Сквозь слёзы

Можно понять людей, которые любят лето. Они всегда с таким трепетом ждут его, радуются солнцу и облакам. Их жизнь преображается в это время года. Кто-то с небес дарит им крылья. Они начинают летать, смеяться и дышать полной грудью. Работа спорится, проблем нет, а в душе расцветают пионы. Цветы так пахнут, что у других начинает кружится голова. В этих людей невозможно не влюбиться. Нельзя пройти мимо, обязательно захочется обернуться, упасть в их объятия, целовать их до потери сознания, вдыхать полные лёгкие этот терпкий аромат. Сегодня ты ещё с крыльями, не имеешь проблем, а уже завтра падаешь с высоты, ломая кости. Ты начинаешь ненавидеть лето за то, что оно отбирает самого важного человека в твоей жизни. Судьба переломала всю твою душу на маленькие кусочки. Внутренности кричат, ты бьёшься в агонии, а травматолог так и не появляется, чтобы собрать тебя в нечто целое и живое. Антон встречал вечер дома, сидя на подоконнике лоджии, смотрел невидящим взором, как суетились дети, проезжали машины. Вот новая девятиэтажка, которую почти закончили строить. Странный дом, который вырос слишком быстро, заслонив прекрасный вид на город. В глазах Антона стояли слёзы, готовые в любую секунду сорваться бежать, чтобы смыть тоску и страдания его сердца. Почему так больно? Что так давит в груди? Почему невозможно сосредоточиться, взять себя в руки, начать хладнокровно мыслить, чтобы распланировать каждый шаг? Это сейчас самое важное. Рациональное мышление - это его спасение. Нужно абстрагироваться, больше думать о деле, а не о чувствах к этой прекрасной девушке, которая, словно весенний ветер, внезапно ворвалась в его жизнь, нарушив привычный ход вещей. Он слишком слаб во всём, что касается Лены. Только сейчас, сидя на подоконнике, провожая последние лучи солнца, он понял это. Осознал и признался себе, что это больше, чем просто интрижка. Да, это намного больше. Сейчас он, взрослый мужчина, сидит и трясётся. Почему-то даже смерть брата не загнала его в это состояние. Да и что говорить... рядом была жена и любимая дочь, которые делали всё возможное, чтобы боль поскорее отступала. Сейчас он один. Один со всеми обстоятельствами. Но это не дело. Такая сентиментальность ему противна. Он противен сам себе. Невозможно превращаться в тряпку, когда твоей любимой нужна помощь. Когда всё, что у неё есть, только ты. Антон спрыгнул с подоконника, схватил со спинки стула пиджак и выбежал на лестничную клетку. Долго провозился с замком, а потом оказался на улице. Несколько секунд постоял, обдумывая, куда направиться. С одной стороны нужно было заглянуть в отделение. Может быть, у кого-то появилась важная зацепка. С другой стороны он инстинктивно знал, что там глухо. Никто ничего не нарыл, даже не пытался. От кого он ждёт успехов? От Бычкова? Это смешно. Ваня и серьёзное расследование - две вещи почти несовместные. Черняев, Куликова? Весёлая парочка, которой нет дела ни до кого, кроме любимых себя. Он не удивится, если за этим похищением стоят они. Ольге так хотелось вывести Елену из игры. Да и с Антоном она не церемонится. Её лицо говорит, как они ей противны, как достали, как хорошо жилось без этих надоедливых мух. Полозков? Но что может он? Он скорее разозлится, закричит, что они болваны, что дело стоит, и день прошёл впустую. Если на кого-то и надеяться, то только на себя. Он развернулся и направился к торговому центру, чтобы снова поговорить с управляющим. Одному будет легче. Бычков часто мешается под ногами, никак не помогая в расследовании. В этот раз всё обстоит слишком плохо, чтобы пускать всё на самотёк. Даже не ясно, кто похитил Лену, что у человека за душой, чем он занимался раньше, есть ли у него семья. Хорошо бы всё это знать. Антон поднялся на третий этаж, там располагался кабинет управляющего. Секретарша сказала, что Анатолий Борисович свободен и готов его принять. Слегка постучав, мужчина открыл дверь. — Антон Максимыч, вы читаете мои мысли? Собирался вам звонить, — улыбаясь, начал Анатолий Борисович, перекладывая папки на столе. Мужчина суетился. Было видно, что его что-то тревожит. — Вы что-то новое собирались сообщить по похищению? — Да. Думаю, это покажется вам интересным. Машина Сергея, нашего охранника, целый день простояла на парковке. Он же недавно купил новую, ну, это не особо важно, но дело всё в видеорегистраторе. Он работал и успел заснять всю историю, качество лучше, чем у нас на камерах. Я думаю, вы должны взглянуть. — Конечно, давайте смотреть. Вы уже подключили его к ноутбуку? Воспроизводит? — Да, всё готово. Хорошо, что не требуется никаких дополнительных программ. Всё показывает, — удовлетворительно кивнув, заметил управляющий. Действительно, картинка в этот раз была намного чётче и качественнее. Хорошо видно лицо похитителя. Довольно красивый мужчина, на вид где-то лет 40, подтянутая фигура, дорогая одежда и что самое главное - знакомое лицо. Антон несколько раз пересмотрел запись и никак не мог понять, где же он его видел. Мозг начал работать, пересматривая в замедленной съёмке все лица, которые хранились в его отделах. "Ну кто же он! Я точно где-то его видел, совсем недавно, я запомнил эту странную прическу, эти опущенные уголки губ и печаль в глазах. Самому разобраться во всём вряд ли получится, нужно ехать в управление. Не ясно только, будет ли там кто-нибудь, чтобы помочь идентифицировать похитителя. Или это не он? Почему мы так уверенны, что это тот человек, который похитил Лену? Нельзя исключать, что это мужчина лишь пешка в чьих-то умелых руках". Антон быстро добрался до РОВД. Часы показывали почти восемь, в окнах горел свет. Неужели все на месте и работают? Этот свет так придал сил измученному Антону, что он впервые за этот день улыбнулся. Судьба благоволила ему. — Ваня, ты чего домой не идёшь, на дворе же ночь, — с порога задал вопрос Антон, оглядывая кабинет. Никаких бутербродов на столе, чайника и прочих атрибутов весёлого времяпрепровождения. Мужчина лишь увидел молодого парня, который озадаченно тыкал клавиши клавиатуры. — Чего вы говорите? — промямлил Бычков, явно пропустив вопрос мимо ушей. Он увлеченно что-то искал в интернете, совсем не замечая майора. — Иван, я тут кое-что нарыл. Сейчас я был в торговом центре, ещё раз побеседовал с управляющим. Он предоставил мне видеорегистратор, который всё заснял. Теперь нужно понять, что это за человек. Мне кажется знакомым его лицо. Посмотри, — отдавая прибор, сказал Антон. Он увидел, что у Бычкова открыта одна из социальных сетей, а на столе лежит листок с зачёркнутыми фамилиями. — Чем это ты занимаешься таким интересным? — Да чем-чем. Елену Валентиновну ищу, — пробубнил Бычков — Как-то интересно ищешь, в интернете. — Да Антон Максимыч, вы нефига не понимаете. В сетях можно много чего найти. Особенно, если бабушка Елены Валентиновны сказала, что нужно искать мужика - раз, которому примерно сорок лет - два, не бедный - три, есть недвижимость где-то за городом - четыре, из семьи сестра - пять. Я вот и занимаюсь тем, что пробиваю нам этого мужика. — И как успехи? — иронично спросил майор, не веря, что из этой затеи может получиться что-нибудь реально дельное. Так, пустая трата времени и сил. — Пока, знаете ли, немного. Меня тут всё ходят, отвлекают разные. Только сосредоточишься, опять кто-нибудь завалился. Сейчас вот Ольга Валерьевна заходила. Так и крутилась, улыбалась. Всё домой меня посылала. То идти спи, Бычков, то иди ешь, Бычков. Её не поймёшь. Что и надо. Занималась бы делом. Елену Валентиновну похитили, а она в это время непонятно, что и делает. Распустилась, как майская роза, на помойке. Противно даже. Антон давно не видел Бычкова таких категоричным и агрессивным. Да наверное, совсем не наблюдал таких изменений. Обычно Ваня травил шутки, балагурил, путался под ногам, играл в полицейского и хотел совершать только боевые подвиги. Сейчас же он сидел, работал, пытался что-то сделать. Рациональное зерно в его идее, конечно, было. Наверное, не так много людей подходят под описание Марии Степановны, а с другой стороны каждый девятый мужик с сестрой и недвижимостью где-то за городом. Это вообще мало что даёт. Радует одно, что видения бабушки Воробьяшкиной и его сведения схожи. Значит, срочно нужно определить личность загадочного мужчины. Чем быстрее они это сделают, тем лучше. В это время Лена сидела на стуле, смотрела в окно, провожая этот день. Почти целые сутки она провела одна. Совсем не знала, что делать, как быть. Она корила себя, злилась. Хотелось с кем-нибудь поссориться, повыяснять отношения на повышенных тонах, залепить пощёчину. Так страшно. Ты одна сидишь в избе, кругом лес, голодная, разбитая. Почти не проникает свет, а эти рисунки мрачного человека давят, хочется сжечь их. Сил придают лишь фантазии. Закрываешь глаза. Ничего этого нет. *** Я на улице, слишком ярко печет солнце, а рядом смешной Антон. Он что-то говорит, но я не слышу. Лишь заворожено смотрю на его губы, которые так и пленяют, манят, сводят с ума. Он обнимает меня, всё сильнее прижимая к себе, и я лечу куда-то в пропасть, в этот таинственный омут его объятий. Отстраняюсь немного, влюблено смотрю на него, и лицо само начинает сокращать дистанцию между нашими губами. Нежно касаюсь его бархатных губ. Он не сопротивляется и полностью отдаётся в мои сети. Сейчас он такой соблазнительный. Этот поцелуй бесконечный. Ни он, ни я не можем остановиться, это слишком волшебно, чтобы быть правдой. Я чувствую, как по телу начинают бегать мурашки, как руки слегка потеют, а внутри ликуют бабочки. Я хотела бы целую вечность провести в его объятия, целовать эти мягкие губы и знать, что желанна и любима. *** Реальность слишком жестока. Открываешь глаза, и твой идеальный мир даёт трещину. Никакого солнца и Антона, никакого поцелуя, но ты так явственно чувствуешь касание его губ. Слёзы катятся, а ты даже не собираешься их останавливать. Больно не только потому, что тебя похитили и удерживают силой. Боль от неизвестности. Не знаешь, что будет ночью. Останешься ли ты жива, сможешь ли снова ощутить этот поцелуй, много поцелуев. Из мыслей Елену вывело бормотание человека. Кто-то направлялся к домику, бренча посудой. Дверь открылась, на пороге возник человек. — Совсем забыл про тебя. Ну что, никаких изменений? Просветлений тоже не наблюдается, я смотрю. Как тебя заставить говорить? Другой, наверное, уже выбил бы информацию из твоей головы, — иронично заметил мужчина. В руках он держал металлический поднос, на котором лежал белый хлеб, несколько кусочков сыра, стояла тарелка с пельменями и кружка с чаем, — Тут тебе не курорт, но совсем голодом морить я тебя не буду. Майонез не предлагаю, сахар положил. Довольствуйся тем, что есть. Трачу тут на тебя своё время. — Спасибо, — выдавила Лена, — расскажите мне больше о вашей сестре. — Нет настроения, — бросил незнакомец, нахмурившись. Из доброжелательного человека он вдруг превратился в страшного хищника, который готов был в любую минуту напасть и истерзать свою жертву. Глаза засветились каким-то нездоровым блеском, губы сжались, а желваки так и ходили по лицу. Руки затряслись, раскачивая поднос и расплёскивая жидкости. Лена придвинулась плотнее к стене и даже задержала дыхание на несколько секунд. Как будто это могло помочь ей остаться невредимой. В глазах мужчины можно было прочитать боль, злость, желание тут же перерезать пленнице горло, но что-то его останавливало. Он стоял, не двигаясь. Некая внутренняя борьба велась в его голове. Он лихорадочно соображал, разум подсказывал ему, что это женщина ещё пригодится, сыграет свою роль в этой игре. Чувства, напротив, истерично твердили, что она посягнула на святое и должна поплатиться. Всё равно она бесполезна. Никакой информации, ни одного ведения. Он так и не разобрался, верит ли он в мистическое. Что сделает он, если её видения будут настолько пугающими и противоречивыми? Сможет ли он поверить? Слишком много вопросов, на которые он так и не ответил. Быстрым движением он поставил поднос на стол. Правая рука потянулась к карману брюк. Он нащупал складной нож, неуверенно высвободил его из одежды, раскрыл, провёл холодным лезвием по своей щеке. Закрыл глаза, глубоко вдохнул, сделал шаг к Лене. Рука сама опустилась, черты лица смягчились, глаза подобрели. Он негромко кашлянул, попятившись к двери. Мужчина вышел. Лена слышала его шаркающие шаги. С каждой секундой они теряли свой шум. Наступила давящая тишина. Лена зарыдала. Внутри всё кричало от боли и страха, но она зажимала рот рукой. Она вцепилась зубами в свою кофту и продолжала трястись. Слёзы совсем размазали её макияж. Вы когда-нибудь были на железной дороге? Стояли на рельсах, когда прямо на вас движется огромный состав? Он приближается, машинист подаёт гудок, а внутри такой ступор, что вы не можете шелохнуться. Лишь глаза чувствуют приближающуюся опасность. Только глаза видят, что сейчас вас просто расплющит, зажует под колёсами этой махины, протащит несколько километров. Глаза усиленно посылают в мозг сигналы, что надо спасаться, что надо жить. Письмо доходит до получателя, и ты успеваешь сделать шаг, который предотвращает смерть. Поезд проносится мимо, с другой стороны несётся ещё один. Ты понимаешь всё случившееся. Именно сейчас так хочется жить. Ты в тисках двух поездов. Тебя сносит ветром, ты шатаешься, но нельзя двигаться. Шаг вправо, шаг влево - расстрел. Твоё тело подхватят хрипящие колёса. Успокаиваешься, держишь равновесие, закрываешь глаза. Ветер и шум отступают. Всегда важно бороться за себя, за свою жизнь, за свои интересы. Закрывать глаза и пропускать эти несущиеся составы из одиночества и проблем. В итоге ты справишься.