Слабость

Сенья не могла толком сказать, когда в ней поселился этот страх — страх потерять Вейлин так же, как она потеряла Арканна и Тексана. Близнецы были ее гордостью. В свои девять лет они могли совладать с добрым десятком Рыцарей. Они учились мастерству воинов и лидеров, но ей позволяли смотреть на них лишь с площадки над тренировочной ареной. Они больше не были ее сыновьями, взамен становясь детьми бога, которых Валкорион понемногу превращал в продолжение своей воли. Иногда Сенья закрывала глаза и пыталась вспомнить тепло их крохотных, закутанных в повивальные покрывала тел, но на месте самого дорогого неизменно оказывалась только пустота. Она не обнимала Арканна и Тексана так давно, что забыла даже едва заметные мелкие детали, отличающие их лица друг от друга. С Вейлин же все было иначе. Вейлин Сенья всегда держала рядом с собой, отлучаясь лишь когда этого требовали ее непосредственные обязанности. Несмотря ни на что, она все еще оставалась одним из доверенных телохранителей Императора, но они не делили супружеское ложе уже больше четырех лет. Безразличие Валкориона давно не вызывало в Сенье ничего, кроме тихой застарелой печали. Их время миновало. Их любовь миновала, подарив взамен троих детей, и за них она была благодарна мужу даже больше, чем за воцарившийся на Закууле мир. И тем не менее Сенья боялась его. С каждым новым днем скрывать силу Вейлин становилось все сложнее и сложнее. У девочки был потрясающий потенциал — для того, чтобы заметить это, стоило лишь провести в ее обществе немногим дольше пяти минут, — однако именно поэтому Сенья изолировала ее, стараясь уберечь дочь от лишнего внимания. Она играла только с матерью, она спала только с матерью, она ела в ее компании, временами из чистого озорства заставляя свои нелюбимые блюда левитировать по всей комнате. Иногда у нее даже получалось удерживать свой дар под контролем. Иногда она превращала протокольных дроидов в небрежно смятые груды металла. — Еще раз. В конце концов у Сеньи не осталось особого выбора. Рыцари начали задавать неудобные вопросы о дочери Императора, осторожно интересуясь, почему она не тренируется на арене наравне с братьями. Сказать по правде, прятать Вейлин и дальше со временем стало попросту опасно. Она нуждалась в обучении. Она нуждалась в дисциплине. «Ее потенциал недостаточно высок для того, чтобы сразу же поместить ее к Арканну и Тексану, мой Император». — Впервые за всю свою жизнь Сенья солгала мужу. — «Но я могу заняться ее подготовкой лично». Он даже не обернулся. Он даже не посмотрел в ее сторону. До тех пор, пока он считал Вейлин слабой, она была в безопасности. Сенья знала, что тешит себя пустой надеждой. — Еще раз. Раздражение Вейлин примешивалось к разочарованию. Вновь поднявшись на ноги, она наклонилась за палкой, отполированной длительным использованием едва ли не до блеска, и заняла исходную позицию напротив своего партнера. — Начинайте. На этот раз Рыцарь не успел нанести ни одного удара. Он и остальные, находящиеся на арене, приподнялись над землей, а затем его оружие, разлетелось на мелкие щепки. Только не это. Покрытая позолотой броня смялась под напором чужой воли так, будто бы была сделанной из бумаги. — Вейлин! Окрик наконец-то привел ее в чувство. Когда Вейлин перевела взгляд на мать, в нем читалась вина, однако все внимание Сеньи уже было обращено к той самой злосчастной площадке. Валкорион стоял на ней, как обычно заложив руки за спину. Валкорион видел, на что способна его плоть и кровь. Валкорион впервые за долгие десять лет смотрел на свое младшее дитя с интересом. На миг закрыв глаза, Сенья заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, усилием воли подавив панику. Она еще сможет исправить это. Она еще сможет объяснить ему, в чем на самом деле нуждается дочь. Она еще может спасти ее. — Мой Император. Взгляд желтых глаз встретил ее собственный, и на миг Сенье показалось, что Валкорион улыбается.