***
Эллисон раздражённо закатила глаза при виде несущихся по коридору детей. Неужели до них не доходило, что они выглядят со стороны так, словно они дикие, необузданные звери? Она ненавидела, когда люди вели себя столь абсурдным образом. Несомненно, Эллисон и сама любила порезвиться, но не среди толпы незнакомцев. Больше всего ее поражало то, что учителя не обращали никакого внимания на подобное поведение детей. Возможно, она слишком привыкла к правилам своей прошлой школы, где все ученики ходили в строго подобранной директором форме, во время перемены сидели в библиотеке и отдавали себя целиком и полностью чтению книг, а на уроках вели себя настолько тихо, что было слышно даже то, как муха периодически перебирала своими маленькими крылышками. Хотя мухи были огромной редкостью в той школе. Как, в принципе, и наличие каких-либо других насекомых. Но, несмотря на то, что в том учреждение всё абсолютно было выполнено на высшем уровне, жизнь учеников проходила довольно-таки скучно и однообразно. По крайней мере, так считала сама Эллисон. Она так и не нашла в той школе себе настоящих друзей. Авторитет среди одноклассников? Смешно. Единственное, что тогда скрашивало её существование – это художественный кружок, где она рисовала, узнавала много нового о живописи и искусстве. Однако все это было не то. Сердце её желало иного. Тогда Эллисон казалось, будто она проживает жизнь по чужому сценарию, говоря реплики и выполняя действия вместо кого-то другого. Но все изменилось. Арджент в миг решила все проблемы маленькой девочки, уговорив ее поджечь шторы в классе. Эллисон до сих пор помнит густые клубки дыма, мерно распространяющиеся по воздуху, взметнувшиеся ввысь языки пламени, крики учеников, громкий сигнал, предупреждающий о пожарной тревоге. Но она совсем не помнит едкого запаха гари. Скорее она помнит запах свободы. Запах, оповещающий о том, что все самое страшное уже позади. Эллисон, последний раз проверив свой шкафчик, заглянула в маленькое зеркало с серебряной окантовкой. Солнечный свет, пробивающийся сквозь окна, давал возможность девочке лучше рассмотреть своё отражение. С одной стороны всё было как обычно: те же милые щёчки с нежно-розовым румянцем, слегка вздернутый носик, пухлые, как у мамы губы, и глаза... Эллисон придвинулась ближе к зеркалу, не веря в то, что она перед собой видит. Не может быть... — Эллисон, у нас биология, — сзади послышался нежный голос Мал. Рыжеволосая кудряшка подпрыгнула на месте от неожиданности. Она почувствовала неприятное жжение в зоне груди. Сердцебиение невольно ускорило темп. Зажмурив глаза и покачав головой, Эллисон отогнала от себя ненужные мысли. Нашла чего пугаться. — С тобой все нормально? — осмотрев подругу с ног до головы, спросила Мал. Она коснулась плеча Эллисон, поворачивая ее лицом к себе. — Какого цвета у меня глаза? — уставившись на подругу, спросила рыжеволосая. — Карие, — брови Мал поднялись вверх, отчего на ее лбу появились небольшие морщинки. Она не до конца понимала того, почему Эллисон задала именно этот вопрос, а не какой-либо другой. — Мне просто показалось... А впрочем не важно, — рыжеволосая выдавила из себя улыбку и, взяв бутылку с водой, закрыла шкафчик. — Нормально ли все со мной? Хммм... Дай-ка подумать. Ах, да, со мной все прекрасно, если не считать того, что я убила человека, не выучила уроки, выслушала весьма занимательную историю от твоего брата вчера ночью, в конце которой он заявил, что я виновата в смерти вашей мамы. — Отти любит болтать глупости, — непринужденно ответила Мал, чем вызвала лёгкое удивление у Эллисон. — Ты знаешь, что он вчера был у меня? — спросила девочка, открывая бутылку с водой. Кругом стоял невероятный шум, поэтому рыжеволосая совсем не боялась, что их разговор может быть кем-то услышан. Мал и Эллисон бродили по коридорам школы в поисках нужного кабинета. — Он же мой брат, — ответила голубоглазая, — и он, кстати, тоже будет учиться в нашей школе. Из груди Эллисон вырвалось лёгкое "ох". То ли от удивления, то ли от смятение, то ли от разочарования. Она и сама толком не знала природы своих чувств. Когда-то Эллисон мечтала снова увидеться с этим мальчиком. Сказать ему, как сильно её тогда расстроил его неожиданный отъезд из Сан-Франциско. Но сейчас ей скорее будет неловко находится с ним рядом при свете дня. Как будто от этого он станет намного реальнее, нежели под покровом ночи. Эллисон поднесла бутылку к губам, когда кто-то сзади толкнул ее. Девочка с трудом устояла на ногах, выпустив пластиковый предмет из рук. По школьному кафелю растеклась прозрачная жидкость. Ни один ученик средней школы Бейкон Хиллс не упустил возможности поглазеть на маленький инцидент. Эллисон резко обернулась в сторону обидчика. Волосы цвета темного шоколада и пронзительные голубые глаза заставили Эллисон завизжать от ярости. — Опять?! — Некоторые вещи меняются со временем, а что-то остаётся вечным, — натянуто улыбнувшись и запустив пятерню в густые волосы, произнес Отти. Малия растерянно переводила взгляд с брата на подругу, ожидая следующих действий, но оба стояли друг напротив друга, не шевелясь. Она слышала то, как сердце Эллисон начало ускоренно биться в груди, и это явно было вызвано не симпатией, а скорее раздражением или испугом или же смесью этих чувств. Мал ещё плохо разбиралась в подобных делах, так как она являлась химерой, но одно она могла определить точно. Сердце человека стучит по-особенному, когда перед ним стоит предмет его воздыхания. Оно либо пропускает удары, либо ненадолго сжимается, либо, не переставая, звенит. Сердце влюблённого можно сравнить с ксилофоном. Чем ближе человек, которого ты любишь, тем выше высота звучания. У каждого влюбленного сердца есть своя определённая мелодия. Самой сладкой музыкой для ушей Малии было биение сердца Лукаса. Ей нравилось то, как оно плавно начинало свою песню, готовя слушателя к дальнейшему переплетению разных звуков в симфонию чувств. Она прекрасно знала, кто именно вызывал в нем эти изменения, но не хотела встревать в чужие отношения и переживания. Ей бы по-хорошему со своими проблемами разобраться, а потом уже к другим идти с советами. Вдруг мысли расплылись перед глазами девочки, и она заметила, как подруга схватила её за руку и потащила в сторону кабинета. Малия, без каких-либо сопротивлений, послушно шла за рыжеволосой. Когда они сели за свои парты, она наконец-то спросила: — Почему ты ничего не ответила Отти? Эллисон, оставив свой рюкзак на столе, обернулась к подруге. — Малс, где ты летала все это время? — Но я правда не слышала чего-то, хотя бы издалека, похожего на разговор, — качая головой, ответила голубоглазая. — А разговора и не было, — Эллисон с психом убрала рюкзак с парты и резкими движениями начала доставать оттуда тетради, — а я глупая, наивная дурочка. Верила, что он изменился. Эллисон упёрлась локтями в парту, закрыв лицо руками. Ее жёлтая футболка судорожно дрожала при каждом сделанном девочкой вздохе. — Прости, я не вникала в суть дела. И что он опять натворил? — уперев подбородок в лежащие на столе тетради, пробормотала Малия. — Отти ничего другого не умеет, кроме как хамить, — еле слышно прошептала Эллисон, однако для подруги и этого было достаточно. — Никогда не возлагай надежд на ветреных людей, — сказала Мал перед тем, как в класс вошла миссис Мартин.***
Запах лекарств дурманящими клубками дыма проникал в сознание Лидии. Она чувствовала, как начинает потихоньку засыпать. Белые стены больницы с ещё большей силой давили на нее, ложась тяжёлым грузом на слабые веки, готовые подчиниться напору в любую минуту. Лёгкое касание руки ненадолго вернуло Лидию в реальность. Она, оперевшись головой о стену, медленным движением повернулась в сторону подруги и слабо улыбнулась. Они с Малией сидели тут уже более двух часов в надежде наконец-то увидеться с Брейден. Узнать о том, все ли с ней хорошо. Хотя, это было бы довольно-таки глупо с их стороны думать о том, что она в полном порядке. Девушка потеряла не сумочку фирмы Dior и не бумажник, а ребенка. Настоящего. Живого. Который мог бы украсить собою всю ее оставшуюся жизнь. Почему все мечты рушатся, стоит только подумать о их возможном исполнении? — Мы можем войти в палату, — заветные слова с лёгкостью сорвались с губ Малии, озаряя собой даже самые темные уголки в душе Лидии. Рыжеволосая поправила свой белый халат и направилась вместе с подругой в палату. Замки на джинсах Малии игриво звенели при каждом её шаге. Кажется, эта девушка никогда не предаст свой уличный стиль, отдав предпочтение утончённым нарядам и каблукам. Рыжие волосы одной девушки резко противопоставлялись холодному, темному оттенку волос другой. Они были такими разными. И в тоже время такими одинаковыми. Сильными. И в то же время ранимыми. Храбрыми. И в то же время слабыми. Глаза Малии наполнились слезами при виде измученного лица Брейден. Девушки сели по обе стороны кровати, скрип которой разорвал собою мертвую тишину. — Только не надо жалости, — губы Брейден еле шевелились. Глаза ее смотрели в окно, а руки покоились на мягком покрывале. — Для меня достаточно было одного взгляда Дерека. Пальцы Лидии начали трястись с такой силой, что она уже готова была поставить себе диагноз — болезнь Паркинсона. Но причина подобной реакции была куда проще. Она искренне переживала за свою подругу, потому что знала то, как сильно Брейден хотела ребенка. Девушка была возрастом старше Лидии и Малии, однако до сих пор не имела детей. Рыжеволосая ещё тогда в машине почувствовала, что причина: «хочу родить в спокойное время», — была наспех придуманной. У Брейден явно были проблемы со здоровьем, а теперь врачи заявили, что она и вовсе не сможет иметь детей. После этой новости у Лидии на душе скребли разом сотни кошек. Она боялась и представить то, какого сейчас приходится Брейден. — Дорогая, мы не сможем своими словами вернуть тебе ребёнка, — голос Малии звучал напряжённо, — но знай, что ты всегда можешь положиться на нас. — Мы сделаем все, чтобы твой диагноз оказался ошибочным, — увереннее добавила Лидия, поглаживая подругу по руке. — Ты родишь ещё кучу маленьких Дереков и таких же крохотных Брейден, вот увидишь. — Именно, — подтверждая слова девушки, сказала Малия. На лице Брейден появилась лёгкая улыбка, отчего сердце Лидии радостно затрепетало в груди. У них с Малией получилось хотя бы ненадолго отвлечь ее. Миссия выполнена. Брейден взяла руки обеих девушек в свои ладони. По ее щеке медленно скатывалась прозрачная слеза. — Ты же знаешь, что мы не отступим и поможем тебе? — произнесла Лидия. — Знаю, — тихо ответила Брейден.***
— Эллисон, ты просто не зацикливайся на этом, ладно? — на прощание произнесла Малс. — Хорошо, — Эллисон послушно кивнула головой и слабо махнула подруге рукой. Рыжеволосая кудряшка осмотрела свой дом. Вчера он выглядел по-другому. Может, потому что ей приходилось в спешке с ним прощаться? Перед потерей все выглядит иначе. Принимает совершенно другие формы, оставляя в памяти человека искаженный вариант реальности. В воспоминаниях все выглядит намного уютнее и красивее, чем есть на самом деле. Старые доски протяжно скрипнули под тяжестью тела Эллисон. Она открыла дверь и вошла в прихожую, оставив свою куртку на вешалке. С кухни тянуло чарующим запахом оладьев. Девочка вспомнила, что до сих пор ничего не ела. Эллисон прошла на кухню и села за стол, не обращая никакого внимания на отца, который вел беседу с незнакомым ей мужчиной. Она потянулась к тарелке со сладким сюрпризом от мамы и замерла на месте, когда услышала: — Здравствуй, Эллисон. Рад нашему знакомству. Девочка искоса посмотрела в сторону человека, который бесцеремонно прервал ее долгожданную трапезу. Деловой костюм сидел на мужчине, как влитой. Его рубашка принимала ещё более светлый оттенок на фоне темной кожи. Кажется, она знает кто он. — Я тоже рада знакомству с тем самым Черным Дядей, который решает все наши проблемы, — подперев подбородок руками и невинно похлопывая ресницами, произнесла девочка. Мужчина повернулся в сторону ошарашенного Стайлза. Последний ловил ртом воздух, пытаясь что-то выговорить. — Черный Дядя? Серьезно, Стайлз? — Я никогда не называл тебя так, — начал было защищаться Стилински. — Называл, — парировала Эллисон, — ещё как называл. Девочка вспомнила то, как папа ей рассказывал в детстве об этом человеке, говоря, что он всегда их спасал своими советами. Конечно, тогда Стайлз преподнёс ей эту информацию в виде сказки, однако Эллисон давно уже поняла, что все истории отца имеют под собой реальную основу. — Эллисон, ты должна быть на стороне отца, а не против него, — выставив одну руку вперед, сказал шатен. — Я тебе припомню, Стайлз, — натянуто улыбнувшись, произнёс мужчина. — Эллисон, меня зовут Алан Дитон. К сожалению я не смогу решить всех ваших проблемы, но во всяком случае твою постараюсь. — У меня нет проблем, — откусив маленький кусочек от оладья, ответила Эллисон. — Тебе, наверное, интересно, кем ты являешься на самом деле, — внимательно рассматривая девочку, проговорил Дитон. Стайлз пригласил Алана к столу, после сев рядом с ним напротив Эллисон. Девочка переводила взгляд с одного на другого. — Эллисон, нам нужно, чтобы ты с точностью рассказала нам то, как именно происходит исцеление людей, — Дитон сложил руки в замок. Он явно был озадачен. Девочка проглотила мягкое тесто и ответила: — Я не знаю. То есть я просто слушаю сердцебиение человека, и потом все происходит как-то само по себе, как будто я не принимаю в этом какого-либо участия. — Значит, ты после этого не испытываешь слабость или головокружение? — Нет, вроде, — неуверенно ответила Эллисон. В такие моменты она особо не задумывалась о своём состоянии. Её скорее интересовало самочувствие людей, которым она пыталась помочь. — Мне рассказывали, что ты кричала, когда тебя похитили. На что это было похоже? Плечи девочки осунулись. — Думаю, на взрыв.«Эллисон, не бойся».
Рыжеволосая кудряшка подняла взгляд своих карих глаз. Прямо за спиной Дитона стояла Арджент в своём любимом черном плаще. Она с надеждой в глазах смотрела на свою ученицу.«Я знаю, ты сможешь».
Эллисон слабо кивнула, вытирая слезы. Она схватила мужчину за раненую руку и посмотрела ему прямо в глаза. В ушах раздался легкий стук. Эллисон настроилась на биение сердца Дитона. Оно стало потихоньку набирать ритм. Руки Эллисон, испачканные в крови, с ещё большей силой обхватили запястье мужчины. Рана начала затягиваться. На этот раз вспышка света ослепила не только людей вокруг девочки, но и её саму. Эллисон отшатнулась от Дитона, тяжело дыша. Волосы взлохмаченными волнами спадали ей на лицо. Она посмотрела на свои руки. — Candentia Banshee, — завороженно произнес Дитон. — Белая Банши? — переспросил Стайлз. — Или сияющая, — поправил парня Алан. — Значит, это всё-таки ты вернула меня тогда к жизни, — пробормотал Стайлз, плюхнувшись на стул. — Но почему Лидия, Скотт и Малия не видели перед собой вспышки? — Я тогда плакала, — наконец-то понимая суть дела, ответила Эллисон. — Сияли мои слезы. На секунду в комнате повисла тишина. Все трое сидели, не шевелясь. Эллисон не верилось. Сияющая Банши. Значит то, что она увидела сегодня в школе... — Мистер Дитон, — обратилась девочка к своему новому знакомому, — у оборотней ведь меняется цвет глаз? — Да, — ответил тот. — Когда они становятся Альфой или когда убивают невиновного. Стайлз непонимающе посмотрел на дочку. — А другие существа меняют цвет глаз, если убивают кого-то? — Не думаю, Эллисон. По крайней мере, я с такими ещё не сталкивался, а что? — Чисто академический интерес, — Эллисон фальшиво улыбнулась. — Черт, Дитон, как теперь это смыть? Лидия убьет меня на пару со своей мамой, — указывая на столешницу, залитую вязкой жидкостью, возмутился Стайлз. — Думаю, для начала они захотят узнать имя того, кто все это совершил. — Какой же ты наивный, — парень закатил глаза. — Для начала они убьют меня, и только потом будут выяснять, кто виноват. Эллисон тихонько хихикнула. Странно, но от осознания своей истинной сущности ей вдруг стало так легко и свободно на душе. Звук открывающейся входной двери отвлек всех от разговора. — Эллисон? Девочка встрепенулась. — Это Лукас, — она встала со своего места и подбежала к раковине, чтобы смыть кровь, — я займу его, а вы пока прибирайтесь. Эллисон вытерла руки о полотенце и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Стайлз обернулся к Дитону. — Как вообще такое возможно? — Видно то, что ты смог победить в себе Ногицунэ, изменило тебя. — То есть? — Добро в твоем сердце одержало победу, сделав тебя источником светлой энергии. Лидия же наоборот является предвестницей смерти, — Дитон встал со своего места. — Инь и ян. — Моя дочь Сияющая Банши, — задумчиво произнес Стайлз, — а сын тогда кто? Смертельный светлячок? — Стайлз, — серьезное лицо Дитона заставило парня усмирить свой пыл, — я просто хочу предупредить тебя. Когда-нибудь Эллисон придется сделать выбор между добром и злом. Нельзя быть и предвестницей смерти, и предвестницей жизни одновременно. — Я тебя понял, — кивая, ответил Стайлз, — а теперь помоги мне смыть твою афроамериканскую кровь с моего итальянского стола.***
Темно-синяя Toyota Camry плавно остановилась на красном свете. В машине тихо играла музыка, скрашивая своими звуками скучное времяпровождение. — Как ты могла вообще подумать, что Стайлз изменяет тебе с какой-то блондинкой? — спросила Малия, обводя руль руками. — Он так с ней разговаривал, как будто она ему дорога. А ещё она моложе меня. Малия, прекрати смеяться! — Извини, — девушка прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать эмоции в себе. — В нашем браке давно не было чего-то необычного. — Не считая того, что ты Банши, а он бывший Ногицунэ, твоя дочь — супер целитель, а сын походу весь в тебя, то да, в вашем браке нет ничего необычного, — пролепетала Малия, надавливая на газ. — Я не про это, — махнув рукой, проговорила Лидия, — я про нормальную семейную жизнь. Мы последний раз ходили с ним на свидание ещё до того, как родилась Эллисон. — У всех семей подобная ситуация. Дети становятся центром, вокруг которого отныне вертится наша вселенная. Это естественно. — Но мы практически не проводим времени вместе, — Лидия заметила то, как брови Малии сошлись на переносице, — только не начинай втирать мне, как Стайлз, что нам нужен третий ребенок. Мне уже хватило по два раза девять месяцев ходить беременной. — Я и не собиралась, — невозмутимо ответила Малия. Лидия вздохнула, обратив свои изумрудные глаза в сторону бутиков. Ее голову посетила чудесная мысль. — Малия, нам срочно нужно сходить по магазинам. — Может как-нибудь потом? Лидия недовольно цокнула языком. — Нет, Малия, сейчас.***
Эллисон сидела на подоконнике, свесив ноги вниз. Лёгкий ветерок приятно щекотал её нежную кожу. Она чувствовала себя такой лёгкой, когда находилась на огромной высоте. Казалось, стоит ей протянуть руку, и она дотронется до палящего солнца. — Я тебя не видела в школе, — сказала Эллисон. — Я сегодня не пошел, — ответил Лукас, опустив голову. — Папа мне сегодня все рассказал. А тебе? — А мне рассказал Отти, — Эллисон повернулась к мальчику. Его густые брови сошлись на переносице. — Только не начинай кричать, как папа. Мне и утренней взбучки хватило. — Я и не собирался. — Тогда почему нахмурился? — Рейкены стали твоими лучшими друзьями, — ухмыльнулся Лукас, нервно заламывая пальцы. — Зато тебе не нравится Малия, а она между прочим спасла мне вчера жизнь. — Я просто не люблю, когда люди лгут, — пробормотал Лукас, имея ввиду то, что Малия скрыла от них свою истинную сущность. Ведь она была не просто человеком, а химерой. — Тогда ты должен скинуть меня с этого подоконника, пока не поздно, — уже более весело произнесла Эллисон. — Не думаю, что ты стала бы врать, — Лукас посмотрел вначале на Эллисон, а после обратил свой взгляд на полки с книгами. — Ты поклонница Кассандры Клэр? — С чего ты взял? — У тебя целая коллекция книг «Орудия смерти». Эллисон украдкой глянула на свои полки. Книги были ее друзьями. С помощью них она путешествовала сквозь пространство и время, а это многое значило для нее. Фантазия ребенка не имела границ. Эллисон боялась, что, став старше, она перестанет испытывать то удовольствие от книг, которое получала все это время при прочтении новой истории. — Я читал только первую из них, — сказал Лукас. — Как ты думаешь, каким персонажем ты бы была в этой книге? — Изабель, — не мешкаясь, ответила Эллисон. — Я бы хотела быть Изабель. — А как же Клэри? Она тоже такая маленькая и рыжеволосая, как ты. А ещё она любит рисовать. — Но я не чувствую с ней какой-либо связи, — возразила Эллисон. — А кем бы был ты? — Саймоном, — смеясь, ответил Лукас. — Он хороший. — Однако обречён жить с разбитым сердцем. — Это ещё почему? — Таких, как Саймон, никто не любит. Эллисон ухмыльнулась своим мыслям, но произносить их вслух не стала. Густые волосы Лукаса забавно развивались на ветру. Она удивилась тому, что, несмотря на столь юный возраст, они оба вели себя так, словно они были заядлыми подростками. Стайлз открыл дверь в комнату. — Не хотите съездить со мной и Диланом в магазин за продуктами? — Конечно, пап. Эллисон поднялась со своего место и закрыла окно. Обернувшись, она пронаблюдала за тем, как Лукас размеренно дошёл до двери, а потом, улыбаясь, заговорил о чем-то со Стайлзом. В мыслях ее вертелась одна и та же фраза.« Саймона полюбила Изабель. »
***
Стайлз вернулся с детьми домой уже под вечер. Дилан, смеясь, влетел на кухню. Эллисон же стояла около папы в прихожей, снимая с себя куртку. По дороге они завезли Лукаса домой, а после включили музыку на всю громкость и начали пробовать все те вкусности, которые Стайлз купил им. Ему не верилось, что весь прошлый вечер они пытались выжить под устрашающим покровом ночи. — Эллисон, не раздевайся, — крикнул Дилан. В коридоре появились фигуры родителей. — Мы решили, что детям нужен отдых, — улыбаясь, сказала Натали. Она надела свои бордовые кожаные перчатки и поправила пальто. — Поэтому мы сегодня едем в кино, — разводя руками в стороны, не менее радостно произнес шериф. Эллисон завизжала, скорее натягивая на себя куртку, и вышла за порог дома вместе с Диланом, махнув папе рукой на прощание. Шериф постучал сыну по плечу, а Натали одарила парня лёгкой улыбкой. Стайлз подумал о том, что если бы они с Дитоном не успели убраться на кухне до её приезда домой, то она бы сейчас так ему не улыбалась. Когда шум стих, Стайлз вздохнул и поднялся по лестнице на второй этаж. Сделав ещё пару шагов, шатен наконец-то оказался около своей комнаты. Он открыл дверь в спальню и остановился на месте. Стайлз ахнул от удивления.