Будни армии Небес

- Здравия желаю, Тенпо-доно. Это был заместитель генерала первой группы. Тенпо встал и отложил книгу. - Докладывайте. - Рейд прошёл успешно. Вот только генерал… в госпитале. Тенпо аккуратно затушил сигарету и спросил: - Опасное ранение? Заместитель был немолодым уже, серьёзным ками. Он честно посмотрел маршалу в глаза и ответил: - Редко, но приходит в сознание. - Куда ранен? - В голову и в грудь. - К нему пускают? Впрочем, это был уже риторический вопрос. За маршалом захлопнулась дверь. Оставшийся в одиночестве воин утер лоб и пробурчал: - Чтоб я ещё раз когда… Врач с живейшим любопытством выслушал просьбу маршала и кивнул: - Только быстро, я и так совершаю должностное преступление. - А как он, доктор? Врач только плечами пожал. - Я Кенрену ничем помочь не могу. Вон туда идите, последняя комната справа. Тенпо рванул по коридору. Кенрен лежал в маленькой палате один. Около него не было сиделки, не было даже стула рядом с кроватью. Тенпо осторожно опустился на одеяло. Его поразило грязноватое белье и неухоженный вид раненого. «Ещё не успели заменить, вероятно, - решил маршал. - Странно, что-то я о больших потерях не слышал. Или он умирает, и врач не считает нужным?.. Или уже?» Поверить в это было невозможно. Тенпо взмок, протянул непривычно подрагивающую руку и пальцами коснулся губ генерала. Нет, дышит. Маршал, пытаясь взять себя в руки, глубоко вздохнул и огляделся. В углу – изгвазданные в грязи форменные сапоги. На подоконнике – пропахшая потом и порохом шинель. - С ума они тут все посходили! - рассердился маршал. Он распахнул окно, смешивая кислый запах палаты с ароматом вечернего рая. Быстро прикинул план действий. Плана не получилось. По-хорошему, следовало бы пойти к врачу и крепко с ним поговорить. Но, уйти из палаты, от генерала… от Кенрена маршал не мог. Долг перед армией, библиотека и любимая пепельница одним неуловимым жестом судьбы оказались за гранью его теперешней жизни. - Кенрен, - тихонько позвал маршал, - послушай меня. Брови раненого дрогнули. - Кенрен, - я уйду на несколько минут, надо тут все организовать. А потом вернусь и останусь с тобой. Губы генерала дрогнули. Маршал переспросил: - Что ты говоришь? Но слова были тише дыхания. - Кенрен, я был несправедлив к тебе и, что хуже всего, я был умышленно несправедлив. Давай, ты выживешь? Я всё буду раскладывать на свои места идеально. И помогать потом убирать. Тенпо показалось, что шепот раненого сложился в слова. Он наклонился ниже. - Кенрен, ты сильный и добрый, постарайся не умереть. От отчаянья Тенпо замотал головой и опять не расслышал ответа. В дверях послышались восклицания, сдавленное мычание, шуршание и царапанье, но Тенпо даже головы на звук не повернул. - Кенрен, когда поправишься, мы спустимся вниз на несколько дней. Ты будешь ловить рыбу, и, обещаю, я съем рыбий суп. Раненый левой рукой припечатал маршала к своей груди. Многострадальные очки полетели на пол. - Я тебя люблю!!! – крикнул Кенрен, кляня сломанное ребро и ушибленную правую руку. – Я люблю тебя, Тенпо!!! Давно списанная кровать, которую генерал установил в подсобке госпиталя, протестующее скрипнула. - Догадался уже, - пробубнил маршал в затянутую бинтом грудь, одновременно пытаясь нащупать очки. PS Вечером дракон жаловался Джирошину. - Нет больше моего терпения! Прихожу в госпиталь, смотрю: генерал, практически здоровый, валяется на кровати, маршал оглох. Ему три раза сказали… Только я хотел вмешаться - врач выволок в коридор. Я рехнусь в этом раю! - Врач-то в живых остался? - Я что, больной, с врачом ссориться? Воцарилось молчание. - Мало ли, что завтра будет? Попадёшь к нему под нож, отреставрирует – себя не узнаешь, - пояснил Годжун. Джирошин хмыкнул: - Понятно. А что же там было трижды сказано, и трижды не услышано? - Секрет, - ответил Годжун.