Пламенный Дух

      Тьма. Плеск воды. Лёгкие готовы взорваться. Эльф запрокидывает голову назад, широко открывает глаза. Тёмные стены мрачного тоннеля озаряет яркий свет. Сквозь толщу воды над собой менестрель видит две пары чьих-то дрыгающихся голых ног. Слух музыканта улавливает обрывки речи, пение, звонкий смех. Лёгкие вот-вот лопнут от нехватки воздуха. Душа отчаянно рвётся наверх, к свету…       — Кано?!       — Toron*?!       — Toronya**!       — Линдо!       Менестрель хватает ртом воздух. Отчаянно колотит руками по воде. Его крик сотрясает стены купальни. — Ааааааа!       — Кано! — Амбаруссар с двух сторон вешаются на шею всплывшего брата. Фэанаро с Майтимо хватают Макалаурэ за шкирку и тянут на себя, не давая вновь уйти под воду.       — Tы-то как сюда попал? — обнимает менестреля старший, готовый задушить в объятиях. Майтимо не может решить, плакать ему или смеяться.       — Я… я же умер? — шепчет Линдо, утыкаясь ледяным лбом в плечо Руссандола, с его длинных волос капает морская вода. Губы начинают предательски дрожать. — Нельо… Ты же погиб…       — Добро пожаловать в Мандос! — близнецы со звонким смехом продолжают висеть на Кано.       — А где вечная тьма Небытия? — менестрель поднимает голову от плеча Майтимо. Его глаза расширяются ещё больше, когда он оглядывается вокруг. Душу Макалаурэ захлёстывают противоречивые эмоции. — И это чертоги Намо?!       — Да, сын, — сильные руки обхватывают крепче, вытаскивают из воды. Фэанаро прижимает к себе сына. — Ты с нами.       — Отец… я… ты… сильмарилл… — душа Кано бьётся в руках отца. Облик менестреля начинает стремительно меркнуть.       — Не смей! Кано, прекрати! — отец старается удержать пытающуюся превратиться в дымку душу Макалаурэ. Кричит на враз застывших, замолчавших сыновей. — Помогайте мне! Живо!       — Кано, ты… Ты с нами, торонья! Линдо, прекрати уничтожать себя! — Майтимо, опомнившись первым, обнимает менестреля. Трясёт за плечи. Старательно подбирает слова, чтобы удержать душу брата. — Кано, не думай о плохом!       — Брат, не надо! Останься с нами! — выскочив из воды, близнецы пытаются схватить исчезающую фэа за руки. — Кано! Не надо!       — Прекрати себя мучить! — Фэанаро обнимает старших. Старается заглянуть в тусклые, враз помутневшие глаза Макалаурэ. — Я знаю про камень. Я не буду тебя ни в чём винить!       — Аttо***… — менестрель судорожно всхлипывает, но процесс замедляется. Во взгляде Макалаурэ мелькает крошечная искра надежды.       — Торонья, я… мы тебе потом всё объясним! Только не делай сейчас ошибки! Кано, отец прав. Если ты сейчас будешь думать о плохом, твоя душа затеряется во тьме Небытия!       — Останься с нами, Линдо, — Амбаруссар крепко держат старшего за руки. Их глаза наполняются слезами. — Не уходи, брат!       — Кано, впусти в сердце радость встречи, — продолжает внушать сыну Фэанаро, чувствуя, как после каждого его слова душа сына всё теплее. — Ты долго страдал в одиночестве. Ты дома, с нами. Я не виню тебя. И никогда не винил. Не гаси огонь своей фэа!       — Но я же умер… — менестрель зажмурившись, мотает головой, готовой расколоться на тысячу осколков, но его крепко держат три брата и отец.       — Кано, ну и скотина же ты! — вдруг начинает смеяться Майтимо.       — Что? — Макалаурэ изумлённо хлопает глазами, смаргивая непрошеные слёзы.       — Ты зачем, балбес, подох? — продолжает хохотать старший, понимая, что только так можно отвлечь менестреля от мрачных мыслей.       — Торон, зачем так пугать! Ты так внезапно всплыл! — подхватывают вслед за Майтимо близнецы, начиная громко, заливисто смеяться. — Мы же могли утонуть! А ты знаешь, что атто всегда ругался - если утонете, домой не приходите!       — Что? — всхлипывает Кано, но его губы сами по себе растягиваются в широкую улыбку. — Что за бред? Вы все! Вы издеваетесь надо мной? Да?       — Да! Дурак ты, Кано! — пытается остаться серьёзным Фэанаро и даже сурово сдвинуть брови. — Кто тебе разрешил выныривать в чертогах Намо?       — Что?! Какое разрешение? Вы тут все с ума посходили? — Макалаурэ кидается обнимать братьев. — Как же я рад вас всех видеть!       Когда смех и радость от встречи немного стихают, Фэанаро подаёт близнецам полотенца. Пока Амбаруссар вытираются, задумчиво трёт подбородок, разглядывая дно купальни. Нельяфинвэ с тревогой перехватывает его взгляд, но старается отвлечь менестреля, предлагая Кано переодеться в чистое, спрашивая о том, не голоден ли он? Макалаурэ растерянно отвечает старшему. Не выдерживает и подходит к купели. На поверхности воды пузырится пышная мыльная пена, но сквозь неё просвечивает мозаика на дне. Это Кано раскрашивал изразцы, потом отец обжигал кусочки плитки в печи, и дети помогали ему выкладывать причудливые узоры. Здесь всё так привычно. Всё так, как было в далёком детстве. Только… Линдо оглядывается на одевающихся мелких.       — А где остальные?