all our mistakes

-х- Стефан слышит его шаги задолго до того, как Деймон появится на пороге, но поворачивает голову только тогда, когда открывается входная дверь. У Стефана вдруг иррационально начинают саднить костяшки пальцев. (Это казалось таким правильным в тот момент — ударить Деймона прямо в лицо, впечатать в асфальт, стереть с его губ лёгкую улыбку, с которой он говорил о том, что позволил Елене пить себя...) Стефан говорит: — Я пойду с тобой, — и это не простая вежливость, он беспокоится, потому что охотник опасен, и они не знают, что у него на уме. И где-то на периферии сознания бьётся предательская мысль, что это такое вот непрямое извинение. Вот только Деймон не собирается позволять ему подобное. Ну конечно, думает Стефан, Деймон и его гордыня, приправленная упрямством. "Я не нужен здесь". Стефан хочет сказать, что та сделка ничего не значила, ведь они оба понимают, что это будет неправильно, если Деймон уедет, если он останется один, если он возьмет и бросит Стефана... Всё это вертится на языке, но Стефан молчит, слова жгут его изнутри, как вербена, но он не может заставить себя произнести их. Деймон уходит, а Стефан остаётся, опирается на свой мотоцикл, закрывает глаза, понимая, что не прав. Уже очень и очень давно. -х- Тайлер знает, что сейчас горчит на кончике языка. Вина. Он смотрит на Хейли и видит всю ту дорогу, которая привела его сюда. Её мягкие волосы, пахнущие солнцем, тёплая улыбка, тёмные глаза с хитринкой. Её гибкое тело, её грация, с которой она движется. И эта звериная сила под кожей, что-то, из-за чего внутри Тайлера сходят с ума все инстинкты, они вопят: "Она такая же, как и ты, возьми её, возьми, возьми, возьми!" Тайлер ломается не сразу, он любит Кэролайн, он всё время думает о ней. Вспоминает, как хорошо им было вместе, и мечтает о том, что однажды это вернётся, и они смогут быть вместе так, чтобы тень Клауса не стояла между ними. А потом Тайлер срывается, когда в очередной раз после обращения кровь внутри него кипит, а нерастраченная энергия требует выхода, и Хейли пахнет одуряюще хорошо, и смотрит на него призывно, и сама тянется, чтобы поцеловать... Барьеры падают. Просто... так случается. (Тайлер говорит себе об этом с тех пор, как вернулся назад в Мистик Фоллс.) А потом Хейли приходит в его дом, и дальше бежать некуда, все пути к отступлению отрезаны. Тайлер думает о том, что должен рассказать обо всём Кэролайн, пока не стало слишком поздно, и объяснить Хейли, что между ними ничего не может быть. Но вместо этого он убеждает Кэролайн идти на вечеринку без него, и с каждым словом рот наполняется отвратительной горечью. За свои поступки приходится отвечать. Всегда. У этого правила нет исключений. Просто Тайлер хочет отложить этот момент ещё ненадолго. -х- — Тебя ведь зовут Эйприл, да? — спрашивает Ребекка, и эта странная девушка с неуверенной улыбкой кивает. — Я Ребекка. — Я знаю, — Эйприл улыбается чуть теплее, искреннее, а потом протягивает Ребекке пустую коробку под мусор: — вот. держи, вдвоём получится быстрее, правда? Ребекка не думает про пустые пивные стаканы, наполнившие дом, и про власти, и про вечеринку против комендантского часа тоже не думает. Она смотрит на Эйприл, раз за разом прокручивая в голове её слова. Возможно, девчонка сама не до конца поняла, о чем говорит. Ребекка не понимает, как можно вот так вот взять и первому попавшемуся человеку выболтать то, что у тебя на душе. Но Эйприл в её голове говорит "... лучше, чем сидеть дома одной и размышлять о семье, которой у меня больше нет" — и Ребекка чувствует дрожь, пробегающую по позвоночнику. У неё нет никого. И не будет. Даже собственная галлюцинация говорит Ребекке о том, что она не заслуживает любви. Эйприл что-то болтает, но Ребекка не слушает, она просто смотрит на девушку и думает: мы могли бы стать подругами, интересно? Наверное, могли бы. Плевать, что Эйприл вроде как подруга Елены. Ребекке не привыкать забирать что-то у других. Она не знает, как правильно, но очень хочет, чтобы у неё получилось. Подружиться. Поэтому и предлагает помочь — ведь так делают с теми, кто тебе симпатичен? Эйприл улыбается ей куда более открыто, чем раньше, и она, кажется, совсем не против... Он ходят по огромному дому и наводят в нём порядок, и Ребекке нравится чувствовать, что она не одна. Вот только яд в её крови действует всё сильнее, ей хуже и хуже, перед глазами всё расплывается. — Ты в порядке? — голос Эйприл доносится, как сквозь вату. — Да, — говорит Ребекка и падает на колени, роняя коробку с мусором. Разноцветные стаканчики разлетаются по комнате. Эйприл бросается к Ребекке, наступает на один из них и падает. — Черт, — говорит она, глядя на ссадину, полученную об угол стола. Содранная кожа, капельки крови... Ребекку мутит. Секунда, и она уже держит Эйприл за плечи, прокусывает её шею и пьёт, не обращая внимания на крики. Кровь кажется горькой, яд бурлит у неё в крови, но Ребекка не может остановиться. Она думала, что у неё получится быть... человечной, что это совсем несложно — чуть-чуть меньше осознавать себя вампиром. (Она ошиблась.)