Forsaken

Она спала… Спала, положив голову в белой шапочке на подлокотник кресла. Тишина раскалывала гулкие коридоры, а в наушниках убаюкивал голоc Мэнсона… Она слышала его шепот через дремотную паутину, и неясные образы снов. Мэнсон… Это был Мэнсон… Вообще то на посту не положено слушать музыку, тем более ночью, тем более в наушниках. А уж спать там тем более запрещалось. Здесь вообще много чего запрещалось. Курить в помещениях доля персонала, носить шпильки, слушать музыку в плеере и спать на посту. А еще запрещалось подходить к окошечкам в дверях, и уж тем более открывать эти двери. Окошечки были маленькими, практически крошечными, с решетчатыми стеклами, но через них было прекрасно видно все, что делалось внутри. Внутри палат. Внутри палат частной психиатрической клиники строгого режима. Голос Мэнсона смолк. Она вздохнула, казалось, с сожалением. Ее ресницы дрогнули. Открывать глаза не хотелось. Часы на столе упорно показывали 4:36 утра. Черт бы побрал это утро. Она подняла голову, пытаясь размять затекшую шею и заодно, поправить растрепавшиеся рыжие локоны и белую шапочку, пришпиленную на макушке. Не мешало бы обойти палаты. Просто пройти по коридору, заглядывая в окошечки, что бы убедиться, что больные, императоры, буйные, шизофреники и самоубийцы изволят почивать. Ее шаги гулко отдавались по пустому коридору, на поясе позвякивали ключи. Тишина. Спали все. Даже ОН. Она подошла и заглянула в просмотровое окошечко одиночки, обитой войлоком. Он спал. Его волосы разметались по кушетке, и переливались в лунном свете. Ресницы подрагивали. Что ему снилось? Хотела бы она заглянуть внутрь этой головы. В его глаза она уже заглянула. Позавчера, когда его привезли. Он был совсем еще мальчиком. 22, может 23 года. Немного младше ее. Он был тих, не то, что остальные буйные. В его, подернутых поволокой, зеленых глазах плавал туман. Туман струился из-под его ресниц, по темным героиновым кругам под глазами, по мраморно бледным щекам, по уголкам пухлых, едва открытых губ. Он молчал. Когда его привезли, его быстро переложили с каталки и пристегнули к кушетке. Она видела, как его перебинтованные запястья обхватили смирительные ремни, его тонкие лодыжки пристегнули к больничной койке… Как санитары вкололи ему снотворное. Он повернул голову. Она поймала его взгляд. Сознание его начало ускользать. Зрачки дернулись, и накрылись маревом ресниц. А она так и стояла в дверях, пока старший санитар не взял ее за плечи и не отправил на пост. Теперь снова была ее смена. И она снова стояла возле его двери, борясь с искушением отомкнуть замок и войти внутрь. «Санитарам и медицинскому персоналу категорически (слово КАТЕГОРИЧЕСКИ было подчеркнуто жирной красной линией) запрещается в одиночку входить в камеры (прямо, как в тюрьме) к пациентам. Особенно это касается тех пациентов, которые находятся в камерах принудительного наблюдения». (в карцерах, короче). Клинику нельзя было назвать концлагерем гестапо, но и курортом она тоже не была. Все, как и положено в подобном заведении – решетки на окнах, и охрана при входе. Процедуры, уколы, пилюли. Полет над гнездом кукушки, парни, которых прервали. Она вскинула голову. Ключи звякнули, поворачиваясь в замке. Луна заливала кушетку. Клеточки от мелкой решетки, казалось, создавали что-то, наподобие кружева. Он был похож на мертвеца. Голубоватая кожа, почти неслышное дыхание. Полуоткрытые темные губы и волосы, разметавшиеся нимбом вокруг головы. Темные, в переливах серебра. Крошечный узкий шрам на виске, почти у линии волос. Она склонилась над его лицом. Он дышит? Или нет? Ниже, к его губам… «Врата дыханья»… Стоило ли приходить сюда, и уйти без награды. Ее глаза еще раз скользнули по перебинтованным и связанным запястьям, по ремням, стягивающим его грудь. Если он буйный, то вряд ли вырвется. Кто знает, что творилось в этом раненом мозгу? «Проникающее ранение. Предположительно три, три с половиной года назад. Острый предмет, по всей видимости стилет, ну, знаете такие, похожие на ритуальные кинжалы, пробил височную кость, и под углом в 45 градусов, проник в череп, задев носовые пазухи. Если бы оружие было толще, или вошло под другим углом – заказывай белые тапочки. А так – карманная лоботомия на дому. На обеденном столе, тупыми ножницами. Основные мозговые центры не задеты, повреждения незначительные. Парень просто счастливчик, жить будет, но, кто знает… Мозг то задет, так что, какие у него сейчас тараканы в голове? Он может тихо пускать слюни в дурке до конца жизни, а может пойти, и покрошить школьников во время уроков бензопилой. Человеческий мозг до сих пор не изучен. И кто знает, в какой пьяной драке он получил этим кинжалом в висок. И за что…» Она помнила, как вчера снимок его мозга рассматривал зам. Главврача на просвет напротив зарешеченного окна. Как он сдвинул очки на лоб, как почесал подбородок в задумчивости, и как, пожав плечами, рекомендовал посадить парня на мощные релаксанты. Значит, все таки, буйный. Она провела кончиками пальцев по тонкому, светлому шрамику на его виске. К черту сомнения. Она помедлила всего лишь секунду и накрыла его холодные губы своими – теплыми. По ее телу пробежал электрический ток в миллион вольт. Она вдохнула его дыхание, проглотила его вздох. Его ресницы взметнулись вверх, пространство прожгли два зеленых лазерных лезвия. Спина его выгнулась, из груди вырвался стон. Она отпрянула к стене, едва не закричав от ужаса. Он посмотрел на нее, повернув голову, и источая сладкое, сумрачное, зеленое пьяное марево из-под ресниц. Это можно было назвать гипнозом. Она не смогла пошевелиться под его взглядом, как кролик, глядящий в глаза удава. Ее пальцы дрогнули, она сделала 4 чага к кушетке. Ремни заскользили под пряжками. Они были похожи на длинных белых плоских червей, обвивших его хрупкие запястья. Он освободился. Освободился, благодаря ей. Она выпустила его. Все, что она видела – это две вертикальные щелочки зрачков в зеленых ирисах его глаз. Она почувствовала его холодные, как лед пальцы у себя на губах. - Тсссс-с-с-с-с……… Тихий, змеиный свист.. Тихо…. Она кивнула одними глазами. Прекрасный, влюбленный самоубийца. С ранами от запястий до локтей. Бинты напоминали оковы, привязывавшие его к этому миру. И мешающие ему вернуться в объятия своей возлюбленной. Кем она была? И была ли вообще? Может, она существовала, а может, нет. Эти глаза… Туман застилал ее сознание, но она знала только одно, что если этот тихий мальчик останется здесь, то со временем он превратится в растение с потухшим взглядом. Она увидела его на кресле на колесиках. Такого жалкого, с застывшими зрачками, и мутной зеленью в глазах, где уже не было ни одной мысли. Лезвие больше никогда не коснется его запястий, но он никогда не скажет ни слова, никогда не проронит и звука, и его ресницы никогда не взметнутся от украденного поцелуя. Из ее горла вырвался всхлип, глаза стали влажными, как залитое дождем окно. Она покачала головой. Нет. Нет! Нет!!! Все, что угодно, только не это! Ее ладони коснулись его ледяные пальцы. - Покажи мне дорогу отсюда……. Голос его был хрипловатым, глубоким, и таким же гипнотическим, как и глаза. Они прошли по темным коридорам, через комнату отдыха, по щербатым лестницам, через душевую. В каморке персонала он прихватил шприц с успокоительным, который тут же исчез в складках его стандартной серой больничной формы. Его босые ноги неслышно ступили на кафель душевой. Кабинок там не было. Только блестящие краны душей, и огромная чугунная ванна, посреди белой комнаты. Он повернул голову, ухмылка скользнула по губам. На мгновение ей показалось, что под верхней губой покажутся клыки, но это была всего лишь иллюзия. … Почти горячая вода наполнила ванну практически до краев, когда он скинул футболку, потянул за шнурок больничных штанов. Бинты с запястий он сорвал зубами. Почему-то она не удивилась отсутствию шрамов… Зато один длинный тонкий белый шрам перечеркивал его торс почти от горла, до лобка. Похожие шрамы она видела только в морге. Она поежилась. Кто хотел вскрыть это хрупкое прекрасное тело?... Он поймал ее взгляд и тихо усмехнулся. Одними губами. Находиться без одежды вероятно, было для него так же естественно, как дышать. Он бросил на нее взгляд через плечо. Она видела, как в сосках сверкнули колечки. «Почему их не сняли?» – промелькнула молнией у нее в голове шальная мысль. Он погрузился в теплую воду, практически с головой, и вскинул на нее ресницы. - Иди ко мне… Его рука протянулась к ней. Она всегда стеснялась своего тела. Худого, нескладного, как ей казалось. Слишком маленькой груди. Узких бедер. Но под его взглядом она чувствовала себя восхитительно. Ей хотелось вылезти из больничной униформы и нырнуть к нему, в горячие потоки нирваны, не думая о том, что будет завтра, утром, через час, через минуту…… Халат полетел на пол, за ним ее белье. Она перенесла ногу через слишком высокий бортик и оказалась в плену обжигающего потока и его ледяного тела. Ее голова упала на его плечо, она чувствовала, как его губы скользят по ее шее, по коже. Его пальцы у себя на бедрах и животе. Они нежно, но настойчиво скользнули туда, куда она не решалась допускать никого. Ее спина выгнулась. - Шшшш-ш-ш-ш-шш….. Дыханье ее прервалось, когда она почувствовала, что в ее спину упирается что-то твердое. Он приподнял ее выше, заскользил острым тонким языком по ленте позвоночника. От шеи, ниже к лопаткам, к талии, еще ниже, скользнул в ямку между ягодиц… Глубже… Его голова погрузилась под воду. Она почувствовала его язык внутри себя. Это начинало сводить с ума. Он вынырнул, стряхнул капельки воды с темных волос, впился пальцами в бедра… Усмехнулся… И вонзился туда, куда путь закрыт был всем… До сегодняшнего дня… Его узкие бедра создавали шторм в огромном чугунном чудовище на львиных лапах. Вода переливалась через бортик. Ее спина выгибалась, голова откинулась на его плечо… Его рука потянулась к одежде, комом брошенной на пол. Он выудил оттуда шприц. Одним толчком он отправил его содержимое на пол. Снотворное перемешалось с лужами и пеной на полу. Он нежно провел пальцами по ее шее, по яремной вене, по подбородку… Шприц, как хищное насекомое, искал место… То теплое и вкусное местечко, к которому можно было бы присосаться и напиться вдоволь. Игла впилась в вену, прямо под ее нижней скулой. Аккуратно, но настойчиво. Острие вошло в плоть, поршень потянул рубиновую жидкость в резервуар. Корпус шприца отделился от наконечника, и полетел в темноту. Теперь сквозь металлическое жало прямо в воду стекали маленькими фонтанчиками струйки горячей крови. Он наклонил голову, и взял в рот пластиковый наконечник. Она отвернулась, но успела заметить выражение его лица…. Сладкая истома…Он был похож на голодного младенца, жадно, но с любовью впитывавшего молоко матери, которое дает ему жизнь. Он был беспомощный, его глаза были закрыты, но хищные пальцы цепко держали ее плечи, а узкие бедра не переставали двигаться. Он насытился…. Игла вышла из маленькой ранки и он слизнул последнюю каплю сразу же после того, как ее тело потряс разряд электрического тока, а его тело низвергло прямо внутрь ее еще одну живительную жидкость, по химсоставу очень похожую на кровь. Это был честный обмен. У них была практически одинаковая комплекция. Он надел ее виниловые брюки и черную облегающую футболку с полночным солнцем. Высокие ботинки на шнуровке он нашел в шкафчике охранника, который взломал слишком легко. Пока он одевался и зашнуровывался, она смотрела, как между его лопатками проступают полосы воды, стекющие с волос. Он опустил ногу со скамейки. Оглянулся на нее и подошел к шкафчику, выудил оттуда черный лак для ногтей и солнечные очки. - Я возьму это?… Казалось, невинный вопрос не предполагал отрицательного ответа. Она только кивнула. Он одобрительно улыбнулся. Она вывела его через черный ход. Начиналось утро. Нужно было спешить. Он остановился на пороге. Надел очки. Протянул руку, и аккуратно провел кончиком пальца по краешку декольте, глубже… Сердце ее готово было сорваться. Он сделал шаг к выходу. - Береги себя, - Выдохнула она. Он на секунду замер. По ее лицу резануло зеленое лезвие. - Ты тоже… Он взялся за ручку двери. Предрассветные сумерки тенями прокрались за дверь. Он сделал шаг в зябкий туман. - Как… Как тебя зовут?… Он усмехнулся. Его имя было последним, что она услышала, прежде чем он исчез в клочьях тумана и рассветного марева. Имя со вкусом полыни… - Зиллах……….. 28.11.2002.- …01.03.2005