Карты и Вопросы

- Ты когда-нибудь выдавливала глазные яблоки, Инструктор? – Сейфер поднял упавшую вазу и поставил её на стол. - Что? - Я сказал... Ты когда-нибудь выдавливала глазные яблоки, Инструктор? – он поднял нарциссы, золотисто-нефритовые танцоры в своем стеклянном танцзале. - Нет! Какому больному чел... - Ага, я тоже, - он понес вазу к раковине, наполняя её водопроводной водой. - Почему ты задаешь такие вопросы? - Любопытство, я думаю, - нарциссы вернулись туда, где они были. Возможно немного помятые, но все равно красивые. По крайней мере, они не сломались при падении. Он не знал, почему это так важно, но он бы ударил себя, если бы сломал эти гребаные цветы. - Любопытство? Ты больной, Сейфер. - Понимаешь, у меня так и не получилось их лопнуть. Они выглядели так чертовски хрупко, но глазные яблоки адски трудно лопнуть, - он сел, глядя на свою работу. Это действительно были очень красивые цветы. Очень красивые цветы. - Что? - Он был не согласен с ней. Тупой сукин сын спорил с ней. Она захотела, чтобы он посмотрел на это с её точки зрения. Когда она хотела что-то, я делал это. Я всегда это делал, - Сейфер крутил вазу в руках, глядя на зеленые стебли в воде. - Она хотела, чтобы он увидел, Инструктор. Она сказала мне, что он будет лучше видеть, что он поймет ее, если я отниму у него зрение. Она хотела услышать, как лопаются его глаза. Она сказала, что споет мне колыбельную за этот звук. Она будет петь, и я бы танцевал под её особую колыбельную. И это было бы потрясающе, - он вращал вазу все быстрее, круг за кругом. Нарциссы подпрыгнули и плеснули воду на его пальцы. - Он сказал мне отойти. Я посмеялся над ним, потому что собирался угодить ей. Притихшая Квистис застыла напротив Сейфера, боясь заговорить. - Я опрокинул его на пол и отнял его зрение. Но я не смог лопнуть его гребаные глаза. Они просто, как бы, вытекли, - Квистис положила свою руку на вазу, прямо на его мокрые пальцы. Сейфер засмеялся, - Она не пела, Квистис. Но она хотела бы спеть. - Сейфер? Это был твой сон? - Господи, пожалуйста, пусть это будет просто кошмар. Ты проснулся, ты пришел сюда, и я бросила чайник тебе в голову. Мы посмеемся. Ха-ха, Сейфер. Просто сон, пожалуйста, просто сон. Он засмеялся громче, закинув голову назад. - О, да... Это был сон, ладно. Моя большая романтическая мечта! - Сейфер, прекрати. Пожалуйста. - Эй, Инструктор. Ведь ты сама спросила. Я ответил на твой вопрос, ты ответишь на мой, - он схватил ее за запястье, наклонившись к ней ближе. Его зеленые глаза жадно искали в ее синих что-то, о чем он не мог вспомнить. Он не мог вспомнить, но, черт, он хотел этого. Чем бы это ни было. - Хочешь услышать кое-что действительно смешное, Трип? Это просто дико смешно, потому что я не знаю, был ли это сон, или это что-то, что я действительно сделал. Я сделал так много хуйни, что больше не могу отличить воспоминания от кошмаров. - Отпусти, Сейфер. Сейчас же. - Сию секунду. Сначала вопрос. - Блять, я больше не могу слушать твои вопросы! Уже слишком поздно, и я устала, - она дернула руку, но его хватка была сильной, почти болезненной. - Почему тебе нравится преподавать? - Что за хуйня, Алмази? Как ты перешел от выдавливания глаз до моей старой работы? - Так тебе нравилось? Просто ответь мне, и я отпущу тебя, - он сжал её руку чуть сильнее, но недостаточно сильно, чтобы ранить её. Он больше никогда не сделает этого. Он хотел оставить шрамы другого рода. - Отпусти меня, и я отвечу, - его рука освободила ее запястье. Хорошо. Инструктор учится. Она ответила на его взгляд, ища что-то, что она потеряла много лет назад, - Да, я любила преподавать. Это было моей жизнью. - Почему? - Из-за моих студентов. Я могла помочь им, заставить их взглянуть на вещи с нового ракурса, показать перспе... - Нет. Так все учителя говорят о своей работе на каких-нибудь внеклассных занятиях, - улыбнулся он, - Что заставляло тебя идти в класс? Зачем учить этих неблагодарных идиотов? - Неблагодарных, грубых, отвратительных, неуважительных идиотов, как ты? - Точно. - Я правда не знаю, Сейфер. Почему для тебя это так важно? - запутанная, она продолжала слушать своего инквизитора. А действительно, почему? Она не знала почему, но, чем бы это ни было, оно заставляло её чувствовать себя целой. - Я знаю, почему, дорогой Инструктор. Ага, тебе нравилось учить молодых жизни, помогать делать выбор, вся эта херня включительно. Но тебе нравилось преподавать, потому что ты любишь власть. Ты всегда клялась, что ненавидишь этих долбаных Трипов, но части тебя нравилось то, что они поклонялись тебе. Они твоя собственность. Они, конечно, кучка дерьма, но они твои, в любом случае. Она тихо усмехнулась в ответ на его умозаключения. Это был Сейфер, которого она знала - острый язык и слова, полные сладкого яда. Тот, другой Сейфер, был сломанным монстром. - Да ладно, Сейфер. Не можешь придумать ничего лучше, чем обвинять меня в жажде власти да оскорблять Трипов? Тц, тц. Я всегда была уверена в твоих способностях задеть меня. Ты меня разочаровал. Он игнорировал её. - Ты не просто обучала, ты до сих пор учитель. Это также объясняет, почему ты использовала кнут, а не, например, девятимиллиметровку. Кнут, вообще-то, не предназначен для вооружения. Мечи, ружья, ножи... Все эти вещи созданы для убийства. Это - оружие. А кнут ни в каком месте не оружие. Кнут - не что иное, как инструмент для того, чтобы наказывать и контролировать. Не надо идти к психоаналитику, чтобы понять это, Трип. И ты обожаешь этот контроль, не так ли? Он улыбался, глядя, как она свела свои идеальные брови, создав одну складку чуть выше носа. Сейфер называл это её «думающей морщинкой», волшебно появляющейся тогда, когда она начинала обдумывать новую мысль и исчезающую, когда она больше уже не могла извлечь из этой мысли никакой информации. Ее лицо было безупречно, за исключением этой крошечной границы между небесно-голубыми глазами. Наконец, она слушала его. - Ты преподавала, потому что знала, что эти ублюдочные дети будут помнить тебя. Любят ли они тебя, или ненавидят, они всегда будут помнить то, чему ты их научила. Такая пустышка, мелочь, но ты имела власть над ними, ты определяла их действия и мысли, длилось ли это в течение семестра, или годами. Они могли попытаться понравиться тебе, или же они могли надрывать свои задницы целый год, чтобы заработать у тебя хорошие оценки... Он ухмыльнулся, вспоминая дни, когда он сам был её учеником. - Или они могли превратить твою жизнь в ад. Я знаю, я делал это, просто чтобы вывести тебя из себя. Ты просто взрывалась, заставляла меня оставаться после уроков, писать упражнения, да что угодно. Но оно стоило того, чтобы просто увидеть, как ты настолько выходишь из себя. Следишь за мыслью, Инструктор? Все, кто когда-либо обучался у тебя, хоть раз в жизни решали что-то с оглядкой на тебя. Ты знала об этом и обожала это чувство. Это заставляло тебя тикать, как гребаные часы. Квистис была потрясена. Из всех ее студентов Сейфер Алмази всегда был самым удивительным. - Хорошо, что все и каждый выбрали Риноа, а не тебя. - Что ты несешь, Сейфер? Как ты можешь так быстро менять темы? Он хлопнул рукой по столу, заставляя нарциссы кружиться в кратком, неуклюжем вальсе. - Слушай! Клятая хуйня, дай мне всего лишь одну чертову минуту. Есть кое-что пугающее в тебе, Квистис. Можешь представить, что было бы, если бы Колдунья выбрала тебя вместо кого-то вроде Эдеи или Риноа? - Нет, Сейфер. Перестань быть смешным. - Я могу представить это. И это ужасно. Адель - ничто рядом с тобой. Ультимеция - ничто рядом с тобой. Риноа, когда она, наконец, сдастся, тем более будет ничем по сравнению с тобой. Твоя власть была бы чем-то таким, чего этот мир никогда не видел, Инструктор. - Сейфер. Я долбаная официантка в грязном баре. Я теперь даже не Инструктор. Вряд ли это похоже на какой-либо вид власти или силы. - Я знаю это, долбаная сучка, дай мне закончить. Я чувствую, она шепчет мне все время, каждую ночь, зовет меня обратно. Она выбирает слабых. Не сильных. Никогда. Она чует силу, поэтому она всегда находит слабых людей. Она не может шептать мне, когда я рядом с тобой. Я думаю, она до смерти боится того, чем ты могла бы быть, если бы ты просто... - Сейфер зарычал. Он не знал, как объяснить то, что он видел. - Она никогда бы не шептала тебе, Квистис. Ты бы, блять, все равно не слушала. - Великолепно. Так она боится официанток в очках, - Сейфер копал слишком жадно, слишком глубоко внутрь нее. Она не понимала его, но не была уверена, что вообще хотела бы попробовать это сделать. - Нет! Черт возьми, Трип. Я, блять, пытаюсь объяснить! Таких, как ты, нельзя остановить. Эта странная сила, та, что ломала других Волшебниц, только сделает тебя сильнее. А еще это бы чертовски тебя разозлило. Ты бы уничтожила эту силу, потому что у тебя так много самоконтроля. Ты бы выдержала. Это никогда бы уже не смогло сбежать от тебя. Вот почему я рад, что все всегда выбирали Риноа, а не тебя. Она нуждается в Рыцаре, таком, как Леонхарт, чтобы заботиться о ней, потому что она - слабачка. Он выбрал ее, потому что почувствовал эту потребность - защищать ее. Он почуял её слабость, как волк чует запах кролика, но сам он этого не понимает. Бьюсь об заклад, Риноа тоже. Она никогда особо много не думала, была просто блядски импульсивна. Тебе не нужен никто, чтобы защитить себя, потому что ты была бы своим собственным - собственным, Квистис! - Рыцарем. Квистис подперла подбородок руками, думая о теории Сейфера. Что-то в этом было, но его уже начало заносить. Она должна заставить его уйти, пойти спать, да что угодно, чтобы заставить его замолчать. - Если бы Колдунья пришла к тебе или к кому-то похожему, она бы исчезла навсегда. Это могло бы уничтожить тебя, но в итоге ты все равно бы выиграла, - Сейфер громко выдохнул, собираясь с мыслями. - Ты сказала, что боги забыли нас, поэтому мы застряли в этой дыре. Но я скажу - это потому, что боги нас боятся. Они увидели наш потенциал и поняли нас, Трип. Нам было суждено большее. - Будь осторожнее с гордостью, Сейфер. Это то, обо что ты споткнулся тогда. Так же, как я. - Я это знаю, Инструктор. Я не говорю, что мы боги или что-то такое. Но мы отличаемся от других, не так ли? Я убивал невинных людей, уничтожал страны, сжигал все, что вставало на пути Эдеи, поэтому я заслужил то, что у меня есть. Ты права. А что насчет тебя? Ты заслуживаешь это? Разве ты не пыталась спасти мир? Разве ты заслуживаешь того, чтобы сидеть в задолбавшем тебя, гребаном Доллете, обслуживая столики всю неделю, и впустую проводить каждую пятницу? Кстати, я все еще хочу знать, почему ты предпочитаешь виски. - Черт возьми, Сейфер, я не знаю. Это просто случилось, и сейчас, блять, я нихрена с этим сделать не могу. Сейфер облизал губы. Он не говорил так много неделями. - Тебя, дорогой Инструктор, наказали за то, что ты отказалась признать ту часть себя, которой были предназначены слава и величие. Ты плюнула богам прямо в лицо, отказавшись от самой себя, ты, глупая сучка. - Да, Сейфер. Я застряла в этой выгребной яме и слушаю твои проповеди, потому что я проигнорировала саму себя. Браво. Очень глубокая мысль, но, я думаю, на сегодняшнюю ночь её достаточно, - Господи, убирайся отсюда, Сейфер. Ты пугаешь меня. – Ты чувствуешь себя лучше теперь, когда высказался? Хмм? Надеюсь, что да, потому что я иду спать. Если ты настолько волнуешься насчет своих снов или воспоминаний, или чего там еще, то ты можешь переночевать на диване. Хотя, у нас всего пара часов до того, как солнце поднимется. Спокойной ночи, Алмази, - Квистис ушла, оставив Сейфера смотреть на нарциссы за своим столом. Захлопнув за собой дверь, она села на узкую кровать, наблюдая, как темнота собирается вокруг нее. Гребаный Сейфер Алмази. Ебать его с его вывернутым видением мира. Пошел он. Она точно знала, кто она такая. Она Квистис Трип, бывшая SeeD, бывший преподаватель, бывший друг, бывший... Ох, да пошел он в любом случае. Да что он, блять, может знать? Сейфер наблюдал, как Квистис вышла. Усмехнувшись в ответ на её вспышку злости, он поднял один из отредактированных ею дамских романов. Ухмылка пропала, когда он, упав на диван, прочитал несколько страниц о страстной любви между вспыльчивой женщиной и единственным человеком, диким настолько, чтобы приручить её. Бред. Другая книга, на этот раз она была о бандите с золотым сердцем и другой вспыльчивой женщине. Бред. Следующая, эта о пирате и женщине-"нежном цветке", их бурной любви суждено... И тут бред! Кто пишет такую херню? И почему во всех этих книгах сзади обязательно были эти краткие описания? Где она держит ручку? Ага, вот она. Он почувствовал, что хочет подкорректировать эти книги сам. Может быть, он начнет с того, что нарисует какие-нибудь информативные диаграммы на полях. Трип бы была в восторге от такого. Он опять усмехнулся, рисуя линии на обложке одного из романов. Она любила учиться, в конце концов.