Тепло твоих рук

Алек теряется, смотрит на зайца, бегло осматривает себя, это забавляет. Только и делаю, что улыбаюсь. Давно не чувствовала себя так хорошо, так спокойно, уютно. С Алеком, у меня связаны одни из самых лучших воспоминаний детства, которые согревали меня изнутри в особенно холодные дни. Я думала о парне, когда бурная и опасная жизнь подростка и по совместительству сумеречного охотника, выпускала меня из своих тесных и крепких объятьев. Мысли об Алеке Лайтвуде были для меня призрачным островком счастья, который можно было вытеснить из мыслей, но не из сердца. И сейчас, смотря на совершенно не изменившегося парня, мне хочется броситься в его объятья, но мы оба знаем чем это может закончиться, поэтому просто стоим и смотрим друг на друга. — Не ожидал тебя здесь увидеть. — Алек растерянно оглядывает поляну. — Да я и сама не ожидала приехать сюда. Но все же очень рада тебя видеть. Алек подходит ближе, и неуверенно кивает в сторону своего дома. — Зайдешь? Киваю и мы вместе идем в сторону хижины. Как обычно, достаточно близко, но в то же время так, чтобы наши руки не соприкасались. Идем в молчании. Алек не сводит с меня глаз, отчего становится немного неловко. Заправляю прядь волос за ухо. Дурацкая привычка, но отвыкнуть от нее не могу. В полном молчании, заходим в хижину. В животе разливается тепло, тут все так же как и во времена моего последнего визита. Просторная комната с двумя большими окнами впускающими достаточно много света, кровать, кресло, множество стопок книг расставленных везде. Небольшое подобие кухни и как обычно раскрытый, только уже новый ноутбук в режиме ожидания, покоящийся на прикроватной тумбочке. Алек кладет лук и колчан на отведенную для них полку и снимает ботинки. Так же легко скидываю кроссовки и иду в сторону кресла, плюхаясь на него. Лайтвуд садится на кровать внимательно смотря на меня. — Теперь ты точно сумеречная охотница и руны водой не смоются. Пускаю смешок, поддаваясь воспоминанию в котором нарисовав на себе синим фломастером несколько рун и схватив лук Алека, бегала с ним по дому, а затем и по поляне вокруг дома. — Это точно, хотя иногда жалею о том, что их не смыть. — Ну, я думаю тебе есть что рассказать. — Алек слегка наклоняет голову влево. Он всегда так делает, когда слушает собеседника, точнее когда ему действительно интересно. — Честно говоря ничего особенного. Доучилась в школе, стала охотницей и понеслась. Демоны, перевертыши, волшебный народец, заговоры против человечества и прочая ерунда. Еще и дела житейские. Разрываюсь между спокойной и бурной жизнью. Порою, последняя одерживает вверх. Алек хмыкает, взъерошивает свои черные волосы. — Но по твоему внешнему виду можно сделать вывод, что ты успешно справляешься. Смеюсь, а щеки почему-то заливаются краской, или мне так кажется. — Ты тоже отлично выглядишь. Алек довольно улыбается. С ним так легко и просто, нет неловкости и сложностей во время общения. Даже молчание не напрягает, нам обоим так удобно. В доме пахнет смолой, хвоей, книгами и свежим кофе, которое у Алека выходит просто божественным. Мы сидим и разговариваем, и словно не было тех пропущенных четырех лет. Говорим о жизни охотников, о книгах и еще много о чем. Время пролетает незаметно. Наш разговор прерывает тревожный звонок матери. — Клэри, ты где? С тобой все хорошо? Неужели уже поздно? Смотрю в окно, где сияют лучи уже заходящего солнца. — Прости мам, я просто у друга засиделась, все в порядке. Бросив кроткое "Жду дома" мама отключается. Алек ухмыляется, смотря в окно. — Ну что, Повелительница рун и владыка клинка Серафима, пойдем домой. Киваю, показывая при этом мой фирменный жест, после которого мы оба начинаем смеяться. На улице заметно похолодало, влажный воздух усилил запах смолы и хвои. Где-то слышен филин, глухо ухающий с высокого дерева. Стремительно темнеет, прибавляем шаг, продолжая разговаривать обо всем. За четыре года накопилось много так и не начавшихся разговоров, которые теперь нам надо наверстать. Алек останавливается недалеко от выхода из леса и ждет пока я полностью не скроюсь из его вида. Он привык жить уединенно и на глаза лишний раз не попадаться, тем более моей матери. Которая сейчас между прочим ждет меня на террасе скрестив руки на груди. Она пытается нагнать на себя строгость, но после чашки горячего чая смягчится и возможно, я все же осмелюсь ей рассказать о моем друге.