлип. — За что, Максим? Я никогда не желала тебе зла. Я любила, отдавая всю себя, да, я не была уверена в тебе на все 100, но старалась показать, что люблю. Чувства всегда было тяжело показать мне, а тебе я открывалась, перед тобой снимала маски. Да, я бесспорно виновата, за все ваши слёзы, мне нужно просить прощения в ногах, за Ника, благодарить тебя. Да, я Тварь, ещё та, полгода стабильно спала с женатым тренером сына, я взламывала твои камеры, что бы смотреть, какой ты стал, — уже не совсем понимала, что говорит она, слезы, затуманили глаза. — Тварь, — прилетело по ее лицу ладонью, а голова соприкоснусь со столбом. — Он телефон забыл, — заметил Ник и, взяв его, побежал, отдавать Максиму, но стал невольным свидетелем этой сцены. Колокольчики снова издали звон, Максима потрепали по спине и как только он повернулся, кулак прилетел в солнечное сплетение, как только он согнулся пополам, второй угар прилетел в лицо. — Не трогай мою маму, — твёрдо произнёс Ник, смотря на него разъярённым взглядом. —  Ник, — испугалась Решетникова, схватив его, — Нельзя бить взрослых, ты что творишь, — держала она его в своих руках. — А малой то прав, — держался за лицо Нестерович, тяжело дыша и стараясь не ёжиться от боли. — Прости, Максим, — испуганно смотрела на него Катя, обнимая сверху сына и вытирая слезы. — Это вы меня простите, я лучше пойду, потом встретимся, — зашёл в помещение Максим, опираясь на стены, мальчик явно знал, куда быть даже человека в два раза больше себя. — Что это было? — нахмурилась Катя, смотря на сына и потирая щеку, по которой прилетела сильная ладонь. — Нельзя поднимать руку на девочек, ты сама так меня учила, — обнял ее за пояс Ник, — Меня Том научил правильно бить не только мяч, — состроил он милую мордашку. — Ты мой мужчина, — поцеловала его в губы девушка, — Подожди меня тут, я твою кофту заберу, — крепко обняла его девушка. Залетев в кафе и ещё раз извинившись перед Максимом, Катя с Ником уехали. — Кто тебя так? — испугалась Леся, увидев след на лице Максима. — Сын, — размял челюсть Нестерович. — Катю обидел? — усмехнулась девушка. — Так слегка соприкоснул её голову со столбом, — посмотрел на дочь Максим. — Ой, блин, Ник ненавидит, когда её торгуют, вообще не переносит любых мужчин рядом, он рассказывал, что хочет, что бы мама была с папой, хочет нормальную семью, — вздохнула девушка, проводя пальцем по его лицу. — А она трахается с его тренером, — покачал головой Нестерович. — Это удовлетворение своих биологических потребностей, ты сам так делаешь, — провела пальцем по засосом на шее отца, Олеся. — Пф, я не разыгрывал свою смерть, причём тут я, — нахмурился Максим. — Не нужно её осуждать, попробуй порадоваться тому, что она родила тебе сына, я знаю, ты всегда хотел мальчика. Пап, скажи только честно, ты что-то чувствуешь к Кате или нет? — абсолютно серьёзно спросила девушка. — Честно? — поджал он губы. — Ну, было бы не плохо, пап, ответь больше не мне, ответь сам себе, я никому ничего не скажу, — погладила его девушка. — Дочка, ты же знаешь, что от любви до ненависти один шаг, вот я сделал этот шаг, но я не уверен, что не сделаю его назад. Она вызывает у меня эмоции, а это бывает редко, я не могу точно ответить, люблю или нет. Ещё вчера я хотел отобрать у неё сына, да что там вчера, час назад я шёл сюда с этой мыслью, но сейчас понял, что это невозможно. Ник не простит, да и та тень, которую я сейчас вижу вместо своей Кати, и вправду умрет. Мне нужно время, сейчас я верю, что оно лечит, — прикрыл глаза Нестерович. — Ты мудрый человек. Просто держи её, она твоя половинка, я знаю. Проучи, но не заиграйся, она слабая, ей плохо, но слабая она только с тобой, потому что любит, — поцеловала отца в щеку Леся, наверное, со стороны они выглядели не как отец и дочь, но им плевать. — Моя принцесса, — улыбнулся Максим, сжимая в объятиях девочку. «Кать, приезжайте с Ником на мой день рождения, sweet 18, на даче, жду вас, вы тоже моя семья ❤️» — вечером прислала на телефон Решетниковой, сообщения Леся. «Хорошо» — прочитав его, прикрыла глаза Катя, снова утыкаясь в подушку и заглушая свои всхлипы. Ее ждёт новая встреча с ним, девушка боится, правда боится человека, которого любит. Чувства ранят очень сильно, но заставляют подняться и пойти дальше к своей цели. Ещё вчера она не понимала, какая у неё цель, сегодня она знает точно. Семья — нормальная семья для её мальчика с отцом, который по совместительству являлся её любимым мужчиной. Катя знает, что всё, что имеет сейчас, заслужила сама, но кто сказал, что будет легко?