Дефектная

      Лидии плевать на Питера с высокой колокольни. И она настойчиво отгоняет мысли о том, как предательски пропускает удары её сердце, когда их взгляды сталкиваются. Когда он к ней обращается, ей кажется, что в его голосе есть ещё что-то помимо привычной небрежности и ироничной издёвки. Когда он задаёт вопрос, Лидии кажется, что ему действительно важно ее мнение. Это вводит в замешательство, ведь это Питер. С чего бы… Нет! Даже думать не стоит.       Проходит несколько дней и она понимает, что всё чаще ловит на себе его внимательный (и, Господи, кажется даже обеспокоенный) взгляд. Впрочем он настолько быстро отводит его, что она не успевает понять наверняка. И вот однажды, когда они были вдвоём в лофте и Хейл учил её сосредотачиваться, он задал вопрос: — Лидия с тобой всё в порядке?       И всё бы ничего, вот только тон, которым это было сказано оставлял желать лучшего. Он был серьёзен, ни тени насмешки во взгляде… — Разумеется, с чего вдруг такой вопрос? Питер думает, что она даже особо не старается, видимо, осознавая, что бесполезно. Но попытка не пытка, как говорится. Однако, волк обеспокоен всерьёз, ведь видит, что ей плохо. Что она не справляется. — Лидия, ты можешь мне сказать.       Звучит весьма нелепо. С чего бы вдруг ей что-то говорить ему? Она не говорит ничего даже Эллисон. Доброй, милой, хорошей, всепонимающей Эллисон, которая несомненно готова выслушать. Но толку? Она ничем не поможет. Просто не сможет, как бы ни хотела.       А Питер? Сможет ли он помочь? Возможно… Это ведь он заварил эту кашу, он виноват в том, что она добавляет успокоительное в каждую кружку чая. Скорее всего он в силах помочь ей справиться с ведьмой, которая не оставляет попыток вырваться. Только вот зачем ему это? Опять что-то нужно? Да, с ним иначе не бывает, но что ещё может ему понадобится сейчас от неё? Основную задачу она выполнила. Из мёртвых вернула.       Мысль, что Питер просто хочет помочь отметается столь же настойчиво, сколь лезет в голову. Нет, определённо не может быть всё так просто с Хейлом. Подвох какой-то должен быть. Поэтому надо играть до конца. — Нечего говорить, Питер. Похоже у тебя разыгралось воображение.       Упрямая, упрямая девчонка. Она невыносима. Впрочем её нельзя винить за недоверие по вполне понятным причинам. — Лидия… мы с тобой связаны, не забывай.       Да уж, такое забудешь. О поверь я помню, Питер. Воспоминания более, чем свежи и каждую ночь всплывают в моей памяти снова и снова заставляя просыпаться в холодном поту. — Нет нужды напоминать, Питер, поверь. И, тем не менее, как я уже сказала: мне нечего тебе рассказать.       И если первое предложение было сказано легко, то на втором в голосе прорезались металлические нотки. И непреклонный взгляд зелённых глаз. Питер срывается. Он хватает Мартин за запястье и сжимает. Не настолько сильно, чтобы было по-настоящему больно, но достаточно, чтобы не вырывалась. — Лидия, не будь идиоткой, в конце концов. Я чувствую твоё состояние. Чувствую, что с каждым днём всё больше и больше теряешь контроль. Я чувствую, как ты сходишь с ума.       Каждое слово, словно забитый гвоздь на крышке гроба Мартин. Оборотень не отводит взгляд голубых — пока, что человеческих — пронизывающих глаз от её. А Лидия боится, но не того, что волк может с ней сделать, а того, что он знает. Знает, что с ней происходит. Ком встаёт в горле, а желудок не приятно холодит. Она лихорадочно обдумывает, где просчиталась. И понимает, что…ни где.       Всё дело действительно в их связи. Лидия прекрасная актриса и промашек не допускает, но Питер Хейл некий дефект в её отлаженной системе и это бесит. Но в тоже время успокаивает. Успокаивает, что хоть кто-то знает, видит, чувствует, что с ней что-то не так. И ему не всё равно.       Лидия почти уверенна, что сказав это пожалеет сотню раз, но она больше не может так и проглатывая ком, собирая всю храбрость в кулак, наконец выдыхает: — Мне нужна помощь… Капитуляция…полная и бесповоротная. Она сказала всего три слова, но каких… кошмар. Для Лидии Мартин сказать ТАКОЕ означает выкинуть свои принципы и гордость в мусорное ведро. И дёрнул чёрт сказать это именно Хейлу. Ах ну да, он же и дёрнул, собственно говоря. Вот только, кроме паники появляется ещё что-то… Облегчение. Да Лидии легче от признания, словно груз с души свалился. Она ненавидит показывать слабость, но совершенно нелогично верит, что Питер не воспользуется этим. Что он правда хочет помочь ей, без всякой выгоды для себя. Их диалог прерывается. Питер слышит, что идёт Дерек, Скотт и Стайлз, отпуская руку Лидии он отходит от неё и садится на диван. Банши разворачивается к окну и к моменту, когда заходят эти трое она здоровается, абсолютно никак не выдавая себя. Идеальная игра. Браво, девочка, не теряй лицо, но помни, что уже показала слабость оборотню и он точно этого не забудет.