Муха в янтаре

      Я откидываюсь на спину и понимаю, что все, что сейчас произошло — ошибка. Смотрю ему в глаза и вижу лишь презрение и брезгливость. Он это тоже понял. Мои вещи, так неуместно разбросанные подле постели, вызывающе яркими пятнами призывают скорее их собрать и смотаться восвояси. Сегодня мне «посчастливилось» выпить не в той компании и не в том месте. А после очнуться совершенно не в той постели.       Весьма неуместно, после всего, что произошло, стесняясь, прикрываю обнаженную грудь шелковой простыней и осторожно поднимаюсь с кровати. Кажется, чем тише я буду собираться, тем меньше шансов, что он это заметит. Смешно и нелепо. Ведь он не сводит с меня глаз ровно с того самого момента, как закончилась наша увеселительная программа. Все с тем же налетом презрения фыркает, когда я едва не спотыкаюсь, запутавшись в собственных ногах. Если мне неловко, то он сейчас чувствует себя Аполлоном, да и выглядит также даже в свои сорок. Вальяжно разлёгшись на постели, прикрыл промежность легкой тканью, лишь для того, я уверена, чтобы не умереть со смеху, когда я покраснею ещё сильнее.       В магическом мире часто поговаривали, что Драко Люциус Малфой цепляет себе ведьм на ночь, с тех пор как умерла миссис Малфой. Но кто ж знал, что на его крючок попадусь и я — Роза Уизли?       Количество выпитого огневиски прямо пропорционально моей сообразительности. Как именно мы оказались в поместье мистера Малфоя, я не помню, зато мозг подкидывает картины недавнего происшествия, что так сладко отдаются в области низа живота. Поворачиваюсь, чтобы вновь убедится, не сон ли это, и вижу, как он устало проводит рукой по длинным волосам. Определённо, этот жест — уматывай скорее. Что я и делаю, в панике трансгрессируя домой.

***

      С незапамятных времён, а именно с момента победы во Второй Магической войне, в нашем кругу есть традиция. Каждый год одна из семей, возымевших большее значение в событиях той бойни, проводит званый обед.       Первая семья, конечно же, Поттеры-Уизли: всегда торжественный приём, где стол ломится от яств, где шумные споры заглушают тосты, и все приглашённые улыбчиво жмут друг другу руки и в такт понимающе качают головами тем, кто потерял родных в те жуткие времена. Гостей уйма, может прийти любой желающий, ведь герой войны, Гарри Поттер, торжественно объявил: «Двери моего дома открыты для всех!»       Затем Уизли-Грейнджер: это шумные и веселые празднества, но исключительно дружески-семейные, мое любимое событие. Гостей не много, от этого лишь теплее и уютнее атмосфера. Отец всегда устраивает конкурсы и шутки в память о дяде Фреде, и в такие вечера можно увидеть легкую улыбку дяди Джорджа. Бабушка и Джинни готовят наши любимые блюда, а дедушка Артур, как всегда, веселит рассказами о маггловских предметах обихода. Мама, конечно же, его поправляет, и они затевают веселый спор. Вечером традиционные гонки на метлах, семья Уизли не умеет праздновать без доли соперничества. Обычно выигрывает папа, но лишь потому, что мы с Хьюго всегда поддаемся. Мы очень любим видеть его счастливую улыбку.       И третьи.       Малфои — когда-то еще и Гринграссы: тихий и скромный приём, но не лишенный своей торжественности, где присутствуют дядя Гарри и тетя Джинни с детьми, мои родители и я с братом и хозяева дома — мистер и миссис Малфои со Скорпиусом. Во времена моего детства мальчишки никогда не брали меня играть с ними, поэтому я важно восседала за столом со взрослыми и выдавала умные фразы, что накануне слышала от мамы. Тогда все считали, что я развита не по годам и понимаю многое, что дети в моем возрасте осмыслить не могут. На самом же деле я просто отличный попугай. Не могу сказать, что действительно осознавала всё мной сказанное, но как-то чуяла нутром, когда нужно вставить ту или иную реплику. В общем, взрослеть я начала рано.       С возрастом мальчишки Поттеры в поместье Малфоев шли не охотно, предпочитая появляться только на самом начале торжества, а после сбегать под удобоваримыми предлогами. Скорпиус Малфой же не оставляет отца надолго после смерти матери и помогает ему устроить обед нынешнего года. Он трепетно заботится о своем родителе, будто не зная о его ночном увлечении, либо попросту закрывая на это глаза.

***

      Я не нахожу себе места в этом тихом, мрачном поместье. Молча бреду по знакомым с детства коридорам за братом и родителями. А в руках сжимаю бумажный пакетик, где внутри последние следы преступления — выстиранная и отпаренная ткань, сложенная идеально ровно, что скорее всего вызовет очередной «фырк» у хозяина дома. Но по-другому я не умею, всегда идеальная, собранная, истинная дочь Гермионы Грейнджер. В душе же полный бедлам и растерянность. И вновь задаю себе вопрос, кто же ты такая, Роза Уизли? На вопросы отца, что же я так трепетно сжимаю в руках, уклончиво отвечаю, что это для Скорпиуса. И отец кивает, словно все на свете понимает. Прости, папа.       Начало обеда проходит как всегда, все чинно и спокойно. Тихие беседы льются сами собой, вспоминаются былые времена, негласный тост в память Астории Малфой. В этот момент не могу удержаться и смотрю в глаза хозяину дома. Мистер Малфой печален, но когда он переводит взгляд на меня, на его губах на мгновение появляется усмешка. Или мне это показалось? Ногой под стулом нащупываю пакет, ставший уже частью меня, и облегченно выдыхаю, в надежде, что никто ничего не заметил.       После обеденного приема перемещаемся в просторную гостиную, где стоит рояль. Раньше на нем играла миссис Малфой, но последние несколько лет ее замещает Скорпиус. У него, действительно, талант. Одно время я даже была влюблена в его игру, но, к счастью, дымка быстро развеялась. Сегодня репертуар печален и скорбен, значит, младшего Малфоя что-то беспокоит. Его настроение всегда можно прочесть по музыке. Это так же не укрывается от взора его отца, он подпирает дверной косяк, отказавшись присесть с нами на большой кушетке. Возможно, потому что свободное место было лишь рядом со мной. Хотя, скорее всего, я просто себя накручиваю.       Позже, когда все уже чувствуют себя умиротворенно, и больше не ощущается легкое напряжение в воздухе, отец предлагает мистеру Малфою сыграть в шахматы. Дядя Гарри вызывается вести партию. Мама облегченно вздыхает и уединяется с тетей Джинни в дальнем углу комнаты. Братья Поттеры с сестрой, а заодно и с моим братом, сбежали еще после обеда, поэтому мне достается компания Скорпиуса. Он заметно нервничает, и я не знаю, с чего начать разговор.       — Послушай, Роззи, — его голос заметно дрогнул на моем имени.       — Да, Скорпиус, что такое?       — Мой… Мистер Малфой… Просил передать тебе это, — немного поерзав, волшебник достает сложенный вчетверо лист бумаги из кармана и протягивает мне.       — Мне? Ты уверен? — неуверенно приняв послание, я продолжаю смотреть Скорпиусу в глаза. Его взор темнеет, словно собирается гроза.       — Послушай, что бы вас там не объединяло, просто… Держись от него подальше, для твоего же блага, — с этими словами он поднимается и кланяется мне на прощание. Слишком официально. Слишком заметно.       Я вижу, что мама хочет подойти и выяснить, что все это значит, но я улыбаюсь ей и качаю головой. «Все в порядке, не волнуйся».       Пусть отец и недолюбливал Малфоев, но после трагической кончины Астории, он заметно к ним потеплел. Случайно подслушав один из вечерних разговоров родителей за чашкой чая, мне открылось весьма нелестное известие: они обсуждали мою возможную помолвку со Скорпиусом. Я не придавала этому значение до поры до времени, но после этого встревоженного взгляда мамы, я понимаю, что зря все так легко отпустила.       Говорят, если уж старушка судьба решила размять дряблые косточки, то делает она это с максимальным усердием.       Мама вдруг вспоминает, что когда-то одолжила книгу мистеру Малфою, а сейчас та нужна ей для работы. И кто, как ни любимая доченька Роззи, может принести ее. Все бы ничего, вот только хозяин дома вызывается меня проводить.       — Так ли срочно тебе нужна книга, мама? — из последних сил пытаюсь я не остаться наедине с мистером Малфоем.       — Конечно, Роза, дорогая, иначе я бы не стала ее просить. Ну же, иди скорее, не заставляй Драко ждать, — и вот она снова радостно щебечет с Джинни, совершенно не замечая немой мольбы в моем взгляде.       Драко. Мама так легко произнесла его имя, а я, несмотря на то, что знаю его всю жизнь, даже в мыслях не могла так фамильярничать.       — Извините за задержку, мистер Малфой, мне очень приятно, что вы согласились составить мне компанию, но я вполне могу сходить сама.       — Что вы, мисс Уизли, мне ни капельки не трудно, — такая сладкая ухмылка, что у меня сейчас сведет челюсть. Он чуть отступает в сторону, освобождая проход.       — Благодарю вас.       — Ох, если бы вчера ты была так же вежлива, то я бы сейчас же зааплодировал, — еле слышный шепот за спиной.       Я чувствую, как краснею от макушки до пят, и огромных усилий стоит мне не остановиться, а все также следовать в библиотеку. Вот снова тихий и презрительный смешок в спину, и дальнейший путь мы проделываем молча.       Вновь восхищаюсь величественным залом библиотеки, возможно, под нее отдана самая большая комната Мэнора. Изящные стеллажи из темного дерева создают причудливый лабиринт историй, чьих-то тайн и заклинаний. Миссис Астория разрешала проводить мне время здесь за книгами, особенно если чего-то не было в библиотеке Хогвартса. Сейчас это восхитительное место стало как будто пустым, потеряв свою владычицу. Шторы задернуты, рабочий стол давно не протирают от пыли, и в настольном светильнике нет лампочки. Это я узнаю, по привычке дернув за шнурочек изящного торшера. В это время мистер Малфой углубляется в лабиринт, видимо, в поисках той самой книги. Проходит несколько минут, но он так и не возвращается. Я жду, в надежде, что эта пытка скоро закончится. Но его по-прежнему нет. А руку жжет клочок бумаги, что совсем недавно передал Скорпиус. Поддаваясь любопытству, медленно разворачиваю плотный пергамент. На нем лишь три слова, написанные изящным, но строгим почерком:       «Следуй за мной».       И вот, словно Алиса, я следую за своим белым кроликом. Ступаю неуверенно, стараясь не задеть ни единой скрипучей половицы — а знаю я их все лет с шести. По наитию огибаю деревянные полки и провожу руками по корешкам книг. Кажется, что при каждом прикосновении, они пытаются нашептать свою историю. Для меня все это нечто большее, чем набор листов в твердой обложке. Нет, это живые существа, что всегда готовы составить компанию и никогда не откажут в новой главе. Но сейчас совсем не их время. Обогнув очередной стеллаж, останавливаюсь, затаив дыхание.       Легкий уличный свет пробивается сквозь шторы, освещая силуэт мужчины, что облокачивается о старинный письменный стол из тяжелого дерева. Возможно дуб, почему-то мне хочется, чтобы это был дуб. Мистер Малфой стоит, закрыв глаза, словно вокруг него ничего нет. Он статичен и прекрасен в своем забытье. И вот повинуясь минутному порыву, тихонько подхожу к нему и касаюсь щеки ладонью. Он похож на мраморную скульптуру, идеальный, холодный. Вот только образ разрывают серые глаза, что тут же обращены в мою сторону. В испуге одергиваю руку и отступаю, потупив взор.       — Простите, не знаю, что на меня нашло, — так глупо мямлю.       — Вчерашний вечер, — тихо произносит он.       — Что?       Он лишь усмехается и молча подходит, заставляя вжаться в стеллаж. Склонившись, оставляет между нами считанные миллиметры и тихонько накручивает на палец рыжую прядь, выбившуюся из моей прически. Другой рукой он опирается о книжную полку едва ли в паре сантиметров над моей головой.       — Не вежливо уходить, не попрощавшись, мисс Уизли, — и снова этот ехидно-игривый тон.       — Мистер Малфой…       — Дааа, — растягивает слог, словно змей, загнавший мышку в ловушку.       — Вы стоите непозволительно близко, и мне тяжело дышать, — стараюсь не смотреть ему в глаза, но что-то в нем буквально приковывает взгляд.       — Вчера вам это нравилось, Роза, да и на дыхание вы не жаловались, — выпустив локон, мужчина бессовестно опустил ладонь на мое бедро, обтянутое узким платьем, требовательно сжав его, — проблемы со здоровьем?       Захлебываюсь собственным возмущением, но ни слова не могу проронить. В глазах растерянность, а он лишь наслаждается моментом, едва коснувшись губами пылающие мои уста.       — Вас следует перевоспитать, моя дорогая.       Его жесты уверены, точны, словно повторял он их сотни раз до этого. Хотя уверена — так и есть. Напористо продолжает движение рук меж моих бедер и, легко добиваясь ответной реакции, улыбается и снова дарит невесомый поцелуй. Все идет по плану, его плану. А я не в силах шевельнуться, будто под гипнозом.       — Вы совсем не похожи на мать, мисс Уизли. Других кровей, так сказать.       Он ухмыляется собственной колкости, проводя кончиком языка по кромке моих губ.       — Вам так же нравятся острые ощущения, но другого рода… и знаете, я нахожу это прелестным в вас.       — Мистер Малфой, — теряя собственные мысли в частых вдохах, стараюсь отстранить его ладонь, — прошу вас, хватит. Наше отсутствие скоро неприлично затянется.       — В такой момент волнуетесь об этикете и при этом, так страстно отдаетесь во власть моих рук, — он игриво облизывает нижнюю губу, — вы полны сюрпризов, — но, все же, согласившись, отступает.       — Что ж, мисс Роза, позвольте проводить вас к вашей матушке, — отвесив театральный поклон, Мистер Малфой подает мне руку, попутно взяв книгу — цель нашего визита — со стола.       Нервно разглаживая складки платья, бросаю обреченный взгляд на своего мучителя. Но подчиняюсь и принимаю помощь, чтобы хоть как-то скрыть дрожь в ногах от накатившего возбуждения.       Что-то мне подсказывает — это только начало.

***

      Недели минуют недели, а пергамент, так неуместно переданный Скорпиусом, сам оставляет мне послания. Одно за другим приглашения провести «приятный вечер». Стараюсь не думать об этом, избегая на работе взглядов мистера Малфоя и его нелепых поручений. Как назло перевод в его отдел назначен на следующую неделю. Слишком успешно прохожу стажировку. Родители горды, а я понятия не имею, что бы такого выкинуть, чтобы избежать «повышения».       Возможно, во мне есть что-то от мазохистов, потому что из раза в раз перечитывая послания от старшего Малфоя, мне хочется на них ответить. Ничего не могу с собой поделать, вновь возвращаясь мыслями в библиотеку Мэнора. Со временем в голове появляется сожаление, что тогда я остановила его. Чем больше думаю, тем сильнее переживаю из-за предстоящей совместной работы с мистером Малфоем. Боюсь или же ожидаю новых его прикосновений? В голове бедлам, а я в смятении.       И все же в роковой день пытаюсь сказаться больной, но мама настаивает, и вот передо мной дверь нового начальства. Робкий стук, затем вхожу. Мужчина восседает за резным столом, перечитывая какие-то документы.       — Доброе утро, мистер Малфой, — стараюсь держаться уверенно, чтобы не вызвать новой насмешки. Но, кажется, он и не замечает меня вовсе.       Прокашливаюсь, и только после этого мужчина поднимает на меня взгляд.       — Мисс Уизли, доброе утро, — сухой, холодный тон, словно никогда не было сцены в библиотеке и уж тем более той ночи месяц назад.       — Здравствуйте, — вновь приветствую, — с сегодняшнего дня я — ваш новый заместитель-стажер. Если вас устроит моя работа, то Совет Магов (на самом же деле Гермиона Уизли-Грейнджер в их главе) хотел бы учредить меня на эту должность официально и на постоянной основе, — выговариваю скороговоркой, как ответы на одном из уроков профессора Макгонагалл.       — Да, я в курсе, спасибо за столь точное изложение, мисс Уизли. На самом деле сейчас мне ваша помощь ни к чему, я прекрасно справляюсь самостоятельно. Можете быть свободны.       — Но… Как же… Я же…       — Вы свободны, мисс Уизли, дверь позади вас, — и снова его внимание обращено лишь на бумаги.       Ничего не остается, как подчиниться, и вот я бреду по коридорам Министерства, не имея ни малейшего понятия, что же теперь делать. Мой первый рабочий день — катастрофа. И чтобы не вызвать подозрений у родных своим ранним возвращением, провожу остаток смены в маггловской библиотеке, изучая историю Лондона. Мне всегда казалось, что улочки этого прекрасного города из века в век хранят свои тайны, скрываясь от пытливых глаз. И вот, в попытке разузнать секреты, я иногда провожу здесь свой досуг.       Увы, не в силах сосредоточиться на тексте, я лишь листаю страницу за страницей, вспоминая сегодняшнее утро. Нужно что-то менять.       Весь вечер провожу в раздумьях, от чего этот холод, сухость? Почему мне так обидно? И так отчаянно хочется доказать, что я не просто знакомая девчонка, которую можно шпынять, как заблагорассудится, нет. Я профессионал и заслуживаю должного отношения.       Поэтому на следующий день я в кабинете мистера Малфоя еще с первыми петухами, разбираю стол, уставленный кипой договоров и бумаг. К его приходу рабочее место идеально чисто, документы разобраны и рассортированы по важности. Удивление лишь на секунду мелькает на лице начальника, а после сменяется стандартной учтивостью.       — Доброе утро, мисс Уизли. Вы вызывающе пунктуальны, — снимая пальто, он отправляет его на вешалку заклинанием, а сам устраивается на своем месте.       — Доброе утро, мистер Малфой. Могу ли я предложить вам чай или, может быть, кофе?       — Для таких вещей у меня есть секретарша. Вы же собирались быть моим заместителем или я что-то путаю? — он холоден, надменен, четко дает понять, где мое место, и вынуждает молча сесть за свой стол в ожидании распоряжений.       Так проходит весь день, мелкие поручения, незначительный отчет, да пара бумажек, большая же часть времени — пейзаж за окном. Уступаю соблазну и перевожу взгляд на начальство. Мужчина сидит, преподнеся чашку чая к губам, но так и не делая глоток. Он серьезен, на переносице залегла глубокая морщина, на аристократическом носу поблескивают очки в свете настольной лампы. Прошло уже минут пять, но он все перечитывает какой-то документ, не притронувшись к напитку. Я понимаю, что этот вид завораживает меня, Драко Люциус Малфой чертовски красив. В последнюю секунду успеваю отвернуться, ведь волшебник резко поднимает взгляд на меня.       — Если вам нечем заняться, мисс Уизли, идите домой. Сегодня для вас дел больше не будет. Всего доброго. Передавайте привет семье, — отпивает немного холодного чая, морщится и отставляет чашку в сторону, вновь погружаясь в чтение.       — Как скажете, мистер Малфой, всего доброго, — покидав пожитки в сумку, пулей вылетаю из его кабинета. Поймана с поличным, да еще и высмеяна. Растяпа.

***

      С тех пор, как я работаю у мистера Малфоя, пергамент молчит. Отчасти я этому даже рада, но чем больше проходит дней, тем явственнее понимаю, что скучаю по призрачному свечению «входящего сообщения». И целыми днями моими мыслями управляет Драко Малфой, он не покидает мое сознание ни на минуту. Сама того не желая, постоянно возвращаюсь к сценам нашей близости. Мерлин, когда же я стала такой испорченной? Но все же честно признаюсь себе, что многое отдам за несколько минут наедине с ним.       А на работе полный бедлам. Даже у секретарши забот больше, чем у меня. Ежедневная задача — созерцание птиц за окном, да смены солнца и дождя. Так же весьма тревожат зачастившие визиты Скорпиуса ко мне домой. Конечно, у нас много общих тем, и не сказать, что его присутствие в тягость, но все же, это наводит на некоторые подозрения. Вот он кашляет на пороге моей комнаты, я же учтиво киваю, в общем-то, как обычно.       — Добрый вечер, Роза. Не могла бы ты уделить мне минутку?       — Здравствуй, Скорпиус, конечно, проходи, садись, — указываю на стул подле стола, заваленного всевозможными книгами.       — Знаешь, я начну сразу с важного… — а сам запинается на первых же словах.       — Как тебе будет удобнее, — не понимаю, откуда во мне столько безразличия, но кажется, это придает Скорпиусу уверенности.       — У меня с твоими родителями состоялся очень важный разговор. И теперь я здесь, чтобы задать один очень непростой вопрос, — юноша неловко треплет светлые волосы на затылке и будто смущается.       — Что-то случилось у вас дома? — не знаю, откуда такие мысли, но после столь отрешенного отношения Малфоя старшего, мне вдруг показалось, что дело именно в этом.       — И это тоже, но я здесь по другому поводу. Роза Уизли, — волшебник поднимает палочку вверх и шепчет заклинание, после чего, на его вытянутой руке появляется маленькое колечко, — ты станешь моей женой?       Честно признаться, не так я представляла себе данный момент. Ни единой мысли, что я должна ответить человеку, к которому не испытываю ровным счетом ничего, кроме дружбы и глубокого уважения. Поэтому просто хлопаю глазами, приоткрыв рот в немом вопросе. Хотя в то же время во мне медленно закипают злость и обида на родителей, но сейчас не время давать им выход.       Заметив мое замешательство, Скорпиус сжимает кулак с кольцом:       — Я понимаю, что все это неожиданность для тебя, мы не состоим в отношениях подобного рода, но если хорошенько подумать, то мы идеальная партия друг для друга. Ты так не считаешь? — он почти с мольбой смотрит в мою сторону, но я по-прежнему нема, как рыба. — Ты можешь не отвечать сейчас, подумай. Такие решения не принимаются в одночасье, и я это прекрасно понимаю. Просто, дай мне шанс, хорошо?       Продолжаю молчать и ошарашено наблюдаю, как Скорпиус поднимается и подходит ко мне, чтобы поцеловать руку на прощанье. После он выдавливает из себя подобие улыбки и покидает мою комнату. Мерлин всё подери! …       Не сказав и слова родителям, ухожу из дома, на ночь глядя. Это не в моем стиле, но сейчас отчего-то хочется побродить в одиночестве. Словно мотылек на огонь, забредаю в один из кабаков, что расположен в паре кварталов от дома. Пусть и понимаю, что топить проблемы в алкоголе — так себе выход, но сейчас на большее не остается сил. Заказываю виски у барной стойки и прячусь от любопытных глаз за дальним столиком в углу.       Когда-то мне казалось, что мы с родителями понимаем друг друга. Я всегда могла подойти к маме с личными переживаниями, по любому поводу спросить совета у отца. А теперь это… Полная растерянность, дисбаланс, совсем не понимаю, куда теперь катится моя жизнь. Казалось бы, замужество, подумаешь, пустяк… Никогда особо не верила в сказки о принцах и счастливый конец, но надеялась, что хотя бы выбор партии останется за мной…       Все глубже погружаясь в пучины печальных дум, еле слежу за количеством приносимого официантом алкоголя, лишь отмечаю, что огненный блик на дне стакана постепенно меркнет.       — Пожалуй, вам уже хватит, — тяжелая, теплая рука накрывает мою ладонь в тот момент, когда собираюсь осушить очередной бокал.       Перед глазами немного плывет, а в голове легкий дурман. Кажется, что передо мной сидит прекрасный эльф в темной накидке. Но если присмотреться, то можно различить возрастные морщины — лучики, что собрались в уголках глаз моего видения. В голове мелькает тень узнавания, а после полнейшее удивление.       — Мистер Малфой! Вечер добрый, что привело вас в столь дальние края? — язык заплетается, еле ворочаясь во рту. Мне нравится запах, исходящий от этого мужчины, и то, как мягко он берет меня под локоть и уводит из заведения, не проронив ни слова.       Прижавшись к сильному плечу своего спутника, я что-то тихо бормочу себе под нос, скорее всего это просто набор слов, не имеющий никакого смысла. На самом же деле — исповедь.       — Я бесконечно рада, что сейчас вы со мной, мистер Малфой.       — Драко, сегодня можешь звать меня Драко, — его голос глух, но как-будто нежен.       — Драко, знаете…       — Знаешь, — легко поправляет он.       — Хорошо… Знаешь ли ты, Драко, что я скучала по тебе, — не знаю, откуда во мне все эти чувства, это желание оказаться как можно ближе к нему. Куда же ближе, ведь сейчас я вишу на нем как коала на эвкалипте.       Он останавливается, словно раздумывая над чем-то, ну, а я для себя все решаю тут же. Поднявшись на цыпочки, осторожно касаюсь его губ своими, и нас затягивает труба трансгрессии. …       Здесь жарко и темно, в воздухе искрит от напряжения, мы торопимся избавить друг друга от одежды, словно вот-вот магия развеется, и все исчезнет. Драко нетерпелив и груб, но это лишь подстегивает возбуждение. Прерывистое дыхание, шлепки разгоряченных тел, здесь нет места стеснению, и стоны наслаждения срываются с моих губ. На периферии сознания плещется мысль, что в Мэноре может быть Скорпиус, но отмахнувшись, отдаюсь во власть Малфоя старшего. Он искусный любовник, требовательный, опытный, доводит ласками до исступления. Не оставляя в долгу, направляет и подсказывает, берет свое, начиная игру заново…       Утро застает меня врасплох, играя солнечными зайчиками на сонном лице. Чувствуя тяжесть на собственной груди, замечаю руку, по-хозяйски прижимающую меня к постели. В голове слайд за слайдом всплывают отрывки воспоминаний. Скорпиус, бар, ночь. И то, как беззастенчиво я отдаюсь Драко Малфою, крича его имя во тьму. И все это кажется мне настолько правильным, будто все, наконец, на своих местах, и я поняла всю суть сказок о принцах. Он не обязательно должен прибыть к тебе на белом коне и спасти от чудища, нет, иногда просто достаточно ночи хорошего секса. Тихонько переворачиваюсь на бок и наблюдаю, как подрагивают ресницы спящего мужчины. Драко отчего-то хмурится во сне, а после медленно открывает глаза. В них осознание, то же, что было у меня несколько минут назад. Вот только он, кажется, не совсем доволен увиденным.       — Тебе нужно уйти, — ни злости, ни презрения в голосе, простой факт.       — Но, почему? — не знаю, чего во мне больше: обиды или недоумения?       Взгляд волшебника теплеет, он проводит рукой по моей щеке:       — Ну, для начала, я давно отвык встречать с женщиной рассвет, а во-вторых, Скорпиус может зайти в любой момент. По меньшей мере, это будет неловко: обнаружить отца в одной постели с собственной невестой.       — Я еще не сказала «да», — выпаливаю на одном дыхании и тут же осекаюсь, откуда он знает?       Видимо, чтобы избавить меня от тяжелых дум, Драко откидывается на спину, складывая руки под голову, и спокойно произносит:       — Скорпиус вчера мне все рассказал, о его договоренности с твоими родителями, чему я, кстати, крайне удивлен. А после и о том, что ответа от тебя он не получил. Чем тебя не устраивает мой сын?       — Ну, хотя бы тем, что я лежу в одной постели с его отцом. Веская причина, не находишь? — накрывшись тонкой простыней, усаживаюсь в изголовье кровати. — Я не вижу себя рядом с ним, понимаешь? А ломать Скорпиусу жизнь только из-за того, что мы «удачная партия»…       — Ему ли? Или все-таки себе? — он мудр и с легкостью находит подвох в моих словах.       — Мне кажется, я уже нашла того, кто мог бы скрасить мое времяпрепровождение… — кошусь в сторону Драко, в надежде, что он поймет мой намек, но не тут-то было.       — Тогда тебе и подавно нужно уходить. Ситуация выходит крайне нелепая… — не могу понять, благородство в нем говорит или обида, потому что волшебник быстро поднимается с постели и, в чем мать родила, дефилирует до ванной комнаты.       Через пару минут слышится шум воды, и я не знаю, что лучше, присоединится к Драко или отправиться домой, как он и просит. Решив все же не усугублять ситуацию, тихо собираюсь и оставляю записку на тумбе у кровати: «Напиши мне, как захочешь повторить». А после трансгрессирую в собственную спальню. …       Мне совершенно не хочется смывать запах Драко, но и посвящать родителей в свою личную жизнь тоже нет никакого желания. Поэтому, быстро приняв душ, спускаюсь к завтраку, стараясь при этом делать вид, что все в порядке. Сегодня выходной, а значит, весь день проведу с родными. Нехотя ковыряюсь вилкой в свеже поджаренном яйце, когда тишину решает нарушить мама.       — Роззи, дорогая, вчера к тебе заходил Скорпиус, — начинает она будто издалека.       — Ммм, — нет никакого желания обсуждать эту тему, я все еще злюсь.       — Вы поговорили? Он выглядел очень взволнованным…       — Мам, что ты хочешь услышать? Говори прямо, я уже взрослая девочка, — не выдерживаю я, сверля ее взглядом.       — Что ты ему ответила?       — Ничего, ровным счетом ничего. И прежде всего, я надеялась, что вы соизволите поинтересоваться моим мнением, прежде чем решать мою судьбу!       — Дорогая, успокойся, — вступает в разговор отец.       — Успокоиться? Я больше всего не ожидала от тебя такого, папа! Ты же всегда меня поддерживал! — растерянно перевожу взгляд с одного родителя на другого. — В какой момент вы решили, что мое мнение в этом доме больше не имеет никакого значения?       — Мы думали, что вы близки со Скорпиусом… Хотели как лучше, — старается оправдаться мама.       — Лучше? Для кого?! Уж точно не для меня! — поднявшись с места, собираюсь уходить.       — Роззи, завтрак… — пытается удержать меня отец.       — Я уже сыта по горло, папа!       Быстро поднимаюсь в свою комнату, привожу себя в порядок и пятнадцать минут спустя покидаю отчий дом, громко хлопнув дверью — мой протест. Да, пусть я говорила, что уже взрослая, но это не означает, что мне нельзя выражать свой гнев. Под эту волну попадает каждый камешек, что лежит у меня на пути. Следующий «пас» прилетает в колено идущему навстречу парню.       — Ай! — шипит он, а я нехотя его оглядываю и понимаю, что передо мной Скорпиус.       — Прости, не заметила тебя, — пытаюсь быть вежливой, но в голосе ни грамма сожаления.       — Хороший удар, тебе бы в маггловский футбол играть, а не в квиддич.       — Да уж, спасибо. Пойдем, присядешь, — беру волшебника под руку и увожу на детскую площадку поблизости. Я усаживаю его на скамью, а сама плюхаюсь на качели неподалеку.       — Ты по делу или просто заглянул? — стараюсь вести себя беззаботно, не возвращаясь к вчерашней сцене.       — Я, — Скорпиус начинает густо краснеть, но продолжает, — я слышал тебя сегодня ночью, Роза! Ты… ты была с ним! С моим отцом! И это после того, о чем я тебя попросил! — он вскакивает с места и тут же падает обратно, морщась от боли в коленке.       — Но я же не сказала тебе «да»! Моего мнения вообще никто не спрашивал! Почему все считают, что могут диктовать, как мне себя вести?       — Это мой отец, Роза! А ты с ним… — он запинается, а после словно выплевывает это мерзкое слово, — спишь! А ведь я писал тебе, просил прийти, я думал, ты все поняла еще на том обеде!       — Что поняла? — моему недоумению нет предела.       — Та записка! Не отец тебе ее передавал, а я! Написал, чтобы ты следовала за мной! Но ты так и не пришла! И после я тебе тоже писал! Я хотел все исправить между нами, сблизиться, но ты отмалчивалась! А после переспала с моим отцом! Опять!       Руки как-то сами взметнулись к моему лицу, закрывая рот. Я чувствую, как густо краснею, напоминая спелый помидор на грядках бабушки Молли. Скорпиус знает о нас с Драко с самого начала! Это он все это время оставлял мне сообщения? Но как… Я была уверена, что это старший Малфой… Но, как, черт побери?!       Пока я сижу в замешательстве, Скорпиус, прихрамывая, подходит ко мне и берет за руку. Его глаза печальны, он всматривается в мое лицо, словно ища всему этому оправдание.       — Мы же еще можем все исправить, да? У тебя же с ним не серьезно, ты к нему ничего не чувствуешь, правда? — его голос полон мольбы, но я по-прежнему молчу, — Роза, ответь мне…       Я лишь качаю головой, не зная, что здесь можно сказать.       — Нет… не может быть, — он отшатывается от меня, как будто прикоснулся к чему-то отвратительному, — ты… Мерлин, как ты можешь?! — вижу, как волшебника охватывает ярость, но ничем не могу помочь. Он тоже чувствует, что вот-вот сорвется и посему быстро трансгрессирует прочь.       Что же мне теперь делать? И какого черта тогда творит старший Малфой?! …       Выходные тянутся бесконечно долго, я не нахожу себе места, протаптывая на ковре дорожки взад-вперед. Во мне горит желание прямо сейчас ворваться в Малфой Мэнор, потребовать объяснений, устроить скандал, если хотите. Но там Скорпиус. Вряд ли он захочет меня увидеть вновь. Единственный способ решить все — это поговорить на работе. Но там Драко всегда ведет себя отстранено, словно я пустое место. Больше ничего в этой жизни не понимаю… ...       С большим трудом пережив мучительное лико воскресенья, врываюсь в начало недели, горя от решимости расставить все точки над Ё. Вот только у провидения, как всегда, свои планы. Мистер Малфой отдыхает на больничном. А меня, как его заместителя, теперь гоняют в хвост и в гриву по всем не оконченным делам нашего отдела. Ни минутки выдохнуть, даже на секунду не могу представить, как он умудряется справляться сам. Пусть это моя работа, но это не умаляет того факта, что мне кровь из носу нужно встретиться с Драко. Вот только как это сделать, не вызвав лишних подозрений и пересудов? Весь день я напоминаю белку в колесе, и нет ни мгновения, когда меня бы оставили в одиночестве, дав шанс привести мысли в порядок.       Так ни к чему и не придя, возвращаюсь домой к ужину, в надежде, что хотя бы эта часть дня пройдет успешно. Вот только отец задерживается на работе, а мама сидит за кухонным столом, взор ее чернее тучи. А так хотелось верить, что грозы уже миновали наш дом.       — Роза, будь добра, подойди, — она изо всех сил старается держаться, но зная ее уже столько лет, легко угадываю нервный тик — теребит подол домашней юбки.       — Конечно, мама, — задержав дыхание, плюхаюсь на стул напротив. В родных руках вижу несколько листов исписанных знакомым почерком. Сразу же узнаю его, ведь точно такие же вензеля я храню на волшебном пергаменте Малфоев.       — Знаешь, я всегда была в тебе уверена, считала, что проблемы будут от Хьюго, он мальчик… Понимаешь? Но ты… Я глубоко разочарована в тебе, Роза Грейнджер-Уизли! — в уголках ее глаз медленно копятся слезы, горечи или злости, сложно разобрать. Мама слегка дрожащими руками протягивает мне листы.       Чувствую, как сердце бьется где-то в области горла, а руки начинают потеть, когда глаза пробегаются по первым строчкам.       «Доброго времени суток, миссис Уизли.       Простите, что беспокою Вашу семью своим навязчивым вниманием. Но знаете, за все эти годы, вы стали мне родными. Поэтому я обращаюсь к Вам. Не подумайте, я не считаю свой поступок правильным. Скорее это крик о помощи отчаявшегося человека. Пишу я это письмо отнюдь не ради себя, а ради Вашей, миссис Уизли, дочери. Роуз крайне дорога моему сердцу, а посему я никак не могу допустить того, что сейчас происходит. Смею Вас заверить, что в словах моих нет ни капли лжи, и я вовсе не стремлюсь очернить Вашу дочь. Я бесконечно ее люблю и потому пишу Вам это».       Глаза мечутся по буквам, стараясь уловить смысл дальнейших строк, полных извинений и обоснований происходящему. Минуя пару абзацев, добираюсь до ключевого момента сего послания:       «Подведя итог всему вышесказанному, я вынужден сообщить, что Роуз состоит в неприемлемых отношениях с моим отцом. Драко Люциусом Малфоем. И под „неприемлемыми отношениями“ я имею в виду самое худшее. Простите, что преподношу эту новость вот так, через бумагу, но я просто не смог бы смотреть Вам в глаза, произнося эту новость. Я по-прежнему намерен и искренне желаю взять Роуз в жены, поэтому прошу о Вашей помощи. Помогите Роуз вернуться на истинный путь, меня она, увы, слушать не станет. Но Ваш мудрый зов должен достичь ее сердца.       С глубоким почтением и искренними извинениями,       Скорпиус Г. Малфой».       Чувствую, как горят уши, но уверена, что лицо мертвецки бледно. Я не знаю, что ответить маме, а она выжидающе смотрит с надеждой в глазах. Ищу, что же ответить, но из головы сбегают последние слова оправдания, так и не достигая языка. Я поймана с поличным, открываю рот, чтобы хоть что-то произнести, но вырывается лишь сдавленный стон отчаяния. Тогда слово берет мама:       — Я переведу тебя в другой отдел, вы больше не будете видеться. И вне работы тоже. Я категорически против, Роза.       — Почему ты снова за меня все решаешь, мама? — пытаюсь устоять на хрупком льду своего положения.       — Вот поэтому, — она сотрясает в воздухе страницы, что я успела отложить на стол, — как ты могла так с нами поступить?       — С вами? Что значит с вами? Какое вообще отношение вы к этому имеете? Личная жизнь на то и личная, что касается только меня! Почему ты считаешь, что можешь ее ограничивать?! — в голосе слезы, но я все еще держусь, не давая подступающей истерике выхода.       — Потому что я — твоя мать! И оберегать свое дитя — моя главная обязанность! А то, как ты поступаешь… — она запинается, взглядом судорожно пробегается по комнате в поиске нужных слов, — разумным не назовешь! Всем свойственны ошибки, я понимаю. Не переживай, все это скоро пройдет…       — Но это не ошибка, мама! Я люблю Драко! — сама не верю, что такое произношу, да и мама растеряна не меньше моего. Но реагирует быстрее, чем я успеваю сказать что-либо еще:       — А он, Роза?! Он тебя любит? Ты хотя бы раз задумывалась об этом?       Я замолкаю, понимая, что поймана в ловушку, искусно расставленные силки. Мама изначально все спланировала именно так, чтобы в самый важный момент поставить меня в тупик. И по тому, как разгладились морщины на ее лбу, понимаю, что в этой схватке она победила.       — Я не знаю… Мы никогда об этом не говорили. Вот только для меня это ничего не меняет. Мне нужно идти.       Словно ожидая такого поворота, она первая выходит из кухни, сжимая в руке волшебную палочку. А мне хочется сейчас же найти Скорпиуса и придушить голыми руками. В попытке осуществить свой план, дергаю ручку входной двери, но та не поддается.       — Не может быть, — шепчу себе и снова дергаю ручку, — нет, нет, нет… — отступившая было истерика, накатывает с новой волной, а я все пытаюсь отпереть дверь, — Алохомора!       Но даже после взмаха палочкой, я остаюсь взаперти. Магический домашний арест. Дракл все задери! Недолго думая, поднимаюсь в свою комнату и там пишу вопиллер для Скорпиуса. Пусть меня заперли, но совы-то еще летают. Выпустив пар на клочок красной бумаги и отправив его семейной совой, пытаюсь найти хоть кого-то из родных дома, но похоже наказание я получаю в полной его мере. И только одиночество — мой друг.       Такое странное чувство, когда отчий дом становится твоей тюрьмой. Тогда и стены ненавистны, и любимые книги больше не радуют глаз. Стараюсь отвлечь себя, перебирая старые письма, билеты в театр, куда мы ходили всей семьей в детстве, но от этого только тоскливее. И вот спустя несколько часов мой досуг разбавляет стук в стекло. Эту сову я знаю с малых лет, она часто прилетала к нам от миссис Астории. Сова Малфоев. Видимо Скорпиус решил извиниться. Нехотя впускаю птицу в комнату, ведь она ни в чем не виновата, просто выполняет свою работу, и забираю послание. Конверт увесист и это немного удивляет. Угостив сипуху, оставляю окно открытым, чтобы та могла улететь, когда пожелает. В моей душе таятся сомнения, ведь на конверте нет подписи, только печать — герб Мэнора. И все же собравшись, устраиваюсь на диване под маленьким торшером и аккуратно вскрываю конверт. Почерк незнакомый, немного небрежный, словно писали в спешке, но не лишенный изящества. И вот витиеватые знаки уводят меня в мир своей истории.       «Здравствуй, Роза.       Мой сын получил твое послание, и поверь, не один и даже не два соплохвоста уже побывало в его заду по твоему желанию. Если бы я знал, что все так получится, давно бы объяснился с Грейнджер миссис Уизли. Мне искренне жаль, что ситуация настолько накалилась. Надеюсь, вы с матерью нашли общий язык. Я так же постараюсь ей все растолковать, как только она перестанет засыпать меня оскорблениями при любой попытке связаться с ней.       Так же, мне кажется, я должен объясниться с тобой. Рассказать тебе… Обо всем…       Как ты знаешь, я очень тяжело переживал смерть…»       На этом месте мой взгляд натыкается на темную кляксу.       «Астории. Может, ты не замечала, но я часто наблюдал за тем, как вы вместе читали в библиотеке, мне нравилось слышать ваш смех, что переливами звучал в моей гостиной. Это забавно, ведь мы с женой часто о тебе говорили, о том, что ты умная девочка… и о многом другом… Ты не поверишь, но на смертном одре моя драгоценная жена пожелала мне обрести счастье с кем-то, похожим на тебя. Конечно же, тогда для меня это было чем-то ужасным, непотребным, невозможным. Ведь ты еще совсем дитя. Невинное, юное… Как мне казалось… Не знаю, от чего я так буквально воспринял слова Астории…       Однако есть еще одна тайна, что храню я в своем сердце еще со школьных лет. Мучительные годы, проведенные в Хогвартсе, сейчас кажутся мне забавой. И как никогда ясно я вижу свою юношескую влюбленность.       Вот она в библиотеке зарылась в огромных кипах книг. Каштановые волосы в обычном беспорядке, не то, что сейчас, этот ее чопорный узелок на затылке. Сидит и читает очередной трактат и вдруг поднимает на меня взгляд.       Угадаешь, что я ей тогда сказал? Ничего умнее, чем сменить любовь на гнев, я тогда не придумал. На самом же деле, просто себя не понимал. А когда смог, было уже поздно. Да, пусть все это уже в далеком прошлом, и тот момент покрылся пылью лет, но я вижу ее, когда смотрю на тебя. Я не ищу замены, но невольно сравниваю, когда замечаю, как усердно ты трудишься над отчетом в моем кабинете. Я не мог оторвать взгляда от тебя, когда замечал в коридорах, бегущей по какому-то поручению, еще до перевода. Не знаю как, но ты сумела вобрать в себя мою мечту. Ты — идеальное сочетание Гермионы и Астории.»       Последняя строка зачеркнута, но я с легкостью разбираю слова, и все становится на свои места. Мне больно, ведь я всего лишь чья-то тень, но все же возвращаюсь к чтению.       «Наш первый раз с тобой… Знаешь, это вовсе не было случайностью. Как мальчишка, в тот день я следовал за тобой, сам не замечая, куда иду. А ты была так весела в окружении этих магов-стажеров, что невольно я занял столик недалеко от вас в том пабе. Я видел, как эти юноши бросали взгляды на тебя, как постепенно спаивали, и медленно сгорал от ревности и даже злости. Мечтал так же легко с тобой шутить, прикасаться к твоей руке, к тебе… Я поступил подло. Наверно, это у нас в крови… Подкараулил тебя у дамской комнаты, а ты меня даже не узнала… Обидно? Было, но совсем недолго. Ведь тебе самой уже надоела старая компания, и ты охотно согласилась отправиться ко мне домой. Что было дальше, ты знаешь… И прости меня. За ту реакцию, за молчание. Я видел, как было тебе неловко, но, если уж пошло на чистоту… Я испугался. Того, что сделал, того, как хорошо мне было. С тобой. Ведь предо мной предстала совершенно другая девушка. Женщина, страстная и властная. Забыть тебя я так и не смог. И когда ты нашла меня в библиотеке, я счел это знаком…       Никогда не умел описывать своих чувств, поэтому здесь и остановлюсь. Я старый дурак, но все еще с остатками гордости. Скажу лишь, что ты нужна мне. И я всегда жду тебя… В своей спальне.       Драко Л. Малфой».