Избыточный вес

Капитан нервно барабанил пальцами по краю пульта. Сигнал не проходил. Наконец, после пятой попытки, вирт-окно мигнуло и сменило цвет на нежно-салатовый. Ещё несколько минут ушли на то, чтобы старый знакомый ответил на вызов. По-видимому, вызов Стаса застал его ночью, вид у него был несколько всклокоченный. – Рад видеть, Стас, – тем не менее в его тоне звучала неподдельная теплота. – Наверняка по делу? Ты не звонил мне четыре года. Что случилось? Ты сейчас где – на Маадиме? – Ты, как всегда, хорошо информирован, – усмехнулся Стас. – Вот, понимаешь, трое членов моего экипажа совершили вынужденную посадку в квадрате А-334-бис. Я понимаю, что влиять на события ты не можешь, но… возможно… у тебя есть свои источники? – Ну, Стас, ты переоцениваешь мои возможности, – центаврианин насмешливо прищурился. – Не забывай, я всего лишь этнограф. – Да, помню. Этнограф, – согласился Стас с едва заметной иронией. – Этнография - очень важная наука. На её развитие выделяются бюджетные средства, превосходящие бюджет всех остальных научных учреждений, вместе взятых. Этнографы пользуются новейшими военными разработками. Вот поэтому я и обращаюсь к тебе – как к этнографу. Или у твоего… института… нет интереса на Маадиме? – Маадим закрыт не только для колонизации, но и для культурного и технического обмена, – с сожалением сказал центаврианин. – Во имя сохранения уникальной и самобытной культуры. Работы по Маадиму свёрнуты. Только мониторинг. – А сколько докторских можно было бы написать, – с фальшивым сочувствием откликнулся Стас. Собеседники обменялись понимающими взглядами. – Но ведь и в рамках мониторинга, наверное, можно многое сделать? – Ну ладно, – решился центаврианин. – Я… кажется, действительно получил сообщение из квадрата А-334-бис. Сейчас… Он скосил глаза на соседнее вирт-окно – повернуть к нему голову целиком ему не позволяла вежливость. Стас ждал ещё несколько минут – и ему не нравилось, как постепенно расширяются глаза центаврианина. – Нет, – с огорчением произнёс тот наконец. – Извини. Я ничем не могу тебе помочь. Не в этот раз. – А как же утверждение, что жизнь священна? – Ты всё неправильно понимаешь, – пояснил центаврианин. – Священна не сама жизнь, а право индивидуума ею распорядиться. А твои люди, судя по всему, пытались совершить самоубийство. Причём очень необычным способом. Я не вправе вмешиваться, даже на уровне предоставления тебе информации. – Самоубийство?! Этого просто не может быть! – И, тем не менее, это так. Ты бы тоже в этом убедился, если бы видел, что твой пилот выделывал с флайером. – А, это… Ну, тогда главный самоубийца тут – я, – пробормотал Стас. – Потому что летаю с этим пилотом… и этим навигатором… уже не первый год. Глаза центаврианина вновь расширились. – Ты выбрал способ самоубийства, который занимает несколько лет?! Стас, я всегда считал тебя мужественным человеком, и даже очень. Но это… – Это – шутка, – поспешно сказал Стас. – Просто мой пилот всегда так летает. – Ты можешь поручиться своим словом, что твой пилот не имел в виду покончить с собой? – Даю тебе моё слово, – со всей возможной торжественностью произнёс Стас. – Хорошо. Скинь мне их изображения. Я обещаю наблюдение и помощь – в том размере, который не потребует раскрытия моих агентов. – Это даже больше, чем я рассчитывал, – с чувством сказал Стас. – Я у тебя в долгу. – Не преувеличивай. После Василька у тебя в долгу я, и этот долг не оплачен. Через двадцать минут пришло первое сообщение.