The die is cast

Глава №3 «Спаситель» POV Наталья

Все ангелы неизбежно ведут нас в Ад, но спасают тогда, когда мы совершенно не надеемся на их снисхождение. Томи Гретцвельг Есть грешные святые, как есть грешные ангелы. Анатоль Франс

Открыв глаза, я мгновенно их закрываю обратно. Чёрт возьми, как же высоко! Я словно в страшном сне, от которого практически невозможно проснуться. Мне нужно выдохнуть и вновь открыть глаза, чтобы определить нынешнее положение вещей, но страх сковывает даже веки. К голове приливает кровь, а сердечные тоны звучат в ушах, заглушая противный писк, схожий со звуками кардиомонитора. Я едва борюсь с невыносимым желанием завопить во весь голос. Не уверена, что хоть кто-то меня услышит, за исключением агента Лефлера. Мне удаётся сделать несколько ровных вдохов, затем я снова открываю глаза, и в ту же секунду из груди вырывается испуганный вопль. Я резко моргаю, и зажмуриваюсь так сильно, что из глаз выступили слёзы. Глубина не меньше сотни метров! Я вишу вниз головой, зажатая между сломанным сидением и передним бампером безвозвратно разбитой машины. Не открывая глаз, я стараюсь подвигать руками, и ухватиться за любой твёрдо держащийся предмет. У нас не было инструктажа на случай таких ситуаций! Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох, и мне удаётся зацепиться рукой за металлическую штуковину с туповатым концом, когда вся конструкция, отделяющая меня от смерти начинает шататься. Из груди вновь вырывается истошный вопль ужаса. Я не могу пошевелиться! От незначительного движения машины, или того, что от неё осталось, одна из моих, так называемых, опор смещается и давит на грудную клетку, от чего становится трудно дышать. – Лефлер… – дрожащим голосом зову я, так тихо, как только могу, моля всех Богов белого света о том, чтобы он услышал, или хотя бы был где-то рядом. Из шёпота голос превращается в сипение, а слёзы застилают глаза. – Бенджи… – с трудом бормочу я, слегка поворачивая голову, чтобы найти хоть малейшую зацепку. Я в чёртовом ужасе! Готова поклясться, сердце бы точно выскочило из груди, не будь диафрагма в столь цепких тисках. Я не могу держаться и не могу не плакать. Очередной мой всхлип сопровождается незначительной тряской, от чего я впиваюсь ладонями в сидение, в надежде, что хоть оно будет держаться. – Чарли! – снова кричу я, тратя последние силы на этот пронзительный хриплый крик, но ответа не следует, лишь мерзкий отзвук собственного голоса, напоминающий мне о более чем стометровой высоте, от которой спастись определённо точно невозможно. Больше я не могу бороться с подступающей истерикой, наушник в ухе потерял необходимую частоту и выдаёт лишь жалобное хрипение. Каждая клеточка моего тела парализована ужасом. Ещё никогда за всю свою сознательную жизнь и столь опасную службу я не попадала в подобные ситуации. В голове миллионы мыслей, и все они крутятся вокруг семьи. Я проклинаю себя за то, что не поговорила с Камиллой и Элиотом, за то, что так и не смогла обнять их, но больше всего за то, что подвела отца. Мне хочется моргнуть в необходимости смахнуть с глаз слезинки, или стереть их руками, но в таком шоковом состоянии я не могу ровным счётом ничего. Если конструкция, удерживающая меня, сдвинется хотя бы на йоту, последний рубеж меж мною и объятьями смерти падёт, и наступит вечная и кромешная темнота. Я сильнее сжимаю ладонями сидение и считаю до десяти, как и говорилось на учениях. Но уже на третьем счету я давлюсь рыданиями и забываю обо всём на свете. Вот что такое страх… Вот что ощущают те, кто знает, что пути назад нет. Я продолжаю делать короткие вдохи в ожидании того, как вся моя жизнь пролетит перед глазами. Я жду увидеть самые яркие моменты своего не длительного существования и молю богов, чтобы это было быстро. Я столько раз видела, как безжалостно убивали людей. Дважды мне самой довелось сделать это, но я ни за что на свете не стала бы думать о собственной смерти… Это должно было быть не так. Я должна была умереть от пули, или свёрнутой руками Марино шеи, но никак не разбившись в лепёшку под дешёвой Toyota Highlander, да ещё и с рулём справа. Мои мысли больше не были моими, а тело не слушалось приказов. Мне хотелось столько всего сделать, но теперь уже точно не будет возможности. Я мысленно вспоминаю все молитвы, которым меня учила мама, когда машина вновь двигается, и на сей раз не из-за меня. Сердце сжимается так сильно, что я удивляюсь, как до сих пор остаюсь жива. – Как дела, мисс? – Слышится слегка грубоватый бархатный голос мужчины, прямо надо мной. Господи, только не картель… Я стараюсь уловить нотки акцента, но страх не позволяет мне даже этого. Мне хочется увидеть человека, который, как нельзя кстати, оказался рядом с обрывом, но от ужаса увидеть предстоящую картину собственной смерти глаза просто отказываются открываться. Я дрожу всем телом, и пытаюсь убедить себя броситься вниз, если мужчина окажется из картеля. – Если хочешь вытащить и сдать на опыты Марино, чёрта с два! – хрипло выкрикиваю я и отпускаю одну руку, которая секунду назад, борясь за последние крупицы надежды, сжимала злосчастное сидение. – Если хочешь остаться здесь висеть, я могу и уйти, – коротко и лаконично отвечает мужчина, и я замираю. В таком состоянии трудно мыслить здраво и определять хотя бы какие-то грани правильных решений. – Нет! – мгновенно выкрикиваю я, когда глаза вновь застилает пелена подступивших от ужаса слёз, – нет, пожалуйста… Дрожь в теле становится такой сильной, что её просто невозможно унять, не говоря уже о бесконечных всхлипах и лихорадочных молитвах. – Мне придётся толкнуть машину, ты отпустишь руки, и я тебя поймаю. – Всё ещё не в силах открыть глаза, я старалась сосредоточиться на единственном звучащем голосе. – Чёрта с два, – зашипела я, – если ты не словишь – я расшибусь в лепёшку! – А если останешься здесь, то в любом случае станешь отпечатком на дне обрыва, если, конечно, картель не найдёт тебя раньше, как твоего друга, – бархатный голос превращается в елейный, пробивая до дрожи каждый нерв в моём теле. Он знает о картеле и Лефлере… Он агент Кингсмэна? Но куда хуже, если он щенок Марино, и я нужна ему живой. Дальше и думать нечего, уж лучше расшибиться о камни северного скоса, чем терпеть возможные предстоящие муки. Я всё же дочь Джона Кинга, для меня приготовят особенно изощрённые пытки. – Или прекращаешь брыкаться, или я ухожу. – Нет! – сразу же закричала я, не успев даже сперва обдумать свои действия. Видимо инстинкт самосохранения дал о себе знать. Я сильнее вжалась в сидение, несколько раз выдыхая. Мне нужно было – просто жизненно необходимо – принять окончательное решение. Вдох… – Хорошо! Пожалуйста, – дрожь в голосе стала настолько жуткой, что унять её, было мне не под силу, – Вытащи меня, если сможешь… Не успела я договорить, как в то же мгновенье произошли сразу три вещи: машина вновь покачнулась, вызывая у меня новый истерический шквал эмоций, я открыла глаза, а мужчина спрыгнул на верхушку помятого капота, удерживаясь рукой за остроконечные камни по краям от обрыва. – У меня не больше пяти секунд, смотри только на меня. И когда я скажу, выставь руку, иначе я не смогу поймать. – В темноте я видела лишь силуэт своего потенциального спасителя, но от этого легче не становилось. Его слова вводили меня в исступление. Он говорит несусветные вещи… – Я… – Язык перестал слушаться меня, уступая место слезам и прощальным молитвам. – Нет! Смотри на меня, не опускай голову! Я вытащу тебя, хорошо? – Мужчина говорил крайне спокойно и уверенно, что заставляло меня слушать его без мнимых возражений. Не будь я в такой безвыходной ситуации, определённо сразу смогла бы заметить его схожесть с отцом в твёрдости и беспрекословной уверенности. – Хорошо, – мне удалось произнести эту короткую фразу одними губами. Я не могла разглядеть мужчину, так как он был достаточно далеко от меня, но решила слушать его команды, и, как послушный солдат, уставилась в тёмный силуэт, не оставляя мысленных молитв. – Итак, на счёт три, я поднимусь – машина упадёт. Ты выставишь руку, и я тебя поймаю. – Вдох-выдох. Вдох… Ещё глубже. Я сильно зажмуриваю глаза, чтобы промокнуть ресницами слёзы и продолжаю жалкие попытки хоть как-то дышать. Не в силах ответить, лишь киваю головой, давая понять, что готова, и что вверяю в его руки свою жизнь. – Один… – Глубокий вдох, и я стискиваю зубы. – Два… – Дрожащие ресницы маячат перед глазами в попытке закрыть картину моих предстоящих мук. – Три! – Я стараюсь не отводить взгляда от тёмного силуэта прямо надо мной. Руки мгновенно отрываются от сидения в попытке сохранить висящую на волоске жизнь. Из груди вырывается крик, и от страха я уже не могу контролировать свои действия или движения. Глаза самопроизвольно закрываются, а в следующее мгновенье моя кисть оказывается в крепких тисках горячей ладони. Господи. Боже. Мой. Я всё ещё жива… Ещё мгновенье и слышится грохот упавшей на дно машины. Дрожь в теле становится спастической, а концентрация адреналина в крови бьёт все возможные книжные рекорды. – Держу, – на выдохе говорит мужчина, и я мгновенно оборачиваюсь на его слова. Над Лондоном уже давно нависла темнота, и в таких условиях трудно различить хоть что-то. Но теперь, оказавшись вблизи, первое, что я вижу – светлые голубые глаза. Боже мой! Как красиво… Мозг окончательно перестаёт работать, когда мужчина делает сильный рывок вперёд, и мои колени с непривычной лёгкостью ударяются о каменные выступы. Я разражаюсь сильнейшими рыданиями, лихорадочно ухватываясь за плечи совершенного незнакомого человека. Он что-то говорит, и я даже не уверена, что слова предназначаются мне. Тело бьётся от непрекращающейся дрожи, а пальцы с силой впиваются в кожу куртки моего спасителя. Я не могу усмирить свои рыдания, утыкаясь лицом в крепкую мужскую грудь. Тёплая ладонь осторожно касается моих волос, медленно поглаживая по голове, словно маленького ребёнка укачивая в колыбели. – Тише, уже всё закончилось… – Я не различаю отдельных слов, которые говорит мужчина и лишь крепче ухватываюсь руками за его кожаную куртку. Мне трудно поверить, что я в безопасности и смириться со всем тем, что только что произошло. Хочется смеяться и плакать, или закричать так громко, насколько хватит силы и воздуха в легких. Я медленно поднимаю голову, желая увидеть своего спасителя. Как ни странно, в данный момент мне плевать, кто он. Даже если чёртов мексиканец, хотя это и не так. Всё происходящее слишком страшно и странно. Мужчина продолжает удерживать меня, аккуратно отходя дальше от обрыва. Я хочу сказать ему миллионы слов, задать, по меньшей мере, с сотню вопросов, но язык попросту не слушается меня, и сознание, кажется, тоже. Внезапно на меня наваливается дикая усталость, а веки становятся крайне тяжёлыми. Остаточное количество бурлящего адреналина в крови не даёт мне отключиться, пока я пытаюсь разглядеть своего спасителя. Он смотрит на меня спокойно, сохраняя данное ему величие, будто не понимает, что герой, а принимает это как должное. У меня не остаётся сомнений, что мой спаситель коренной британец, и его воистину восхитительная внешность – яркое тому подтверждение. Светло-русые коротко стриженые волосы и глаза цвета самых дорогих в мире сапфиров с оттенком лазурного океана после сильного проливного дождя. У моего спасителя на редкость мужественное и красивое лицо. Он выглядит уверенно, с некой ноткой гордости и высокой стати. А мелкие, едва заметные морщинки в уголках глаз говорят о его не слишком молодом возрасте. Возможно, мужчина старше меня лет на пять-семь, не думаю, что меньше. В своём нынешнем состоянии мне трудно сказать большее. Голова становится тяжёлой, а бороться со слабостью удаётся всё хуже. Когда волосы крупной растрёпанной прядью падают мне на лицо, я чувствую, как обмякаю в руках незнакомца. Пелена перед глазами сгущается, а в следующий миг мужчина поднимает меня на руки, с небывалой лёгкостью и непривычной мне осторожностью. – Давай увезем тебя отсюда. – Бархатный голос только сильнее убаюкивает меня, отчего голова безвольно опускается на крепкое мужское плечо. Я вдыхаю запах кожи, дорогого парфюма и слабые остаточные нотки элитных сигарет Treasurer. Наверное, это лучшее сочетание ароматов, окунаясь в которое легко забыть о многом. Должно быть, мой спаситель достаточно состоятельный и чрезмерно уверенный в себе мужчина, но сейчас мне абсолютно плевать. С каждым его шагом я чувствую, что засыпаю, из последних сил хватаясь за крошечные детали, пока сознание вновь не покинуло меня. Последнее, что я успеваю заметить, прежде чем усталость берёт своё, это небольшая чёрная гарнитура в ухе мужчины, схожая с моим собственным аппаратом связи.

***

Вспышка яркого света бьёт в глаза, отчего мне приходится проснуться. Я лихорадочно моргаю и мгновенно вскакиваю, пытаясь вспомнить последние события и понять своё местонахождение. Вдали слышится несколько негромких мужских голосов, а чуть ближе монотонный писк кардиомонитора. Я не сразу осознаю, где нахожусь, когда дверь слева от меня резко отворяется и в комнату входит мужчина среднего роста и возраста. По принципу старых учений, я тут же занимаю оборонительную позицию, стараясь унять незначительное головокружение. – Мисс Кинг… – он обращается ко мне по фамилии, и меня тут же накрывает шквал последних воспоминаний. Машина. Обрыв. Истерика. Спаситель. Только сейчас я начинаю визуализировать внешность мужчины спасшего меня, идентифицируя его как некоего ангела. Но мой нынешний гость не он. – Кто Вы? – беспринципно выпаливаю я, сразу же устанавливая вокруг себя невидимые защитные границы. – Моё имя Мэтью Эдисон, но, уверен, оно ничего Вам не скажет. – Мужчина остаётся на месте, оставляя право ограничивать собственную территорию за мной. – Вы знаете, где Вы? Я оглядываю мужчину снизу доверху. Классический костюм, предположительно марки Brioni, я узнаю такой где угодно. Ботинки класса люкс той же компании, относительно новые, судя по их блестящему состоянию. Рубашка светло-серого цвета и идеально выглажена. На секунду я останавливаю взгляд на галстуке, пытаясь оценить его относительную стоимость. Выглядит дорого, но не слишком, возможно Barba. В руках мужчины чёрная папка в классическом кожаном переплете. А на запястье красуются часы от именитой швейцарском марки Girard Perregaux, которые трудно не заметить. Мэтью Эдисон… Я прокручиваю имя несколько раз в голове, в попытке вспомнить хоть какую-то касающуюся него деталь, но нет. Мой гость прав – я его не знаю. Несмотря на курьёзность ситуации, мужчина держится уверенно, сохраняя на лице сдержанную улыбку. Он явно пытается расположить меня к себе, или хотя бы поумерить мою враждебность. Мэтью невысокого роста. Если я подойду – он будет выше меня максимум на пол головы, лицо слегка овальной формы с несильно выступающими скулами. Тёмные глаза с ореховым оттенком, поднятые в слабом подобии улыбки уголки губ и светлая, характерно для места жительства, кожа. Ещё буквально минуту я анализирую определённые на глаз данные, и тут меня осеняет! Как же, чёрт возьми, я не додумалась раньше! Дорогая классика, типична для офисной работы в самых дорогих или управляемых местах страны – Британские спецслужбы! – МИ-5, или МИ-6? – лаконично спрашиваю я. Мужчина напротив усмехается, поднимая руки в мнимом жесте поражения. – Добро пожаловать в бюро внешней контрразведки Соединённого Королевства. – Всё-таки МИ-6, – бурчу я, постепенно расслабляясь и снимая оборонительную позицию. – Мне жаль, что Вы, мисс Кинг, оказались здесь в связи с событиями такого характера. Чуть более часа назад мы сообщили о Вашем пребывании здесь в Кингсмэн, за что Ваш отец был премного благодарен и просил немедленно организовать Ваше возвращение в Соединённые Штаты… – Дальше я просто не слушала, и, резко подняв ладонь, одним жестом попросила Мэтью умолкнуть. На дух не переношу офисный говор, словно робота ударило током, да ещё и с акцентом. – Во-первых, мне плевать, что изволил передать мой отец, – твёрдо начала я, малость сбивая мужчину с толку. – Во-вторых, позвольте мне самой решать, куда и как вы организуете моё возвращение, а в-третьих, прекратите говорить со мной, как со своим секретарём из британской католической семьи. Мужчина не сказал ни слова, лишь молча кивнув в ответ на мою злобную тираду. Я переминалась с ног на ногу, и пыталась понять, каким образом вообще оказалась здесь, где агент Лефлер, и кто тот мужчина, решивший спасти меня. Ни на один из вопросов ответа у меня не было. – Мистер Эдисон? – отозвалась я. – Да, мисс Кинг, - довольно нервным тоном спросил стоящий напротив мужчина. – Вы можете предоставить мне хотя бы минимальные данные о местонахождении моего напарника, агента Чарли Лефлера, и очевидном провале заданной операции. А так же электронную аудиенцию с личным операционным статистом Бенджамином Лэндэрсом, или прямиком с главой организации Кингсмэн – Джоном Кингом. – Я несколько раз моргнула, а Мэтью сглотнул, явно сбитый с толку моим самоуверенный поведением. – Пожалуйста, – добавила я в завершение очередной неуместной тирады. Чтобы хоть как-то сгладить углы. Хотя сдержаться от закатывания глаз ввиду собственной глупости ироничного спектакля одного актера, мне так и не удалось. – Конечно. Пройдёмте за мной. – Улыбка на светлом лице мужчины стала чуть шире, когда он пропускал меня вперёд. Как только дверь за моей спиной захлопнулась, мы оказались в коридоре, кишащем народом. Множество людей, преимущественно мужчин, сновали между небольшими блоками, от которых наша организация отказалась больше трёх лет назад. По пути к лифту, я успела заметить, что некоторые оглядываются на меня, но большинство занято своими рабочими обязанностями. Скорее всего, сейчас мы находились на общественном этаже с медицинским отсеком, но даже этот простой, казалось бы, этаж впечатлял дорогим оформлением в стиле классического декора. Я шла, стараясь не отставать от мистера Эдисона, и анализировать окружающую меня новую среду. Когда двери лифта открылись, я не смогла не обернуться на зеркальную стену. Мой внешний вид оставлял желать лучшего. Волосы, растрёпанные со старой косы, в беспорядочном состоянии, достающие мне практически до поясницы. Белая майка и спортивные штаны светло-серого цвета перепачканы грязью и сильно изорваны в некоторых местах. На теле кое-где виднеются царапины, а плечо и запястье правой руки перевязаны бинтом. Кожа кажется ещё темнее от ссадин и осевшей на ней пыли. Лицо можно назвать чистым, не считая небольшой раны у самых корней волос. Растёкшиеся следы туши под глазами и частично размазанные по щекам только устрашают общую картину. А глаза, привычного шоколадного цвета, кажутся почти чёрными. На нижней губе остатки засохшей крови и пара царапин на шее. Та ещё жуть. Теперь неудивительно, почему хорошо одетые и причёсанные работницы этажа общего доступа так на меня глазели. Вид явно не из лучших, да и душ бы тоже не помешал. Дверь лифта отворяется с задорным звоном, отрывая меня от бездельного разглядывания своего жуткого неопрятного отражения в зеркале. Я резко поднимаю голову и сразу же, сталкиваюсь с голубыми глазами цвета самых дорогих сапфиров на свете. Меня накрывает волной неописуемых эмоций, когда я узнаю в мужчине напротив своего спасителя. Я делаю глубокий вдох и сглатываю, как только на лице моего «ангела» появляется тень улыбки. Мэтью тут же хватает меня за руку, быстро выводя из лифта. – Агент 27, Ваша заявка на обновление арсенала одобрена. Майкл выдаст вам необходимый материал. А ещё М очень хотел видеть вас как можно скорее. – От вычурности деловитого тона Мэтью с предположительным коллегой, мне захотелось смеяться. И судя по реакции агента 27, улыбка появилась не только на моём лице. Я старалась вести себя соответственно положению, но мне не хотелось упустить возможность рассмотреть поближе героя, спасшего меня от смерти. Как я и предполагала, ему от силы лет тридцать, может, тридцать два. Типичная внешность успешного британца, не считая слегка смуглой загорелой кожи. Он совсем немного выше Мэтью, но выглядит внушительно на его фоне. Я хочу узнать его имя, но сдерживаюсь. У моего спасителя светло-русые волосы, и точёные черты лица, с массивной нижней челюстью и выразительной линией губ, что делает его красивым в своей мужественности и твёрдости. Когда агент 27 слегка улыбается, являя ямочки на щеках, мне приходится закусить губу. Его лицо становится настолько прекрасным и светлым, а лёгкие морщинки в уголках глаз делают мужчину лишь более привлекательным. Ставлю сотню баксов, что он пользуется огромной популярностью у женского пола. Хотя какое мне до этого дело. Одежда мужчины крайне проста, но явно стоит немалых денег. Классические штаны от Марка Джейкобса, белая футболка, возможно Armani, перепачканная несколькими следами крови. И так понравившаяся мне чёрная кожаная куртка простого классического стиля от всемирного известного William Fioravanti. Только в этом модном доме придерживаются столь строгого стиля в классике. Судя по одежде, да и внешнему виду, агент 27 явно не офисная крыса, что уже вызывает во мне интерес. – Мистер Дженнер просил передать… – Мэтью продолжает вещать какую-то деловую чушь своим напускным излишне выразительным тоном, от чего мне приходится прикрыть рот рукой, чтобы не выдать глупой усмешки. Но шоу длится не долго. – Да заткнись ты уже, ей Богу! – Колкая фраза агента 27 приводит меня в небывалый восторг и приходится случайно закашляться, только бы мужчины не заметили моего смеха. – Почитаешь свои доклады в другом месте. Ты пугаешь нашу гостью, – нарочито продолжает мужчина. Да он уже во второй раз спасает мне жизнь, сначала от обрыва, а теперь от бездельной болтовни Мэтью. – Да, – коротко отвечает мой сопровождающий, явно чувствуя удар по гордости и самолюбию. Я строю скептическую рожицу в стандартном американском стиле, мол «я не при делах», и провожаю взглядом агента 27. – Вы правы, нам с мисс Кинг уже пора, – заканчивает предложение Мэтью, снова хватая меня за руку. Нет, ну это ему точно так не пройдёт! Будь мы на территории Соединенных Штатов, у него был бы уже явный вывих всех пальцев правой руки, если не перелом. – Значит, Вы дочь Кинга? – невзначай спрашивает мужчина, нажимая на кнопку лифта, явно вызывая неумело скрытое раздражение у Мэтью. – Да, – мило бросаю я и сохраняю выражение, словно я не похожа на Лохнесское Чудовище после провала собственной операции, – Натали, – я любезно улыбаюсь своему спасителю, позволяя себе маленькую слабость в виде надежды, что он запомнит моё имя. – Дэниэл, – коротко отвечает мужчина, даря мне одну из самых обворожительных улыбок из своего арсенала. Зря старается, мои радары так не работают, – Дэниэл Грей. Я искусно поджимаю губы, словно давая самой себе хлёсткую пощёчину за интерес, который испытываю к совершенно чужому и не касающемуся моей жизни мужчине. Да и вообще, на такое права мне никто не давал. – Спасибо, что спасли мне жизнь, – фраза звучит довольно мягко, что вызывает очередной плохо скрытый нервный всплеск у Мэтью. – Я к Вашим услугам. – Дэниэл Грей вновь улыбается, когда створки лифта неумолимо начинают смыкаться. Последняя фраза, которую он произносит, выражая истинное удовлетворение сложившимся положением вещей, – Ещё увидимся, мисс Кинг. Стеклянные двери лифта закрывается, а я остаюсь наедине с растерянными мыслями и пустынным чувством стыда и опустошённости.