Машка Иванова покоряет Хогвартс

— Машк, Машк, тут тебе сорока на хвосте чегой-то притащила! — отпихивая ногой рвущегося к блюдцу черного кота и в сердцах огрев такого же черного козла Борьку, крикнула Феникс Никитична Иванова, сорока пяти лет от роду, мать двоих детей, потомственная ведунья и ведьма в каком-то там поколении. Необычное имя досталось ей от излишне развитой маменькиной фантазии и приносило одни насмешки и издевательства от ровесников ровно до тех пор, как в районном Доме Советской Магической Культуры она не встретила жавшегося к стенке паренька. — Дима, — скромно представился он... И соврал. Потому что звали его никаким не Димой, а самым настоящим Дьяволом Семеновичем Ивановым. «Спасибо деду Сатане Петровичу», — плевался бедный «Дима». — Феня, — не менее скромно ответила Феникс, краем глаза отметив франтоватый покрой длинной телогрейки молодого человека. Телогрейки как раз входили у магов в моду, чтобы лет эдак черед двадцать невероятно удлиниться и практически заменить любую другую одежду, по крайней мере на холодное время года. Неудачливые обладатели странных даже по меркам колдуньего мира имен сразу пришлись друг другу по душе, так что через какое-то время председатель колхоза «Единорожья звезда» торжественно расписал их в МагЗАГСе в присутствии свидетелей — потомственного мага-алкоголика Петьки Сергеенко, друга жениха, и травницы Аньки Одувановой, подруги невесты. А спустя год родилась Машка... — Да иди ты! — рявкнула вконец озверевшая Феня на козла Борьку. — Ирод! Ирода приобрели на ежегодной Черной Ярмарке для страшного темного ритуала вывода Петьки Сергеенко из очередного запоя, но в самый ответственный момент ни у Дьявола Семеновича, ни у Феникс Никитичны не поднялась на возмущенно мекающую животину рука, и Петьке пришлось справляться с алкоголем своими силами. А оказавшийся упрямым и зловредным — как и полагается козлу колдунов — Борька с тех пор терроризировал всю деревню своими набегами на оставленные без присмотра огороды. — Машка! Ты слыхала? Письмо тебе! — снова позвала Феня и охнула, когда прямо позади нее с громким шумом на землю кулем свалилась зависавшая до того в ветвях черешни Машка — вихрастая русая девчонка с веснушчатым носом и многократно разбитыми коленками. — Тут по-нерусски... — недоверчиво скосила глаза Машка на запятнанный конверт, явно повидавший многие ужасные вещи за время доставки Магпочтой России. Феня еле сдержалась от магического, но непедагогического поджопника: — А чего мы с отцом, как идиоты, твоему репетитору английского платим? Мать, значт, с утра до вечера яблоками наливными торгует, отец тракторы и машины магичит, чтоб денег на твою учебу наскрести, а ты, значт, баклуши на уроках бьешь? У, зенки твои бесстыжие! В бабку пошла, не иначе! Машка вздохнула: если мать завелась, то это надолго. Значит, опять молоко скиснет на всей улице, а соседи Филатовы снова попа позовут, и вся улица в грязище от святой воды будет... — «Фор Мария Иванов, Медвежья-виллэдж, Тмутаракан», — прочитала Машка под материнские вопли адрес на конверте. — «Фром Хогвартс, Грейт Бритн»... Ой, мам, это ж мне из Хогвартса прислали! Мам, помнишь, мы с Лелькой им писали, спрашивали о программах по обмену студентами?! Ну там «уи хэв э вери диффикалт экономикал ситуэйшн, зэтс уай уи нид хелп». В долгожданном письме из Англии ни много ни мало, а чистым английским языком сообщалось, что Совет Учителей Хогвартса подробно рассмотрел прошение Марии Ивановой и постановил... — Они меня берут!!! — заорала Машка, отбросив дословный перевод. — Берут, мам! — усилила она вопль так, что вдалеке завыли собаки, а проходящая по улице соседка-маггла осенила крестным знамением сначала Машку, потом себя, а потом ещё и ломанувшегося в ее сторону козла Борьку, и бросилась наутёк. — Радость-то, радость-то какая! — всплеснула руками Феникс Никитична, к вящему счастью кота больше не обращая внимания на бидон с свежекупленным в соседнем селе молоком. — Говорила я, светлая ты голова, Машка! Задница вот только приключений ищет, а голова светлая... Собирали в Хогвартс Машку всей деревней. Дьявол Семёнович выходил гордый, грудь колесом, встречать соседей: — Да, взяли... Да, в Хогварц... Канешн, забесплатно... Канешн, молодец, вся в мамку пошла. Ну и в меня немного. Соседи ахали, охали, цокали языками, стучали волшебными палочками, притопывали сапогами-скороходами и совали Машке старые, изъеденные молью скатерти-самобранки: чтоб не померла с голоду на чужбине, потому что там все химия и ММО — магомодифицированные организмы. «Вот захочешь там булошку съесть, а она — опа! — и в тебя магически встроится! Будешь ходить наполовину девочка, наполовину булошка», — пугали Машку. Она, конечно, не боялась, но на булочки английские решила все же не налегать. Мало ли... Лелька, младшая Машкина сестра, дулась. Ну как же, письмо директору Хогвартса, господину Дамблдору, писали вместе, а пригласили одну Машку! Но кто ж виноват, что средний балл по английскому за прошлый год был у Лельки такой, что мать уже крапивой отстегать грозилась? Впрочем, не все были в восторге от предстоящего Машке путешествия. — Нужна тебе энта Ингляндия, дома не сидится, — бурчала бабушка Серафима Мафусаиловна — та самая, с фантазией, которая дочь Феникс назвала. — Понасмотрятся в своих тивилизорах и компутерах всякой ерунды, а потом ехают куда ни попадя... «Ерунды» она произносила как «эрунды», и оттого выходило ещё уничижительнее. Машка обижалась: — В компьютерах! Да я компьютер в школе, с Виндовс девяносто пять, только и вижу! Дома-то от этих ваших зелий и их испарений моментально вся техника ржавеет! — Ну и нечего тебе по компутерам лазать, — припечатала бабушка и сунула Машке в руки туго свернутую, пропахшую нафталином шубу времён собственной молодости, только что вынутую из недр безразмерного сундука на чердаке: — Бери, Марусенция, в этих Ингляндиях холодно поди будет... И ушанку не забудь. Через день Машка спохватилась: «Ой, а как же фамильяр?!» Директор деревенской школы, Савантий Николаевич Волх, был очень прогрессивным педагогом и ужасным аллергиком. Потому фамильяры у учеников были исключительно виртуальные: директор самостоятельно закупил партию зачарованных тамагочи (что только эти китайские волшебники не придумают!). И ученикам радость, и традиции не нарушены, и директор без отека Квинке. Но ведьмовская интуиция подсказывала Машке, что в Хогвартсе ее цифровому дракончику не обрадуются. — Да и магия там посильнее нашенской, разлетится твоя тамагоша по винтикам, никакие заклятия Савантия Николаича не помогут, — согласилась с ней мать. Машка приуныла. Вроде в деревне живности полно, а на роль фамильяра не годится: трехцветная кошка Дуся, с которой ещё Феникс Никитична в школу бегала, совсем одряхлела, петух тёти Ани птицей был голосистой, но глупой, пёс Адамка выглядел несолидно. Лягуху, что ли, на болоте поймать? Но кто там их знает, хогвартских, может, у них с лягухами не принято, засмеют ещё... — А я вот, помнится, с Зелёным Змием в московскую Академию Спиртомагических Наук ходил, — подал голос потомственный маг-алкоголик Петька Сергеенко. — Хороший был змий, перегаром только от него несло... Жаль, что он на выпускном сдуру с белкой директорской подрался и того, кирдык... Машка вздохнула. Зеленого Змия у неё не было, а постигать азы самогонной магии времени уже не хватало. — Так это, чо, того-этого, Борьку возьми! — осенило Дьявола Семёновича. — Точно, точно! — одобрительно зашумели односельчане при виде забрезжившей надежды избавиться от вредного козла. — Бери, Машуня, не пожалеешь! — Да вы чо?! — возмутилась Машка. — Все ученики как ученики, а я на козле?! — Хороший козел! — отрезала Феникс Никитична. — Ма-ам... — Машка покосилась на «хорошего», дожевывающего фартук бабы Фроси, пока сама баба, от греха подальше, отсиживалась в ступе. — Не мамкай, — Феникс Никитична огрела козла хворостиной, тот возмущённо мекнул и поспешно проглотил остатки фартука. — Вычешем репья, рога налакируем — еще все англичане иззавидуются. Вопрос с фамильяром был решён. Оставалось взять в районном центре билеты на Летучий Икарус с пересадкой в ковролетной зоне Домодедово. И с этим внезапно возникли проблемы. — А виза британская у вас есть? — озабоченно поинтересовалась женщина в окошке. Волосы у неё были в мелких кудряшках и недовольно подрагивали. — Так у меня ж приглашение из самого Хогвартса, — растерялась Машка. — Ничо не знаю! — растопырила руки женщина, словно пыталась не пропустить их в Англию. — Без визы низзя! Ехайте в районный отдел магического образования и там разбирайтесь. Разборки в РайОМО затянулись на весь остаток дня. Ещё хорошо, что одноклассница Феникс Никитичны, приятель Дьявола Семёновича и подруга бабушки Серафимы Мафусаиловны там работали. Поэтому получение берестяной таблички с красиво переливающейся надписью «студенческая виза» на русском и такой же — с другой стороны, но на английском, заняло всего пару дней. — Только имейте в виду, правила по перевозу грузов на Летучих Икарусах ужесточились. Например, с собой можно брать не больше кастрюли борща, вилы с зубцами не длиннее двадцати сантиметров и никаких маникюрных ножниц! — предупредила их подруга бабушки Серафимы, Амелиорация Васильевна, председатель комиссии по переездам магически одаренных существ. — И шишки сосновые запрещены, — меланхолично вставил лохматый полулеший, занимавший колченогий стол у окна в крохотном кабинетике. Вилы и шишки брать с собой Машка все равно не собиралась, а перевозка мётел (правда, не больше двух на человека) не запрещалась. Борьку же пришлось погрузить в зачарованный сон, чтоб вёл себя спокойно. Машку переобнимала вся деревня, Феникс Никитична всплакнула на плече у мужа, Лелька, шмыгая носом, попросила привезти ей в подарок стрелку Биг Бена или хотя бы Ричарда Армитеджа, Дьявол Семёнович смущенно утирал скупые мужские слёзы, а бабушка Серафима осенила Машку различными знамениями — от крестных до ведьмовских. В РайОМО Машку и весь ее скарб погрузили на Икарус, и рыжеусый водитель доставил ее прямиком в Домодедово. А затем, на ковролете закрытой хоттабычо-вольковской модификации (ворсом внутрь), она отправилась за тридевять земель — покорять Британию. На ковролетной площадке на территории лондонского Королевского Арсенала Машку встречал лохматый большущий мужик — почти такой же по размерам, как Илюха Муромцев, знакомый второгодник из восьмого «Б». — Гуд дэй, — вежливо сказала Машка, рассмотрев табличку со своим именем, болтающуюся у него на животе. — Мэриа? Хэлло, хэлло, — радостно ответил мужик и от души пожал Машкину маленькую ладошку. Он ещё что-то тараторил, но от волнения Машка все прослушала — и даже имя здоровяка. «Ну ладно, потом переспрошу», — решила она. Хотелось поделиться впечатлениями о полёте и пожаловаться на таможенников, которые отобрали банку со здоровенными дождевыми червями, специально припасенными для рыбалки на хогвартском озере. Но Машка вдруг забыла, как будет по-английски «червяк»... — Ути-пути, какой хорошенький! — заценил здоровяк спящего Борьку. — Можно погладить? Машка великодушно разрешила. Кажется, мать была права и с Борькой англичане поладят. — Ну, гоу? — предложил Здоровяк, нагладившись. Машка не возражала. Тогда Здоровяк с лёгкостью закинул на плечо спящего Борьку и потащил Машкины баулы прямиком в красивый высокий камин. Машка, привыкшая к путешествиям через колодцы со студёной водой и по указанным шерстяным клубочком субпространственным дырам, извазюкалась в золе и споткнулась о решетку. Что-то фыркнуло, пшикнуло, и их со Здоровяком потащило вперёд. — Кингс-Кросс рэйлуэй стэйшн. Майнд зе гэп, — сообщил приятный женский голос, и Машку со Здоровяком вытолкнуло прямо в вокзальную суету. В общем, в этот раз Лондон толком повидать не довелось — «Биг Бен, Лелька, тебе в другой раз будет». Зато поезд был здоровским — старинным, но очень ухоженным, с мягкими сиденьями. Кроме Машки там сидело ещё четверо иностранных студентов по обмену — три мальчика из Бенина, Китая и то ли Гренландии, то ли Голландии, плюс ещё девочка из Венесуэлы. Козла с собой ни у кого не было, так что Борька и тут произвёл фурор. «А проснётся — вообще никто безразличным не останется», — хихикнула про себя Машка. Из природной стеснительности она дичилась новых коллег и просидела всю дорогу у окна, по большей части слушая их разговоры, а сама отделывалась односложными ответами. Здоровяк тоже пару раз заглядывал, проверял, всё ли в порядке, да Борьку наглаживал. Хогвартс Машка, конечно, на картинках да на блюдечках с наливными яблочками видела. Но вживую замок оказался ещё более грандиозным. Машка крутила головой так, что будь бабушка рядом, обязательно забеспокоилась бы, как бы не оторвалась. — Велкам, аур диэр гестс! — сердечно произнёс директор в приветственной речи. Машка и остальная четверка неловко топталась посреди большущего зала, под перекрестными взглядами множества учеников. На «велкам» дело не закончилось: директор произнёс длинную вступительную речь, точь-в-точь как любил Савантий Николаевич. — А теперь пожалуйте на распределение! — наконец закруглился он под громкое урчание желудков проголодавшихся учеников. В зал доставили стул и знаменитую Распределительную Шляпу. Первая фраза, которую обязаны были на уроке английского заучить школьники-маги в России, звучала как «Хогвартс из зе мэджик скул оф Грейт Бритн», а вторая — «Сортинг Хэт из зе мост импортант финг ин Хогвартс». — Анхель, Джози, — провозгласила высокая учительница в остроконечной шляпе, Мак-как-то-там. Девочка-венесуэлка выступила вперёд и храбро уселась на стул под шляпу. — Рэйвенкло! — тут же безапелляционно заявила та прокуренным голосом. Машка нервно поёжилась. В деревенской школе у них и был-то всего один класс, без всяких распределений. А так как деревня называлась Медвежья, то и раздумывать над зверем-покровителем долго не пришлось. — Барка, Пресьё, — наступила очередь бенинца. Машка уже паниковала. А ну как на Хаффлпафф отправят? Барсук, конечно, почти медведь, но... «Я б лучше вороной или львом», — скрестила на удачу пальцы она. Ещё и директор на неё почему-то таращился. «Влюбился, что ли?» — ехидно подумала Машка и обомлела: а ну как и впрямь влюбился?! Что ж тогда делать?! Он же старый, если она ему прямым текстом заявит, что он ей не люб, вдруг удар хватит? И потом разбирайся с международным скандалом... — Хэ, Бэй, — подозвали между тем китайца, которого шляпа распознала как гриффиндорца. Машка нахмурилась: наверняка, по закону подлости, она последняя... Но нет, после китайца настал её черёд лезть под пыльный фетр. Шляпа сразу что-то забубнила, так, что в ушах низко загудело. А потом рявкнула: — Хаффлпафф! «Беда-беда-огорчение! — мысленно взвыла Машка. Оправдались ее опасения! — Барсук ты, Машка, барсук!» Она горестно слезла со стула и поплелась к улюлюкающему столу хаффлпаффовцев — они то ли так ее приветствовали, то ли соболезновали ещё одному «лоху по жизни». Впрочем, все оказалось не так плохо. Среди «барсуков» попадались совершенно замечательные ребята. А один мальчик, староста по имени Седрик, очень бледный и с неестественно блестящей на солнце кожей, но довольно хорошенький, вообще взял над Машкой шефство: показывал ей все в Хогвартсе, объяснял разные интересные вещи, рассказывал о школьных традициях, на высокие деревья залазить помогал. «Наверное, тоже в меня влюбился», — без ложной скромности предположила Машка. А что, девица она видная, русая коса до пояса, глаза васильковые... Понятное дело, англичане сражаются наповал! Вон и директор как в коридоре ни встретит, все заговаривает с ней, свою далекую юность припоминает: оказывается, знавал он в те времена машкиного деда, Фёдора Иванова. — Ах, что за вьюноша был, что за вьюноша! Богатир! — коверкал русское слово директор, закатывая глаза. — Очень уж вы, мисс Иванофф, на него похожи... Машку распирало от гордости: вот у неё дед какой был, что даже английский директор, единожды с ним где-то повстречавшись, на всю жизнь запомнил. Зато с учителем зельеварения отношения никак не складывались. Всякий раз, в Машкин котёл заглядывая, фыркал он так, что лошадь обзавидовалась бы. — Что на доске написано? Четыре капли, мисс Иванофф, четыре! Почему вы добавили пять?! Машка покаянно вздыхала: ну перепутала, ну бывает, чего так нервничать-то? Учитель ходил по классу кругами, подметал пол мантией, возмущался: — Я для кого голос надрываю, для кого конспекты занятий ночами составляю, для кого доску классную пачкаю?! Машке становилось совсем стыдно. С другой стороны, не одна же она ошибки делала! Ей вообще простительно, она не местная, у неё стресс адаптации. А учитель к ней пуще всех цепляется. «Тоже, наверное, не устоял перед красотой моей великой, от прабабки Василисы унаследованной! Эх, предки, предки, что вы со мной делаете, а?!» Учителя было жалко. И так ему по жизни не повезло: худой, чёрный, патлатый, носатый, нудный — а тут ещё неразделенные и безнадёжные чувства к Машке! Кроме профессора беспокойство доставлял Борька. То теплицу опустошит, а училка со смешным именем Стебль потом полдня в обмороке валяется, то в лабораторию с зельями проберется, бардак там устроит, то на кухне домовых эльфов терроризирует. Директор уже пару раз намекал, мол, ежели Машка своего питомца не приструнит, то останутся от него рожки да ножки, и не помогут романтические воспоминания о Машкином дедушке... — Запретный лес — он такой, опасный, — предупреждал директор. — А козел у вас, дорогая Мэриа, очень уж беспокойный. Машка расстраивалась, отчитывала Борьку, а тому как с гуся вода. — Пропадёшь ни за что, дурак бородатый! — причитала Машка. — Вот привязала же тебя вчера — а ты ремень перегрыз. Цепью приковала к воротам — и ее раздербанил. Тьфу, скотина непослушная! Впрочем, тот же Борька послужил поводом для знакомства Машки со слизеринцем Драко Малфоем. Так-то Драко ходил нос задравши и только со своими дружками да с врагами гриффиндорскими общался. Ну и Машка не навязывалась: учеников много, со всеми не перезнакомишься-передружишься. А тут шла она как-то с Борькой, прогуливалась. Слышит — вопли, визги, писк отчаянный... Уж было решила, что лягушонка в коробчонке скачет. Но откуда в Британии ей взяться? Нет, то Драко Малфой с Безумной Ивой сражался, да не на жизнь, а на смерть: ветви во все стороны стегали, не отбежать, не отскочить, чудом пригибался Драко да уворачивался. Чего к иве полез — непонятно, то ли враги-гриффиндорцы загнали, то ли удаль и дурь свою молодецкую кому-то доказать хотел... Пока Машка, раскрыв рот, размышляла, как Малфоя из создавшейся ситуации вызволить, Борька взял оную в свои копыта: с возмущённым меканьем ломанулся к иве! И только ветви затрещали да пасть Борькина захрумкала. Облысела ива вмиг, голосом человеческим заверещала, мол, «Хелп ми плиз!», корнями застучала, сигнал SOS передавая. Подобралась, сжалась, кустиком притворилась. В общем, спас Борька Малфоя. Тот на землю упал, отдышался, гордо встал на четвереньки и вежливо Машку с козлом поблагодарил. — Хоть и хаффлпаффовка ты, — сказал Драко, — но вообще молодец. — И добавил по-русски: — СпасибО! Спутник! Водка! — Мир, дружба, жвачка, — автоматически ответила Машка, понимая, что теперь они с Драко друзья навек и что его с ней долг жизни связывает. Не то чтобы Машка представляла себе, что с того долга поиметь можно было, но душу это грело. Вот только ближе пообщаться с Малфоем все как-то не доводилось. Уж слишком он был занят, впрочем, как и все остальные. Ведь странные дела в Хогвартсе творились, толком о них Машка не знала, но вроде то ли очкастый Мальчик-Избранный с Гриффиндора пробудил какое-то там Древнее Зло, то ли его подруга, кудрявая девочка, заклинание шиворот-навыворот прочитала, то ли ещё что, но все ходили какие-то пришибленные и со дня на день Второе Пришествие ожидали. Машка пыталась директора подробнее расспросить, но тот отвечал уклончиво: все под контролем, иностранным студентам нечего бояться. Соученики вообще какие-то байки о местном Кощее Бессмертном рассказывали, но Машке ли Кощеев бояться, когда у неё дядька по материнской линии самым что ни на есть иголкояйцевым был?! В общем, побеспокоилась Машка немного и плюнула. В конце концов, через пару месяцев домой возвращаться, не до местных разборок. И так проблем из-за Борьки хватало! В один вечер, например, вызвал Машку профессор зельеварения Снейп в кабинет, аж трясётся весь, бледный, глаза выпучены. — Ваше, — говорит, — Мэриа, проклятое существо весь эликсир бессмертия, весь безоар, всё средство летучести и ещё по мелочи у меня выжрало! Почему оно беспризорное по моей лаборатории шляется?! Обиделась Машка: «Чегой-то Борька „существо“?! Козел он». — Ну, — отвечает, — э-э-э... Получилось так. Не уследила я. А как за Борькой уследишь?! Это ж сущая катастрофа и природное бедствие... Так Машка и попыталась объяснить. Но профессор входить в Машкино положение не пожелал, орать начал, верещать. И такая Машка, и сякая, и козел у неё отвратительный, и страна — глушь несусветная, и все соотечественники трусливые недоумки... Тут Машка совсем разозлилась: наверняка же так неадекватно профессор реагирует из-за того, что Машка его чувств романтических не поощряет! — Знаете что, — рявкнула, — если у вас чувства неразделённые, любовь никому ненужная, это ещё не повод быть таким злобным хамом! Ну или что-то в этом роде сказала, в меру своего знания английского. Совсем побелел профессор, на ультразвук перешёл. — Вон! И не возвращайтесь никогда! — завизжал. — Завтра в десять часов — отработка в моем кабинете! Машка и сама перепугалась своей наглости: в деревенской школе никогда бы не решилась такое учителю сказать, а тут на тебе, распустилась! И впрямь подумают, что невоспитанная дикарка... Представить себе только, что до Савантия Николаевича дойдёт слух о том, как его ученица на чужбине себя ведёт! Учителю дерзить! Ну и что, что влюблён в неё и придирается из-за этого? Он же старше, надо к возрасту уважение иметь... Старость и фронтотемпоральная деменция — не радость. Закручинилась Машка, зареванная по Хогвартсу забегала. Все вокруг, как назло, любопытные попадались, расспрашивали, что да как. «Где бы место укромное найти?!» — стенала Машка. Вдруг — глядь, а перед ней дверь в стене появилась, ну вот только что не было — а вот и есть. Обычно Машка с опаской к такого рода блуждающим вещам относилась, но тут от расстройства об осторожности позабыла и створку двери толкнула. За дверью обнаружилась комната с таким невообразимым нагромождением вещей, что, будь она Машкина личная, Феникс Никитична разоралась бы на всю деревню о неряшливости дочери. К счастью, комната была чужая. Потому шагнула Машка вперёд несмело: а ну как внутри обнаружится владелец и ее грубо вытурит? — О, ты нашла Выручай-комнату! — раздался за Машиной спиной чей-то голос. Изящно подпрыгнув и вполголоса чертыхнувшись от неожиданности, Машка обернулась: — Ах ты ж ирод! Кто так подкрадывается, а?! Ирод в обличье Драко Малфоя ничего не понял: претензии Машка высказала по-русски. — Уот?! — так и переспросил он. — То есть экскьюз ми, мисс? — Уот, уот, болит живот, — грубо буркнула Машка, но смягчилась и перешла на английский: — Подкрадываться, говорю, не надо. — Ага, — рассеянно согласился Драко, бесцеремонно разгуливая по обнаруженной Машкой комнате и то и дело трогая какие-то подозрительные предметы: круглые, вроде агатовых на вид, скреплённые в пирамидку шары, чучело странной птицы, трость с рукояткой в виде слоновьей головы, бархатную ткань погрызенной молью мантии... Когда Драко вознамерился пощупать вполне себе настоящий «Букет Ведьмы», собранный по всем правилам мертвецкой композиции, сострадательное сердце Машки не выдержало, и она с силой шлепнула Драко по руке: — Ты идиот, да?! Или мама с папой внуков не хотят? — Каких внуков? — враз побледнел Драко, хотя куда уж было больше — он и так сам по себе бледнючий был. — Каких, каких... Таких же безалаберных, как ты! — хмыкнула Машка. — Надо ж додуматься, по собственному желанию «Букет Ведьмы» в руки брать! До Драко с трудом, но дошло. — Бук... кет... Так это «Букет Ведьмы»?! — испуганно подскочил он. — Но это же очень опасно! Нельзя держать такие вещи в школе! Мой отец об этом узнает! Машка не очень поняла, при чём тут Дракин отец, но спросить не успела: Драко уже отвлёкся на другую вещь. — Какой шкаф! — в восторге завертелся он вокруг большого шкафа со сложным резным узором. — Моему отцу бы в кабинет такой! Он любит антиквариат! Машка только вздохнула, когда он сунулся прямо головой в шкаф. «Тут ничего не поделаешь, судьба у него такая, либо голову откусят из-за любопытства, либо руку отгрызут из-за невнимательности». — Какие вместительные полки! — верещал Драко. — Сюда столько отцовских документов поместится! Мне определённо нужен этот шкаф. Машка подошла поближе, видя, что с Драко пока ничего не случилось. Внутренности шкафа привлекли ее внимание чем-то знакомым... — Ага! — она толкнула один неприметный на первый взгляд сучок, потом поискала на дверце другой, затем щелкнула ручкой. — Ты чего? — недоуменно спросил наблюдающий за ее манипуляциями Драко. Машка горделиво улыбнулась: ничегошеньки эти англичане не смыслят в технике! Отсталый народ, даром что чуть ли не у каждого по МагБуку... То-то русские магхакеры их одной левой делают. — Ты знаешь, что это за шкаф? Это ж исчезательный! Только он выключен был — на нем защита от детей была... У нас дома один такой в курятнике, другой на кухне. Куры снесутся — сразу в шкаф яйца поставил, а они — хоп! — и на кухне оказались! Не надо их в корзинку складывать, тащить, они ж хрупкие, бьются. Только Лелька — сестра моя — постоянно со шкафом баловалась, вот мамка и выключала его... Рассказ получился путанный, но Драко выслушал его с огромным интересом и даже забросал Машку вопросами о механизме действия шкафа. — Да я и сама толком не знаю... Надо папку спросить. Драко изобразил огромное волнение и чуть ли не слезно начал упрашивать Машку «побыстрей спросить папку». — А тебе зачем вообще? — заподозрила тут она неладное. Драко-то на самом деле, если верить школьным слухам, поганец и хулиган тот ещё был. — Да... Ну... понимаешь, у отца день рождения... — заюлил Драко. Было сразу ясно, что он чего-то недоговаривает. Машка нахмурилась. — Ты это... — она хотела сказать «колись давай», но не нашла подходящего слова по-английски. — Ты говори правду! — Но я сказал правду! — Драко умильно округлил серенькие глазки и сделал губки бантиком. Машка фыркнула: — Ну-ну... Так я тебе и поверила. Она бы все же вытянула из Драко истинный мотив его интереса к шкафу, но тут настенные часы пробили полчетвёртого. — Ой, я же эссе по теории эволюции магов не написала! — хлопнула себя по лбу Машка, и все дракошкафовые интриги вылетели у неё из головы. Наспех попрощавшись с любителем необычной мебели, она рванула в коридор, а оттуда в библиотеку. Драко о шкафе, впрочем, не забыл, да и Машке вскоре о нем напомнил. Пришлось специально заказывать каминно-печковые переговоры с Дьяволом Семеновичем: уж слишком миленьким был Драко, слишком прелестные комплименты Машке делал и даже колечко со змейкой подарил. Машка, конечно, понимала, что это все с корыстными целями, но все равно не устояла. А ещё Драко поведал-таки о причинах заинтересованности в шкафе: папка его, Люциус Абраксасович, собирался кому-то таким образом шифрованные документы передавать. «Разведчик!» — поняла Машка. Ну или шпион, конечно, но «разведчик» звучало благороднее. А папку малфоевского Машка уже раз видела, и выглядел он весьма благородно. Но вскоре все шкафы мира отошли на второй план: в Хогвартсе устраивали важный волшебный междушкольный турнир. Должны были приехать иностранцы из Франции и еще дурмстранговцы — туда как раз Машкина дальняя родственница в прошлом году поступила. Так что Машка вместе со всеми обсуждала будущее соревнование, зевакой любовалась на появление девиц-француженок танцующих да на дурмстранговцев, в тулупы и шапки-ушанки, несмотря на тёплую английскую погоду, закутанных. Не обошлось без скандала: пацан-избранный, Гарри Поттер, тоже пробрался в участники, несмотря на малолетство. Но Гарька был тоже милым, не хуже Драко, так что Машка его поддержала и даже ему картинку красивую с русским пейзажем подарила. Гарька покраснел и, кажется, сразу в Машку влюбился. Но это ее уже не смутило: привыкла Машка, что англичане все поголовно на неё западают. Первый этап турнира Машке понравился: участники с драконами справлялись. Правда, начало конкурса посмотреть не удалось: Машка, в свою очередь, сражалась с Борькой, который вновь вознамерился совершить покушение на святую святых профессора Снейпа — лабораторию. А мыть котлы на отработке из-за Борькиных проделок Машке больше не хотелось. Но с Борькой она справилась раньше, чем участники турнира с драконами, так что хоть конец увидела. Гарри Поттер ещё Машке рукой помахал — она громче всех визжала, переживаючи. Даже Снейп и Дамблдор ревниво глянули, а уж Седрик-то вообще обиделся, мол, чего это самая голосистая хаффлпаффка за Гриффиндор болеет? Пришлось Машке притихнуть, чтоб своих поклонников ненароком между собой не стравить на почве ревности. Один из профессоров, самый странный, с искусственным глазом и протезом ноги, тоже, кажется, почуял напряжение и сверлил Машку взглядом как нарушительницу спокойствия. А может, тоже просто влюбился... А потом наступило ещё более важное время — Святки. Англичане оказались совсем тёмными и даже не подозревали о том, что такое святочные гадания. — Эх вы... — пожалела их Машка и подробно объяснила. Объяснение произвело фурор. Все дружно решили гадать, кто на суженого-ряженого, кто на исход турнира, а Гарри Поттер вообще на победу над своим давним заклятым врагом, чьё имя нельзя было произносить, но Гарька все равно его произносил. Вот таким Гарри был бунтарем. Машка и сама занялась гаданием. Ровно в полночь, убедившись, что Борька дрыхнет без задних ног, она взяла свой сапог под мышку и отправилась на одну из лестниц Хогвартса. Мимо крались другие гадающие, стараясь производить как можно меньше шума, чтобы не быть застигнутыми школьным сторожем. Машка старательно зажгла свечку, поставила перед собой зеркало, произнесла три раза «Суженый-ряженый, мне судьбой предсказанный, появись!», размахнулась и кинула сапог через плечо. Зажмурившись, сделала три оборота вокруг себя, но ещё на середине третьего услышала чей-то вопль, а потом глухой шум падения. «Ой ты, кто же он?!» — обмирая от тревожного любопытства — а ну как старый? А ну как нелюбимый? — вздрогнула Машка и приоткрыла один глаз. На траектории полёта сапога находилась лестничная площадка на этаж ниже. На площадке лежало тело, вокруг которого суетились высокие фигуры. Позади них зиял светлый проем распахнутой двери. Разумеется, любопытство пересилило осторожность, и Машка вприпрыжку кинулась вниз по лестнице. Из-за не вполне нормальной хогвартской архитектуры добраться прямиком до площадки не получалось, пришлось побегать по коридорам, так что когда Машка добралась до многострадального пришибленного суженого, тот уже сидел, облокотившись о стену, и ошалело крутил головой. Света вполне хватало для того, чтобы рассмотреть, кого же судьба Машке на этот раз послала. Судьба оказалась ехидной дамой со своеобразным чувством юмора — по крайней мере, так решила Машка при виде лысого, явно недокормленного крохотного существа с кажущейся зеленоватой кожей. Впрочем, на фоне своих спутников он хотя бы выглядел спокойным и тихим. Спутники жужжали как растревоженный улей и махали палочками в разные стороны. «Нападение! Покушение! Террористы!» — страшным шёпотом возглашали они. «Сиротинушку-инвалида недоношенного обидели!» — дергал себя за острую козлиную бородку один. «Негодяи какие, ни стыда ни совести!» — вторил другой. А какая-то женщина с копной спутанных волос вообще страшно пучила глаза и по-сумасшедшему скалилась. В общем, все это Машке совершенно не понравилось. «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты» — вспомнилась старая поговорка. Окружение Машкиного суженого наводило на мысль о его психической нестабильности. «Да ну его, мне ещё рано замуж», — посетила Машку разумная мысль. Сделав осторожный шаг назад, она собралась незаметно ретироваться... Да не тут-то было! — Ступефай! — взвизгнула пучеглазая женщина, и Машка кулем повалилась на холодный жесткий каменный пол. — Тихо ты, Белла! — пресёк продолжающиеся, теперь уже довольные, визги женщины чей-то тихий, но уверенный голос. Машка решила, что это ее суженный пришёл ей на помощь, но разглядеть толком обладателя голоса не могла — шея не поворачивалась. — Какая вкусненькая! — рыкнул кто-то над её головой, и крепкие руки подхватили Машку подмышки, подняли... Пахнуло псиной и потом. — Тащите её сюда! Машку постигло разочарование. Последнее высказывание точно принадлежало суженому, и голос у него оказался неприятным. Да и внешний вид, при ближайшем рассмотрении, не радовал. Особенно подкачал нос, которого вообще не было. «Батюшки, сифилитик! — ужаснулась Машка. — Карлик-сифилитик!» — Шпионка! — между тем вынес вердикт суженый-сифилитик. Машка попыталась покачать головой, но не смогла. — Ы-ы! — отрицательно заявила она. — Силенцио! — не понравились возражения пучеглазой тетке. — Когда с тобой говорит сам Тёмный Лорд, ты должна молчать! «Хм, так он ещё и лорд... — задумалась Машка. — Это несколько меняет дело. Я, значит, буду леди, а сифилис в наше время лечится». — Она из друзей Гарри Поттера? — спросил ещё кто-то. — Ну-ка, глянь на неё внимательно! С этими словами из-за спин друзей Машкиного суженого вытолкнули ещё более бледного, чем обычно, Драко. Он вытаращился на Машку, став внезапно очень похожим на пучеглазую тетку. — Драко, не бойся, говори, — мягко сказал некто в маске и капюшоне уверенным и приятным голосом. Драко тормозил. Он с рассматривал Машку так, словно впервые видел, словно не она показывала ему недавно принцип действия исчезательного шкафа, не она специально тратила минуты международных переговоров на расспросы об этом самом шкафе... «Только попробуй на меня какую напраслину возвести!» Могла бы, Машка показала б Драко кулак. Но тот ее и так понял. — Не-е... Это не из поттеровских прихвостней, — неуверенно пробормотал он. — Это Мэриа Иванофф, она по студенческому обмену к нам приехала... Из России. — Ага, та самая... — многозначительно протянул человек в маске и капюшоне. — Откуда? — переспросил пахнущий псиной человек. — Она из красной гвардии или белой? — уточнил мужчина с козлиной бородкой. — Она тоже пьёт водку? — настороженно спросил ещё кто-то. — И поёт песни? — Ненавижу песни. Заавадить ее! — воодушевлённо воскликнула пучеглазая женщина. — И съесть! — поддержал псинопахнущий. — Тихо! — навёл порядок Машкин суженый. Все заткнулись. — Зачем ты в меня сапогом бросалась? — строго спросил он. Машка смущённо потупилась. Пучеглазая Белла сняла с неё Силенцио, и молчать дальше не было мотива. — Я это... гадала на святки... — призналась она. — Русская традиция, — неожиданно пришёл на помощь козлинобородый. — Берёшь сапог, кидаешь, в кого попал — тот и жених... Ну или невеста. Все молча переглянулись. Суженый тяжко — аж жалко его стало — вздохнул: — Чушь какая... — Я знала, я знала, что виноваты опять эти русские! — воскликнула Белла. — Они всегда во всем виноваты! — Хватит тратить время на ерунду! — прервал ее суженый. — Вы забыли, зачем мы сюда через тесный и пыльный шкаф лезли?! Нам нужно быстро захватить Поттера и возродить меня! Раз уж подвергнулся такой случай и теперь не надо ждать конца турнира! — Совершенно верная мысль, милорд, впрочем, как всегда, — почтительно сказал человек в маске. Машкины мозги нехотя завертелись, скрипнули, совместили некоторые факты, и ей все стало понятно: это ж тот самый Тёмный Лорд, которого Поттер пришибить должен! «То есть не сифилитик!» — с облегчением сообразила Машка. Хотя, конечно, ничто не мешало Темному Лорду совмещать темнолордство и сифилис, но до такого у Машки не было времени додуматься. — Вперёд, за Поттером! — воодушевлённо замотал ручками-ножками Лорд. — Вперёд!!! — воодушевлённо подхватили все. — А с девчонкой что? — спохватилась вредная и дотошная пучеглазая женщина. — Давайте ее заавадим! Но сначала покруциатим! «Никак соперница, тоже на моего Лорда виды имеет», — поняла Машка причину ее неприязни. — А потом съедим! — снова вставил псинопахнущий. Машка обиделась. Она считала себя слишком важной для того, чтобы быть откруциаченной, зааваженной и съеденной. — Давайте оставим это на потом, а сейчас займёмся делом, ради которого Драко починил исчезательный шкаф! — мягко вмешался человек в маске. — Заметьте, милорд, мальчик так старался, так старался... — Весь в меня! — радостно заявила пучеглазая Белла. — Умница! Вид у Драко стал несчастный. Он был явно не очень рад своей схожести с Беллой. — Так, — принял решение Лорд, — девчонку заавадить, и побыстрее за Поттером. Страсть как хочется и его наконец пришибить. В животе у Машки клубком завертелось нехорошее предчувствие. По предсказаниям оценки у неё всегда были не очень, но тут не надо было быть дельфийским оракулом, чтобы понять: окружающие ее рожи способны на многое. В том числе на убийство. В том числе — на убийство Машки. — Милорд, а может, не стоит... — попытался было возразить человек с приятным голосом, но Лорд невежливо цыкнул на него, и он трусливо сдался. «Предатель! — одарила его яростным взглядом Машка. — А ещё разведчик!» То, что это Дракин папка, было ей давно ясно. Все подхватили Лорда и потопали вперёд. А Машку оставили с чокнутой Беллой. — Ах, в другое время я бы с тобой поиграла, — сообщила Белла Машке, чему-то своему, придурошному, улыбаясь. — Но сейчас мы торопимся. Она направила на Машку палочку и нараспев протянула: — Ава-а-ада кеда-а... Бдыщ! Перед Машкой мелькнула большущая тень, и Белла отлетела к стенке. Трах! Крупная туша для уверенности ещё раз впечатала Беллу в каменную кладку. Не успевшие далеко отойти Лорд и его спутники обернулись, ощетинившись палочками. Но не тут-то было! Пусть кое-кто даже успел выстрелить заклинанием, но это им не помогло. Из витых рогов Борьки — а это именно он оказался спасителем Машки — вырвались фиолетовые молнии и поразили врагов всех до одного! Они повалились кто куда и заныли, заскулили, «Помогите!» заверещали! В общем, Борька одержал мгновенную и окончательную победу в великой битве козла со злом! За одним исключением: Лорд оказался крепче остальных, несмотря на внешнюю замученность. — Авада! — крикнул он и, не мешкая, уточнил: — Кедавра! Машка ахнула, безуспешно пытаясь избавиться от действия Ступефая, чтобы прийти на помощь Борьке. Но было поздно: зелёный луч вырвался из лордовской палочки и стукнул Борьку прямо в большой лоб! — Боречка! — заголосила Машка, закрыв от ужаса глаза. — Родимый! На кого ж ты меня покинул?! На кого козлят по всей деревне горемычными оставил? — Ну чо ты, чо ты? Живой я! — басом сказал кто-то рядом с Машкой. Она осторожно приоткрыла один из зажмуренных глаз. Рядом стоял крепкий молодой человек в рубашке с вышитым воротом, холщовых штанах и лаптях. — Ты кто? — с подозрением поинтересовалась Машка. Незнакомец заулыбался: — Я Борька. — Как Борька?! Ты ж козел! — все ещё не могла понять Машка. — Уже нет. Я, Машка, как и ты, маг. Но заколдовала меня много лет назад злая кикимора-гигиенистка за то, что я сестру свою не слушал и из козлиного копытца тухлую воду с кишечной палочкой и холерным вибрионом пил. Эпидемию, понимаешь, чуть не распространил... С тех пор и мыкался я козлом, память утративши. А тут представился случай подвиг совершить, вот и вспомнил, как силу свою магическую использовать. Ну и расколдовался заодно... Речь Борьки прервал странный тоненький звук. Машка завертела головой: — Это что ещё такое? И где Лорд? Лорд обнаружился без труда. Только выглядел он теперь так, что пришедшая было в себя Белла тут же хлопнулась в обморок: Лорд стал маленьким тощим козлёнком! Он негодующе топал копытцами и что-то тоненько мекал. Опознали его по синюшному цвету кожи и чуть красноватым глазам. — Зато нос есть! — видимо от нервов вдруг обрадовалась Машка. Спутники Лорда начали шевелиться. Машка придвинулась поближе к Борьке: — Что будем делать? — А ничего вам не надо делать, сейчас мы все сделаем! — сказал бодрый голос профессора Дамблдора, все вокруг осветилось словно днём, и Машка увидела множество людей в красной форме с палочками наизготовку. — Именем закона и аврората, сдавайтесь, Пожиратели Смерти! — Имейте в виду, мы с Драко за вас! — поспешно произнес Дракин папка-разведчик. — Мы вообще собирались послать Патронуса в Министерство, чтоб предупредить о попытке захвата школы! — Ах ты гнида такая! — завизжала опять очухавшаяся Белла. — Что ты врешь, что ты врешь, у тебя даже Патронус толком не получается! — но тут она снова увидела Лорда в козлином обличии и опять грохнулась в обморок. В общем, всех повязали, только Драко отпустили — по малолетству и из-за позднего времени: ребёнку пора было спать. — И вам тоже, Мэриа, — строго сказал профессор Снейп. — И вашему... бывшему козлу. Машка уверилась, что козлёнка-Лорда пока никто не собирается пускать ни на шашлык, ни на барбекю, и пошла спать. Борьке сначала разрешили ночевать в мальчишеской спальне Хаффлпаффа, а на следующий день распределили на факультет. К вящему Машкиному разочарованию и зависти, попал он на Гриффиндор. Пожирателей Смерти судили, кроме как-то выкрутившегося папаши Драко Малфоя. Драко долго ругали и даже грозили исключить из школы, но Машка за него заступилась. Ну и папка его пожертвование в фонд Хогвартса сделал. С Лордом долго не знали, как поступить. Вроде ж злодей и негодяй, но как теперь маленькое, несчастное животное в Азкабан бросишь? Тем более что Лорд, кажется, с каждым днём все больше забывал о том, что был человеком. Спрашивали у Борьки, сможет ли Лорд спонтанно расколдоваться, — но тот понятия не имел. Дамблдор тоже сомневался. В общем, думали-думали, думали-думали, думали-думали... А потом как-то оказалось, что Лорд живёт уже вторую неделю тихо-мирно в загоне у того самого здоровяка, что Машку в день прибытия в Британию встречал, у лесничего Хагрида. Ну и решили: акромантул у Хагрида жил, и ничего не случилось, пусть и Тёмный Лорд поживёт пока. Машка по утрам Лорду свежие листья салата и морковку носила. Все же суженый. Все же судьбой предсказанный. Больше всех из-за такого поворота событий расстроился мальчик-избранный, Гарри Поттер. Машка его понимала: растешь себе с мыслью о великой миссии, спасении мира от грозного злодея-колдуна, а тут — опа! — и вроде как и не при делах. Не, можно, конечно, козлёнка на дуэль вызвать и стать победителем козлят... Но как-то не тот масштаб. Гарри даже приходил Машке претензии высказать, но сам понял, что звучит глупо, расстроился, расплакался и ушёл. В честь победы Борьки в зло-козлином побоище устроили развесёлые танцы и празднество, ученики радовались, а учителя пили перебродивший тыквенный сок и тоже радовались. Кое-кто, впрочем, и плакал, но это наверняка от радости. В общем, студенческая стажировка Марии Ивановой в Хогвартсе определённо удалась.