Заложник правила

      Тяга Асхи к порядку была настолько сильной, что это отразилось даже на ее внешности. Разумеется, стоило мне увидеть ее после нашего появления на свет, как во мне тут же родился бунт против ее правильности и предсказуемости. Мне ничем не хотелось походить на сестру, и я стал ее полной противоположностью во всем.       Иногда мне казалось странным то, что мы вообще могли появиться из одного яйца. Думаю, эти мысли посещали не только меня, но и Асху. Она раздражала меня, но я раздражал ее не меньше. Одним своим видом я перечеркивал ее идею о том, что все должно подчиняться определенному порядку. Желательно тому, который она сама же и установила.       Ее убежденность в том, что акт творения должен быть подчинен определенным правилам, гарантирующим гармонию ее шедевру — Асхану, вызывала у меня только кривую ухмылку. Я знал, что должен доказать ей обратное, и потому заселил мир, созданный ею, демонами. Дети хаоса вполне успешно развращали детей порядка, склоняя их нарушать законы, установленные Асхой, но надежда на то, что сестра сможет осознать степень своего заблуждения, себя не оправдала. Вместо этого Асха объявила мне войну.       Мне казалось, что, как каждый творец, она должна была понимать: все, что имеет начало, имеет и конец. Все, что рождается, в какой-то момент вырождается, и следование правилам ничего не спасет, ведь правила и законы вырождаются тоже. Жизнь — это постоянные изменения, как и творение. Чем более оно непредсказуемо, тем более привлекательно. История, финал которой ты можешь предугадать, неинтересна.       Сестра готова была перегрызть мне глотку за свой Асхан. Она утверждала, что все мои деяния несут страдания его обитателям и она ни в коем случае не допустит этого. Она утверждала, что я безумен, а я уверился в том, что с ума сошла именно она, что именно она одержима законом и порядком. Как можно настолько прикипать к тому, что ты создал? Привязывать себя к собственному творению? Стало понятно, что общий язык мы не найдем никогда.       Я был уверен, что легко одержу победу над сестрой. Она была связана придуманными ею правилами, а я был свободен. Ничто не могло помешать мне убить ее и утопить в хаосе ее идеальный мир. — Я знал, что твои правила погубят тебя, Асха! Я предупреждал тебя, но ты меня не слушала! Смотри же, для меня не существует правил, кроме одного: никаких правил! — выкрикнул я, предвкушая скорое торжество, но стоило сестре услышать это, как она гордо вскинула голову: — Ургаш, ты только что признал тот факт, что у тебя есть правило. Пусть и одно, но оно есть, а значит, ты на моей территории. Так или иначе ты подчиняешься мне, и я этим воспользуюсь. — Нет! Это ничего не значит! — но было уже слишком поздно. Она словно выпила из меня всю мою силу. Не убила, ведь это было против ее правил, но лишила свободы, и это было еще не самое страшное.       Внезапно я понял, что я всегда был ее ужасной тенью, пытаясь ее переиграть, я не стал собой настоящим. Я был ее мрачным продолжением, которое она терпела и которое в конечном счете победила. Отрицая ее правила, я незаметно создал для самого себя непреложный закон.       Я не был безумцем — я был дураком, а это намного хуже.